Силли Бусс с удивлением обнаружил, что прогулка в компании Бреннан может оказаться довольно приятной.
Конечно, она доставала его разговорами о несправедливом отношении к гомосексуалистам со стороны правоохранительных органов… Но ведь она говорила правду.
А его раздражение было вызвано скорее тем, что его напрягала сама тема. Черт, да в последнее время его вообще все раздражало!
Теперь же, – когда Бреннан просто шла рядом, и оба они были словно затеряны в огромном городе, затеряны и никому не нужны, и вечер был прохладным, а ночная жизнь только начиналась, – Бусс чувствовал себя… хорошо.
– Что тебя беспокоит? – спросила она.
Ну разве не чудесно – вот он, и чувствует себя просто прекрасно, а она смотрит на него и тут же интересуется, чем это он обеспокоен.
– Ничего. – Бусс сверкнул на свою спутницу глазами. – С чего это ты вдруг решила, что я чем-то обеспокоен?
Бреннан хихикнула, и это был теплый, удивительный звук: раньше Бусс ни разу не слышал ее смеха и даже не предполагал, что она умеет смеяться так.
Он поймал себя на том, что и сам начал улыбаться в ответ, и произнес:
– Так, а теперь ты решила надо мной посмеяться.
Улыбаясь своим мыслям, Бреннан ответила:
– Похоже на то.
– И почему же?
– Просто… ты ведешь себя так типично по-мужски. – Она понизила голос, наблюдая за его реакцией. – Вот и все.
Бусс не ответил, занятый тем, чтобы удержать уголки рта, так и расползавшиеся в улыбку.
Бреннан покачала головой, но продолжала улыбаться.
– Почему мужчинам так сложно признать, что что-то идет не так? Зачем нужно сразу становиться в позу?
– Я не становился в позу.
– А было очень похоже на то.
– Ничего подобного! Просто мужчины предпочитают решать проблему, а не беситься по поводу ее возникновения.
– Разговаривать не означает беситься, – сказала Бреннан, и ее улыбка стала немного снисходительной.
– Эй, я не имел в виду, что я взбешен. Знаешь ли, я просто хотел сказать, что…
– Что у тебя есть проблема.
Бусс кивнул, затем пожал плечами.
– Слушай, как только я начинаю говорить, о чем я сейчас думаю, ты обвиняешь меня в том, что я взбесился.
– Эй! Ну если так, то бесись себе на здоровье.
Проходя мимо ночного клуба, из которого доносилась громкая музыка, они замолчали, а затем Бусс продолжил:
– Я знаю, что мне необходимо сосредоточиться на этом «Деле о скелетах»… Но мои мысли заняты не им, а этим проклятым Мюсетти.
Бреннан сочувственно нахмурила лоб:
– Он свидетель по одному из твоих дел. По самому важному из твоих дел.
– Правильно, и я отвечал за его безопасность. Мюсетти может и не быть частью этих скелетов, но он почти наверняка уже мертв. И сперли его прямо из-под моего носа, из охраняемого…
– Но тебя ведь даже не было там, – сказала Бреннан.
– Вот именно! Именно… А возможно, мне нужно было там находиться.
– Ну и что бы ты смог сделать?
– Что бы я смог сделать?
– С тем, что произошло. Ты не всеведущ. Или ты у нас Супермен?
Бусс остановился и уставился на нее. А затем улыбнулся.
– Это была шутка, Бонз? Не знал, что ты умеешь шутить. И знаешь героев поп-культуры.
Он не смог бы сказать, была это улыбка или ухмылка, которой Бреннан сопроводила свой ответ:
– Знаешь, я ведь не все свое время провожу в лаборатории.
Бусс молча посмотрел на нее, иронично приподняв одну бровь.
Ее щеки округлились от смеха; ага, значит это все-таки была улыбка, тогда…
– Ладно, – сказала Бреннан. – Я раньше не проводила все свое время в лаборатории. У меня, знаешь ли, было детство. И обычная жизнь. Так что кое-что я все-таки знаю.
Они снова зашагали по улице, и Бреннан стала держаться ближе к нему.
– Я не становился в позу, как ты сказала. Просто мне приятней прогуливаться, а не спорить с тобой по пустякам.
Последовал еще один смешок.
– Ну, такое долго продолжаться не могло.
– Послушай, ты кое в чем права – я действительно расстроен из-за того, что мне приходится тратить все свое время без остатка на дело этих чертовых скелетов… Без обид.
– Без обид, – согласилась Бреннан.
– После всех тех месяцев, что ушли на другое дело… Я чувствую, как Гианелли ускользают от меня, словно песок сквозь пальцы, и я ни… фига не могу с этим поделать.
– Бусс, – сказала Бреннан, – официально разрешаю тебе использовать в моем присутствии слова «ни хрена» и так далее. Я не упаду в обморок и не завяну, как оранжерейное растение от сквозняка.
Бусс от души рассмеялся:
– Знаешь, Бонз, сегодня вечером ты для меня – лучшее лекарство. Как насчет того, чтобы чего-нибудь выпить?
Она была не против.
После того как недомолвок между ними не осталось, они направились в кафе и весьма удивили бармена – среди его клиентов еще не было парочки, которая бы ночью заказывала только два черных кофе – и все. Бреннан и Бусс уселись в плюшевые кресла в зале кафе, намереваясь спокойно продолжить разговор.
– Я прекрасно понимаю, почему мысли о Мюсетти не дают тебе покоя. На какой стадии находилось расследование, когда вклинился этот серийный маньяк?
– Ни на какой, – Бусс покачал головой. – Гианелли допрашивали несколько раз, но не вытянули из них ни одного лишнего слова.
В голубых глазах Бреннан появилось задумчивое выражение.
– Что насчет агентов, которые, как ты говорил, охраняли Мюсетти?
– Мы с ними перепробовали все – городской шум, который доносился до них во время поездки, голоса, которые они могли слышать, запахи, – все. Результат – ни хрена.
– Еще зацепки есть?
Бусс отхлебнул кофе.
– До сих пор не найдена машина, в которой их везли.
– Есть ли отпечатки в доме, в котором находились агенты и твой свидетель?
– Никаких. Кроме тех, что оставил сам Мюсетти и его охранники.
Она промолчала.
Бусс невесело усмехнулся.
– В данном случае было бы настоящим чудом, если бы отпечатки все же нашлись. Там даже следов преступления нет – словно их уволокли призраки.
Бреннан нахмурилась:
– А нет ли другого способа выследить твоего свидетеля? Я знаю, что это не мое поле деятельности, так что прости, если что не так, но ведь у ФБР есть немалые ресурсы и опыт в таких делах.
Бусс снова покачал головой.
– Мы работаем над этим, но дело движется очень медленно. Три или четыре раза допросили подружку Мюсетти…
– Что за подружка?
– Лиза Витто. Работает в ресторане под названием «Сиракуза», это на Оак-Брук. Ресторан, кстати, принадлежит Гианелли.
– Вряд ли это поможет добиться от нее откровенности. Правда?
– Возможно. Но мы же не разговаривали с ней в ресторане, – мы ведь не идиоты. Беседы происходили у нее в квартире. И все-таки – ничего.
– А вы не пробовали подключить к делу женщину-агента?
Бусс сдвинул брови.
– Нет. Ты действительно считаешь, что это имеет смысл? Ты еще ни разу не была замечена в дискриминации по половому признаку, Бонз.
– Это не дискриминация и не сексизм, в любом из их проявлений. Я реалист и смотрю на вещи как реалист. – Она откинулась на спинку стула. – Некоторым женщинам легче разговаривать с женщинами, чем с мужчинами.
Он отмахнулся:
– Даже если и так, я не думаю, что мисс Витто что-либо известно. Она не знала, где прятали Мюсетти, поэтому не могла его выдать, ни намеренно, ни случайно.
– Ты уверен, что Мюсетти не сказал ей?
– Не забывай, что этот парень находился под нашим наблюдением на протяжении довольно долгого периода времени.
Бреннан приподняла бровь.
– Угу, до тех пор пока его не украли прямо из-под вашего наблюдательного носа.
– Это было грубовато, Бонз, но ты права. И все же я не думаю, что Мюсетти так уж хотел исчезнуть… А именно это и произошло бы, открой он мисс Витто хоть что-нибудь.
– У меня есть предложение.
– И почему я этому не удивляюсь?
– Если мы сконцентрируемся на том деле, в котором хоть за что-то можно зацепиться, ты сможешь вернуться к раскрутке этих мафиози гораздо раньше, чем гоняясь за двумя зайцами.
Бусс не особо рад был это слышать, но он понимал, что Бреннан права.
Так же, как и во всем остальном.
Ему следует закончить дело со скелетами, а затем вернуться к Мюсетти. Остальные агенты разделяли его мнение о том, что дело Гианелли практически зависло, – читая ежедневные рапорты, Бусс понимал, что у его коллег опускаются руки.
Никаких версий, никакой работы, никакого результата.
Пора было что-то делать.
Бусс и Бреннан вышли из бара, вернулись к машине и направились к ближайшему круглосуточному отделению авиаперевозок, откуда отправили кости первого скелета в институт Джефферсона.
Ночью Джефферсонский институт с его длинными коридорами и бесконечными переходами казался Анжеле Монтенегро филиалом дома с привидениями.
Анжела – сотрудница Джефферсонского отделения антропологии – была высокой, с волнистыми темными волосами, ниспадающими на плечи, и сердцем художника.
Работа с Темперанс Бреннан, так же как и с членами ее команды, не раз доводила Анжелу до белого каления, и не раз «на решала подать заявление о переводе в другой отдел.
Однако всякий раз ее преданность Бреннан брала верх.
Этим вечером Анжела, одетая в черные облегающие джинсы и голубую блузку с короткими рукавами, которая была такого же цвета, как и рабочий халат, шагала по коридорам лаборатории с безалкогольным коктейлем в одной руке и пачкой печенья в другой. Сегодня коридоры не казались ей прибежищем привидений.
Остальные члены команды тоже были в лаборатории, конечно, за исключением их бесстрашного и бессменного командира, которая находилась с Буссом в Чикаго, и один Бог знает чем они там занимались. От этой мысли по губам Анжелы скользнула лукавая улыбка, которая тут же исчезла.
Вообще-то увеличившаяся ежедневная нагрузка уже не раз заставила Анжелу пожалеть о том, что ее лучшая подруга находится сейчас не рядом с ней, а в Городе Ветров. Но тут уж ничего не поделаешь.
Анжела открыла дверь лаборатории и секунду постояла на пороге, окидывая взглядом знакомое, но все равно впечатляющее окружение. В отличие от остальной части института, пропитанной чопорным академическим духом, в лаборатории царила абсолютно другая атмосфера.
Судебно-медицинская лаборатория, в которой была возможность опустить воздухонепроницаемую плексигласовую пленку – на случай биологической опасности, – производила впечатление декорации к научно-фантастическому фильму, чему способствовали и безупречно чистые стальные конструкции, и плексигласовые столы с подсветкой, и полупрозрачные контейнеры для образцов и инструментов, стоявшие вдоль стен.
С другой стороны, если долго и внимательно всматриваться в интерьер этой комнаты, лаборатория начинала походить на железнодорожную станцию Старой Европы. Анжела бывала на таких станциях, когда путешествовала со своим отцом-музыкантом.
Благодаря подвесному потолку из полупрозрачных панелей помещение казалось более светлым и просторным, если это было днем, а ночью возникало такое чувство, будто сквозь потолок можно рассмотреть звездное небо. Кроме того, на панелях потолка отражался резкий свет ламп, что давало дополнительное освещение.
Ассистент Бреннан, ах-какой-молодой Зак Эдди, склонился над столом, стоящим слева от Анжелы. Он изучал кости, разложенные в правильной анатомической позиции, причем взгляд у него был такой, словно это положение костей являлось заслугой исключительно гипнотического взгляда его глаз, спрятанных за очками. Отвернись Зак – и кости тут же расползутся.
Справа пристально смотрел в микроскоп коротко стриженный Джек Ходгинс. Судя по всему, он сортировал микробы.
Все сотрудники лаборатории были очень разными, сложно было представить их в одной команде, но судьба распорядилась так, что здесь сосуществовали и сотрудничали совершенно не похожие друг на друга люди, каждый со своими странностями, привычками, фобиями и прочими радостями, как принесенными с собой, так и приобретенными прямо здесь.
Бреннан, их Пчелиная Королева, парила над своими владениями, и, несмотря на явное отсутствие навыков работы в команде, ей удалось из мешанины характеров создать подобие семьи. Они и были семьей, семьей «профессионально-перекошенных», как однажды выразился Бусс.
В кармане Анжелы зазвонил мобильный. Она быстро сунула печенье в карман халата, избавляясь от компрометирующих улик.
Ее мобильный снова зазвонил, и оба, Зак и Ходгинс, вскинули головы на звук. Теперь они походили на прекрасно вышколенных служебных собак, почуявших опасность.
После третьего звонка Анжела вытащила мобильный из кармана и ответила.
– Это я. – В голосе Бреннан отчетливо слышалась усталость.
– Что случилось, милая? – тут же спросила Анжела. – У вас с Буссом снова вышла размолвка?
– Нет, это кое-что другое.
Анжела засмеялась.
– Ты хочешь сказать, что вляпалась во что-то грязное?
– Когда я вернусь, нам с тобой предстоит серьезный разговор.
– Что? – почти обиженно спросила Анжела. – Я не могу поинтересоваться твоей личной жизнью? Ну и что за подругой я буду, если не стану…
– Прекрасной подругой, если не станешь, – от всего сердца ответила Бреннан, а затем перешла к делу. – Я послала кое-какой груз на адрес института. Мне нужно, чтобы ты, Зак и Джек провели все возможные тесты и сказали мне все, что выясните о содержимом этой посылки.
– А что это за содержимое?
– Полный скелет. Только он не принадлежит одному телу.
– Основную мысль я уловила, дорогая, но хотелось бы уточнить, что это значит.
– Это значит, что в посылке достаточно костей, чтобы составить полный человеческий скелет, но кости принадлежат разным телам. Кто-то собрал нечто вроде фальшивого скелета из настоящих частей, не связанных друг с другом.
– Головоломка в головоломке, а?
– Теперь я не поняла, что ты имеешь в виду, Анжела.
– Ты что, смеешься надо мной, милая?
– Возможно. И еще я хочу, чтобы ты выяснила, сколько останков разных людей находятся в этом скелете, и, по возможности, идентифицировала этих людей.
– О, и это все, что тебе от меня нужно? Когда тебе понадобится результат?
– Вчера.
Анжела взглянула на Зака и Ходгинса.
Они уже догадались, что она разговаривает с Бреннан, и немного приблизились к ней. Такие дружелюбно настроенные овчарки.
– Ты все-таки смеешься надо мной, – сказала Анжела в телефонную трубку. – Кстати, ты уже и разговариваешь совсем как Бусс. Знаешь, я не думаю, что вам полезно проводить так много времени вместе.
– Можешь поразмышлять об этом еще немного, до тех пор, пока не принесут мою посылку, а потом приступай к делу.
– Ты же знаешь меня, милая. Можешь на нас положиться. – И Анжела выключила телефон.
– В чем положиться? – настороженно поинтересовался Ходгинс.
Ходгинс был свято уверен в том, что все и вся – от правительства до актеров сериала, который он смотрел за завтраком, участвуют в глобальном заговоре, призванном скрывать от обычных людей правду. Какого рода эта «правда» и зачем ее скрывать, Ходгинс понятия не имел.
Обычно Анжела посмеивалась над ним или не принимала во внимание теорию коллеги, считая его немного помешанным, но иногда его рассуждения о заговоре звучали удивительно к месту, и это ее немного пугало.
– Мы должны изучить скелет, который Бреннан переслала нам из Чикаго.
– Хмм, – в голосе Ходгинса прозвучал скептицизм, но в уголках его губ пряталась улыбка. Он любил свою работу. – И это все?
– Мы же все время этим занимаемся, – вклинился в разговор Зак, который никогда не утруждал себя заботой об изысканных манерах.
– На этот раз есть небольшая особенность, – ответила Анжела, отхлебнув из бутылки с содовой, о которой почти забыла.
– Особенность? – спросили одновременно Зак и Ходгинс. – Какая?
– Один скелет, – сказала Анжела, – и несколько допоров…
Бусс припарковал машину перед отелем. Он придержал дверь, когда Бреннан выходила, а затем помог ей вытащить сумку с вещами из багажника.
– Ты поедешь со мной завтра в музей? – спросила у него Бреннан.
Он кивнул.
– Если не случится ничего непредвиденного.
– Разбуди меня рано утром. Я хочу быть там как можно раньше.
– Будет сделано, босс.
– Бусс, это был не приказ.
– А прозвучало очень похоже.
Бреннан сделала еще одну попытку:
– Разбуди меня завтра пораньше, пожалуйста.
– Без проблем, – произнес он, улыбаясь.
Она ответила ему кривой усмешкой, схватила свою сумку и прошла сквозь вращающуюся дверь в фойе отеля.
Бусс повернул ключ зажигания и, даже не задумываясь над тем, который час и что он делает, погнал машину к офису.
К концу дня у него наконец-то появилась возможность выяснить, как продвигается дело Мюсетти/Гианелли.
На следующее утро Бусс проснулся рано, разбудил Бреннан (как и заказывали) и появился в отеле.
Она дожидалась его появления в фойе и сразу же потащила его в машину.
Бреннан надела коричневую блузку, деревянное ожерелье в тон, желтые брюки и коричневый вельветовый пиджак, который должен был защищать ее от холода осеннего утра.
Когда она устроилась на пассажирском сиденье, Бусс протянул ей кофе в картонном стаканчике с пластиковой крышкой. Видимо, вчера в баре он запомнил ее вкусы, – кофе был черным и обжигающим.
– Ты уже завтракала? – спросил он.
Бреннан покачала головой.
Бусс указал на бумажный пакет, стоящий на полу у пассажирского места. Бреннан подняла его и открыла.
– Рогалики – великолепно!
Он вел машину, она завтракала, в результате разговор не клеился. Бусс чувствовал себя неловко, хотя никакой видимой причины для этого не было. Вчерашний вечер прошел в довольно приятной обстановке, но сегодня был новый день, который требовал официального тона, который Буссу (а потому и Бреннан) не особо хотелось поддерживать.
И вот снова – доктор Джейн By ждала их возле входа в музей, но на этот раз рядом с ней их дожидался лейтенант Грин, в руках у которого была коробка с надписью «СОБСТВЕННОСТЬ ПОЛИЦИИ. ДЛЯ УЛИК».
Пока Бусс и Бреннан не поздоровались, доктор By и полицейский почти не обращали внимания на внешние раздражители – они были полностью поглощены своим разговором.
– Как ты можешь называть себя футбольной болельщицей, да еще и живя в Чикаго, если ты не фанатеешь от Медведей?! – возмущался Грин.
Доктор By скорчила гримасу.
– Я ходила в школу в Бостоне. Патриоты рулят, Медведи – продуют!
Грин покачал головой и сказал:
– А кто, по-твоему, продул в восемьдесят пятом году?
– Поросшая травой история. Кто выиграл последние три Суперкубка?
Грин не нашелся с ответом.
Бреннан наклонилась к Буссу и прошептала:
– Похоже, тебе дали отставку.
– Похоже, ты этому как-то подозрительно радуешься, – тоже шепотом ответил Бусс.
Доктор By наконец-то отвлеклась:
– Доброе утро! У меня уже все готово для осмотра.
Бусс и Бреннан обменялись приветствиями с лейтенантом Грином, и доктор By с преувеличенным энтузиазмом сказала:
– Лейтенант был настолько любезен, что сам привез нам улики, поэтому можно приступать к работе.
Бреннан кивнула:
– Тогда приступим.
Столы в рабочей комнате были пустыми и чистыми, и доктор By и лейтенант Грин поставили коробку на стол, находившийся у дальней стены, после чего Джейн и Бреннан приготовились к работе за средним столом.
Пока оба доктора занимались приготовлениями, Бусс и Грин нашли кофейный автомат, стоявший в комнате отдыха дальше по коридору.
Агент ФБР скормил автомату мелочь, и мужчины сели возле маленького круглого стола.
Кроме них в комнате никого не было – было еще довольно раннее утро, и в музее царила тишина. Бусс просто грел руки о чашку с кофе – это была уже вторая чашка за утро, а н не хотел взвинчивать себя избытком кофеина.
– Ты узнал еще что-нибудь у нашего бездомного свидетеля Пита? – поинтересовался Бусс у полицейского.
Грин покачал головой.
– Нет. Должен признать, Пит довольно забавный и неплохой человек, в отличие от прочей бездомной публики. Он провел меня к месту, где подозреваемый оставил машину, и показал, какой дорогой тот шел, неся скелет.
– Криминалисты нашли что-нибудь на месте происшествия?
Грин ответил с невеселым смешком:
– Ничего.
– А как насчет жителей того района?
– Их проверяет целая команда, но на это нужно время.
– Приостановленные или просто старые дела, касающиеся этого района, нашлись?
Грин отхлебнул кофе.
– Мои коллеги просматривают списки всех, кто пропал без вести сорок лет назад. А твои люди что-нибудь нашли?
– Пока ничего. Но мой партнер, Вулфолк, этим занимается.
– Я думал, что твой партнер – эта девушка.
Бусс вскинул брови:
– Не дай Бог, она услышит, что ты называешь ее «девушкой», лейтенант Грин… Но она тоже может считаться моим партнером. Все, что касается скелетов – ее епархия.
Грин кивнул:
– Кое-что я вроде выяснил, и считаю, что тебе неплохо бы об этом знать. Я позвонил кое-кому, кого я знаю… и поговорил о возможных подозреваемых.
– И что с подозреваемыми?
– Да не волнуйся так, этому делу уже много лет.
– В таком случае оно может иметь отношение к первому скелету. И пусть этому делу даже сотни лет – выкладывай.
Грин вздохнул и уставился на свой кофе.
– Это случилось в том же районе – в Орчарде, я имею в виду. Парень жил на той же улице. Это произошло около двадцати лет назад. Я тогда был совсем еще сопляком, только что окончившим академию. Детективы работали над делом об исчезновении людей… гомосексуалистов – в этом районе тогда пропали несколько человек.
Бусс попытался справиться с раздражением:
– И вчера ты ничего мне не сказал!
Грин втянул в себя воздух, потом шумно выдохнул:
– Да собирался я сказать, собирался… Как бы то ни было, наши ребята тогда не нашли ни одного прямого доказательства, хотя был и подозреваемый, который идеально подходил на роль убийцы. Я имею в виду подходил с моей точки зрения. А кем я был тогда? Только что вышедший из академии новичок с краснеющими ушами.
– И никто больше не занимался твоей теорией?
– Да нет вроде бы. Подозреваемый был очень странным… Этого человека звали Билл Джордженсен… Ему тогда было пятьдесят. А пропавшие ребята были молодыми. Все жертвы были молоденькими, отличались хорошим здоровьем, некоторые даже работали. И никто из моих коллег не принимал всерьез эту идею. Они просто не могли поверить, что пятидесятилетний пердун может справиться с такими ребятами, какими были все пропавшие без вести. К тому же гомосексуалисты – это люди, следить за которыми нелегко. Нельзя сказать, что они часто переезжают, но никого не удивит, если такой парень сядет в чью-то машину и уедет в неизвестном направлении. Из-за возникших на работе проблем или просто в поисках новых ощущений… На то может быть уйма причин.
Бусс кивнул.
– Конечно. Но почему ты решил, что человек в таком возрасте, как твой подозреваемый, мог помочь этим парням исчезнуть?
Грин допил кофе одним глотком… и стаканчик отправился в полет через всю комнату, точно угодив в мусорное ведро. Затем полицейский повернулся к Буссу со странным выражением на лице.
– Этот парень, Джордженсен, был в прекрасной форме. Удивительно прекрасной для человека пятидесяти лет. Он занимался гимнастикой – даже работал тренером. У него психология спортсмена, бывают такие типы.
– Это не лишено смысла. Что еще?
Грин покачал головой.
– Улик против него действительно практически не было. Но у него не было алиби на все случаи исчезновений, плюс его не раз видели в тех же барах, из которых пропали парни… но никто не связал одно с другим.
– Понятно.
Грин пожал плечами.
– Учитывая обстоятельства, задержать его мы не могли, – не хватало информации. А поскольку я был в команде новичком, то все, что я мог, – это продолжать со всевозможным усердием копать в этом направлении.
Бусс немного помолчал, задумавшись.
– Ты этого не рассказал вчера, хотя мог бы. Почему?
– По двум причинам. Первая: я так яростно охотился за Биллом Джордженсеном, что он подал на меня жалобу… Не смотри на меня так, Бусс, я был молодым, полным энтузиазма, и я думал, что напал на след серийного убийцы.
– Ладно, это я могу понять.
– Так что поставь себя на мое место – я получил выговор с записью в личном деле, меня тогда чуть не уволили. Видишь ли, я привлек прессу, а Джордженсен подал на меня в суд за оскорбление чести и достоинства…
– Ты говорил о двух причинах.
– Правильно. Вторая причина в том, что Джордженсен выехал из того района и я потерял его след. Черт, ему ведь сейчас уже как минимум семьдесят, – и я не знаю, жив ли этот тип до сих пор.
– Ты мог бы это проверить, – сказал Бусс. Грин покачал головой.
– Я мог бы это сделать, но я использую только те источники информации, которым доверяю. И лучше, если на первых порах информация будет добываться вне нашей системы. Даже после стольких лет найдется немало людей, которым совсем не понравится, если я снова начну крутиться вокруг Джордженсена. Мне не нужны лишние проблемы.
– Ты так боишься проблем, что обращаешься к федералам?
Грин примиряюще поднял руки:
– Мой босс и его начальство прекрасно знают, что мы работаем вместе, Бусс, и не нужно быть Диком Трейси, чтобы понять, что в этом деле мы будем цепляться за малейшую возможность. Даже недалекие детективы, профукавшие дело двадцать лет назад, и те поймут положение вещей.
Бусс допил кофе, размышляя над всем этим. Затем он сказал:
– С этим действительно могут возникнуть проблемы. Грин издал смешок:
– Ладно, тогда давай займемся твоим подозреваемым. Бусс моргнул.
– Каким подозреваемым?
– Вот именно, – сказал Грин с усмешкой. – Выдай мне идею получше, приятель, и я с тобой соглашусь.
Бусс еще немного подумал.
– Ну что ж… От нас не убудет, если мы присмотримся получше к этому Джордженсену.
– Как я уже сказал, у меня есть знакомый, с которым я сегодня об этом говорил. – Полицейский глубоко вдохнул, потом медленно выдохнул. – Думаешь, у нас есть шанс поймать этого проклятого фигуранта? Если это все-таки Джордженсен, он точно не попадал в поле зрения полиции с того дня… И честно говоря, он единственный, кто сейчас подходит на роль подозреваемого. Хотя проблемы все-таки будут…
Бусс внимательно посмотрел на полицейского.
– Сейчас уже не восьмидесятые годы… И ты уже старый Профи… дай я еще совсем неплох.
– Плюс еще эта твоя «девушка», – ехидно добавил Грин. Настолько ехидно, насколько это вообще возможно для чикагского полицейского.
– Эта «девушка» – в своем роде гений, – ответил Бусс. – Да, в этом деле задействованы лучшие люди, лучшее оборудование, лучшее сопровождение… и сейчас самое подходящее время для того, чтобы начать действовать.
С минуту они просидели в молчании, погрузившись каждый в свои мысли.
Затем Грин сказал:
– Совсем недавно этот урод подбросил свою жертву прямо на твой порог.
Бусс кивнул и произнес:
– А вторую жертву он принес уже гораздо ближе к твоему порогу, так что и ты в деле.
Детектив скривил губы:
– Если это все-таки Джордженсен, то он ржет над нами обоими во всю глотку.
– Что ж, значит, стоит дать ему понять, как глупо нас недооценивать.
Бусс и Грин провели еще около четырех часов, попивая кофе и обсуждая футбол. Каждый из них периодически связывался с коллегами по мобильному, чтобы выяснить, как продвигается расследование.
Наконец, Бреннан подозвала мужчин к столу, на котором они с доктором By разложили кости из мусорного пакета.
– Двести шесть костей, – сказала Бреннан. – Еще один полный скелет.
– На этот раз это один человек? – спросил Бусс.
– Не думаю, – ответила она. – Наш любитель головоломок снова в своем репертуаре. Берцовая кость…
– Две самые большие из этих штук, – сказал Бусс, бросив взгляд на Грина.
– Не замечаешь в них ничего странного? – спросила у агента ФБР Бреннан.
Бусс тут же поискал глазами эпифизальные линии, которых ни на одной из костей не оказалось.
– Нет, – ответил он.
Грин заметил:
– Одна длиннее другой.
Обратив на это внимание только сейчас, Бусс почувствовал, как у него засосало под ложечкой.
Он был далек от того, чтобы переживать по поводу своей невнимательности, проявленной перед новыми коллегами… Особенно перед двумя привлекательными женщинами, если быть честным. Нет, эта глупость, присущая только новичкам, не имела к нему ни малейшего отношения, и, как бы то ни было, они с Грином в любом случае начинали казаться двумя перекачанными тестостероном дураками в компании этих женщин, каждая из которых была более образована, чем Бусс и Грин, вместе взятые…
Сконцентрируйся на деле, приказал себе агент ФБР.
Подняв глаза на Бреннан, Бусс заметил, что она смотрит на него, и ощутил беспокойство… Взгляд был таким, словно она только что с легкостью прочитала его мысли.
– Обе кости принадлежат взрослым людям, но одна на десять сантиметров короче другой, – сказала Бреннан.
– Десять сантиметров, – задумчиво повторил Бусс.
Грин ехидно подсказал ему:
– Четыре дюйма.
Не отреагировав на насмешку, Бусс спросил:
– Что это может значить?
Бреннан развела руками.
– Если принять во внимание разницу длины костей, значить это может либо то, что этот человек в свое время серьезно пострадал, либо то, что мы снова имеем дело с разными телами.
– Когда вы говорите «человек», вы имеете в виду мужчину? – поинтересовался Грин.
– Надбровные дуги черепа указывают на то, что это был мужчина, – ответила доктор By. – Они более выступающие, чем это характерно для женщин.
– Тазовые кости тоже принадлежат мужчине, – добавила Бреннан.
Кивнув, Бусс спросил:
– Еще что-нибудь?
– Пальцы, – ответила Бреннан.
Бусс опустил взгляд на руки скелета.
Пальцы были разной длины, что, естественно, было абсолютно нормальным, но ненормальным было то, что левый указательный палец был длиннее обоих средних и безымянных, один большой палец был длинным, другой коротким, да и другие пальцы выглядели как-то ненормально, с точки зрения Бусса.
– Вы уверены, что правильно разложили кости? – спросил он.
И тут же очень пожалел, что произнес это, но слово – не воробей, и поймать ему удалось только испепеляющую ярость Бреннан.
– Эй, я просто так спросил… – пробормотал он.
– Безусловно, мы разложили кости в единственно правильном порядке, – сказала Бреннан.
– Уж простите непрофессионалов, но не просветите ли вы нас? – спросил Грин.
– С удовольствием, – ответила Бреннан. – Пальцы состоят из нескольких костей.
Она показывала, о чем ведет речь, словно читала лекцию для студентов.
– Вот это называется пястные кости, – продолжала она, – далее – проксимальная фаланга, срединная фаланга и дистальная фаланга.
Бреннан подняла свою руку.
– Вот так это должно выглядеть на самом деле. Насколько вы видите, эти две руки не только не подходят друг другу, но и пальцы на каждой из них располагаются неправильно.
Бусс и Грин кивнули, давая знать, что объяснение принято и понято.
Бреннан продолжила:
– Наш подозреваемый использовал как минимум два трупа, чтобы сложить этот скелет… а возможно, гораздо больше, чем два.
– О Боже, – сказал Грин.
– То же я могу сказать и о ногах, – добавила доктор By, показывая, о чем идет речь. – Несмотря на то что комплект костей полный, они определенно не принадлежат одному человеку. Их вид, характер износа, расположение – все это неправильно.
– А что у него с безымянным пальцем? – спросил Бусс, показывая на палец, показавшийся ему странным.
– Он сломан, – ответила Бреннан, – и, по-видимому, давно. Вот почему мы предполагаем, что он принадлежал не тому человеку, которому принадлежали остальные фаланги. Кости дистальной фаланги раздроблены, а в срединной никаких повреждений не наблюдается. Это совершенно ненормально.
– Почему? – спросил Бусс. – Это в принципе невозможно?
– Возможно, – произнесла она, – но такое встречается крайне редко… Особенно если учесть степень повреждения этой фаланги.
Бреннан повернулась к доктору By.
– Я считаю, что эти две кости принадлежат разным людям.
Доктор By кивнула в знак согласия.
– Итак, – сказал Бусс, – можно ли считать, что эти кости принадлежат тем же людям, что и те, которые составляли первый скелет?
– Похоже, – ответила Бреннан. – Но без детального тестирования рано делать окончательные выводы. Я буду знать больше, когда проведу тестирование костей в Джефферсоне.
– Ты собираешься отвезти их сама?
– Да. Здесь хорошее оборудование, и я благодарна доктору By за помощь и гостеприимство, но я смогу сделать гораздо больше, если…
– Я не могу отпустить тебя, Бонз, – отрезал Бусс, качая головой. – У нас два скелета за два дня. Ты и вправду считаешь, что парень на этом успокоится?
Бреннан удивленно вскинула брови, задумалась на несколько секунд, и – небывалое дело – не стала спорить.
– О'кей, тогда мы упакуем этот скелет и отправим его и Джефферсон. И чем скорее мы это сделаем, тем лучше.
– Хорошо, – согласился Бусс. – А что с первым скелетом?
– Я еще не звонила сегодня в Джефферсон.
Бреннан достала свой мобильный из кармана и немедленно принялась наверстывать упущенное.
Анжела подняла трубку после второго гудка, и Бусс, вспомнив снайперские годы, весь обратился в слух, чтобы различить реплики обеих сторон.
– Милая, что случилось?
– Готовьтесь получить второй скелет.
– А ты не теряешь времени даром. Ты где, в Чикаго или в Сараево?
– Не поверишь, но все еще в Чикаго.
– Нам предстоит такая же работа?
– Похоже на то. Я уже выяснила, что этот скелет сложен из костей как минимум двух людей. Вы уже получили первый скелет?
– Это было первое, что мы сделали сегодня утром. Мы уже начали анализ ДНК, а Джек работает над образцами почвы и грязи, оставшихся на костях.
– Прекрасно. И не стесняйся звонить мне, как только что-то выяснишь.
– Это не такие уж быстрые тесты.
– Зато кое-кто другой у нас торопыга, – сказала Бреннан. – Доставка скелетов происходит каждый день.
Она прервала разговор.
– Мне тоже нужно позвонить, – произнес Грин. – Я сейчас вернусь.
Он быстро вышел, а Бусс стал наблюдать за тем, как доктор By и Бреннан упаковывают кости для перевозки, складывая их в коробку размером с небольшой столик. Закончив работу, Бреннан написала на коробке адрес.
К тому времени как упаковка была закончена, вернулся Грин, качая головой.
– Не могу поверить, – сказал он, подходя к Буссу. – Я даже не знаю, хорошая это новость или плохая…
– Твой разлюбезный подозреваемый все еще жив?
Бреннан напряглась, услышав слово «подозреваемый», но промолчала.
– Да, – ответил Грин. – Переехал он не так уж и далеко. Это в пригороде Чикаго.
Бусс ухмыльнулся:
– Хочешь нанести ему дружеский визит?
Грин обдумал это предложение.
– Прошло довольно много времени, двадцать лет – это не шутки. Думаешь, мой старый друг меня вспомнит?
– Если кто-то добивается в суде ордера на твой арест, – сказал Бусс, – его очень трудно забыть. Слишком уж это врезается в память.
– Что за ордер на арест? – вмешалась Бреннан.
Бусс не отреагировал на ее вопрос, снова обращаясь к Грину:
– Как ты думаешь, этот ордер можно возобновить?
Грин покачал головой.
– Уже нет. Слишком много времени прошло.
– Что за ордер? – повторила свой вопрос Бреннан.
Но Бусс снова пропустил его мимо ушей.
– Теперь это общее дело, а не только твои проблемы.
– Общее дело, – эхом отозвался Грин.
Бреннан выглядела невероятно заинтригованной.
Направляясь к двери, Бусс сказал:
– Нам с лейтенантом Грином нужно кое-куда съездить.
Бреннан преградила им путь, выразительно посмотрев в глаза сначала одному, потом второму.
– Без меня вы, ребята, никуда отсюда не поедете.
Грин начал было что-то говорить, но Бусс опустил руку ему на плечо, прерывая. Полицейский замолчал и удивленно взглянул на агента.
– Ты хочешь увидеться со своим приятелем Джордженсеном, пока он не перестал дышать?
– Ну да. Конечно. Естественно.
Бусс добродушно ухмыльнулся.
– Тогда не начинай споров с Бонз, потому что к тому времени, когда вы закончите, мы все будем выглядеть так же, как та штука, что лежит в коробке и ждет своей отправки в Джефферсон.
Бреннан всем своим видом подтверждала его слова.
– Ну что ж, – произнес Грин, искоса взглянув на Бусса, – тебе виднее. В конце концов, ты сам сказал, что вы Партнеры.
Бреннан перевела взгляд на Бусса. Вызывающее выражение исчезло с ее лица, рот приоткрылся, но она так ничего и не сказала.
Повернувшись к доктору By, Бусс спросил:
– Мы можем рассчитывать на еще одну услугу с вашей стороны?
Она кивнула и, не дожидаясь, когда он продолжит, произнесла:
– Я прослежу, чтобы багаж был отправлен сегодняшним рейсом.
Бусс изобразил на лице лучшую из своих улыбок.
– Спасибо!
Грин подогнал машину ближе к выходу, намереваясь и дальше показывать путь, пока Бреннан и Бусс шли к машине агента. Поездка от музея Филда в пригород Чикаго Алгонкин заняла у них около часа.
Большую часть их беседы составляли объяснения Бусса по поводу того, куда, к кому и зачем они едут, а также краткая характеристика старого знакомца Грина.
Только раз Бреннан прервала его, чтобы спросить:
– Ты сказал Грину, что я твой партнер?
– Ну да, сказал.
– А то я думала, что твой партнер – это тот парень, Вулфилд.
– Он Вулфолк, и да, он мой партнер, которого мне назначило ФБР… Но это наше дело, Бонз.
– Приятно слышать.
– Всегда пожалуйста.
– Только вот что, Бусс…
– Что?
– Прекрати называть меня Бонз.
Но это последнее предложение прозвучало не вполне убедительно.
Бусс следовал за Грином сначала по скоростной линии четырехполосной трассы, потом по двухполосной улице жилых кварталов, в конце которой детектив свернул и остановился у трех небольших домиков, образовывавших тупик в конце улицы.
Джордженсен жил в среднем доме, между его жилищем и домами соседей было довольно большое расстояние. Двухэтажное здание был выдержано в коричнево-красных тонах, архитектура напоминала об эпохе Тюдоров. Слева находился гараж на две машины, от гаража и подъездной аллеи к дому вела аккуратная дорожка.
Классическая постройка семидесятых годов, основательная, надежная и не лишенная привлекательности.
Это совсем не было похоже на дом, в котором может обитать маньяк-убийца, отправляющий скелеты жертв на адрес ФБР.
Но Бусс, как и все другие агенты, знал одну непреложную истину – когда имеешь дело с серийным убийцей, не стоит рассчитывать, что его дом будет выглядеть чем-то вроде готического особняка на холме из фильма «Психо».
Обычно эти дома ничем не отличаются от других домов того же района. Как правило, они безлики, так же, как и их владельцы. И так же, как и их владельцы, за неприметным фасадом они могут скрывать что угодно.
Бусс и Бреннан подождали Грина возле дорожки, ведущей к дому. Осмотревшись, Бусс заметил калитку, выдержанную в китайском стиле, которая, очевидно, вела на задний двор.
– Каков наш план? – спросил Бусс.
Грин неприятно хохотнул:
– Я собирался просто постучать во входную дверь и, если мистер Джордженсен будет любезен ответить, просто сказать ему «привет». Возобновить, так сказать, знакомство.
– С этим и я справлюсь, – сказал Бусс.
– А мне что делать? – поинтересовалась Бреннан.
– Держаться в тени, – посоветовал Бусс.
– Этому мужчине семьдесят лет. Думаю, что справиться с ним…
– Не стоит, – прервал ее Грин, – путать этого мужчину с семидесятилетней бабушкой.
Бреннан фыркнула.
– Я понимаю, что…
Грин снова не дал ей закончить предложение:
– Если он сделал то, что, как я думаю, он сделал, у него не возникнет никаких сомнений, стоит ли оборвать чью-то жизнь. Доктор Бреннан, вы когда-нибудь слышали, чтобы серийный убийца сам раскаялся в содеянном?
– И буду «держаться в тени», – пообещала она. – Но у меня чуть один важный вопрос.
– Задавайте свой вопрос, – разрешил Грин.
– Чем мистер Джордженсен зарабатывает себе на жизнь?
– Когда я в последний раз этим интересовался, то есть когда я занимался поисками пропавших без вести, – ответил Грин, – мистер Джордженсен преподавал анатомию в университете Святого Себастьяна.
– Никогда о таком не слышал, – сказал Бусс.
Бреннан только хихикнула.
– Это небольшое учебное заведение в северной части города, – пояснил Грин. – В основном там изучают медицину.
– Была ли какая-либо связь между пропавшими людьми и этим университетом? – поинтересовалась Бреннан.
– Не через Джордженсена лично, – ответил ей Грин. – Но один из его студентов был знаком с одним из пропавших. В этом деле не было ничего, что точно указывало бы на Джордженсена, но он постоянно маячил в поле зрения.
– Думаю, нам пора подняться и поздороваться, – сказал Бусс, обращаясь к Грину, – пока соседи не начали звонить Джордженсену с вопросами, что за странное трио незнакомцев устроило консилиум у него во дворе.
Они зашагали по дорожке к дому. Грин шел первым, а Бреннан, согласно инструкции, замыкала шествие.
Подходя к двери, Бусс снял пистолет с предохранителя. Может, этому человеку и семьдесят, но, как верно заметил Грин, Джордженсен подозревался в серии убийств.
Проходя мимо окна, Бусс заметил, как колыхнулась занавеска. Или ему это просто показалось? Бусс не был уверен.
Как только Грин подошел к крыльцу, дверь распахнулась и на пороге возник невысокий, крепко сбитый мужчина, который придерживал входную дверь левой рукой.
Мужчина был очень маленького роста, с крашеными черными волосами и пронзительным взглядом маленьких черных глаз. У него был практически лишенный губ рот и короткий прямой нос. На мужчине были теннисные туфли, джинсы и красная футболка, открывающая впечатляющие бицепсы, которые, казалось, принадлежали человеку гораздо более молодому.
Если это и в самом деле Джордженсен, подумал Бусс, то он выглядит лучше, чем половина агентов ФБР, которых ему доводилось видеть.
– Чем могу помочь, ребята? – спросил мужчина сильным баритоном. Его голос не был неприветливым, но в нем отчетливо слышалась насмешка.
Грин полез в карман за своим значком.
– Мистер Джордженсен…
– Ты! – завопил Джордженсен.
В его руке словно из ниоткуда возник пистолет, и с первого выстрела он попал прямо в грудь Грину. Лейтенанта отбросило на Бусса, помешав тому направить свой собственный пистолет на стрелявшего, уже готовящегося выстрелить снова.
Бреннан просто перескочила через упавшую парочку, затем в прыжке ударила правой ногой по руке Джордженсена, держащей пистолет. Сила удара была такова, что оружие, перевернувшись в воздухе, полетело во двор, а убийца не устоял на ногах и начал падать назад. Но он успел схватить Бреннан за рукав, и в дом они упали вместе.
Бусс собрался с силами и осторожно столкнул с себя Грина. Беглый осмотр подсказал ему, что лейтенант не сильно пострадал, так что агент вскочил на ноги, держа пистолет наготове. Входная дверь была открыта, и Бусс буквально влетел в гостиную.
Гостиная, должно быть, являла собой довольно аккуратное место… пока по ней не прокатились Бреннан и Джордженсен, опрокинув лампы, разбив стеклянный столик для кофе и разбросав по всей комнате лежавшие на нем журналы.
Слева от себя Бусс услышал тяжелое дыхание. Он обошел диван, завернул за угол и оказался в столовой, где стояли стол и три стула. Еще три стула были перевернуты.
Бреннан и Джордженсен переместились на кухню, и Бусс последовал за ними, не опуская пистолет. Первое, что он заметил, войдя в кухню, был Джордженсен, поднявший над головой огромный тесак для мяса.
Если бы не Бреннан, стоявшая между Буссом и Джордженсеном, агент мог бы выстрелить, но он боялся зацепить женщину.
– Мистер Джордженсен, – сказала Бреннан, с трудом переводя дыхание, – мы пришли, чтобы просто поговорить с вами.
– Мне не о чем разговаривать ни с вами, – завопил тот, и глаза у него были совершенно безумными, – ни с этим дебильным копом!
– Бонз, – сказал Бусс, – сделай шаг в сторону.
Не оборачиваясь к нему, Бреннан крикнула:
– Заткнись, Бусс! Сегодня больше никто стрелять не будет!
Агент ФБР изучал кухню, выискивая место, с которого ничто не будет заслонять его мишень. Кухня была большая, выдержанная в темных тонах, за исключением стальных приспособлений.
– Стрелять, может, и не будут, – сказал Джордженсен. – А как насчет резать!
Он оскалил зубы и бросился с ножом на Бреннан. Она упала на линолеум.
Бусс нажал на курок, но Бреннан потянула Джордженсена за собой, и пуля Бусса попала пожилому мужчине в плечо. Нож выпал из его руки и со звоном ударился о холодильник. Бреннан локтем ударила Джордженсена в висок, после чего тот отключился.
Между тем нож, повинуясь закону земного притяжения, воткнулся в пол.
Все замерли.
Запах пороха заполнил кухню. У Бусса заложило уши от громкого выстрела, а глаза застыли, уставившись на нож, торчащий из линолеума в нескольких сантиметрах от Бреннан.
Бреннан не замедлила вскочить на ноги и заорать на него:
– Ты что, решил принять участие в игре «Убей Темперанс Бреннан»?!
Похоже, звук выстрела – не самое худшее, что сегодня предстояло выдержать его ушам. В этом Бусс очень быстро убедился.
– Я же сказала тебе: не стрелять! Какую часть предложения ты не понял? Бусс, этот нож…
Он спрятал пистолет в кобуру, затем взял ее за плечи, сильно, но не грубо.
– Я тоже испугался.
Она отшатнулась от него, явно чувствуя себя не в своей тарелке.
– Я… Я не испугалась, просто… Я собиралась его успокоить. И мне это почти удалось…
– Бонз, ты кричишь, – сказал Бусс.
– Я знаю, что я кричу! Некоторые болваны в меня тут стреляют!
– Не в тебя, а в того, кто рядом с тобой. Давай позже с этим разберемся. Нужно проверить, что там с Грином.
Словно в ответ на эти слова, Грин появился в дверях кухни. Он снял пиджак, рубашка была расстегнута, и под ней виднелся бронежилет. Пуля все еще торчала в нем, как раз напротив сердца.
Лейтенант широко улыбнулся обоим.
– Проклятье, как же эта дрянь болит…
– Ты в порядке? – спросил Бусс.
Грин неопределенно мотнул головой.
– Бывало и похуже…
Вдалеке послышались звуки сирен.
Грин указал подрагивающей рукой в ту сторону, откуда доносился звук.
– Вызвал подмогу. Но вам, как я вижу, она не нужна. – Полицейский кивнул в сторону лежащего на полу мужчины. Кровь делала его красную футболку почти мареновой.
– Этот старый пердун мертв? – спросил он.
– Нет, – ответил Бусс. – Бреннан просто успокоила его. Локтем.
Грин с восхищением уставился на Бреннан широко раскрытыми глазами.
– Ого! Ты не шутишь?
Бусс улыбнулся антропологу:
– У Бонз множество скрытых талантов.
Грин внимательно посмотрел на Джордженсена.
– Напомните мне, чтобы я никогда с вами не ссорился, леди. Опасно злить Рембо в юбке.
Бреннан изогнула брови:
– Я не ношу юбок, и я не поняла, что вы имеете в виду. Грин уставился на Бусса.
– Она не очень интересуется кино, – пожал плечами агент ФБР.
Взяв чистое полотенце, Бреннан опустилась на одно колено и занялась раной лежащего на полу мужчины.
Внимательно посмотрев на Грина, Бусс сказал:
– Тебе нужно немного посидеть и отдохнуть, приятель. Ты неважно выглядишь.
Грин отошел в угол кухни и сел на стул.
– Как бы ни воспевали в фильмах отчаянную храбрость, но когда в тебя стреляют – это хреново.
Вой сирен становился всё ближе.
– Теперь у мистера Джордженсена гораздо больше причин на тебя злиться, – сказал Бусс.
Бреннан подняла глаза, закончив перевязку.
– Вы были правы, лейтенант, этому парню определенно есть что скрывать.
Бусс нахмурился.
– Я с тобой, Бонз… Как только прибудут полицейские, займемся осмотром дома.