— Так вот, — продолжил О'Коннор, — люди, отколовшиеся от подлинного фелага, образовали собственный изолированный фелаг, первостепенной задачей которого, превратившейся в навязчивую идею, стало найти менору. Члены подлинного фелага знали о поразившей их ряды червоточине, и, когда до них дошли сведения об открытии Харальдом Хардрада новых земель по другую сторону океана, они оставили эти сведения при себе, чтобы раскольники не использовали их со злым умыслом. Постепенно знания эти стали достоянием лишь одного наиболее досточтимого человека, который передавал их по наследству проверенному последователю, ученику, которому полностью доверял.
— Начинаю понимать, — сказал Джек. — Иаков из Ворагина и Ричард Холдингемский как раз и были хранителями секретов подлинного фелага.
— Последними хранителями этих секретов, — уточнил О'Коннор. — Каким-то образом эти секреты дошли до них, хотя столетием раньше, в 1170 году, приближенными Генриха II у себя в соборе был убит Томас Бекет, архиепископ Кентерберийский, в то время глава и хранитель тайн подлинного фелага, который после его кончины ослаб и постепенно прекратил свою деятельность. Убийство Бекета, уважаемого священнослужителя, резко осудили, и его убийцы предпочли скрыться из Англии, отправившись в третий крестовый поход. Они стали известны как рыцари Кровавой Руки, ибо у всех этих людей имелся шрам на ладони правой руки от умышленно нанесенной самому себе раны. Эти люди прикрывались духовным наследием Харальда Хардрада, но на самом деле имели другие планы, превратившись в обыкновенных грабителей, поставивших целью завладеть иудейскими ценностями, оставшимися и Константинополе после бегства Харальда Хардрада, — например, золотым столом для хлебов предложения. Но до Константинополя крестоносцы не добрались. На подходе к Иерусалиму их разбили войска Саладина. Константинополь был взят крестоносцами только в 1204 году.
— Во время четвертого крестового похода, — уточнил Джек. — Помнится, его организовал Балдуин, граф Фландрии.
— Он был одним из организаторов этого выступления. О Балдуине стоит упомянуть особо. В молодости он побывал в Риме и видел, разумеется, арку Тита. Она слыла местом паломничества членов фелага, и Ричарду Холдингемскому, конечно, тоже довелось увидеть эту арку собственными глазами и полюбоваться ее рельефами. И Ричард, и Балдуин видели изображение не только знаменитой меноры, но и других бесценных сокровищ, добытых римлянами во время Иудейской войны, среди них — золотого стола. Однако Балдуин, хотя и был одним из организаторов четвертого крестового похода, участия в нем не принял — скажем так, по чистой случайности: он уехал в Венецию по неотложным делам. Члены подлинного фелага знали о намерении Балдуина завладеть находившимися в Константинополе ценностями и тайно прибыли в этот город, опередив крестоносцев. В те времена в гвардии византийского императора все еще служили отдельные викинги, которые, разумеется, слышали о подвигах своего предшественника, легендарного Харальда Хардрада, и прибывшие в Константинополь члены фелага уговорили их спрятать сокровища. Викинги укрыли эти сокровища в бухте Золотой Рог, но где именно — неизвестно. Викинги унесли эту тайну с собой — все они погибли при осаде Константинополя.
— Полезная информация, — вставил Костас. — Надо оповестить Мориса Хибермейера, что в бухте Золотой Рог спрятаны огромные ценности. Пусть займется их поисками.
— В начале тринадцатого столетия, — продолжил О'Коннор, — раскол в фелаге обернулся кровавой междоусобицей. Обычный удел тайного общества. Даже члены подлинного фелага, потеряв присущие им благородство и опасаясь за собственную жизнь, старались нанести удар первыми. Жизнь каждого висела на волоске. К тому времени Иаков из Ворагина, оказавшись на Айоне, окончил свой земной путь, и Ричард Холдингемский сжег его по обычаю викингов на погребальном костре, отправив в Вальхаллу, куда до того отплыл их король. Но Ричарду было некому передать свои секретные знания, и он решил предать их бумаге с помощью тайного чертежа и приписки на Маппа Мунди, исполненной им самим. Он надеялся, что, когда темным силам придет конец, этими знаниями воспользуются просвещенные и достойные люди. Унаследовав от Иакова секрет подлинного фелага, Ричард, должно быть, знал, что дни его сочтены.
— Вы считаете, что перед своей насильственной смертью Ричард не выдал врагам секреты фелага? — спросила Мария.
— Полагаю, что нет. Он был таким же стойким, как Томас Бекет. К счастью, доработанная Ричардом Маппа Мунди к его врагам не попала. То ли он успел ее спрятать, то ли убийцы не поняли ее значимости.
— Вряд ли Ричард предполагал, что карта найдется только через семьсот с лишним лет, — уныло заметил Джек.
Костас взял кольцо, покрутил перед глазами собравшихся изображенную на нем менору, а затем, указав на свастику, задумчиво произнес:
— Какая же связь между поисками меноры в Средневековье и ухищрениями современных злодеев?
Джек слушал О'Коннора с неослабным вниманием, понимая, что эта информация поможет в поисках знаменитой меноры, похищенной римлянами из Иерусалимского храма, а затем затерявшейся в круговерти истории. Со времени обнаружения Маппа Мунди, исполненной Ричардом Холдингемским, поиски меноры из бухты Золотой Рог переместились в Гренландию, где был обнаружен корабль викингов, один из кораблей Харальда Хардрада, но Джек до встречи с О'Коннором не мог даже предположить, что следующим отправным пунктом поисков станет Айона. А о том, что эти интересные поиски, окрашенные приключенческим духом и стремлением сделать удивительное открытие, могут привести к столкновению с темными силами, способными на самое ужасное преступление, он не мог и помыслить. Тем временем О'Коннор продолжил повествование: — С окончанием крестовых походов и возвышением Османской империи попытки добраться до оставшихся в Константинополе ценностей прекратились. Сведения об открытой викингами земле обетованной были утрачены. К концу пятнадцатого столетия, когда европейцы начали открывать новые земли, рыцарей Кровавой Руки в живых не осталось. О Харальде Хардрада и похищенной им меноре ходили легенды, передававшиеся от отца к сыну потомками таинственного фелага. В девятнадцатом веке эти рассказы воспринимались как миф, сродни историям о похождениях короля Артура и рыцарей Круглого Стола. Но каким-то образом слухи о том, что викинги побывали в Гренландии, дошли до полоумного австрийца Гербигера, создателя теории мирового льда, и этот австриец, должно быть, счел, что на покрытом многовековым льдом острове можно найти следы первых арийцев.
— Нам рассказывали о нем, — заметил Костас. — Руководствуясь его бредовой теорией, нацисты послали в Гренландию экспедицию.
— Что же, этот чудак-австриец воссоздал фелаг? — спросил Джек.
— Фелаг воссоздал приверженец этого шарлатана, литовский предприниматель Петер Рекснис, отец Андриса. Он выбрал подходящее время: после поражения в Первой мировой войне в Германии получила распространение расовая теория, согласно которой арийская раса, к которой немцы причисляли себя, объявлялась наиболее чистой и совершенной, что пробудило интерес к истории викингов и нордическому наследию. Стали нарождаться и расцветать тайные общества, набравшие в свои ряды как фантазеров, так и убийц, мечтавших о новом рейхе в Европе. Самой зловещей подобной организацией стали Schutzstaffel — СС, детище Гиммлера, общество, в недрах которого образовался новый фелаг, хвалившийся своими историческими корнями и перенявший у фелага Средневековья ритуалы и атрибутику. Но эти ритуалы и атрибутика явились лишь декорацией. Современный фелаг занялся поисками меноры.
— Что подтверждается изображением меноры на нацистском кольце, — сказал догадливый Костас.
— Такие кольца являются принадлежностью каждого члена этого зловещего общества. По утверждению Рексниса, эти кольца из золота самого Харальда Хардрада, но это вранье. Рекснис знал, что короли викингов одаривали верных сподвижников кольцами, браслетами, ожерельями, передававшимися потомкам. Как все нацисты, Рекснис превозносил оперы Вагнера и, в частности, его тетралогию «Кольцо Нибелунга», в сюжет которой вошли мифы о Рагнареке и гибели скандинавских богов. Образовав тайное общество, Петер Рекснис воспользовался девизом фелага Средневековья: «Наnn til ragnarøks». Фелаг Рексниса состоял из двенадцати человек, именовавших себя побратимами и собратьями по уключине — так викинги называли гребцов на своих кораблях. Для своего тайного общества Рекснис приобрел замок в Норвегии, украсив его помещение доспехами и оружием викингов. Для отступников и предателей, если таковые найдутся, Рекснис ввел наказание, бытовавшее в свое время у скандинавов.
— Наказание кровавым орлом? — ужаснувшись, спросила Мария.
— Вот именно. Во времена Харальда Хардрада стражем фелага считали гигантского мифического орла. Недаром этим именем Харальд назвал один из своих кораблей. Отступников и лютых врагов фелага ожидала страшная казнь. Их приносили в жертву орлу, но, перед тем как умертвить, на спинах людей вырезали изображение этой птицы, после чего жертвам ломали ребра и извлекали из груди легкие.
— Боже милосердный! — простонал Костас.
— Правда, ни один из членов фелага, учрежденного Петром Рекснисом, этому наказанию не подвергся. Видимо, среди них не было ни отступников, ни предателей. Но на Нюрнбергском процессе, когда разбирались преступления айнзацгруппы, один из свидетелей обвинения показал, что, по слухам, в концлагере, в котором он содержался, один из офицеров СС умерщвлял узников способом, о котором я вам только что рассказал. Поистине злодеяние, затмевающее даже ужасы холокоста. Однако очевидцев этих зверств не нашлось, но речь шла о концлагере, в котором хозяйничал Андрис Рекснис. Добавлю, что члены фелага Рексниса надрезали себе ладони, возомнив себя возродившимися рыцарями Кровавой Руки.
— А чем руководствовался Андрис Рекснис, отправившись в Гренландию с экспедицией? — спросил Джек.
— Рекснисы, вероятно, догадывались о том, что Харальд Хардрада, потерпев поражение в битве при Стэмфорд-Бридже, ушел на своих кораблях в Гренландию. Кроме того, из «Прядей о гренландцах» и «Саги об Эйрике Рыжем» они почерпнули интересные сведения: омываемое заливом Диско побережье Гренландии считалось подходящим отправным пунктом для перехода на запад, на другую сторону океана. Когда Рекснисы узнали о том, что датский этнограф Кнуд Расмуссен собирается исследовать ледяную шапку Гренландии, они решили принять участие в экспедиции. В то время Гиммлер проявлял интерес к теории мирового льда и полагал, что в Гренландии могут найтись следы древней арийской цивилизации, и потому Рекснисам не составило никакого труда заручиться поддержкой «Наследия предков». В результате представители этого немецкого общества по изучению древнегерманской истории были включены в состав экспедиции Расмуссена. Среди них оказался и Андрис Рекснис.
— А какую роль сыграл Кунцль? — поинтересовался Джек.
— Кунцль был настоящим ученым, специалистом по истории викингов. Он составил маршрут экспедиции, руководствуясь скандинавскими сагами. Когда он вместе с Рекснисом провалился в расселину, где находился корабль викингов, то, найдя плиту с руническим текстом, он не только прочел его, но и по реакции Рексниса мигом сообразил, что нацисты интересуются наследием викингов.
Кунцль ненавидел нацистов и потому передал плиту на хранение Кангиа. Затем пути Кунцля и Рексниса разошлись. Когда началась война, Кунцль оказался в экспедиционном корпусе Роммеля и два года провоевал в Африке. Но в 1944 году он принял участие в заговоре фон Штауффенберга и в результате попал в застенки гестапо. Его допрашивал Рекснис, преследуя свою цель: выведать, куда делись исчезнувшие отчеты побывавшей в Гренландии экспедиции и где находятся личные бумаги ученого, ибо Рекснис небезосновательно полагал, что Кунцль, вернувшись из экспедиции, оставил о ней записи. Но Кунцль, подобно Томасу Бекету и Ричарду Холдингемскому, ничего не сказал.
— Должно быть, нацисты искали менору целенаправленно, — предположила Мария, — считая ее символом победы над нацией, которую они собирались искоренить. Если бы им удалось отыскать менору, она приобрела бы то же значение, какое имела две тысячи лет назад во время триумфа римлян после победы в Иудейской войне.
— Прежде всего стоит сказать о том, — продолжил О'Коннор, — что поиски меноры держались в тайне даже от Гиммлера. Если бы рейхсфюрер узнал, что у него за спиной действует тайное общество, Рекснис, вероятно, тотчас бы разделил судьбу Кунцля. Фелаг действует и поныне, а вот оценка меноры в представлении этого общества к настоящему времени изменилась. Фелаг видит теперь в меноре лишь уникальную и весьма дорогую вещь, за которую можно выручить баснословные деньги. А покупатели, конечно, найдутся: Ватикан, Израиль, арабский мир.
— Выходит, — уточнил Костас, — современный фелаг ищет менору, чтобы выставить ее на торги и получить за нее наивысшую цену?
— Фелаг и раскололся около тысячи лет назад по причине того, что часть его членов считала менору лишь ценной вещью, завладев которой можно обогатиться.
— Но как вы узнали о том, что нам рассказали? — полюбопытствовал Костас. — Каким образом все эти секретные сведения стали известны ватиканскому историку?
О'Коннор тяжело вздохнул и, выпростав из рукава рясы правую руку, продемонстрировал своим слушателям ладонь. Раздались удивленные возгласы: по ладони тянулся шрам.
— Вы рыцарь Кровавой Руки… член фелага? — с запинкой проговорила Мария. — Я замечала ваш шрам, но думала, что это след от обычной раны.
— Не беспокойтесь, я давно вышел из общества. Членством в фелаге я обязан отцу, да и, пожалуй, дедушке тоже. Мой дед был ученым, а по характеру — экстравагантным, неуравновешенным человеком, и, видно, эти черты характера сподобили его на сотрудничество с полоумным австрийцем, разработчиком теории мирового льда. Вероятно, эту экстравагантность и тягу ко всему необычному и таинственному унаследовал мой отец, который тоже заинтересовался пресловутой теорией, а заинтересовавшись, вступил в фелаг, когда подвернулась возможность. Он привлек в фелаг и меня. Я был молод, и стать членом тайного общества мне казалось немалой честью. Но со временем я узнал, что фелаг работает на нацистов, и решил немедля расстаться с ними. Я заявил, что являюсь иезуитом и не могу совмещать обязанности, различные по духу и содержанию. Члены фелага — в душе язычники, отвергающие христианство, но, узнав о моем намерении, они, видно, решили, что свой человек в Ватикане им пригодится, и, поразмыслив, отпустили, взяв с меня клятву не выдавать их секреты. Сегодня я эту клятву нарушил. Выйдя из тайного общества, связанного с нацистами, я перестал интересоваться его делами, но не смог забыть преступлений, совершенных Андрисом Рекснисом, и потому продолжил собирать о нем сведения, действуя на свой страх и риск. Чем больше я узнавал о его пребывании в айнзацгруппе, тем больше приходил к мысли о том, что Рекснис должен понести наказание за свои преступления. К тому меня понуждали и убеждения, почерпнутые у подлинного фелага: Рагнарек неизбежен, и зло должно быть наказано. Конечно, это противоречит всепрощению, взглядам иезуита, но полнее, увязывается с воззрениями членов подлинного фелага, и это придавало мне силы.
— Но один в поле не воин, — задумчиво сказал Джек. — Вероятно, не вы, а кто-то другой убил Рексниса.
— Я сумел набрать небольшую группу единомышленников. Одного из этих людей вы видели. Он показал вам дорогу, когда вы вошли в собор. Короче говоря, мы приговорили Рексниса к смерти, и у нас нашлись силы, чтобы привести приговор в исполнение.
— Это напоминает вендетту, кровную месть, — сказала Мария.
— Для торжества справедливости можно иногда обойтись и без официального судебного разбирательства, тем более если знаешь, что его не дождешься.
— А сведения о том, что вы причастны к убийству Рексниса, не просочились в фелаг?
— Меня подозревают. А вот о меноре и ее поисках фелагу известно определенно. Эти сведения члены фелага могли почерпнуть в Ватикане. Начиная с двенадцатого столетия фелаг принялся внедрять в Ватикан своих тайных агентов. Вот и сейчас один из высокопоставленных служащих Ватикана связан с фелагом, и ему хорошо известно, что вы занимаетесь поисками меноры.
— Откуда? — воскликнул Костас.
— От человека, затесавшегося в ваши ряды.
Джека неожиданно осенило.
— Я знаю, кто это. Это — эстонец, второй помощник капитана «Морского бродяги». Мне не раз казалось, что он подслушивает.
— Два дня назад он самовольно покинул судно и не вернулся, — мрачно сообщил Костас. — Сегодня утром я разговаривал с Томом Йорком по телефону, и он сообщил мне об этом.
— Фелаг сделает все возможное, чтобы узнать о ваших намерениях, помешать вашим планам и, опередив вас, найти менору своими силами. В фелаге есть человек, которого следует наиболее опасаться.
— Кто же это? — спросил Джек.
— Сын Петера Рексниса, прирожденный убийца, унаследовавший фамильные гены. Сам Петер после войны осел в Центральной Америке и пошел по кривой дорожке, занявшись подпольным бизнесом, а вот где сейчас его сын, я не знаю. Этот человек крайне опасен. В фелаге, где он на первых ролях, его называют Локи, по имени скандинавского бога, отличавшегося коварством. Впрочем, у этого человека много имен. Так, назвавшись Антоном Пелнером, он прошел боевую подготовку в Абхазии, в лагере, готовившем террористов, а затем участвовал в войне на Балканах, где совершил множество преступлений. Он был арестован агентами «Интеллидженс сервис» и как военный преступник предан суду Международного трибунала по бывшей Югославии. Его приговорили к пожизненному заключению и экстрадировали в Литву, гражданином которой он себя объявил. Там его посадили в тюрьму, где прежде содержались офицеры СС, приговоренные к смертной казни. Но примерно месяц назад его дело пересмотрели, и за недостатком улик Локи освободили. Локи фанатично предан фелагу. Его отец Петер, вступив в фелаг, не стал уродовать себе руку, отложив эту ритуальную процедуру до лучших времен. Возмущенный его нерешительностью, Локи, тогда еще мальчик, пришел в неистовство и полоснул себе по лицу топором, тем самым продемонстрировав, что и с особой приметой, заметной всем, он не станет проявлять осторожность, работая на фелаг. Локи знает, что я выслеживал его деда, и жаждет мести.