Она улыбнулась, тепло и радушно. Взгляд был мягким и ласковым. В первый миг я почувствовала себя так, словно некая недосягаемая знаменитость — кинозвезда или принцесса — вдруг заговорила со мной как с равной.
Даже больше — как с близкой подругой, которую на самом деле очень рада видеть. Столько тепла и доброты исходило от этой невероятно красивой женщины. Меня захватило теплое ощущение сопричастности. Избранности. Как будто меня выделили и вознесли над толпой.
— Я тоже очень рада, Саила! — воскликнула я, прежде чем успела осознать всю эту гамму чувств.
— Ты уже освоилась? — участливо спросила она. — Тебе здесь все нравится? Может, в чем-то нуждаешься?
— Здесь… очень красиво. Спасибо за твое участие, Саила.
Я не стала вываливать на загадочную красавицу свое возмущение дверями в спальню вождя. Мощные волны очарования и симпатии захлестывали меня — но я не забывала, что не знаю ее статуса и полномочий.
Она вновь улыбнулась, тепло и завораживающе.
— Ну что ты! Если в моих силах помочь тебе — буду рада! Не стесняйся.
Она так и стояла на пороге, словно не желала вторгаться без моего разрешения. Ну а я не могла что-то разрешить или запретить возможной хозяйке этого жилья. Так мы обе и смотрели друг на друга.
Ситуация могла быть неловкой… но милая добрая улыбка Саилы несла в себе такую силу, что сглаживала любую неловкость. Она проговорила:
— Если хочешь о чем-то спросить — с удовольствием постараюсь ответить. А если отвлекаю — не стесняйся предупредить.
Я постаралась, как могла, подстроиться под ее дружелюбие и доброжелательность:
— Ни в коем случае, ничуть не отвлекаешь! Прошу, проходи, присаживайся. Я собиралась почитать книги о вашем мире. Но пообщаться вживую намного интереснее и занимательнее. И я впервые вижу женщину-дракона… кажется, у вас принято говорить — драконицу.
Она изящно опустилась в кресло и рассмеялась, звонко и переливчато.
— Верно, принято говорить — драконицы. Вот только ко мне это не имеет отношения. Я саламандра.
Я сильно удивилась, сравнив красивую женственную Саилу с холоднокровными ящерицами. А потом вспомнила, что рассказывал Сид о расах Эйроса.
— Саламандры? Те самые, которые живут внутри вулканов, отдельно от своих мужчин… ифритов?
Снова прелестный смех, похожий на трели серебряного колокольчика.
— Надо же, какую славу мы имеем среди драконов! Все так, Эвелина. Мы с ифритами живем в разных городах. Наш пламенный темперамент не позволяет нам уживаться. Будь у нас совместные города, весь Эйрос взорвался бы от накала наших страстей. Но мы живем не совсем внутри вулканов. Сам вулкан слишком мал, чтобы вместить целый город. Наше обиталище — магма под земной корой. А вулканы — как врата.
Точно, именно так и говорил Сид. Проникнуть в их города можно через жерло вулкана. Драконам… и фениксам, пока те не сгинули.
Мне чертовски повезло. Ведь я хотела найти книгу как раз о вулканах Эйроса. И о Гайдане. Но встретила живого очевидца. Это еще лучше.
— Но как вы живете в магме?! Когда мне рассказали про вашу расу, я не думала, что вы совсем как люди. Ты ничем не отличаешься от человека! Если не считать, что ты красивее любой женщины, которых я видела в своем мире.
Я не стала скромничать и бояться выглядеть льстивой — ведь я говорила чистую правду. Саила в самом деле немыслимо красива. И как это идеальное, но вполне человеческое тело переносит огонь?
— Так я выгляжу на поверхности, — с улыбкой пояснила она. — В родной стихии мы принимаем истинную форму. Но можем хранить человеческое обличье — оно невредимо от огня благодаря нашей пламенной сущности.
— Это так интересно, Саила! — воскликнула я воодушевленно. — На Земле… в моем родном мире нет живых существ, которые могут жить в огне. Саламандры — ящерки — могут в нем выжить, какое-то время. Но не в магме, которая горячее обычного наземного костра.
— Я знаю, что твой мир лишен магии, Эвелина, — молвила Саила сочувственно. — Не могу даже вообразить, каково жить в таком мире…
— На самом деле не так уж плохо, — усмехнулась я. — Мы привыкли. И мне там все же комфортнее, чем здесь.
— Понимаю, — кивнула она. — Родной мир это родной мир…
Я решила дольше не тянуть и подступиться к главному.
— Скажи, Саила, а в твоем магическом мире вулканы могут соединяться с вулканами других миров? Чтобы войти в вулкан в Эйросе, а выйти — например, на Земле? Или в другом мире. Для тех рас, кто способен обитать в огне, конечно.
Она кивнула, и у меня похолодело в груди.
— Такое возможно, дорогая Эвелина. Войти не только в вулкан, но в любой огонь. Разожженный магией в специальном ритуале. Такое пламя становится порталом между мирами.
— Значит, разведя ритуальный огонь в своем мире, ты могла бы попасть в мой родной мир?
Я постаралась, чтобы на этой фразе голос не дрогнул. Саила усмехнулась.
— Попасть — могла бы. А выжить — нет. Переместившись в твой мир портальным огнем, я немедленно бы умерла.
Как я ни сдерживалась, но из груди вырвался облегченный выдох. Впрочем… ее слова еще не означают, что ифритов и саламандр можно исключить из круга гипотетических похитителей папы.
— А разве нет артефактов, которые помогли бы тебе находиться в немагическом мире?
— Увы, Эвелина! Я никак не смогу попасть к тебе в гости, при всем огромном желании!
И все-таки она очаровашка! Я окончательно была готова растаять под действием ее лучезарного обаяния. Но оставалось еще много нужной информации, и я продолжала пытать Саилу, любезно предоставившую себя в мое распоряжение.
— Мне рассказывали, что саламандры поклоняются богине Гайдане. А как именно вы это делаете? Если это не священная тайна, конечно…
— Ну что ты, конечно нет! И поклонения тоже по сути нет. Мы просто живем. А Гайдана — наша душа, наша породительница. Она всегда с нами. Она слышит и чувствует все, что чувствуем мы. Наш разум и сердце всегда открыты ей. Мы дарим ей эмоции, которые проживаем. Любовь, страдание, радость, горечь — всё-всё. Это и есть наше поклонение. Другое Огненной Матери не нужно.
— А пророчества? Она ведь посылает вам их? Как вы их слышите?
Она развела руками.
— Нет ничего проще, чем услышать ответ тому, с кем Огненная Мать пожелала разговаривать.
У меня оставался еще один главный вопрос. И его я тоже не собиралась оттягивать.
— Саила. Что Огненная Мать сказала в пророчестве обо мне?
Она тут же выстрелила взглядом в пол.
— Прости, Эвелина. Только вождь Эредин может поведать тебе это.
И она туда же. Как Сид парой часов раньше. Что ж, похоже, у меня есть вопрос к вождю поважнее, чем злополучная дверь между спальнями.
Чем дальше, тем меньше мне нравилась эта история с пророчествами. Все дружно молчат и переводят стрелки на вождя. А у него есть прелестная манера игнорировать обращенные к нему вопросы. Я ни на миг не усомнилась, что если я спрошу его о пророчестве, в ответ услышу — «Отправляйся в комнаты и жди. Я сообщу, когда изволю принять решение расчленить тебя на куски».
Я даже забыла о Саиле, углубившись в мрачные мысли. Вдруг хлопнула дверь — совсем рядом, и я подскочила, вспомнив, что рядом — вход в комнаты вождя. А через пару секунд он сам появился на пороге библиотеки.
Саила поднялась с кресла с присущей ей элегантностью. Склонила голову — без угодливости прислуги, а как равная по статусу, но признающая авторитет и силу того, кому кланяется. Я при всем желании не сумела бы выразить подобное отношение к кому-либо в этом иерархическом обществе. Поэтому молча стояла и смотрела мужчине прямо в лицо.
Он переводил взгляд с меня на Саилу. На лице его совершенно явственно читался… гнев. Больше всего он сейчас походил на мужа, который застукал жену с любовником. Только кто здесь жена, а кто любовник?