— Нет, рядом с домом нельзя заниматься подобными делами. Надо просто обосноваться и жить там. А золото? Пусть лежит, не заржавеет.
Мы чуть помолчали, затем я подвел итог всех наших дебатов:
— Утро вечера мудренее.
Я оказался прав на все сто процентов. Случай снова решил все по-своему. Еще с вечера я чувствовал какую-то ломоту во всем теле, но напавшая на меня во время поездки головная боль как-то оттеснила это на задний план. А утром я, едва проснувшись, понял, что со мной что-то неладно. В глаза словно насыпали песка, нос пропускал воздух с трудом, на виски положили два утюга.
— Лен! — позвал я жену, уже гремевшую в этот ранний час сковородками. — Потрогай мой лоб.
Ее ладонь показалась мне холодной, как у Снежной Королевы. Зато Ленка ахнула и побежала за градусником. Вернулась она уже вместе с Андреем. Тот тоже потрогал мой лоб, присвистнул и вынес вердикт:
— Ну, вот и уехали. Причем очень далеко.
— Андрюш, как ты думаешь, это у него грипп?
— Может быть. Но так же он горел и там, на перевале.
— Надо бы вызвать врача.
Андрей некоторое время раздумывал, потом решительно взялся за телефон.
— Позвоню Николаю. Уж он что-нибудь придумает.
Часа через полтора действительно приехал Николай, и не один, а с военврачом с погонами капитана. Быстро прослушав меня, простучав пальцами мою грудь, как дятел дерево, армейский эскулап вынес простой и ужасный приговор:
— Типичнейший бронхит. Если, как вы говорите, это уже второй случай за два месяца, то дело серьезное. Надо основательно лечиться, лечь в больницу, а летом обязательно сьездить к морю.
Пока он выписывал лекарства и объяснял Елене все, что надо делать, Андрей с майором уединились на втором этаже. Разговаривали офицеры долго, Ленка медика уже и обедом накормила, лишь после этого они спустились вниз. Мне показалось, что оба были чем-то озабочены. Николай даже отказался от обеда и заторопил разомлевшего после трех рюмок капитана.
— Пошли-пошли, у меня сегодня полно дел.
Глядя, как офицеры пробирались между сугробов по узенькой тропинке, Андрей сказал:
— Я предложил ему золото.
— А он что?
— Сказал, что возьмет. Поторговались немного, — Лейтенант усмехнулся. — Жук все-таки Николай. Цену назвал, будто я ему не золото, а серебро толкаю.
— Это не опасно? — спросил я.
— Да нет. Я сказал, что у нас всего два килограмма.
— Он вообще-то не удивился, что у нас есть золото?
Андрей снова улыбнулся.
— Нет, он ведь всех меряет по себе. А уж свою выгоду он не упустит.
Вскоре после этого Елена умотала в город за лекарствами, Андрей долго слонялся из угла в угол, затем вытащил всю нашу казну и принялся пересчитывать ее.
— Ну, что там? — спросил я.
— Мало, — буркнул он. Затем ему подвернулись наши с Еленой документы. Перелистав их, он присвистнул:
— Вот это да! Я и не знал, что у Ленки такая своеобразная фамилия.
Затем он задумался. Результатом его раздумий стал грандиозный шмон по всему дому.
— Что ты ищешь? — спросил я, наблюдая, как тот, чертыхаясь, разгребает многочисленные ящики столов и комодов.
— Твое какое дело? — буркнул он. — Лежи себе спокойно, болей на здоровье.
Вскоре этот тщательный обыск переместился на второй этаж, и я задремал, оставшись наедине со своей болезнью. Разбудил меня лейтенант, с озабоченным видом спросивший:
— У тебя почерк хороший?
— Ты что, издеваешься, что ли?! — возмутился я. — Как у курицы лапой.
— А у Елены?
— Ну, у нее ничего, неплохой.
— Ладно, придется отложить все до нее.
— Что ты задумал? — крикнул я вслед Андрею, но тот только отмахнулся.
Вскоре приехала Елена.
— Кошмар. В аптеках ничего нет, пришлось идти на рынок, покупать у спекулянтов. Промерзла так! — зябко передернув своими худенькими плечами, сказала она.
Отогревшись с помощью горячего чая и напоив меня таблетками, Ленка тут же подверглась атаке со стороны Лейтенанта.
— Лен, у тебя почерк хороший? — вкрадчивым голосом спросил он.
— Да ничего, учителя не жаловались. А что?
— Понимаешь, я тут наткнулся на твой паспорт. Если нас будут все-таки искать официально, то с твой фамилией это очень небезопасно.
Елена настороженно посмотрела на Лейтенанта.
— И что ты предлагаешь?
— Слегка изменить ее. Дописать.
Предложение Андрея вызвало у Ленки сначала только бурю негодования.