Охранник провел Эми, Брендана Киркпатрика и Виктора Хобсона в комнату для посетителей и закрыл за ними дверь. Ванесса уже сидела у стола, вокруг которого стояли еще три стула.
– Вы знакомы с мистером Хобсоном, – сказала Эми, – а это Брендан Киркпатрик. Он помощник прокурора. Я хочу, чтобы вы знали, что именно он предъявляет вам обвинения.
– У меня нет иллюзий насчет интереса мистера Киркпатрика ко мне.
– Прекрасно, – сказал помощник прокурора и поставил на стол магнитофон. – Я буду настаивать, чтобы все, что будет здесь происходить, записывалось.
– Я этого ожидала, – кивнула Ванесса.
Пока прокурор возился с магнитофоном, Виктор Хобсон сел напротив заключенной.
– Давненько не виделись, – сказал он.
– Почти двадцать лет.
– Жаль, что нам пришлось встретиться при таких обстоятельствах.
– Мне тоже жаль. – Ванесса скупо улыбнулась. – Но вы поможете мне изменить эти обстоятельства.
Брендан сказал несколько слов в микрофон, назвав дату, место записи и имена всех присутствующих.
– Послушайте, Ванесса, я хочу кое-что сказать, пока разговор не зашел слишком далеко, – начал Хобсон, когда Киркпатрик закончил свою возню с магнитофоном. – Я работаю в ФБР, что означает, что я являюсь вершителем правосудия. Так же как и Брендан. Наша задача – посадить вас в тюрьму.
– Нет, Виктор, ваша задача – поймать плохих ребят. И это не Карл и я. Плохой парень – мой отец, и я намереваюсь помочь вам поймать его.
Брендан Киркпатрик покачал головой:
– Мне это не нравится. Я здесь только из-за миссис Вергано, которая не должна была бы представлять вас.
– Я уклонилась от любого конфликта в письменном виде.
– Она показывала мне бумаги, – признал Брендан, – но я все равно считаю, что вы делаете большую ошибку. Вы понимаете, что я обязательно использую все порочащие вас показания, чтобы обвинить вас, и вызову мистера Хобсона и вашего адвоката в качестве свидетелей, чтобы подтвердить все вами сказанное, если возникнет такая необходимость?
– Да.
– Если я вызову миссис Вергано в качестве свидетеля, она совершенно определенно не сможет вас защищать.
– Я это понимаю, но надеюсь, что этого и не понадобится. – Ванесса наклонилась вперед, не сводя глаз с Киркпатрика. – Слушание по поводу моего залога состоится на следующей неделе…
– И я буду возражать. Я хочу постоянно иметь вас перед глазами, поскольку, мисс Келлер, считаю вас и Карла Райса опасными преступниками. Я не только буду возражать против того, чтобы выпустить вас под залог, но и должен признаться, что не готов идти на уступки, если начнутся переговоры.
– Вы останетесь при этом же мнении, если я сумею доказать, что мой отец руководил секретной армией и после Вьетнама совершил большое число преступных действий в Соединенных Штатах, включая убийство конгрессмена Гласса, совершенное по его приказу?
Киркпатрик вздохнул:
– Я читал ваши показания властям в Калифорнии, а мистер Хобсон рассказал мне о вашей книге. Я нахожу ваши обвинения в адрес генерала Уингейта невероятными и полностью не подкрепленными фактами. И даже если они правдивы, как это может повлиять на то, что вы помогли Райсу бежать, угрожая людям оружием? Думается, нам лучше закончить эту встречу, прежде чем вы скажете что-то, что еще больше ухудшит вашу ситуацию.
– Мой отец – убийца без стыда и совести. Вы хотите, чтобы такой человек правил этой страной?
– Разумеется, нет… если он действительно убийца, – ответил Киркпатрик, – но вы не в состоянии привести доказательства ваших обвинений, а я не буду всерьез рассматривать то, что говорите вы или Карл без серьезных на то оснований.
Ванесса взглянула на Виктора Хобсона.
– Что же, обоснования могут появиться. Точнее, вы, Виктор, сможете их добыть. Если все получится, мы сможем воспользоваться слушанием насчет залога, чтобы достать моего отца. Можем вызвать его как свидетеля и заставить давать показания под присягой.
– О чем, собственно, идет речь? – спросил Хобсон.
– Мне кажется, нам лучше закругляться, – поддержал его Киркпатрик.
– Давайте послушаем, что хочет сказать Ванесса.
Киркпатрик явно удивился, а Ванесса едва не разрыдалась, когда поняла, что Хобсон собирается выслушать ее.
– Патрик Горман, мой босс в газете, навестил меня, когда я сидела в тюрьме в Сан-Диего. Мы шутили насчет тюремной еды, и я сказала, что не могу рассчитывать на лучшее при той зарплате, которую он мне платил.
– Какое отношение тюремная еда имеет к доказательству, что ваш отец руководил шайкой головорезов? – возмутился Киркпатрик.
– Дайте мне договорить.