- Вы, засранцы, - начал он свою назидательную речь, сидя в плетеном кресле, положив на столик худосочные ноги в высоких шнурованных ботинках.
"Засранцы" стояли, всем своим видом показывая, что они виноваты. Верзила в тельняшке с черной повязкой на левом глазу, смахивал на лубочного пирата. Рыжий рассматривал деревянный потолок, под которым яростно билась случайно залетевшая оса.
- Они вовсе не аспиранты, - раскрыл было рот рыжий. - Ты, гнида, заткнись!
Рыжий обиженно замолчал.
- Он один...
- А мне баба, а не он, воткнула в глаз, - поддержал своего товарища пострадавший.
- Представляю, как ты, лейтенант Горчаков, воевал с чеченцами, жестко говорил Питер. - Сволочи вы, мы вас в Германии лечили, а вы не могли справиться с таким легким делом. Не могли установить, кто эти люди.
- Установили, - возразил Горчаков. - Мы с Алтуниным осмотрели их вещи. Судя по ним, это не киллеры.
- А кто же?
- Бизнесмены.
- Видели их документы?
- Читали записи. По всей вероятности, они фармацевты.
- А без "вероятности"? - крикнул Питер.
- Дмитрий Козинский, вы его знаете, согласен с нами. Он утверждает, что это друзья, а может, и компаньоны вашего знакомого Ишутина.
До Уайза доходили слухи, что местный "новый русский" намеревается купить несколько тысяч гектаров под автодром. И Уайз, про себя похвалив Горчакова за прозорливость, уже прикинул, что эти двое из Москвы, судя по их прогулкам на ишутинском мотоцикле, видимо, заинтересовались землей. Не исключалось и другое: они выбирали площадку под плантацию лекарственных трав. В прошлом веке колонисты здесь пытались культивировать женьшень, а в сталактитовых пещерах, где всегда плюсовая температура и высокая влажность, выращивали шампиньоны.
О пользе культивирования грибов не однажды говорила ему Луиза. Но Питера не интересовали ни женьшень, ни грибы: он - и это всегда подчеркивал - мечтал о змеином питомнике.
Он ненавидел каждого, кто намеревался приобрести Каменный Корж, хотя бы его часть. Он ненавидел Государственную Думу - она ломала планы их шефа, а значит, его и Луизы. Они, новые граждане России, не могли, согласно Конституции Российской Федерации, купить землю, на которую приехали обустраиваться. Все ещё не было закона. Конечно, владелицей станет графиня. Ей покровительствует родное посольство. В который раз оно их выручает!
По содействию посольства Луизе Цвях вернули собственность её предков, правда, вернули пока под видом фермерского хозяйства.
Все шло гладко до весны нынешнего года. А весной, как эпидемия, по району прокатилась волна загадочных убийств. Убивали людей, когда-то работавших на Каменном Корже. Не трогали пастухов, сыроваров, шорников. Смерть пятнала буровиков.
По степи катилась молва, дескать, это дело рук графини и её мужа таким способом они оберегают камни, на которых будут плодиться гадюки.
Питер Уайз понимал: словами черную молву не остановить. Нужны факты об их непричастности к этим преступлениям. Предстояло поймать убийц. На местную милицию надежды никакой. Опытному следователю капитану Довбышенко Луиза вручила тысячу марок: гер капитан, найдите.
Взялся капитан горячо, решительно. Похоронили капитана.
Вскоре на горизонте появились двое: он и она. По документам аспиранты. Кто они? Может, это и есть они?.. Орудуют под маской ученых. На интеллигенцию не подумаешь. Интеллигенция способна предавать, но не убивать.
Горчаков и Алтунин вернулись с позором: героев Чечни разоружили какие-то интеллигенты. А женщина, по виду подросток, чуть было не лишила глаза лейтенанта Российской армии.
Питер Уайз отказывался понимать Россию. Вот они, русские, офицер и рядовой, ходившие под чеченские пули, сейчас стояли жалкие, беспомощные. А ведь они клятвенно заверили, что будут добросовестно выполнять все распоряжения графини, а значит, и Питера, ныне уже россиянина Петра Григорьевича Удовенко.
- В этом месяце я из вас вычту по двести марок, - сказал буднично просто.
Закончил разговор, с чего и начал:
- Вы, засранцы... Ну, идите, отдыхайте...
22
Каменный Корж только внешне представляет собой пустыню. Весной, накануне лета, здесь все благоухает. Но под высоким белесым небом уже отцветала белая акация, в завязь пошел боярышник, на южных склонах покатых холмов под обжигающим солнцем серебряными нитями засверкала ковыль-трава, а в болотцах, среди низинных пластов мергеля, ярко-зелеными листиками обозначил себя альтаир.
По преданию, эту ценную лекарственную травку занесли сюда татаро-монголы. Боясь отравиться, они кидали в водоемы семена альтаира, и если те прорастали, воду можно было пить. Семена сеяли разведчики-лазутчики, по их следам с интервалом в две-три недели текли по степи, издали напоминая гигантскую гадюку, тумены азиатских воинственных кочевников.
Спустя восемь веков о движении по здешним местам жестоких завоевателей напоминал разве что альтаир. Но и тогда и теперь страх испытывали аборигены. Вместо воинственных народов по степи рыскали воинственные разбойники. О лошадях уже стали забывать. Лошадей заменили мотоциклы.
На пустынных щебневых проселках нет постов ГАИ, никто никого не задержит - поостережется.
Впервые за многие годы рискнул устроить проверку на дорогах предприниматель-челночник Игорь Силуков. Рискнул не потому что из-за каких-то таинственных мотоциклистов он разбил свою "десятку". Этих, в цыганской одежде, он намеревался опознать где-либо на хитровке.
Проверку попросил устроить Ишутин, с которым Силукову очень хотелось подружиться. Всю свою личную охрану - троих помощников - он усадил на мотоциклы, вручил им по пистолету Макарова, купленных в Москве на Рижском рынке, проинструктировал. Сам Силуков с другом длинным, как жердь, Виктором Чермашинцевым, электриком завода ЖБИ, выехал в засаду в ночь с пятницы на субботу.
Облюбовали участок между Мергелем и Барановкой. Место выбрали в суходоле. Перегородили камнями проезжую часть, так что кто будет на колесах, обязательно остановится. А чтоб свой мотоцикл никому не попал в поле зрения, его отогнали подальше от дороги.
Стали ждать. Под черным звездным небом степь звенела кузнечиками. Среди звезд несколько раз с юго-запада на северо-восток проплыли спутники. Ближе к полночи величественно проследовала станция "Мир". Над Каменным Коржем на несколько секунд космонавты включили прожектор - красный луч, посланный из космоса, иглой воткнулся в ближний холм.
- Не спят, - тихо произнес Чермашинцев. - Так уж и не спят, - возразил Силуков. - Работает автоматика. Чтоб какой-нибудь другой спутник в них не врезался. Там же и с американцами спутники шатаются. И потому их, называют "шатлами".
- Говорят, сейчас там с нашими француз.
- А при чем тут француз?
- А при том... - продолжал Чермашинцев. - Французы, народ блудливый, засыпают лишь под утро.
- А до утра че?
- Известно... Баб топчут. У них там все мужики мсьями называются и любовниц имеют. Ты, я вижу, не веришь, а у них это национальная традиция. Как у нас - пить самогонку. Мне один трекал про одного ихнего философа. Его фамилия то ли Сарт, то ли Сирт. А имя двойное...
Чермашинцев надолго умолк, прислушиваясь к музыке ночи.
- И чем он философствовал, этот сир?
- Известно. У него была жена и студентка. Любовница, значит. Сам же он был профессором. А жена и студентка жили при нем. Жена как жена, а студентка, сам понимаешь. А у профессорской жены был студент-любовник. А у студентки был свой любовник. Молодой. И вот этот молодой студент отбил у того студента профессорскую жену. Профессор, конечно, человек занятой, занимался наукой. Так студент этот трахал и студентку и жену профессора.
- А что профессор? Ревновал?
- Он же философ!
Хоть и было темно, а Чермашинцев видел, как во рту Силукова поблескивает золотая коронка - улыбался: чудно живут французы! - Вот бы их сюда, - пожелал Силуков - Чудак ты, Игорек. Они же тут от скуки околеют.