Лондон. Год 1820-й
– Смотрите! Смотрите! Вот она плывет!
Гости вздрогнули от неожиданности, когда ветер донес возгласы и смех.
Яхта стояла на якоре на середине Темзы. Прогулка была устроена в честь короля Георга. Вечер проходил чинно, без особого оживления. Каждый считал своим долгом похвалить роскошную яхту короля. И действительно, резная мебель красного дерева, тяжелые подсвечники, зеркала в позолоченных рамах – все это больше походило на обстановку во дворце. Пышное убранство не могло не вызвать восхищения гостей.
Возможно, праздник удался бы лучше, если бы не болезненное состояние короля. Недавняя кончина отца, а также страдания, вызванные подагрой, заставили его погрузиться в несвойственное ему уныние. Чтобы побороть в себе это чувство, король искал общества людей, которые могли бы смехом и весельем развеять дурное настроение. Именно поэтому, как говорили, он особенно настаивал на присутствии на празднике мисс Лили Лоусон.
Она-то расшевелит любого, дайте только ей волю! Что ж, Лили Лоусон не обманула ожиданий.
– Достаньте же кто-нибудь ее! – донесся ее звонкий голос. – Ее уносит!
Оживившись, мужчины оставили раздраженных дам и ринулись на нос яхты. Там царила суматоха. Лили стояла, перегнувшись через перила, и глядела в воду.
– Моя любимая шляпка, – пояснила она, указывая маленькой ручкой на круглый розовый предмет на воде. – Ветер сорвал с головы! – Лили повернулась к толпе воздыхателей, готовых выразить ей свое сочувствие. Но она не нуждалась в утешении – ей нужна была шляпка. С озорной улыбкой она переводила взгляд с одного лица на другое. – Кто из вас настоящий джентльмен? Кто вернет мне шляпку?
Лили нарочно бросила шляпку за борт. Она видела, что кое-кто об этом догадался, что, впрочем, не помешало им изъявить готовность к выполнению ее желания.
– Разрешите мне! – воскликнул один, а другой, красуясь, уже начал снимать шляпу и плащ.
– Нет, предоставьте мне эту честь, я настаиваю!
Спор продолжался, всем хотелось добиться благосклонности Лили. Но Темза в тот день была бурной, а вода достаточно холодной: можно было простудиться. Но самая серьезная опасность грозила дорогим костюмам. Они были бы безнадежно испорчены.
Лили с удовольствием наблюдала за перепалкой, которую сама же и вызвала. Все много и с жаром говорили, но никто не собирался лезть в воду. Это было очевидно, иначе шляпка уже была бы у нее.
Ну и зрелище, подумала она, глядя на расшумевшихся джентльменов. Нашелся бы хоть один, который осудил ее нелепую выходку с розовой шляпкой. Нет, никто не посмеет. Вот Дерек Крейвен от души посмеялся бы над ними. Дерек, как и она, презирал этих надушенных, жеманных денди.
Со вздохом Лили перевела взгляд на бурную реку, темно-серую под свинцовым небом. Она подставила лицо ветру, полузакрыв глаза. Ее волосы выбились из прически, и темно-рыжие локоны в беспорядке падали на лоб. Лили рассеянно поправила ленту, расшитую драгоценными камнями, которая украшала ее волосы.
Ее глаза следили, как волны разбивались о борт яхты…
– Мама, – слышится тихий голосок, и тонкие детские ручки обнимают ее, пушистые волосы касаются ее лица, маленькое тельце прижимается к ней. Припекает жаркое южное солнце. По озеру плавает шумная стая уток.
– Смотри, детка, – говорит Лили. – Смотри, какие утки! Они плывут к нам!
Маленькая девочка прыгает от радости. Пухлая ручонка тянется в сторону плывущих уток.
– Ути! – восклицает девочка, а Лили тихо смеется.
– Утки, моя хорошая, и посмотри, какие красивые. Ну-ка, где наш хлеб? О боже, я на нем сижу!
…Налетевший ветер развеял приятные воспоминания. На глаза навернулись слезы, а сердце болезненно сжалось.
– Ах, Николь, – прошептала Лижи. Она глубоко вздохнула, но боль не исчезала. Ее вновь охватил страх. Ей удавалось ненадолго избавиться от него, когда она много пила, или играла в карты, или скакала верхом, но страх возвращался снова и снова.
Дитя мое… Где же ты? Я найду тебя…
Тоска терзала ее.
Я должна сделать что-то, немедленно, иначе я сойду с ума, подумала она, и вдруг, звонко и беспечно рассмеявшись, она сбросила туфли на высоких каблуках. Розовое перо шляпки едва виднелось на воде.
– Моя бедная chapeau почти утонула! – воскликнула она. – Довольно, мои рыцари, придется мне самой прыгать за ней!
Не успели они опомниться, как Лили оказалась в воде.
Волны сомкнулись над ней. Женщины закричали, мужчины напряженно смотрели на воду. Даже король подошел к перилам, чтобы взглянуть. Леди Каннингем, красивая крупная женщина пятидесяти четырех лет, последняя любовница короля, воскликнула:
– Я же говорила, эта женщина просто сумасшедшая! Господи помилуй!
Лили нарочно задержалась под водой. Сначала холод парализовал ее. Одежда сразу стала тяжелой, ее тянуло вниз, в таинственную глубину.
Как просто, подумала она, вниз, вниз, в темноту – и конец…
Но испугавшись в последний момент, она судорожно заработала руками. Несколько резких движений – и она вынырнула на поверхность. Едва отдышавшись, дрожа от холода, она с широкой улыбкой взглянула вверх, на потрясенных гостей. В руках у нее была розовая шляпка.
– Поймала! – крикнула она, с видом победителя поднимая ее над головой.
Через минуту джентльмены любезно помогли Лили подняться на борт. Мокрое платье облепило ее, повторяя каждую линию стройного тела. Толпа облегченно выдохнула. Дамы смотрели на Лили со смешанным чувством ревности и неприязни. Ни одна женщина в Лондоне не пользовалась столь шумным успехом. Любую другую, которая рискнула бы вести себя подобным образом, предали бы позору и осмеянию, но Лили…
– Ей все сходит с рук, что бы она ни делала, и мужчины только восхищаются! – вслух жаловалась леди Каннингем. – Такое скандальное поведение! В этих случаях перестают принимать в приличном обществе. А мой Джордж не терпит, когда о ней плохо говорят! И как ей это удается?
– Она ведет себя как мужчина, – сухо сказала леди Уилтон. – Охота, карты, вульгарные выражения, политика… Необычно: женщина, а держится как мужчина. Это их и притягивает.
– Не очень-то она похожа на мужчину, – проворчала леди Каннингем, глядя на хрупкую фигурку, обтянутую мокрой тканью.
Убедившись, что Лили не пострадала, мужчины засмеялись и зааплодировали. Отбросив мокрые локоны со лба, Лили со смехом сделала книксен.
– Это была моя любимая шляпка, – сказала она, рассматривая то, что от нее осталось.
– Господи, вы, похоже, ничего не боитесь, – сказал кто-то в восхищении.
– Ничего на свете, – согласилась она, и все засмеялись. Струйки воды стекали у нее по шее. Лили вытерла их и тряхнула мокрыми волосами. – Любезные джентльмены, будьте так добры, принесите мне полотенце и стаканчик чего-нибудь покрепче, пока я не подхватила…
Она запнулась, увидев незнакомого мужчину, неподвижно стоящего невдалеке.
Все бросились за полотенцами и напитками, стараясь угодить ей. Один незнакомец не шевельнулся. Лили медленно выпрямилась, отбросила со лба волосы и пристально посмотрела на него. Она привыкла к восхищенным взглядам, а этот смотрел холодно, презрительно поджав губы.
Бледное лицо, черные волосы, резкий профиль; в этом человеке чувствовались жесткость и упрямство.
Смущенная его видом, Лили повернулась к спешившим к ней кавалерам, стараясь отбросить мысли о незнакомце. Пусть этот напыщенный аристократ думает о ней что хочет.
– Мисс Лоусон, – заботливо сказал лорд Беннингтон, – боюсь, вы простудитесь. Если пожелаете, я отвезу вас на берег.
Зубы Лили так стучали о край стакана, что она не, могла сделать ни глотка. Она с благодарностью согласилась. Посиневшей от холода рукой она сделала знак, чтобы он наклонился.
– П-пожалуйста, скорее! – прошептала она. – Я, кажется, несколько погорячилась. Только никому не рассказывайте!
– Не вижу, чем тут восхищаться, – холодно возразил он.
Дауншир засмеялся, продемонстрировав прекрасные искусственные зубы.
– Если бы не годы, я бы соблазнил ее, – мечтательно произнес он. – Да, да! Таких теперь уже нет.
– Каких это «таких»?
– В мое время такие встречались… Приручить их было непросто, а еще труднее удержать… Чудесные времена…
Алекс вновь взглянул на женщину. Такое нежное лицо, бледное, тонкое, а глаза сверкают как угли.
– Кто она? – спросил он, но ответа не последовало. Дауншир уже ушел.
Алекс Рэйфорд, всегда уравновешенный и холодный, был в ярости. Что за безрассудство! Рисковать здоровьем, жизнью – и все для того, чтобы привлечь к себе внимание. Наверное, дорогая куртизанка. Тот, кто дорожит репутацией, не станет вести себя подобным образом. На душе у него была тяжесть. Ее веселый смех, живой взгляд, рыжие волосы… Господи, как она Похожа на Каролину!
– Как я понимаю, вы первый раз ее видите? – раздался насмешливый голос. Сэр Ивлин Дауншир, благородный пожилой джентльмен, знал еще отца Алекса. – Она на всех сначала производит такое впечатление. Необыкновенная женщина!
Алекс отвел взгляд от хрупкой фигурки.
Лили вышла из кареты и направилась к парадному входу своего дома на Гросвенор-сквер. Никогда в жизни она не чувствовала себя так ужасно.
– Так мне и надо, – пробормотала она, поднимаясь по ступенькам. – Что за глупая выходка!
Темза, куда стекали все городские помои, мало годилась для купания. От Лили теперь противно пахло, в туфлях хлюпала вода… Бэртон, дворецкий, стоял в дверях. Обычно невозмутимый, на этот раз он удивленно поднял брови.
Два года Бэртон управлял домом, причем и слуги, и господа подчинялись ему одинаково. Когда Бэртон встречал гостей, всем своим видом он говорил, что хозяйка этого дома – человек добропорядочный. На выходки Лили он никак не реагировал и неизменно относился к ней как к леди, хотя она редко вела себя так. Лили прекрасно понимала, что без Бэртона ее собственные слуги перестали бы ее уважать. Это был высокий, плотный мужчина с аккуратно подстриженной бородкой, обрамляющей суровое лицо. Не много нашлось бы в Лондоне дворецких, которые бы держались с таким достоинством и спокойствием.
– Полагаю, прогулка была приятной, мисс? – вежливо поинтересовался он.
– Великолепная! – ответила Лили, притворяясь оживленной. Она вручила ему шляпку с жалко повисшим мокрым пером. Он с недоумением воззрился на нее.
– Моя шляпка, – бросила Лили и проскользнула в дом, оставляя за собой мокрые следы.
– Мисс Лоусон, к вам гость. Лорд Стэмфорд. Он ожидает вас в гостиной. Закери приехал! – обрадовалась Лили.
Закери Стэмфорд, молодой человек, обладавший тонким умом и нежным сердцем, был близким другом Лили. Он был влюблен в младшую сестру Лили, Пенелопу. К несчастью, Закери был всего лишь младшим сыном маркиза Стэмфорда, а это значило, что он не получит никакого состояния. В глазах честолюбивых Лоусонов он не был завидным женихом. Поскольку было ясно, что Лили вряд ли выйдет замуж, родители возлагали все надежды на Пенелопу. Она была помолвлена с лордом Рэйфордом, герцогом Уолвертонским. Пенелопа была едва знакома с будущим мужем. Бедняга Закери!
– Давно он ждет? – спросила Лили.
, – Уже три часа, мисс. Он утверждает, что у него к вам неотложное дело. Он заявил, что будет ждать столько, сколько потребуется.
Лили заинтересовалась. Взглянув на закрытую дверь гостиной, она задержалась у лестницы.
– Срочное, говорите? Я приму его прямо сейчас. Проводите его пока в верхнюю гостиную. Я только переоденусь в сухое.
Бортом кивнул с непроницаемым лицом. Верхняя гостиная рядом со спальней Лили и предназначалась для близких друзей. Допускали туда лишь избранных, хотя получить приглашение мечтали многие.
Закери приятно провел время в ожидании Лили. Ее дом был удивительно уютный. Гостиные большинства светских дам с белыми лепными карнизами и колоннами были выдержаны в модных пастельных тонах – светло-голубом, розовом, бледно-желтом. В моде были миниатюрные стулья со скользкими сиденьями и диваны с такими изящными ножками, что на них было страшно садиться. А в гостиной Лили мебель была солидная, удобная, в кресле хотелось откинуться и вытянуть ноги. Стены, выдержанные в теплых, насыщенных тонах, были украшены гравюрами с изображением сцен охоты. Было и несколько хороших портретов.
Горничная подала Закери графин хорошего бренди на серебряном подносе. Она также предложила ему номер «Тайме» и бисквиты. Расслабившись, Закери попросил чаю и занялся чтением газеты. Бисквиты как раз закончились, когда Бэртон открыл дверь.
– Что, приехала? – вскочил Закери. Бэртон холодно посмотрел на него.
– Мисс Лоусон примет вас в верхней гостиной. Соблаговолите следовать за мной, лорд Стэмфорд.
Закери поднялся за ним по изогнутой лестнице с отполированными до блеска перилами. Он вошел в гостиную. В небольшом мраморном камине весело плясало пламя, отбрасывая свет на зеленые с коричневым и голубым шторы. Через минуту из спальни вышла Лили.
– Закери! – воскликнула она и радостно схватила его за руку. Он с улыбкой наклонился поцеловать ее. Улыбка исчезла с его лица, когда он увидел ее босые ноги. Кроме того, она была в пеньюаре… Волосы у нее были мокрые и растрепанные, и от нее исходил странный запах.
И все же Лили была удивительно хороша. Глаза у нее были зеленые как изумруды, ресницы длинные и густые. Кожа тонкая и бледная, шея стройная, нежная. Когда она улыбалась, как сейчас, она была похожа на ангела. Но ее невинный вид был обманчив: Лили была способна на самые изощренные оскорбления и отборную брань.
– Боже мой, Лили, – сказал он, поморщившись. Она засмеялась.
– Конечно, нужно было сначала отмыться, но ведь у вас что-то срочное. Прошу простить меня за этот запах – мне пришлось искупаться в Темзе!
Закери был озадачен. Лили попыталась объяснить:
– Мою шляпу унесло ветром.
– Вместе с вами?
– Не совсем, – засмеялась Лили. – Но давайте поговорим о вашем деле.
Закери с беспокойством бросил взгляд на ее пеньюар.
– Может быть, вам стоит сначала одеться?
Лили тепло взглянула на него. Никогда он не изменится! Кроткие карие глаза, нежное лицо, аккуратная прическа – прямо мальчик, собравшийся в церковь!
– Ах, перестаньте, Закери! К чему такая скромность? Ведь вы когда-то предлагали мне руку и сердце!
– Да… Но…
Закери нахмурился. Действительно, предлагал, но получил такой решительный отказ, что предпочитает не вспоминать об этом.
– Гарри был моим лучшим другом. Когда он обманул вас так жестоко, я, как джентльмен, бросил ему вызов.
Она от души засмеялась.
– Вы называете вызовом предложение руки и сердца!
– А вы мне отказали! – напомнил он.
– Милый мой, своими дикими выходками я бы все равно расстроила нашу помолвку. Гарри поэтому меня и бросил.
– Такое бесчестное поведение ничем нельзя оправдать, – упрямо возразил Закери.
– Все к лучшему. Если бы свадьба не расстроилась, я бы не уехала вместе с тетей Салли путешествовать, и она не оставила бы мне состояние, и я сейчас была бы, – Лили вздрогнула, – замужем!
Она улыбнулась, уселась поближе к огню и поманила его.
– Тогда я могла думать только о своем разбитом сердце. Но ваше предложение – одно из самых приятных воспоминаний моей жизни. В кои-то веки мужчина вел себя не как эгоист. Вы ведь были готовы пожертвовать своим счастьем, чтобы спасти мою уязвленную гордость.
– Вы именно поэтому сохранили расположение ко мне? – удивленно спросил Закери. – Я всегда удивлялся, почему вы со мной возитесь – ведь у вас такие замечательные друзья.
– О да, – сухо заметила она. – Друзья у меня действительно замечательные – никчемные прожигатели жизни и воры. Разумеется, я не исключаю членов королевской семьи и политиков. – Она улыбнулась. – Вы единственный порядочный мужчина из всей этой компании.
– Порядочность не слишком помогла мне и жизни, – мрачно сказал он.
Лили в изумлении взглянула на него. Почему Закери так подавлен сегодня? Кажется, действительно случилось что-то ужасное.
– Зак, но вы чудесный человек. Вы так обаятельны…
– Но не красив.
– Интеллигентны…
– Но не обладаю практическим умом.
Практический ум сочетается с хитростью, и я рада, что вы в этом смысле неумны. А теперь перестаньте напрашиваться на комплименты и расскажите мне, что произошло. – Она пытливо взглянула на него. – Это из-за Пенелопы, так ведь?
Закери посмотрел ей прямо в глаза и глубоко вздохнул.
– Ваша сестра с родителями гостят в поместье Уолвертона в Рэйфорд-Парке. Готовятся к свадьбе.
– Осталось всего несколько недель, – задумчиво проговорила Лили, грея босые ноги у огня. – Меня не пригласили. Мама боится, что я устрою какую-нибудь сцену. – Улыбка ее была исполнена грусти. – Что это ей пришло в голову?
– Ваше поведение в прошлом вызывает некоторые сомнения… – начал объяснять Закери, но она нетерпеливо оборвала его:
– Да-да, я знаю.
Она не поддерживала отношений с родными. Что заставило ее восстать против условностей, которых придерживалась ее семья? Теперь это не имело значения. Она наделала много непростительных ошибок. Отец и мать предупреждали, что ее репутация пропала. В то время Лили только смеялась им в лицо. Теперь же она горько жалела о прошлом. Она печально улыбнулась Закери.
– Даже я никогда не выставлю Пенни на посмешище. И не поставлю под удар честолюбивые планы моего семейства. Им всегда хотелось заполучить богатого герцога.
– Лили, вы знакомы с женихом Пенелопы?
В общем, нет. Однажды я мельком видела его в Шропшире на открытии охотничьего сезона. Высокий, молчаливый – все, что я помню.
– Если он женится на Пенелопе, он превратит ее жизнь в ад.
Закери был уверен, что его сообщение повергнет Лили в шок и заставит немедленно что-нибудь предпринять. Но она осталась безучастной. Сдвинув темные брови, она с интересом смотрела на Закери.
– Во-первых, Зак, никаких «если». Пенни выходит замуж за Уолвертона. Она не посмеет ослушаться родителей. Во-вторых, не секрет, что вы влюблены в нее…
– А она любит меня!
– …следовательно, в ваших интересах драматизировать ситуацию. – Она со значением подняла брови. – Да?
– В этом случае ничего не надо драматизировать, и так все ясно. Уолвертон будет с ней жесток. Он ее не любит, а я готов жизнь за нее отдать.
Он был так молод, трогателен, искренен!
– Ах, Зак!
Ей стало жаль его. Отчего в жизни так бывает – любишь того, кому не суждено быть с тобой! К счастью, Лили оказалось достаточно одного жизненного урока.
– Вспомните, я ведь сама советовала вам уговорить Пенни бежать с вами. Или можно было обесчестить ее, и тогда родители вынуждены были бы согласиться на брак. Но теперь уж поздно. Им попалась более крупная дичь.
– Алекс Рэйфорд не дичь, – мрачно сказал Закери. – Он, скорее, охотник – жестокий и опасный. Он превратит жизнь вашей сестры в кошмар. Он не способен на чувства. Пенелопу он приводит в ужас. Спросите своих знакомых, спросите кого угодно! Вам все скажут, что у него нет сердца.
М-да… Мужчина без сердца. Она таких встречала предостаточно. Лили вздохнула.
– Закери, мне нечего сказать. Я люблю сестру и желаю ей счастья. Но не могу ничем помочь.
– Поговорите с родителями, убедите их!
– Закери, ведь вы знаете, я блудная дочь. Мои слова на них не подействуют. Я уже столько лет с ними в натянутых отношениях.
– Прошу вас, Лили. Вы моя последняя надежда. Пожалуйста.
Лили взглянула на несчастное лицо Закери и печально покачала головой. Зачем подавать надежду? У нее самой не осталось ни одной. Не в силах усидеть на месте, она вскочила и зашагала по комнате. Закери без движения оставался в кресле.
Он заговорил осторожно, тщательно подбирая слова.
– Лили, подумайте, что должна чувствовать ваша сестра. Представьте, каково ей, женщине, лишенной вашей воли и независимости.
Напутанная, беспомощная, послушная чужой воле… я понимаю, что вам трудно понять эти чувства, но…
В ответ раздался едкий смешок. Лили остановилась, лицо ее неожиданно приняло холодное и насмешливое выражение.
– Да, эти чувства мне понять трудно.
– Пенелопа… Я… Мы совершенно растерялись. Нам нужна помощь. Кто-то должен вернуть нас на путь, который сама судьба…
– Бог мой, как поэтично!
– Господи, Лили, да вы верите в любовь? Вы знаете, что это такое?
Лили отвернулась, нервно поправив выбившуюся прядь волос.
– Нет, такая любовь мне неведома, – безразлично сказала она. Его вопрос привел ее в смятение. Эти несчастные глаза… Хоть бы он ушел скорее.
– Я верю в материнскую любовь. Я верю и любовь к братьям и сестрам. Я верю в дружбу. Но я не верю в романтическую страсть. Это чувство недолговечно, и у него один конец – ревность, озлобленность, безразличие.
Она украдкой взглянула на него.
– Ведите себя как нормальный мужчина. Выгодно женитесь, а потом заведите себе любовницу. Она даст вам столько любви, сколько вы сможете взять.
Закери вздрогнул, как от пощечины. Он смотрел на нее, будто видел впервые.
– Вот теперь, – дрожащим голосом произнес он, – я готов поверить слухам, которые о вас ходят. Простите меня. Я думал получить поддержку или хотя бы сочувствие.
– Проклятье! – взорвалась Лили. Закери вздрогнул, но промолчал.
Лили привели в изумление сила его чувства и упорство. Она, как никто, могла понять, что такое разлука с тем, кого любишь. Она медленно подошла к нему и поцеловала в лоб.
– Простите меня, – пробормотала она виновато, – я такая эгоистка.
– Нет, – возразил он, – нет, вы…
– Не спорьте, я эгоистка. Конечно, я помогу вам. Я всегда плачу долги, а это очень старый долг.
Она вдруг встрепенулась и с удвоенной энергией зашагала по комнате.
– Дайте подумать… что же делать… Удивленный мгновенной сменой настроения, Закери молча наблюдал.
– Я должна сама встретиться с Уолвертоном, – наконец сказала она. – Я должна сама во всем разобраться.
– Но я ведь сказал вам, что это за человек!
– Я должна сама убедиться. Если окажется, что Уолвертон действительно жестокое и ужасное чудовище, я сделаю все, что в моих силах, чтобы Пенни досталась вам.
Вошла горничная, держа в руках несколько элегантных платьев.
– Нет, Анни, розовое не пойдет, – бросила Лили через плечо. – Сегодня мне нужно что-нибудь поэффектнее. Что-нибудь роковое.
Она сидела за туалетным столиком, перед овальным зеркалом, расчесывая густые рыжие волосы.
– Тогда голубое, открытое, с прорезями в рукавах? – предложила Анни, и ее круглое лицо расплылось в улыбке. Она, простая деревенская девушка, приходила в восхищение от изысканных столичных туалетов своей госпожи.
– Прекрасно! Я всегда выигрываю в этом платье. Мужчины смотрят на мою грудь, а не в карты.
Анни, прыснув, отправилась за платьем, а Лили надела бандо, украшенное серебром и сапфирами. Поверх сверкающей ленты она искусно уложила несколько локонов. Она улыбнулась своему отражению в зеркале, но вместо смелой открытой улыбки, которой она прекрасно умела пользоваться, получилась гримаса. Напряжение последних месяцев начинало сказываться.
Лили задумалась. Как хорошо, что у нее был Дерек Крейвен. Если бы не он, она была бы сломлена. Забавно, но самый прожженный в мире циник помог ей сохранить надежду.
Лили знала, что в свете их считали любовниками. Однако между ними ничего не было. Он даже ни разу не пытался поцеловать ее. Конечно, никто бы в это не поверил. Их часто видели вместе и в оперной ложе, и в самых сомнительных питейных заведениях Ковент-Гардена.
Дерек никогда не изъявлял желания навестить Лили у нее дома, а она никогда не приглашала его. В их отношениях были границы, которые они старались не переходить. Лили устраивало положение дел, она была избавлена от нежелательных посягательств других мужчин. Никто бы не посмел вторгнуться на территорию, которую Дерек считал своей.
Лили восхищали сила и бесстрашие Дерека. Конечно, у него были и свои недостатки. Чувствительным его трудно было назвать. Его не волновали высокое искусство и тонкие чувства; деньги и азартные игры – вот что интересовало его больше всего. Но виной всему было суровое детство Дерека.
Он рассказывал Лили, что мать родила его в сточной канаве и бросила на произвол судьбы. Он вырос среди проституток, сутенеров и преступников. Там он узнал самые неприглядные стороны жизни. В юности он грабил могилы, затем работал в порту – ворочал тюки, грузил рыбу, брался за самую черную работу – лишь бы платили. Однажды он попался на глаза одной высокородной даме. Она заметила его из окна кареты, что-то привлекло ее в нем, и она пригласила его в карету.
– Не может быть! – воскликнула Лили, глядя на Дерека широко открытыми глазами.
– Все было именно так, – лениво возразил он, развалившись в кресле и вытянув ноги к камину.
Светлые волосы, загорелая кожа, правильные черты лица – он хорош собой… почти. Его крепкие белые зубы немного выдавались вперед, но улыбка была неотразима, хотя суровые зеленые глаза всегда оставались серьезными.
– Ей-богу, правда. Посадила в карету и повезла к себе домой.
– Зачем ей понадобился грязный уличный мальчишка? – подозрительно спросила Лили.
Он многозначительно улыбнулся, и она рассердилась.
– Не верю! Ни одному слову не верю!
– Сначала она велела мне помыться, – вспоминал Дерек. – Вода горячая, а уж мыло такое пахучее и глаза щиплет. Когда я помыл руки, даже удивился, что у меня такая белая кожа. – Слабая улыбка появилась на его лице.
– А после ванны она, видимо, легла с тобой в постель, и ты оказался великолепным любовником и доставил ей наслаждение, какого она никогда раньше не испытывала, – язвительно сказала Лили.
– Нет-нет, – ухмыльнулся Дерек. – Я тогда не знал, как ублажить женщину. Я только о своем удовольствии думал.
– Но ей все равно понравилось? – спросила Лили. Подобные разговоры приводили ее в смятение. Она никак не могла понять взаимного влечения между мужчиной и женщиной. Что они находят в этом болезненном безрадостном и позорном действе? Ясно ведь, что это удовольствие только для мужчин. Что же заставило женщину намеренно искать себе партнера? Лицо ее вспыхнуло, она опустила глаза, но продолжала внимательно слушать.
– Она меня всему и научила. Да мне и самому хотелось все узнать.
– Зачем?
– Как это зачем! – Дерек помедлил, отпив из бокала и глядя на огненные блики. – Любой может переспать с женщиной, но не каждый задумывается, а ей-то нравится? Когда женщина словно тает под тобой, это… это дает тебе власть, понимаешь? – Он посмотрел на смущенную Лили и засмеялся. – Нет, похоже, не понимаешь, бедная девочка.
– Я тебе не девочка, – разозлилась Лили. – О какой власти ты говоришь?
Дерек улыбнулся.
– Сумеешь ублажить женщину – она все, что хочешь, для тебя сделает. Все!
Нет, Дерек, это не так. Я ведь… ну, я это делала. И это вовсе не так. А ведь Джузеппе считали лучшим в Италии любовником. Все так говорили!
Дерек смотрел на нее насмешливо.
– И он все сделал как надо?
– После этого я забеременела. Следовательно, это он сделал правильно.
– Мужчина может наплодить кучу детей, но это не значит, что он делает все, как надо, милая моя. Ясно – ты ровным счетом ничего в этом не смыслишь.
Ах, как он заносчив в своих суждениях, думала Лили. Ей все равно, как это делается, главное, что это не может доставить никакой радости. Нахмурившись, она вспомнила мокрые губы Джузеппе, тяжесть его тела, боль, которая пронзала ее с каждым движением, напряженное ожидание – когда же все закончится?
– Это все, что ты можешь предложить? – спросил он по-итальянски, щупая ее тело. Лили передернуло от его бесстыдных прикосновений, от пронизывающей боли. – Ты, подобно всем англичанкам, холодна, как рыба.
Она уже знала, что мужчинам нельзя доверять свое сердце. Теперь она узнала, что тело им тоже нельзя доверять. Снова пройти через это – такого унижения она не вынесет.
Как будто читая ее мысли, Дерек подошел и наклонился над ней. Сжав ладонями ее лицо, он взглянул ей прямо в глаза.
– Я бы сам хотел научить тебя.
Почувствовав опасность, Лили выпалила:
– Не смей ко мне прикасаться!
– Если бы я захотел, я бы тебя научил, и тебе бы понравилось. Тебя просто необходимо как следует трахнуть. Но пусть уж лучше кто-нибудь другой это сделает.
– Почему это? – спросила Лили, притворяясь безразличной. Но дрожь в голосе выдала ее.
– Тогда я тебя потеряю. Так всегда бывает. А я не хочу тебя терять. Уж лучше ты с кем-нибудь будешь кувыркаться в постели, а я буду ждать, когда ты ко мне вернешься. Всегда буду ждать.
Лили замерла, с удивлением глядя на его решительное лицо. Может быть, это самое глубокое чувство, которое Дерек вообще способен испытывать к женщине. Он всегда считал любовь слабостью, а слабость он презирал. Но, с другой стороны, он дорожил их странной дружбой. Он не хотел ее терять. Что ж, она тоже не хотела терять его.
– Это что, объяснение в любви? – с усмешкой спросила она.
Дерек пожал небрежно плечами.
– Понимай, как хочешь, милая.
Простившись с Закери, Лили отправилась в клуб «Крейвена» поговорить с Дереком. Наверняка он расскажет ей об Уолвертоне. Дерек был в курсе финансового положения чуть ли не всей Англии, включая прошлые банкротства и скандалы, ожидаемые наследства, долги и обязательства. Через свою разведку он имел самые разнообразные сведения о богатых владельцах: кто что написал в завещании, кто имел любовницу и сколько ей платил, какие оценки получали их дети в Харроу, Итоне и Уэстфилде.
В бледно-голубом платье, подчеркивающем грудь, Лили одна шла по залу. На нее почти не обращали внимания – она стала привычной достопримечательностью: единственной женщиной, допущенной в члены клуба. Взамен Дерек требовал от нее полной откровенности и знал все ее самые сокровенные тайны.
Переходя из комнаты в комнату, Лили наблюдала за привычной жизнью клуба, заполненного гостями.
– Индюки надутые, – пробормотала она. Так называл своих клиентов Дерек, но об этом знала только она.
Сначала «индюки» отведали изысканной пищи, приготовленной поваром, которому Дерек платил две тысячи фунтов в год. К ужину подавали отборные французские и рейнские вина, за которые Дерек любезно не выставлял счет. Такая щедрость окупалась – тем выше были ставки в игре.
После ужина гости переходили в игорные залы. Людовик XIV чувствовал бы себя здесь как дома среди тяжелых подсвечников, роскошного синего бархата, бесценных произведений искусства. В центре здания располагалась комната для карточных игр, из которой доносился приглушенный шум голосов.
Проходя между столов, Лили прислушивалась к знакомым звукам: стуку костей, шуршанию карт, гулу голосов. В центре над овальным столом висела лампа, которая ярко освещала зеленую материю с желтой разметкой. Сегодня за центральным столом играли немецкие дипломаты, несколько французских эмигрантов, лондонские денди. Игроки не замечали никого и ничего вокруг. Лили взглянула на них с презрительной усмешкой. Будто под гипнозом. Размеренно принимались ставки, гремели кости. Непосвященному могло бы показаться, что здесь происходит некий религиозный ритуал.
Секрет игры состоял в хладнокровии и умении рассчитать риск. Но большинство игроков не думали о выигрыше. Они искали лишь остроты ощущений. Лили же играла хладнокровно, выигрывала понемногу, но часто. Дерек называл ее мошенницей, что в его устах было наивысшей похвалой.
Два крупье, Дарнелл и Фитц, кивнули ей. У Лили были прекрасные отношения со всем персоналом клуба, включая поваров и официантов. Шеф-повар, месье Лабарж, всегда предлагал ей пробовать свои произведения – пирожки с омарами, обсыпанные сухариками и политые сливками, миниатюрное картофельное суфле, куропатку, фаршированную лесными орехами и трюфелями, омлет с цукатами, булочки, миндальное печенье с тающим во рту кремом.
Лили пробежала глазами по группе игроков, разыскивая Дерека, но его здесь не было. Направляясь к одному из шести выходов, она почувствовала легкое прикосновение. Ожидая увидеть Дерека, она с улыбкой обернулась. Но это был высокий испанец с золотой вышивкой на рукаве, свидетельствующей о том, что это помощник посла. Он небрежно поклонился и с оскорбительной фамильярностью подал ей руку.
– Вы привлекли внимание посла Альвареса. Он желает с вами познакомиться. Прошу!
Лили вырвала руку и посмотрела на посла, тучного мужчину с тонкими усиками, не сводящего с нее глаз. Он показал на место рядом. Лили повернулась к помощнику.
– Произошло недоразумение, – вежливо сказала она. – Пожалуйста, передайте сеньору Альваресу, что я польщена его вниманием, но у меня другие планы на вечер.
Она повернулась, чтобы уйти, но помощник схватил ее за руку.
– Пойдемте, – повторил он, – посол хорошо заплатит.
Ее ошибочно приняли за одну из женщин, в чьи обязанности входило развлекать гостей в клубе. Но и они не заслуживали, чтобы с ними обращались, как с вокзальными шлюхами.
– Я не работаю здесь, – сквозь зубы сказала она. – Я не продаюсь, вы поняли? Пустите меня.
Испанец растерялся. Он затараторил по-испански, подталкивая ее к столику посла. Некоторые из гостей оторвались от игры и смотрели на них. Лили, раздраженная и смущенная, выразительно посмотрела на Уорти, помощника Дерека. Уорти поднялся со своего места в углу и направился к ним. Но Дерек, появившись как из-под земли, опередил его.
– А-а, сеньор Барреда, я вижу, вы познакомились с мисс Лоусон. Красавица, а? – Он решительно высвободил руку Лили. – Но она, понимаете ли, моя гостья. К услугам посла девочки в клубе, куда лучше этой. Эта, знаете ли, яблочко с червячком!
– А ты сам знаешь кто? – прошипела Лили, бросив на него убийственный взгляд.
– Он хочет эту, – повторил помощник посла.
– Эту нельзя, – любезно ответил Дерек. В клубе он был как король в своем королевстве – его слово было последним.
Он, как обычно, был прекрасно одет: голубой сюртук, жемчужно-серые брюки, безупречно белая рубашка и галстук. Но, несмотря на изысканный костюм от лучшего портного и дружбу с представителями высшего света, никто не забывал о происхождении Дерека, о том, что не всегда его ноги ступали по дорогим коврам.
Дерек сделал знак двум своим девочкам, и они, демонстрируя пышные груди, послушно направились к рассерженному послу.
– Точно вам говорю, эти две куда лучше. Смотрите, как доволен господин посол!
Лили и сеньор Барреда посмотрели на посла. Действительно, окруженный профессиональным вниманием, он выглядел вполне счастливым. Бросив на Лили неприязненный взгляд, помощник посла ретировался.
– Какой наглец! – возмутилась Лили. – А ты! Моя гостья! Мне покровители не нужны! Я сама могу о себе позаботиться и прошу впредь воздерживаться от подобных…
– Ну-ну, успокойся! Надо же было умерить его пыл!
– Так, но ты должен был проявить при этом ко мне уважение. И вообще где ты был? Мне очень нужно поговорить с тобой.
– Я тебя очень уважаю, милая, хотя женщины не стоят того. Пойдем прогуляемся, я внимательно слушаю тебя.
Лили не могла долго сердиться и взяла его под руку. Дерек любил прогуливаться с ней по своему дворцу, хвастаясь ею, как редким трофеем. В вестибюле главного входа Дерек приветствовал гостей – лорда Миллрайта и лорда Невилла, барона и герцога соответственно. Лили удостоила их ослепительной улыбкой.
– Эдвард, надеюсь, вы не откажетесь сыграть со мной. Я уже неделю не могу успокоиться после последнего проигрыша.
Пухлое лицо лорда Невилла расплылось в ответной улыбке.
– Разумеется, мисс Лоусон. С нетерпением жду новой игры.
Они направились в главный зал, и Лили слышала, как один сказал другому:
– Для женщины она вовсе не глупа.
– Будешь играть, имей в виду: он вчера закидывал удочку, хотел попросить в долг, – предупредил Дерек. – Его карманы не выдержат такой мошенницы!
– А чьи выдержат? – поинтересовалась Лили, и Дерек хихикнул.
– Пощупай молодого лорда Бентика – папаша все его долги оплачивает.
Рука об руку они поднимались по роскошной лестнице.
– Дерек, я приехала навести справки об одном джентльмене.
– Кто это?
– Герцог Уолвертонский. Лорд Александр Рэйфорд.
Дерек сразу понял, о ком идет речь.
– Тот, который женится на твоей сестре!
– То, что я слышала о нем, меня настораживает. Я хочу узнать твое мнение.
– Зачем тебе?
– Боюсь, он будет жесток к Пенелопе. До свадьбы еще четыре недели. У меня есть время, чтобы предпринять что-то.
– Да тебе совершенно безразлична сестра! – сказал Дерек.
– Как мало ты меня знаешь! – Лили смотрела на него осуждающе. – Мы совсем не похожи, это верно, но я очень люблю Пенни. Она нежная, застенчивая, послушная… Я очень ценю эти качества в женщинах.
– Ей твоя помощь не нужна.
– Нет, нужна. Пенни ласковая и беззащитная, как овечка.
– А вот тебе достались клыки и когти, – заметил Дерек.
Лили вскинула голову.
– Если над счастьем моей сестры нависли тучи, мой долг – помочь ей.
– Тоже мне святая выискалась!
– Лучше расскажи мне об Уолвертоне. Ты знаешь все обо всех. И прекрати ухмыляться – я не собираюсь лезть не в свое дело или вести себя опрометчиво.
– Кто бы говорил это! – Дерек открыто смеялся: он знал, в какую переделку способна угодить Лили.
Дерек подвел ее к резному балкончику над главным залом. Это было любимое его место для бесед. Отсюда было видно каждое движение игроков. Он не упускал из виду ни одного хода, ни одного выигранного фартинга.
– Алекс Рэйфорд, говоришь. Да, заходил сюда пару раз. Индюком его не назовешь.
– Да-а? – удивилась Лили. – В твоих устах это звучит как комплимент.
– Рэйфорд играет по-умному. Не мелочится, но и не зарывается. – Дерек улыбнулся. – Даже тебе не так-то легко будет его обыграть.
Лили не обратила внимания на провокацию.
– По слухам, он богат. Это правда?
– Еще богаче.
– Что могло повлиять на его характер и сделать холодным и жестоким? Семейные тайны, скандалы? Может, в прошлом было что-нибудь?
Дерек опустил ухоженные руки на перила балкона, обозревая свое маленькое королевство.
– Он очень спокойный. Одинокий. Его невеста свернула себе шею пару лет назад. Может быть, это подействовало на него?
– Свернула шею! – с ужасом воскликнула Лили. – Неужели нельзя найти других слов!
Дерек оставил ее замечание без внимания.
– Звали ее мисс Каролина то ли Уитмор, то ли Уитфилд. Свернула себе шею на охоте. Ее предупреждали, но она, глупая, не послушалась.
Намек разозлил Лили. Она любила охоту с гончими. Даже Дерек возражал против такого опасного для женщины занятия.
– Ко мне это не относится, – сказала она упрямо. – Я езжу верхом лучше многих мужчин.
– Шея-то твоя, – беспечно отозвался Дерек.
– Вот именно. А что еще тебе известно об Уолвертоне? Я тебя знаю, ты не все сказал.
– Нет, не все.
Лили не смогла отвести взгляд от зеленых глаз Дерека. В них была насмешка, но было и предостережение. Лили насторожилась, почуяв неладное.
– Послушай меня, милая! Пусть все идет как идет – и свадьба, и все. Рэйфорд не чудовище, но и не подарок, вот что я тебе скажу. Лучше держись от него подальше. У тебя и так забот хватает.
Лили задумалась над его советом. Конечно, Дерек прав. Ей нужно думать только о Николь. Но почему-то она не могла отбросить мысли об Уолвертоне. Она не успокоится, пока сама не увидит его. Она подумала о Пенни: какая она всегда была послушная, тихая. Кто еще поможет Пенелопе, как не она? Она представила себе несчастное лицо Закери и, вздохнув, сказала:
– Я должна сама встретиться с Уолвертоном.
– Тогда поезжай на охоту в Миддлтон, – посоветовал Дерек. – Весьма вероятно, Уолвертон будет там.
Собравшись на конном дворе, гости с нетерпением ожидали, пока грумы выведут лошадей. Все чувствовали, что день будет необыкновенный. Было сухо, прохладно, маршрут предстоял сложный. Стая гончих в поместье Миддлтон славилась слаженной работой. Она стоила более трех тысяч гиней.
Алекс взглянул на светлеющее небо, покусывая губы от нетерпения. Охота была назначена на шесть утра. Они уже запаздывали. Многие охотники даже еще не сели на лошадей. Подойти к кому-нибудь поболтать? Среди гостей было много знакомых, было и несколько бывших однокашников. Но разговаривать ни с кем не хотелось. Ему хотелось умчаться вперед, забыться в скачке, чтобы ни о чем не думать и ничего не вспоминать.
Он посмотрел на затянутое туманом поле…
– Каро, ты никуда не поедешь!
Его невеста, Каролина Уитмор, засмеялась и притворно надула губки. Прелестная девушка, с кожей как персик, глазами лани и волосами медового оттенка.
– Дорогой, неужели ты хочешь лишить меня такого удовольствия! Никакой опасности нет. Я прекрасно держусь в седле!
– Ты даже не представляешь, что такое скакать за гончими. Бывают столкновения, неожиданные маневры, тебя могут просто затоптать лошади.
– Я буду предельно осторожна. Неужели ты думаешь, что я понесусь не разбирая дороги ? Ты уже должен бы знать, дорогой, что здравый смысл – одна из моих добродетелей. Кроме того, раз уж я решила, бесполезно меня отговаривать. – Каролина всплеснула руками. – Почему ты всегда создаешь никому не нужные сложности?
– Потому что я люблю тебя.
Алекс встряхнул головой, пытаясь прогнать воспоминания. Боже Всемогущий, сколько же можно?! Два года, как ее нет, а его раны все еще свежи.
Он был в плену у своего прошлого. Он пытался начать жить заново, но после нескольких тщетных попыток понял, что Каролина всегда будет с ним. Конечно, были и другие женщины, похожие на нее, такие же живые, страстные, упрямые, но ни одна из них не могла дать ему столько любви, сколько давала Каролина.
Его мать умерла в родах, когда он был еще ребенком. Через год за ней последовал ее муж. Говорили, что он умер потому, что не желал больше жить. После него остались малолетние сыновья. С восемнадцати лет Алексу приходилось заниматься землей, налогами, арендаторами, присматривать за домом и слугами. У семьи была собственность в Герефордшире – плодородные поля, реки, в которых водился лосось, и еще поместье в Букингемпшире среди живописнейших меловых равнин.
Алекс посвятил себя заботе о своем младшем брате Генри. Его собственные желания отошли на второй план. Когда он встретил Каролину, любовь поглотила его целиком. Ее смерть потрясла его. Больше такой боли он не перенесет. Вот поэтому он твердо решил жениться на Пенелопе Лоусон. Он сразу приметил на балу эту безмятежную светловолосую девушку, англичанку до мозга костей. Вот такая женщина ему и нужна. Пришло время обзаводиться семьей, детьми. Каролина и Пенелопа – более непохожих женщин не найдешь. Пенелопа разделит с ним брачное ложе, воспитает его детей, будет рядом с ним в старости, но никогда не займет места в его. сердце. Ее присутствие ни к чему не обязывало, и Алекс легко себя чувствовал рядом с ней. В ее красивых карих глазах не было огня, в ее замечаниях не было остроты – ничто в ней не затрагивало его сердца. Ей в голову не приходило спорить с ним, отстаивать свое. Холодноватое дружелюбие в их отношениях устраивало обоих.
Неожиданно Алекс отвлекся от своих мыслей. Мимо проезжала молодая женщина на крупной белой лошади. Алекс закрыл глаза, потом снова открыл их: видение не исчезало. Он нахмурился.
Экзотичная, вызывающая, почти вульгарная, она появилась из ниоткуда. Хрупкая, как мальчик, с едва заметной грудью, с падающими до плеч тяжелыми рыжими волосами. С удивлением Алекс заметил, что она сидит в седле по-мужски и одета в бриджи. Господи, бриджи малинового цвета! Но, похоже, никого, кроме Алекса, это зрелище не поразило. Многие мужчины явно были с ней знакомы, все смеялись и заговаривали с ней, начиная с престарелого лорда Харрингтона и заканчивая юным лордом Ярборо. Алекс наблюдал, как женщина проехала по полянке, откуда должны были пускать подсадную лису. Что-то в ее облике показалось ему знакомым.
Лили улыбнулась про себя, когда увидела, что Уолвертон не отрывает от нее глаз. Он явно заметил ее.
– Ваша милость, – спросила она лорда Харрингтона, своего давнишнего поклонника, – кто этот джентльмен, который так пристально на меня смотрит?
– А, это герцог Уолвертонский, лорд Рэйфорд. Мне казалось, вы с ним знакомы, ведь ваша очаровательная сестра выходит за него замуж.
Лили с улыбкой покачала головой.
– Нет, его милость и я вращаемся в разных кругах. Скажите, он всегда такой мрачный?
Харрингтон расхохотался.
– Разрешите мне вас представить, и вы сами поймете.
– Благодарю вас, я, пожалуй, сама представлюсь.
Не дожидаясь ответа, Лили направила лошадь к Уолвертону. Приближаясь к нему, она ощутила странное волнение. Рассмотрев его лицо ближе, она вдруг узнала в нем мрачного незнакомца на яхте.
– Господи помилуй, – выдохнула она, – это вы!
Его взгляд пронзил Лили насквозь.
– Яхта… – пробормотал он, – вы прыгнули в воду…
– А вы с осуждением смотрели на меня, – улыбнулась Лили. – Я вела себя глупо, признаю. Но у меня был тяжелый день. Хотя, я полагаю, для вас это не может быть веской причиной.
– Что вам угодно?
От его голоса у Лили мурашки побежали по спине. Низкий, отрывистый, почти грубый.
– Что мне угодно? – Она тихо засмеялась. – Какая прямолинейность! Однако мне нравится прямолинейность в мужчинах.
– Вы подошли только потому, что вам что-то нужно.
– Верно. Вы знаете, кто я, милорд?
– Нет.
– Мисс Лили Лоусон. Сестра вашей невесты.
Не выдав удивления, Алекс рассматривал ее. Надо же, родные сестры! Одна – светлый ангел, другая – рыжий бес. И все же сходство, несомненно, было. Тот же разрез глаз, те же тонкие черты, тот же изгиб рта. Он попытался восстановить в памяти скупые упоминания о Лили. Лоусоны предпочитали не говорить о старшей дочери. Сказали только, что она слегка тронулась умом, когда ее жених не явился на венчание. После этого Лили, Вильгемина, как звала ее мать, уехала за границу. Под покровительством тетки-вдовы она вела весьма свободную жизнь. Алекс тогда многое пропустил мимо ушей и теперь жалел об этом.
– Моя семья что-нибудь обо мне рассказывала?
– Они сказали, что вы со странностями.
– Удивительно, что они вообще не забыли о моем существовании. – Она наклонилась к нему и заговорила шепотом: – У меня, знаете ли, запятнанная репутация. Потребовались многолетние усилия, чтобы ее приобрести. Лоусоны меня осуждают. Что ж, родственников не выбирают. Из генеалогического древа меня не выкинешь.
Лили помолчала, глядя на холодное выражение его лица. Бог знает, что за мысли скрываются за этой непроницаемостью. Он явно не собирался поддерживать светский разговор. Может, лучше действовать прямо?
– Уолвертон, – отрывисто сказала она. – Я хочу поговорить с вами о моей сестре.
Он молчал, глядя на нее из-под нахмуренных бровей почти черными глазами.
– Я хорошо знаю честолюбивые планы моих родителей – подобрать для Пенни великолепную партию. Она прелестная и простодушная девушка, правда? Это будет блестящий брак. Мисс Пенелопа Лоусон, герцогиня Уолвертонская. В нашей семье это наивысший взлет. Но я вот о чем думаю… Нужно ли ей выходить за вас? Вы действительно любите мою сестру, лорд Рэйфорд?
Его лицо оставалось непроницаемым.
– Достаточно для того, чтобы жениться на ней.
– Этого мало!
– А что вас беспокоит, мисс Лоусон? – насмешливо спросил он. – Что я буду плохо с ней обращаться? Что ее принуждают? Могу вас заверить, Пенелопа вполне довольна положением дел. – Его глаза сузились, и он тихо продолжал: – Если же вы собираетесь порадовать публику одним из своих представлений, мисс Лоусон, имейте в виду: я не люблю сцен.
Лили была поражена скрытой угрозой в его голосе. Нет, он ей совсем не нравится! Сначала он показался ей забавным напыщенным аристократом с водицей в жилах вместо крови. Но теперь интуиция подсказывала ей, что перед ней не только холодный, но и жестокий человек.
– Я не могу поверить, что Пенелопа всем довольна. Я знаю сестру, и у меня нет сомнений, что родители заставили ее согласиться. Не сомневаюсь, что вы внушаете Пенни ужас. Ее счастье, для вас хоть что-нибудь значит? Она заслуживает, чтобы ее любили по-настоящему. Чутье подсказывает мне: все, что вам нужно, – это послушная, здоровая женщина, которая будет рожать наследников. А в таком случае вы найдете сотню подходящих невест…
– Остановитесь! – резко оборвал он. – Вы можете совать нос в чьи угодно дела, но не в мои. Иначе вы об этом горько пожалеете. Я вас сровняю с землей.
Лили бросила на него убийственный взгляд.
– Я узнала все, что хотела. – Она повернула лошадь. – Чудесное утро, милорд. Было очень приятно с вами поболтать.
– Подождите! – Неожиданно для себя Алекс схватил поводья ее лошади.
– Пустите! – раздраженно воскликнула Лили. Какая неслыханная дерзость! Без разрешения взять повод, лишая наездника контроля над лошадью, – это было открытое оскорбление.
– Вы не поедете охотиться, – сказал он.
– Вы думали, я приехала пожелать вам доброго утра? Ошибаетесь, я поеду. Не волнуйтесь, я никому не помешаю.
– Женщины не должны охотиться!
– Непременно должны, если им хочется.
– Только жены и дочери хозяина собак. В ином случае…
– Тот факт, что я родилась женщиной, не может лишить меня такого удовольствия, – возразила Лили. – Я прекрасно езжу верхом и не требую никаких скидок. Я возьму любое препятствие. Но вы, несомненно, считаете, что мое место среди женщин, которые сидят дома и сплетничают.
– Там вы не представляли бы ни для кого опасности. На охоте вы можете поставить под угрозу и свою, и чужую жизнь.
– Боюсь, вы оказались в меньшинстве, лорд Рэйфорд. Кроме вас, никто не возражает против моего присутствия.
– Ни один мужчина в здравом уме не может разрешить вам участвовать в охоте.
– Теперь, видимо, я должна пристыженно опустить голову и покорно пойти прочь?! – насмешливо сказала она. – Как я смею претендовать на такую привилегию мужчин, как охота?! Но я не собираюсь вам уступать ни в чем! Вы слышите меня?! А теперь пустите!
– Вы не поедете, – сквозь зубы процедил Алекс. Внутри у него будто что-то сломалось, он утратил чувство реальности. Каролина, о боже, нет!..
– Черта с два не поеду!
Лили с силой дернула поводья, так что лошадь беспокойно переступила. Он не выпустил поводьев. Лили в изумлении взглянула прямо ему в глаза: в них горел странный огонь.
– Вы сошли с ума!
Он не выпустил поводьев. Лили взмахнула хлыстом в приступе безудержной ярости. Удар пришелся по подбородку, оставив яркий след на коже. Пришпорив лошадь, Лили рванулась вперед.
Все произошло так быстро, что никто не заметил стычки. Алекс вытер кровь, почти не замечая боли. Сознание его помутилось. Что с ним происходит? Он опять не мог отделить настоящее от прошлого. Ему вновь послышался далекий голос Каролины.
Лицо его исказилось, сердце чуть не вырвалось из груди. Он вспоминал тот день, когда она погибла…
– Несчастный случай, – спокойно сообщил один из его друзей. – Вылетела из седла. Я сразу понял…
– Врача скорее. – Его горло сдавило.
– Алекс, бесполезно.
– Черт возьми, найдите врача или я…
– У нее переломана шея.
– О нет…
– Алекс, она умерла.
Голос его слуги заставил его вернуться к настоящему.
– Ваша милость?
Алекс взглянул на гнедую лошадь, мощную и в то же время легкую. Приняв поводья, он легко вскочил в седло и окинул взглядом всадников. Лили оживленно болтала с другими охотниками. По ее виду никто бы не догадался о недавнем инциденте.
Стая гончих была спущена и растеклась по поляне. Наконец след найден!
– Пошла! – раздался крик, и звук рожка возвестил о том, что лиса выскочила из укрытия и преследование началось.
В возбуждении от погони, оглашая путь воинственными криками, охотники неслись к рощице впереди. Земля дрожала под копытами лошадей, подковы взрывали дерн, азартные возгласы сотрясали воздух:
– Ушла!
– Ату ее!
– У-лю-лю!
Охотники пришпоривали лошадей, посылая их вперед, стараясь держаться наравне с самыми резвыми гончими, доезжачие кнутами подгоняли выбившихся из стаи собак. Лили Лоусон скакала как одержимая, посылая лошадь на самые сложные препятствия и перескакивая их как на крыльях. Кажется, она совсем не думала о собственной безопасности. Обычно Алекс скакал впереди, но сегодня он сдерживал лошадь. Что-то заставляло его следовать за Лили и следить за ее рискованными прыжками. Он был погружен в свой старый кошмар, не замечая царящей вокруг суеты и возбуждения. Его лошадь взлетала над препятствиями, подковы впивались в землю. Каролина-Каролина… Ее губы под его губами, шелк ее волос в его ладонях, сладкая пытка… Вместе с ней ушла часть его существа, и залечить эту рану ему не дано.
Идиот, со злостью оборвал он себя. Пора прекратить эту охоту за призраками. Но он все же следовал за Лили через овраги и перелески. Хотя она не оборачивалась, он чувствовал: Лили знает, что он рядом. Они скакали уже час и пересекли границу графства.
Лили решительно пришпорила лошадь, возбуждение переполняло ее. Собственно охота, добыча зверя, никогда не привлекала ее, но скачка… Скачку ни с чем нельзя сравнить. В восторге она приблизилась к очередному препятствию. В долю секунды сообразила, что риск слишком велик, но не смогла побороть дьявольское искушение. В последний момент лошадь отказалась прыгать, и Лили выбросило из седла.
Все вокруг закружилось, и сама земля понеслась ей навстречу. Прикрывая лицо руками, Лили рухнула вниз. У нее перехватило дыхание, она корчилась на земле, судорожно хватая ртом воздух.
Почти без сознания, она почувствовала, что ее переворачивают и приподнимают за плечи. Приоткрыв рот, она пыталась вздохнуть. Перед глазами плавали черные и красные круги.
Но вот в глазах у нее прояснилось, и она узнала лицо, склонившееся над ней. Уолвертон. Его бронзовая от загара кожа стала серой. Лили пошевелилась. Он держал ее крепко.
Его рука сжимала ее шею…
– Я вам говорил! – зарычал Уолвертон. – Вы что, хотели себе шею свернуть?
Лили что-то промямлила, глядя на него с удивлением. На воротничке у него была кровь – след их недавнего столкновения. Его рука, сжимающая ее шею, была как каменная. Если бы он захотел, он мог бы пальцами переломить ей шейные позвонки. Лили чувствовала тяжесть его тела, исходящую от него силу. Его лицо исказила мучительная гримаса. В его глазах она увидела одновременно ненависть и любовь, боль и отчаяние. В ушах у нее шумело, но она смогла разобрать имя: Каролина. Он прошептал его с такой ошеломляющей нежностью, что у Лили защемило сердце.
– Вы с ума сошли! – выдохнула она. – Боже мой! Вам место в сумасшедшем доме! Что с-случилось? Вы меня не узнаете? Уберите руки!
Ее голос вернул его к действительности, лицо приняло обычное выражение. Его руки расслабились, и он резко отпустил ее, как будто обжегшись, и выпрямился.
Лили беспомощно осталась лежать на земле. Он не протянул ей руки, но дождался, пока она с трудом поднялась на ноги. Удостоверившись, что у нее ничего не повреждено, он вскочил в седло.
Ноги у нее подкашивались, и она прислонилась к дереву. Сейчас ей станет лучше, и она сядет на лошадь. Лили с любопытством посмотрела на Уолвертона.
– Вы не заслуживаете Пенни, – задыхаясь сказала она. – Раньше я просто боялась, что она не , будет счастлива. Теперь я уверена, что вы принесете ей одно несчастье.
– Не притворяйтесь, что вам есть до этого дело! – насмешливо сказал он. – Вы годами не видитесь с семьей. И они не желают иметь с вами ничего общего.
Вы ничего не знаете! – запальчиво возразила она. Подумать только, это чудовище сломает Пенни жизнь. Он все соки из нее выпьет! В ней бушевала злость. Почему этот злодей женится на Пенелопе, а Закери, такой мягкий и любящий, не может? – Пенни вам не достанется! Я не позволю!
Алекс окинул ее презрительным взглядом.
– Не стоит делать из себя еще большую идиотку, мисс Лоусон!
С этими словами он повернул лошадь и поехал прочь. Вспыхнув от возмущения, Лили крикнула ему вслед:
– Вам она не достанется! Жизнью клянусь! Вам она не достанется.
Приехав в Рэйфорд-Парк, Алекс отправился поздороваться с Пенелопой и ее родителями. С какой стороны ни смотри, Лоусоны были странной парой. Джордж был вечно погружен в латинские и греческие книги; целые дни напролет он просиживал в библиотеке, сочиняя трактаты; ему даже еду посылали наверх. Реальный мир не представлял для него никакого интереса. Его поместье и доставшийся по наследству капитал были в плачевном состоянии. Жена его Тотти была привлекательная пышнотелая женщина. Светские сплетни и балы были ее стихией. Она мечтала устроить пышную свадьбу для дочери.
Какими бы разными ни были супруги Лоусоны, их лучшие качества отразились в их дочери Пенелопе, тихой, застенчивой, хорошенькой девушке. Но Лили… Как в семье могла появиться такая, как Лили? Алекс не мог упрекнуть Лоусонов за то, что они прервали отношения с ней. Иначе никому бы не было покоя. Она бы наверняка искала ссор, вмешивалась во все дела, пока не свела бы всех с ума. Хотя Лили покинула поместье Миддлтон сразу после падения, Алекс не мог отделаться от мыслей о ней. С мрачным удовлетворением он думал о том, что она изгой в семье. Он надеялся, что больше никогда ее не увидит.
Довольная леди Тотти сообщила, что приготовления к свадьбе идут полным ходом. После полудня придет викарий, чтобы обо всем договориться.
– Хорошо, – ответил Алекс, – сообщите мне, когда он приедет.
Но миссис Лоусон не унималась. Она предложила Алексу выпить с ними чашечку чая. Но тот, поморщившись, отклонил ее предложение; у него не было желания выслушивать мнение этой толстушки по поводу цветов и свадебных украшений.
– Благодарю вас, но мне необходимо заняться делами. Увидимся за ужином.
Они попрощались: миссис Лоусон с сожалением, а Пенни с облегчением.
Закрывшись в библиотеке, Алекс занялся документами и счетами. Все это мог бы делать управляющий, но после смерти Каролины он погрузился в работу, надеясь отвлечься от грустных мыслей. В библиотеке он проводил больше времени, чем где-либо, наслаждаясь покоем и порядком. Книги были аккуратно расставлены по каталогу, обстановка тщательно продумана. Даже пятна от коньяка на итальянской работы буфете были расположены в геометрическом порядке. В библиотеке, как и во всем особняке, не было ни пылинки. За этим следила целая армия слуг – пятьдесят человек. Еще тридцать человек работали в саду, в хозяйственных службах и на конюшне. Гостей всегда приводил в восхищение сводчатый вестибюль, отделанный мрамором, и большой зал с таким же сводчатым потолком, украшенным изысканной лепниной. В особняке были также зимние и летние салоны, галереи с дорогими картинами, два обеденных зала, бесчисленные спальни, огромная кухня, оружейная, две гостиные, которые легко можно было переоборудовать в парадный зал.
Целое хозяйство, но Пенелопа справится. Ее готовили к этому с детства. Алекс не сомневался, что она с достоинством будет исполнять роль хозяйки. Она была умная девушка, хотя слишком тихая и безответная. Она пока не встречалась с Генри, его младшим братом, но Генри – воспитанный мальчик, и они прекрасно сойдутся.
Тишину библиотеки нарушил робкий стук.
– Что такое? – резко спросил Алекс.
Дверь чуть-чуть приоткрылась, и показалась светловолосая головка Пенелопы. Ее чрезмерно деликатные манеры раздражали Алекса. Господи, да она считает визит к нему опасным предприятием! Неужели он такой страшный? Правда, он иногда ведет себя резко, но вряд ли он сможет измениться, даже если сильно захочет.
– Да? – спросил он резко. – Входите.
– Милорд, – робко сказала Пенелопа, – я… могу ли я спросить, охота была удачной? Хорошо ли вы провели время?
Алекс подозревал, что мать заставила ее пойти и завести с ним беседу. Пенелопа никогда сама не искала его общества.
– Охота была прекрасная, – ответил он, отодвигая бумаги и поворачиваясь к ней. Пенелопа робко съежилась под его взглядом. – В первый день случилось кое-что интересное.
Слабый интерес отразился на ее лице.
– Вот как, милорд? Что же? Несчастный случай? Столкновение?
– Можно, пожалуй, и так сказать, – сухо сказал Алекс. – Там была ваша сестра.
– Лили была там?! – воскликнула Пенелопа. – О боже…
Не найдя что сказать, она беспомощно смотрела на Алекса.
– Удивительная женщина. – В его устах это не прозвучало комплиментом.
Пенелопа кивнула и судорожно вздохнула.
– К Лили нельзя относиться безразлично. Она или сразу очаровывает, или…
– Да, – едко заметил Алекс, – я отношусь ко второй категории.
– О! – Пенелопа слегка нахмурилась. – Это естественно. Вы оба отличаетесь категоричностью суждений.
– Мягко выражаясь. – Алекс внимательно посмотрел на нее. Сейчас в приятной, мягкой манере Пенелопы проскользнули черточки Лили. – Мы говорили о вас, – резко сказал он.
Она широко открыла глаза.
– Милорд, должна предупредить вас, что Лили не поддерживает отношений с нашей семьей.
– Да, я знаю.
– Могу я спросить, о чем вы говорили?
– Ваша сестра утверждает, что вы меня боитесь. Это так?
От его холодного взгляда ее бросило в жар.
– Немного, милорд, – призналась она.
Алекса раздражала эта милая застенчивость.
Способна ли она ответить на грубость, постоять за себя, если он обидит ее? Когда он встал и направился к ней, она непроизвольно вздрогнула. Он обнял ее за талию. Пенелопа опустила голову, но он видел, что у нее перехватило дыхание. На него вдруг нахлынули воспоминания – Лили лежит на земле и он обнимает ее хрупкое тело. Пенелопа была выше и пышнее сестры, но казалась менее выразительной.
– Посмотрите на меня, – спокойно сказал Алекс. Пенелопа повиновалась. Он посмотрел в ее глаза. Такие же, как у Лили. Только вместо ее живого ума и искрящегося веселья в них отражались робость и невинность. – Успокойтесь. Я вас не обижу.
– Да, милорд, – прошептала она.
– Зовите меня Алекс, – он и раньше просил об этом, но она никак не могла себя перебороть.
– О… Я… я не могу.
Сделав над собой усилие, он сдержал раздражение.
– Попробуйте.
– Алекс, – прошептала Пенелопа.
– Вот и хорошо.
Он наклонился и коснулся губами ее губ. Пенелопа не двинулась с места, только положила ему руку на плечо. Алекс снова поцеловал ее, на этот раз настойчивее. Впервые он хотел от нее большего, чем покорность. Ее губы оставались неподвижными. Алекс вдруг разозлился, поняв, что для нее его ласки – обязанность, которую она считает своим долгом выполнить.
Он взглянул в ее безмятежное лицо. Она была похожа на ребенка, который только что принял горькое лекарство и во рту у него еще сохранялся неприятный вкус. Никогда раньше женщины не считали его поцелуи неприятной обязанностью! Его брови сошлись на переносице.
– Черт побери, я не хочу, чтобы меня терпели!
Пенелопа замерла.
– Простите, милорд?
Алекс знал, что ему следует вести себя по-джентльменски, с почтительной нежностью, но его горячий нрав требовал ответа.
– Поцелуйте меня, – потребовал он и с силой прижал ее к себе.
С изумленным возгласом Пенелопа вырвалась из его объятий и со слезами на глазах проговорила:
– Милорд, чем я заслужила подобное отношение?
Алекс долго смотрел на нее. Его лицо оставалось бесстрастным. Конечно, он вел себя неразумно. Она не обязана давать ему то, чего не хочет или не может. Он проклинал себя и удивлялся, что привело его в такое странное расположение духа.
– Прошу простить меня.
Пенелопа неуверенно кивнула.
– Думаю, вы все еще в возбуждении от охоты.
Он язвительно улыбнулся.
– Да, возможно.
– А теперь прошу меня извинить.
Жестом он позволил ей уйти. Но Пенелопа помедлила у двери.
– Милорд, прошу вас, не думайте дурно о Лили. Она необыкновенная женщина, смелая и умная. Когда я была маленькой, она всегда меня защищала, если мне было страшно.
Такая непривычно длинная речь удивила Алекса.
– Она раньше была близка с кем-нибудь в семье?
– Только с тетей Салли. Салли тоже была такая же… эксцентричная, всегда искала приключения и вела себя… не как принято. Она умерла несколько лет назад и все состояние оставила Лили.
Значит, вот откуда у Лили средства к существованию, подумал Алекс. Скорее всего, она охотилась за состоянием тетки, а потом, получив наследство, радостно отплясывала на ее могиле.
– Почему она не вышла замуж?
– Лили всегда говорила, что брак – это институт, придуманный для блага мужчин, а не женщин. – Пенелопа деликатно откашлялась. – Честно говоря, она невысокого мнения о мужчинах. Хотя она любит находиться в их обществе… охота, карты и так далее.
– И так далее, – язвительно повторил Алекс. – У вашей сестры есть близкие друзья среди мужчин?
Вопрос вызвал смятение. Хотя вряд ли она полностью поняла его смысл.
– Близкие? Ну… Лили часто бывает с мужчиной по имени Дерек Крейвен. Она упоминала о нем в письмах.
– Крейвен?!
Теперь картина ее падения совершенно очевидна. Его рот презрительно искривился. Он и сам был членом клуба Крейвена. Алекс встречался с ним дважды. Совершенно естественно, что Лили выбрала именно такого мужчину. В приличном обществе Крейвена называли выскочкой. Несомненно, Лили проститутка. Что еще могла значить «дружба» с Крейвеном? Как могла женщина из приличной семьи, с образованием, с положением в обществе пасть так низко? Очевидно, что Лили сама выбрала свою дорогу, она порочна от природы.
– Просто Лили слишком эмоциональна для обычной жизни, – сказала Пенелопа, как будто читая его мысли. – Может быть, все вышло бы по-другому, если бы ее не бросил жених. Его предательство толкнуло ее к безрассудным поступкам. Так, по крайней мере, говорит мама.
– Почему она не… – Алекс запнулся и посмотрел в окно. Его внимание привлек шум подъезжающего экипажа. – Ваша мать ожидает гостей?
Пенелопа покачала головой.
– Нет, милорд. Может быть, это портниха приехала делать примерку. Нет, кажется, примерка назначена на завтра.
Алекс не смог бы объяснить причину своего внезапного волнения. Его нервы были напряжены в предчувствии опасности.
– Давайте посмотрим, кто там.
Он распахнул дверь библиотеки. Стремительно спустившись в мраморный вестибюль, он отстранил пожилого дворецкого.
– Я сам открою, – сказал он и направился к входной двери. Пенелопа спешила за ним.
Дворецкий неодобрительно покачал головой при виде столь неприличного поведения его милости, но не осмелился возражать.
Великолепный черный с позолотой экипаж без фамильных гербов остановился у входа. Пенелопа догнала Алекса и встала рядом, поеживаясь на ветру. День был прохладный, и свежий весенний ветер гнал по небу белые облака.
– Я не узнаю этот экипаж, – пробормотала Пенелопа.
Лакей в роскошной черно-голубой ливрее распахнул дверь экипажа. Он картинно подставил к выходу маленькую ступеньку, чтобы пассажиру было удобнее.
И появилась она.
Алекс застыл в изумлении.
– Лили! – С радостным возгласом Пенелопа бросилась к сестре.
Счастливо смеясь, Лили выбралась из кареты.
– Пенни! – Она обняла сестру и прижала к себе, а потом отстранилась, чтобы рассмотреть. – Какая же ты красавица! Просто чудо! Сколько лет я тебя не видела – ты была совсем крохой, а теперь посмотри-ка – первая красавица в Англии!
– Нет-нет, первая красавица – это ты!
Лили рассмеялась и снова обняла ее.
– Как это мило – сделать комплимент бедной старой деве!
– Ты совсем не похожа на старую деву, – возразила Пенелопа.
Алекс был готов немедленно вступить в бой. Но как он ни был зол, он вынужден был признать, что Лили выглядит прекрасно. Она была одета в элегантное темно-зеленое платье с бархатной накидкой, отороченной горностаем. Ее рыжие волосы, украшенные лентой, локонами спускались вдоль нежного лица. Невозможно представить, что эта элегантная дама ездит в мужском седле, напялив малиновые бриджи. Улыбающаяся, румяная, она выглядела как молодая дама, явившаяся со светским визитом. Или как куртизанка.
Лили через плечо Пенелопы бросила взгляд на Алекса. Без тени смущения она высвободилась из объятий сестры и направилась к нему. Протянув руку, она дерзко улыбнулась.
– Прямо в логово врага, – тихо сказала она.
Он грозно сдвинул брови, и ее глаза засветились от удовольствия. Лили решила воздержаться от открытой насмешки. Не стоит приводить его в ярость. Правда, он все равно разозлился. Не ждал, что она явится прямо в его поместье. Его раздражение забавляло ее. Никогда еще она не изводила мужчину с таким наслаждением. Да, она сумеет превратить жизнь Уолвертона в кромешный ад.
Угрызения совести ее не мучили. Это ужасно – брак Уолвертона с Пенелопой. Достаточно взглянуть на них – и все станет ясно. Пенелопа такая нежная, как лепесток цветка. Ее можно запугивать и унижать, а она, как травинка на ветру, склонится – и только. Уолвертон же сущее исчадие ада. Правильные черты холодного лица, почти черные глаза, упрямый подбородок… в этом человеке нет ни капли нежности, чуткости. Грубую силу, исходящую от его мускулистого, крепкого тела, не могла скрыть элегантная одежда. Такому нужна другая женщина – такая же циничная, как он сам, которая не побоится пораниться об эти шипы.
Алекс сделал вид, что не замечает протянутой руки. В его глазах был лед.
– Уезжайте, – зарычал он. – Немедленно.
У Лили мурашки поползли по телу, но она безмятежно улыбнулась.
– Милорд, разрешите мне повидаться с родными. Я давно их не видела.
Прежде чем Алекс успел ответить, он услышал голоса супругов Лоусонов.
– Вильгемина!
– Лили! Боже мой!
Возникла немая сцена, в центре которой оказалась миниатюрная фигурка Лили. Bce в молчании смотрели на нее. Дерзкое и высокомерное выражение вмиг слетело с ее лица, и она напоминала испуганную маленькую девочку. Белые зубы нервно впились в нижнюю губу.
– Мама! – тихо сказала она. – Ты простишь меня?
Миссис Лоусон разрыдалась и бросилась к дочери, протягивая ей навстречу пухлые ручки.
– Вильгемина, почему ты так долго не появлялась! Я уж боялась, что никогда больше тебя не увижу!
Лили, плача и смеясь, бросилась к ней. Они обнялись и заговорили разом.
– Мама, ты совсем такая же… А с Пенни как все чудесно получилось… Она произвела настоящий фурор в свете…
Лили бросилась к отцу.
– Папа!
Мистер Лоусон неловко похлопал ее по спине.
– Ну ладно, ладно… чего уж… Господи, опять сцены. Да и лорд Рэйфорд здесь. У тебя все в порядке? Почему ты сюда приехала? И именно сейчас?
– У меня все в порядке, – улыбаясь, сказала Лили. – Я бы приехала раньше, но не знала, как меня примут. Я хочу участвовать в семейном торжестве. Естественно, если герцог не будет возражать. – Она осторожно взглянула на Алекса. – Я буду вести себя идеально. Как святая.
Алекс смерил ее холодным взглядом. С каким наслаждением он засунул бы ее обратно в карету и велел бы кучеру гнать прямо в Лондон. Или куда подальше.
Лили, казалось, была встревожена его молчанием.
– Но, может быть, здесь мало места? – Она окинула взглядом бесконечные рады окон и балконов.
Алекс заскрежетал зубами. Он бы задушил ее. Ясно, к чему она клонит. Если он ей откажет, что подумает его невеста, ее родители? Пенелопа и так уже смотрит на него с тревогой.
– Алекс. – Пенелопа умоляюще коснулась его руки. Впервые она по доброй воле дотронулась до него. – Алекс, ведь здесь найдется комната для сестры, правда?
Лили ласково заворковала:
– Что ты, Пенни, не будем ставить его милость в неловкое положение. Я в другой раз навещу вас.
– Нет, оставайся! – Пенелопа сжала руку Алекса. – Пожалуйста, милорд, разрешите ей остаться!
– Нет нужды просить, – процедил Алекс. Как он мог отказать своей невесте, когда она умоляет его при всех – при родителях, при слугах, при дворецком. Он взглянул на Лили, ожидая увидеть торжество в ее глазах, злую насмешку. Но ее лицо было непроницаемо. Орлеанская Дева, черт бы ее побрал!
– Поступайте как вам угодно, – обернулся он к Пенелопе. – Но пусть она мне на глаза не попадается!
– О, благодарю вас! – обрадовалась Пенелопа, обнимая мать и сестру. – Чудесно, правда, мама?
Лили спокойно подошла к Алексу.
– Рэйфорд, боюсь, наше знакомство началось неудачно. В этом только моя вина. Давайте забудем эту дурацкую охоту и начнем сначала?
Она говорила так искренне, казалась такой открытой, обворожительной! Алекс не поверил ни единому слову.
– Мисс Лоусон, – нарочито медленно проговорил он, – если вы попытаетесь сорвать мои планы…
– Что тогда? – Лили улыбнулась насмешливо. Он ничего не может ей сделать. Самое плохое с ней уже давным-давно произошло, Рэйфорда она не боялась.
– Вы будете жалеть об этом всю оставшуюся жизнь, – тихо сказал он.
Он повернулся и пошел прочь. Улыбка сошла с лица Лили. Она вдруг вспомнила предупреждение Дерека. Не переходи ему дорогу… Пусть все идет как идет… Лили нетерпеливо пожала плечами. Алекс Рэйфорд – всего лишь мужчина, а она может из них веревки вить. Разве ей не удалось только что завоевать приглашение? Она взглянула на мать и сестру и тихо засмеялась.
– Я спросила Уолвертона, любит ли он тебя.
Лили воспользовалась первой же возможностью и заперлась с Пенелопой, чтобы поболтать.
Она сразу же рассказала сестре об охоте. Она хотела, чтобы та поняла, что за человек ее жених.
– Господи, Лили, как ты могла! – Пенелопа прикрыла глаза рукой и застонала. – Зачем ты это сделала? – И вдруг она засмеялась. – Что же ответил его милость?
– Не вижу ничего забавного! – сказала Лили с чувством оскорбленного достоинства. – Я пытаюсь серьезно поговорить с тобой о твоем будущем.
– Мое будущее в надежных руках. Точнее, было в надежных руках. – Пенелопа опять засмеялась.
Лили негодовала. Почему ее рассказ о случае на охоте так забавляет Пенни? Она должна бы встревожиться!
– Я задала прямой вопрос, а Уолвертон грубил, уходил от ответа и оскорбил меня. На мой взгляд, Уолвертон не джентльмен и мизинца твоего не стоит.
Пенелопа беспомощно пожала плечами.
– Весь Лондон считает, что мне достался лакомый кусок.
– Я придерживаюсь другого мнения. – Лили шагала по комнате, похлопывая перчаткой по руке. – Что в нем особенного? Внешность? Что ж, признаю, он не урод – но такой холодный, обыкновенный, без изюминки…
– Я… Мне кажется, это дело вкуса.
Что касается его богатства, – энергично продолжала Лили, – десятки мужчин обладают достаточными средствами, чтобы достойно содержать жену. Титул? Есть и подлиннее родословные, и более голубая кровь. А главное, не будешь ведь ты утверждать, что любишь его!
– Лорд Рэйфорд и папа сами приняли решение, – тихо сказала Пенелопа. – Не стану спорить – я не испытываю любви к лорду Рэйфорду, но я этого и не ждала. Но чувства придут потом. Так всегда бывает. Я не такая, как ты. Я всегда поступаю так, как принято.
Лили в недоумении посмотрела на сестру. Такой прозаический взгляд на вещи вернул ее к дням юности, когда она никак не могла смириться с необходимостью поступать, как все; при этом никто, кроме нее, не страдал от такого противоречия. Что здесь за секрет? Почему брак без любви для всех, кроме нее, был нормальным явлением? Наверно, она действительно слишком привыкла к своей свободе. Она присела рядом с Пенелопой на кровать.
– Не могу понять, почему ты с такой готовностью выходишь замуж за нелюбимого человека? – Лили старалась говорить твердо, но получилось умоляюще.
– Я просто смирилась. Прости меня, Лили, но ты романтик в самом плохом смысле этого слова.
Лили разозлилась.
– Неправда! У меня сугубо практический склад ума и есть жизненный опыт. Меня достаточно била жизнь, и я понимаю что к чему.
Пенелопа взяла ее руку и сжала в ладонях.
– Милая Лили, с детства я считала тебя самой красивой, самой смелой, самой умной. Но только не практичной.
Лили вырвала руку и с удивлением посмотрела на сестру. Кажется, Пенелопа совершенно не собирается ей помогать! Но тем не менее план должен быть приведен в исполнение. Она желает Пенелопе добра!
– Речь сейчас не обо мне, – резко прервала она. – Как бы то ни было, среди лондонских кавалеров наверняка есть кто-то, кто нравится тебе больше. Например, Закери Стэмфорд. Что скажешь?
Пенелопа некоторое время молчала, ее мысли блуждали где-то далеко. На лице ее появилась мечтательная улыбка.
– Закери, любимый… – Она покачала головой. – Нет, все решено, Лили, я никогда тебя ни о чем не просила. Но сейчас я прошу тебя от всего сердца: пожалуйста, не пытайся спасти меня. Я повинуюсь папе и маме и выйду замуж за лорда Рэйфорда. Это мой долг.
Она щелкнула пальцами, в голову ей пришла новая мысль.
– Может быть, нам лучше попытаться найти мужа для тебя?
– Боже мой, зачем он мне? С мужчинами интересно на охоте или за игорным столом, но во всех других случаях… от них одни неприятности. Жадные, эгоистичные существа. Меня в ужас приводит сама мысль о том, что я буду у кого-то на побегушках. Не выношу, когда ко мне относятся, как к смышленому ребенку, а не как к человеку с собственной точкой зрения.
– Как же без мужчин? А семья, дети? – Как все воспитанные девушки, Пенелопа считала, что растить детей – святая обязанность женщины.
Ее слова задели Лили, вызвав неприятные воспоминания.
– Да, – с горечью сказала она, – мужчины очень способствуют появлению детей.
– Но ты же не хочешь остаться одинокой на всю жизнь?
– Во всяком случае это лучше, чем стать чьей-то собственностью!
Лили не замечала, что почти кричала. Увидев смущенное лицо Пенелопы, она взяла себя в руки и успокоилась. Она закуталась в шаль.
– Хочу пойти прогуляться. Здесь очень душно.
– Но…
– Мы потом поговорим. Обещаю. Увидимся за ужином.
Лили поспешно вышла и спустилась по лестнице, не думая о том, куда направляется.
– Боже мой, мне нужно действовать осторожнее, – прошептала она.
Она потеряла самообладание, и ее слова не произвели должного впечатления. Блуждая по огромному залу, она оказалась в длинной галерее. Через стеклянные двери по обеим сторонам падал свет. Сквозь отполированное до блеска стекло виден был ухоженный парк с ровными газонами и дорожками. Лили плотнее укуталась в шаль и вышла на улицу, с удовольствием подставив лицо под прохладный ветерок.
Парк был великолепен. Пышный и в то же время строгий. Его пересекали безукоризненно подстриженные живые изгороди, разделявшие парк на несколько участков. С одной стороны Лили увидела ручеек и круглое озерцо с белыми лилиями. С другой стороны был розарий. Лили прошлась вдоль стены, увитой диким виноградом и стелющимися розами. Она поднялась по ступенькам на террасу, которая нависала над искусственным озером. Невдалеке был фонтан, а рядом прогуливались павлины. Было так спокойно, тихо, казалось, что в мире не существует зла.
Лили увидела фруктовый сад в восточной стороне поместья и вдруг вспомнила ряды лимонных деревьев вокруг виллы в Италии. Они с Николь почти все время проводили в саду или на террасе.
– Не думать! Только не думать об этом! – прошептала она. Но воспоминания были такими яркими, будто все произошло только вчера. Она присела у фонтана, кутаясь в шаль. Она смотрела на озеро, но видела другое…
– Домина! Домина! Я была на рынке. Посмотри-ка, что я купила! И хлеб, и мягкий сыр, и прекрасное вино. Давай наберем фруктов в саду и на обед сделаем…
Странное молчание напугало Лили. Улыбка сошла с ее лица. Поставив корзинку на ступени, она бросилась в дом. Она одевалась, как местные женщины, – в хлопчатую юбку и рубаху с длинными рукавами, голову ее покрывал платок.
– Домина! – неуверенно позвала она.
Появилась служанка. Ее почерневшее от загара, все в морщинах лицо было залито слезами, седые волосы выбивались из-под платка.
– Синьорина, – простонала она и заговорила так сбивчиво, что невозможно было разобрать.
Лили обняла старуху за плечи, пытаясь успокоить.
– Домина, скажи, что произошло ? Что-то с Николь ? Где она ?
Старуха заплакала. Произошло что-то ужасное, о чем она даже боялась сказать. Девочка заболела ? Поранилась ? В ужасе Лили оттолкнула Домину и бросилась по ступенькам в детскую.
– Николь! – звала она. – Николь, мама вернулась!
– Синьорина, она пропала!
Лили остановилась как вкопанная. Она повернулась к Домине – ту трясло, как в лихорадке.
– Ничего не понимаю, – хрипло сказала она. – Где Николь?
– Двое мужчин. Я не смогла помешать… Я пыталась… Пресвятая Дева Мария! Но они забрали ее. Ее нет.
Это страшный сон! Этого не может быть!
– Что они сказали? – спросила она нетвердым голосом. Домина опять заплакала, и Лили грубо закричала на нее. – Прекрати хныкать, черт бы тебя побрал! Что они сказали ?
Домина испуганно отступила: на Лили было страшно смотреть.
– Они ничего не сказали.
– Куда они ее увели ?
– Не знаю.
– Неужели они не оставили записки ?
– Нет, синьорина.
Лили взглянула в заплаканные глаза служанки. Этого не может быть. Это происходит не с ней! Она бросилась в детскую, споткнувшись о ступень и не чувствуя боли. В комнате ничего не изменилось. Разбросанные игрушки, смятое; платьице на стуле. Кроватка была пуста.
Лили схватилась за сердце, раздался страшный, душераздирающий крик.
– Нет! Нет, Николь! Нет!
Вздрогнув, Лили вернулась к реальности. Уже два года прошло. Два года! Помнит ли она мать? Да жива ли она?! От этой мысли ее горло сжалось, она еле дышала. Наверное, печально подумала она, это наказание за ее грехи. Но Господь должен быть милосерден – Николь была так невинна, так чиста. Чего бы ей это ни стоило, она найдет дочь!
Алекс никогда не видел, чтобы такая миниатюрная женщина ела с таким аппетитом. Может, это и есть источник ее неиссякаемой энергии? С милой последовательностью Лили проглотила полную тарелку ветчины под винным соусом, изрядную порцию картофеля и вареных овощей, булочку, свежие фрукты. Она без конца болтала и смеялась, и лампа отбрасывала мягкий свет на ее оживленное лицо. Несколько раз Алекс ловил себя на том, что неотрывно смотрит на нее. Его тревожили и ее очарование, и загадочность.
О чем бы ни шла беседа, ей было что сказать. Она хорошо разбиралась в охоте, лошадях, азартных играх, и у нее была манера этакого своего парня. Но стоило ей перейти на обсуждение светских новостей, она тут же превращалась в утонченную светскую даму. И, что самое поразительное, ее обаяние затмевало прелесть младшей сестры.
– Пенни будет самой красивой невестой в Лондоне! – воскликнула Лили, а сестра смущенно заулыбалась. Лили повернулась к матери. – Я рада, что исполняется твоя заветная мечта – устроить пышную свадьбу для дочери. Особенно после всех огорчений, которые доставила я.
– Но были ведь не только огорчения, милочка. И я пока не потеряла надежду устроить свадьбу и для тебя!
Про себя Лили расхохоталась, но лицо ее оставалось невозмутимым. Скорее верблюд пройдет через игольное ушко, чем я выйду замуж, мрачно подумала она. Она украдкой взглянула на Алекса, который делал вид, что поглощен уже остывшей едой.
– Непросто найти мужчину, за которого я согласилась бы выйти замуж.
Пенелопа с любопытством посмотрела на Лили.
– Какой же он должен быть?
– Вряд ли я смогла бы описать его одним словом, – задумчиво протянула Лили.
– Тряпка? – подсказал Алекс.
Лили со злостью выпалила:
– По моим наблюдениям, такой брак гораздо выгоднее для мужчин, чем для женщин. У мужа всегда в руках кнут, и в юридическом, и в финансовом смысле. А несчастная жена тратит свои лучшие годы на вынашивание его отпрысков и заботу о его благополучии, пока не сгорит как свечка.
– Но, Вильгемина, это не так. Женщина нуждается в защите и руководстве.
– Я не нуждаюсь!
– Вот как? – заметил Алекс.
Его неподвижный взгляд буквально приковал ее к месту. Она беспокойно заерзала в кресле, но ответила ему таким же смелым взглядом. Видимо, он слышал о ее связи с Дереком Крей-веном. Что ж, его мнение о ней ровным счетом ничего не значит. И не его дело, содержанка она или нет.
– Да, так, – холодно ответила она. – Но, если бы я захотела выйти замуж, то я бы выбрала мужчину, который способен отличить силу от жестокости. Для которого жена – друг, а не рабыня. Который…
– Лили, хватит, – сказал отец с мрачным видом. – Превыше всего я ценю спокойствие, а ты опять устраиваешь сцены. Пожалуйста, помолчи.
– Пусть продолжит, – спокойно сказал Алекс. – Расскажите, мисс Лоусон, чего еще вы ждете от мужчины?
Лили почувствовала, что щеки ее вспыхнули. Странное чувство охватило ее – одновременно тревожное и теплое.
– Я не хочу продолжать, – пробормотала она. – Думаю, и так все понятно.
Она откусила кусочек цыпленка и с трудом проглотила его – еда вдруг потеряла для нее всякий вкус. Все молчали, Пенелопа с беспокойством переводила взгляд с сестры на жениха.
– Правда, – через минуту продолжила Лили, обращаясь к матери, – с возрастом я, похоже, становлюсь степеннее. Мне бы хотелось найти мужчину, который прощал бы мои недостатки и имел терпение сносить мои дикие выходки. – Она многозначительно помолчала. – И, кажется, я нашла его.
– О чем ты, милочка? – спросила миссис Тотти.
– Через день-другой я ожидаю гостя. Совершенно очаровательный молодой человек, и, кстати, ваш сосед, лорд Рэйфорд.
Миссис Тотти обрадовалась.
– Ты не обманываешь меня, Вильгемина?
А кто это? Я его знаю? Что же ты раньше молчала?
– Да не знаю даже, что тут рассказывать, – застенчиво сказала Лили. – Да, вы его знаете. Это Закери.
– Виконт Стэмфорд?
Изумление всего семейства вызвало на лице Лили улыбку.
– Он самый! Как вы знаете, мы стали близкими друзьями после моего разрыва с Гарри. За эти годы наша дружба окрепла и переросла в нежную привязанность. У нас прекрасные отношения. А в последнее время наши чувства приобрели еще большую глубину.
Превосходно, с гордостью подумала Лили. Она выбрала верный тон – легкий, спокойный, слегка беспечный.
У Алекса вертелся на языке вопрос – а что думает по этому поводу ее любовник, Дерек Крейвен, но он сдержался. Что за парочка! Стэмфорд – безобидный щенок, Лили будет водить его за аристократический нос.
Лили виновато улыбнулась Пенелопе.
– Мы знаем, милая Пенни, что Зак когда-то питал к тебе нежные чувства. Но в последнее время он увидел меня в новом свете. Надеюсь, тебя не слишком огорчили наши планы?
Выражение лица Пенелопы было очень странным. В ее глазах можно было прочесть изумление и ревность. Она выдавила улыбку.
– Лили, я только рада – ведь ты нашла человека, который сделает тебя счастливой.
– Зак будет мне хорошим мужем, – задумчиво сказала Лили. – Хотя придется заняться с ним стрельбой. В меткости ему до меня далеко.
– Что ж, – сказала Пенелопа с напускным оживлением. – Виконт Стэмфорд – благородный и разумный мужчина.
– О да, – пробормотала Лили.
Пенни – просто открытая книга. Ее убило известие о том, что мужчина, который так настойчиво за ней ухаживал, собирался теперь жениться на другой. Все прекрасно получается. Сияя, Лили повернулась к Алексу.
– Надеюсь, вы не против того, что у меня будет гость?
– Ни за что на свете я не посмел бы вмешиваться в ваши матримониальные планы, мисс Лоусон. Кто знает, подвернется ли вам другая такая возможность?
– Как вы любезны, – сухо сказала Лили и откинулась в кресле, позволяя слугам убрать со стола.
– Мисс! Мисс, может быть, принести вам чего-нибудь из кухни? Может, чашку чаю?
Лили услышала, как поднимают шторы. Она пошевелилась и застонала, пытаясь проснуться. В глаза ей бил яркий дневной свет. Поворачивая голову, она поморщилась от боли в шее. Какой ей приснился ужасный сон! Она бежала за дочерью, пытаясь догнать ее, но та исчезла бесследно.
Горничная никак не хотела оставить ее в покое. Наверно, Уолвертон приказал разбудить ее ни свет ни заря, чтобы поиздеваться.
– Нет, не надо чаю, – пробормотала она. – Я хочу немного поспать и…
Лили ахнула, когда наконец открыла глаза. Ее сердце бешено забилось. Она не в постели. Она даже не в своей спальне. Она… Господи, она в библиотеке, лежит, скрючившись, в кожаном кресле. Горничная, молодая рыжеволосая женщина, стояла над ней с озабоченным видом. Лили опустила глаза. На ней полупрозрачная ночная рубашка, ни халата, ни туфель! Она заснула в своей спальне, а оказалась здесь. Весь ужас в том, что она совершенно не помнит, как встала с постели и спустилась вниз. Она не помнит ничего!
Опять с ней это происходит.
В растерянности Лили провела ладонью по лицу. Если бы она была пьяна, это можно было бы как-то объяснить. В свое время она натворила глупостей, когда была под хмельком. Но вчера она пила только крепкий кофе.
Такое с ней случалось раньше. Дважды. Первый раз в своем лондонском доме она заснула в спальне, а проснулась в кухне. А другой раз Бэртон, дворецкий, обнаружил ее в холле. Бэр-тон подумал тогда, что она или крепко выпила, или находилась под действием наркотиков. Лили побоялась тогда признаться, что бродит по дому во сне; нормальные женщины так себя не ведут, правда?
Горничная явно недоумевала.
– Я… Мне не спалось ночью и… я спустилась выпить, – сказала Лили, нервно теребя подол ночной рубашки. – Такая глупость – заснула прямо здесь, в кресле.
Горничная посмотрела вокруг и не обнаружила стакана. Лили выдавила из себя некое подобие смеха.
– Я тут задумалась… И заснула, так и не выпив!
– Да, мисс, – с сомнением сказала горничная.
Лили пригладила растрепанные волосы. В голове будто стучали молотки.
– Пожалуй, я поднимусь к себе наверх. Пришлите мне туда кофе, хорошо?
– Да, мисс.
Закутавшись как могла в ночную рубашку, она выбралась из кресла. Стараясь держаться на ногах твердо, она прошла через холл. Из кухни слышался стук ножей и звон тарелок, голоса прислуги. Надо скорей пробраться в свою комнату, пока ее не увидел кто-нибудь. Подняв подол рубашки, она помчалась вверх по ступенькам. Она почти достигла верха, когда дорогу ей преградила темная высокая фигура. Сердце ее упало. Это был лорд Рэйфорд в костюме для верховой езды. Лили в ужасе замерла перед ним.
Уолвертон бросил быстрый оценивающий взгляд на ее фигуру.
– Что это вы шатаетесь по дому в таком виде? – грубо спросил он.
Лили не знала, что сказать. Вдруг она вздернула подбородок и ответила как могла весело:
– Может быть, я беседовала с одним из ваших лакеев! Чего еще вы ждали от такой женщины, как я!
Наступило молчание. Лили целую вечность смотрела ему прямо в глаза, а когда попыталась отвести взгляд, оказалось, что это невозможно. Вместо льда в его глазах вспыхнуло пламя. Они стояли неподвижно, но казалось, земля поплыла у них под ногами. Она пошатнулась и оперлась на перила.
Когда Уолвертон заговорил, металлические нотки в его голосе были еще отчетливее, чем обычно.
– Если вы собираетесь остаться в этом доме, мисс Лоусон, прошу вас впредь воздерживаться от демонстрации вашего натруженного тела. Это понятно?
Презрение в его голосе резануло ее. «Натруженное»? Лили перевела дыхание. Никогда в жизни она не испытывала такой яростной ненависти! Первой реакцией было ответить ему такой же грубостью, но потом вдруг ее охватил страх и ей захотелось одного – убежать.
– Понятно, – прошептала она и бросилась прочь.
Алекс даже не обернулся ей вслед. Он спускался по лестнице почти с той же скоростью, с какой она неслась наверх. Забыв о верховой прогулке, он бросился в библиотеку и захлопнул дверь с такой силой, что стены задрожали. Он задыхался. Он хотел ее – с той самой минуты, когда увидел ее в прозрачной ночной рубашке. Он и теперь дрожал от возбуждения. Он хотел прямо там, на ступеньках, повалить ее и пронзить насквозь, пригвоздить к ковру. Ее волосы, эти проклятые рыжие волосы, так и хотелось запустить в них пальцы… Эта белая шея… Эти маленькие груди…
Алекс выругался и провел рукой по подбородку. Его страсть к Каролине была исполнена нежности и тепла. Но сейчас им владело одно лишь необузданное желание. Эта вспышка страсти – предательство по отношению к Каролине. Лили была опаснее, чем он думал. Ему всегда удавалось держать себя в руках, но когда она рядом… Нет, он не уступит соблазну! Не уступит, черт возьми, даже если это будет стоить ему жизни!
– Закери! Закери, милый, как чудесно, что вы заехали!
Лили приветствовала его с видом хозяйки особняка. Она приподнялась на цыпочки, подняла к нему лицо, и он чмокнул ее в щеку. В черном шелковом галстуке и элегантном костюме для верховой езды Закери представлял собой идеал деревенского помещика. Дворецкий почтительно принял его плащ, шляпу, перчатки и удалился. Увлекая Закери в дальний конец зала, Лили прошептала:
– Они все пьют чай в гостиной – мама, Пенни и Уолвертон. Не забудьте, что вы влюблены в меня, а если вы будете строить глазки моей сестре, я вас ущипну! Ну, пойдемте!
– Подождите, – прошептал Закери, удерживая ее. – А как Пенелопа?
Лили улыбнулась.
– Не расстраивайтесь. У вас, старина, есть шансы.
– Она все еще любит меня? Она вам говорила?
– Нет, она молчит, – вынуждена была признать Лили. – Но Уолвертона она точно не любит.
– Лили, я умираю от любви. Наш план должен сработать!
– Сработает. – Лили решительно взяла его под руку. – Ну, в бой!
Рука об руку они покинули вестибюль.
– Надеюсь, я приехал не слишком поздно?– спросил Закери громко, чтобы его могли услышать в гостиной.
– Что вы, милый, как раз к чаю.
Лили подмигнула, широко улыбнулась и повела его в просторную светлую гостиную.
– Вот и мы, – радостно объявила она. – Все друг друга знают. Как удачно – не нужно никого представлять. – Она нежно пожала ему руку. – Должна сказать, Зак, чай в Рэйфорд-Парке просто восхитительный. Почти такой же, как у меня в Лондоне.
Закери улыбнулся всем присутствующим.
– У Лили действительно самый вкусный чай, какой я пробовал. Она заказывает его по особому рецепту, и этот состав никто не может повторить.
– Я узнала рецепт во время своих странствий, – сказала Лили, усаживаясь в изящное кресло. Она украдкой взглянула на сестру и с удовлетворением отметила красноречивый взгляд, которым обменялись влюбленные. Глаза Пенни были полны печали и тоски. Бедняжка, подумала Лили, не грусти, я все устрою. Может, вы с Заком и докажете мне, что настоящая любовь существует.
Закери как благовоспитанный молодой человек подошел к Пенелопе и Тотти. От его взгляда не укрылся яркий румянец на щеках Пенелопы. Закери обратился к матери.
– Леди Лоусон, как приятно снова видеть вас и вашу очаровательную дочь. Полагаю, у вас все в порядке?
– Благодарю, все хорошо, – ответила Тотти, она чувствовала себя неловко. Она никогда не приветствовала его ухаживаний за Пенни, но относилась к нему с теплотой. Она, как и все вокруг, прекрасно знала, что чувства Закери чисты и благородны. Однако семья с ограниченными финансовыми возможностями должна руководствоваться практическими соображениями. Лорд Рэйфорд куда более выгодная партия для Пенелопы.
Алекс наблюдал эту сцену, стоя у камина. Когда он закурил сигару, Лили выразительно посмотрела на него. Грубиян! Джентльмены курят только в мужской компании, когда обсуждают свои мужские проблемы. Курение при дамах еще можно было бы простить пожилому человеку, который мирно попыхивает своей трубочкой, но Уолвертону, безусловно, следовало воздержаться.
Закери сухо кивнул Алексу:
– Добрый день, Уолвертон.
Алекс кивнул и поднес ко рту сигару. Он выдохнул дым, и его глаза сузились, превратившись в холодные льдинки.
Что за отвратительный тип, подумала Лили. Он, наверное, чувствует себя уязвленным в присутствии такого очаровательного, воспитанного джентльмена. Закери нравится всем, а Уолвертон не смог бы никому понравиться, даже если бы очень захотел. Лили бросила на него злой взгляд и с улыбкой повернулась к Закери:
– Присаживайтесь, Зак, и расскажите, что нового в Лондоне.
Закери уселся рядом.
– Вез вас, дорогая, как обычно, ужасная скука. Впрочем, недавно я обедал в гостях и обратил внимание, что Аннабел после свадьбы с лордом Дихерстом выглядит просто чудесно.
– Прекрасно, – подхватила Лили. – Думаю, она заслужила немного счастья после десяти лет брака с этим вздорным старым козлом сэром Чарльзом.
– Вильгемина! – в ужасе воскликнула Тотти. – Как ты можешь называть покойного сэра Чарльза таким ужасным словом!
– А как его еще называть? Аннабел заставили выйти за него, когда ей было пятнадцать лет, а он в дедушки ей годился. И всем известно, что он плохо с ней обращался. Я очень рада, что он вовремя отдал концы и Аннабел смогла найти себе мужа помоложе.
Тотти смотрела на нее с осуждением.
– Вильгемина, у тебя просто нет сердца!
Закери пришел ей на помощь. Он похлопал Лили по руке и сказал:
– Вы очень категоричны, моя дорогая, но любой, кто вас знает, скажет, что сердце у вас самое великодушное.
Лили вся засветилась. Краем глаза она заметила, что Пенелопа просто лишилась дара речи. Бедняжка никак не могла поверить, что ее верный кавалер называет сестру «моя дорогая». Лили было и весело и грустно смотреть на нее. Если бы можно было объяснить ей, что это все игра!
– Я постараюсь придержать язык, – весело пообещала Лили, – но только сегодня вечером. Рассказывайте дальше, Закери, а я постараюсь никого не шокировать своими замечаниями. Давайте я налью вам чаю. С молоком, без сахара, правильно?
Пока Закери рассказывал лондонские новости, Алекс курил и разглядывал Лили. Он вынужден был признать, что этот брак не так уж невозможен. Между ними чувствовалась близость, основанная на долгой дружбе. Они явно симпатизировали друг другу, им было хорошо вместе.
Взаимная выгода этого брака тоже налицо. Закери – младший сын, и состояние Лили больше, чем жалкие гроши, которые он унаследует. Лили – женщина интересная. В этом платье цвета морской волны, белокожая, рыжеволосая, с яркими зелеными глазами она выглядит необычайно эффектно. Ни один мужчина не откажется лечь с ней в постель. Для нее же брак с джентльменом из хорошей семьи – возможность примириться с приличным обществом после стольких лет сомнительных связей.
Алекс нахмурился. И все же что-то тут не так. В свои тридцать лет Закери все еще невинный мальчик. При такой умной и волевой жене, как Лили, он никогда не станет хозяином в собственном доме. Ему будет проще уступить, чем спорить с ней. С годами Лили начнет презирать своего никчемного супруга. Этот брак с самого начала обречен на неудачу.
– Милорд? – Лили смотрела на него выжидающе. Алекс понял, что упустил нить разговора. – Милорд, я спросила, выкопали ли уже яму в саду?
– Яму? – удивился Алекс. Он подумал, что не расслышал вопроса.
Лили явно была страшно довольна собой.
– Ну да, яму для нового пруда.
Алекс смотрел на нее в изумлении. Не сразу он смог ответить.
– О чем вы говорите, черт возьми?
Всех, кроме Лили, поразила его грубость.
Но она по-прежнему улыбалась.
– Я вчера немного поболтала с вашим садовником, мистером Чамли. Я дала ему кое-какие советы. Ваш парк необходимо немного обновить, украсить.
Алекс резко погасил сигару и швырнул окурок в камин.
– В моем парке не нужны никакие украшения! – заревел он. – Он уже двадцать лет так стоит!
Лили радостно согласилась.
– Вот об этом и речь. Я сказала, что парк выглядит старомодно. Сейчас в любом приличном парке несколько прудов. Я показала мистеру Чамли, где следует выкопать второй пруд.
Алекс побагровел. Придушить бы ее!
– Чамли без моего согласия и камешка не перевернет.
Лили с невинным видом пожала плечами.
– А мне показалось, что он очень увлечен этой идеей. Не удивлюсь, если он уже начал копать. Вам, я думаю, тоже придется по нраву идея нового пруда. – Она тепло улыбнулась ему. – Будете ходить по бережку и вспоминать меня.
Его лицо исказила гримаса. Издав звук, напоминающий рычание льва, он бросился вон из гостиной.
Тотти, Пенелопа и Закери смотрели на Лили.
– Кажется, ему не понравилась моя идея, – разочарованно протянула Лили.
– Вильгемина, – слабо сказала Тотти, – я знаю, ты хотела как лучше. Но прошу тебя, воздержись от каких бы то ни было попыток внести перемены в поместье лорда Рэйфорда.
Вошла служанка в белом переднике и чепце.
– Леди Лоусон, кухарка хочет поговорить с вами о свадебном угощении, когда у вашей милости будет время. Она совсем запуталась, что из чего делать.
– Но как же так? – удивилась Тотти. – Мы же все обсудили. Никакой путаницы быть не должно!
Лили деликатно откашлялась.
– Мама, видимо, кухарка хочет обсудить изменения, которые я внесла в меню.
– О боже! Вильгемина, что ты натворила? – Тотти вскочила и выбежала в негодовании из комнаты.
Лили улыбнулась Закери и Пенелопе.
– Пожалуйста, займите друг друга. Я устроила этот переполох, мне и разбираться.
Не обращая внимания на слабые протесты Пенелопы, Лили выскользнула из гостиной и закрыла дверь. Она улыбнулась, потирая руки. Прекрасно, сказала она себе, чуть не свистнув от радости. Она миновала галерею и вышла в сад через французское окно.
Гуляя среди подстриженных кустов и деревьев, Лили наслаждалась чудесным днем. Она старалась никому не попадаться на глаза. Неожиданно до нее донеслись голоса. Угрожающий рокот Уолвертона звучал как гром небесный. Нужно обязательно узнать, что там происходит! Искушение было слишком велико. Лили подкралась поближе и укрылась за живой изгородью.
– Но, милорд, – оправдывался Чамли, – она действительно говорила насчет пруда. – Лили так и видела перед собой это круглое розовое лицо е лысиной, сверкающей на солнце. – Говорила, да, но я бы никогда не начал такое важное дело, не посоветовавшись с вами.
– Независимо от того, важное дело или пустяковое, не делайте ничего, что бы она ни предложила, – приказал Уолвертон. – Не смейте ни подстригать, ни сажать, ни полоть сорняки по ее просьбе.
– Да, милорд, разумеется.
– Никакие пруды нам тут не нужны!
– Не нужны, милорд.
– Если она снова начнет давать вам советы, Чамли, немедленно сообщите мне. И скажите всем в доме, что никакие изменения в обычной работе не допускаются. Я уже боюсь уехать из поместья, того и гляди она захочет покрасить дом в розовый цвет!
– Слушаю, милорд.
Похоже, Уолвертон закончил свою гневную проповедь, и Лили услышала звук шагов. Она оставалась невидимой за высоким кустарником. Но, к несчастью, Уолвертон шестым чувством угадал ее присутствие. Лили не шевелилась, но он оглянулся и заметил ее. Только что она улыбалась и торжествовала, а теперь сжалась под этим злобным взглядом.
– Мисс Лоусон! – процедил он.
Лили посмотрела на него с невинным видом.
– Да, милорд?
– Вы все слышали или мне повторить?
– Вас за версту было слышно. Кроме того, будьте спокойны, мне бы в голову не пришло красить дом в розовый цвет. Хотя…
– Что вы здесь делаете? – неожиданно перебил он ее.
Лили быстро выдумала:
– Мы с Закери немного поспорили. Я вышла в парк немного поостыть, а потом…
– Ваша мать сейчас вместе с Закери и Пенелопой?
– Да, наверно, – беспечно ответила Лили.
Уолвертон пристально уставился на нее, как будто читал ее мысли.
– Что вы задумали? – спросил он угрожающе. Он круто повернулся и направился к дому.
О нет! Лили похолодела при мысли, что он может застать Закери и Пенелопу врасплох. Тогда все пропало. Нужно немедленно остановить его.
– Подождите! – Она бросилась за ним. – Подождите! По… – Она зацепилась за что-то ногой и оказалась на земле. Со стоном она повернулась взглянуть, обо что споткнулась. Из земли торчал корявый корень дерева. Она попыталась встать, но резкая боль пронзила ее, и она снова опустилась на землю. – Пропади ты пропадом! О черт побери…
Уолвертон повернулся и шагнул было назад.
– Что там у вас?
– Я подвернула ногу! – со злым удивлением воскликнула она.
Алекс выразительно посмотрел на нее и пошел прочь.
– Черт вас возьми, это правда! Сейчас же вернитесь и помогите мне! Должна же у вас быть хоть капля сострадания!
Алекс вернулся, но не сделал попытки помочь ей.
– Какая нога – левая или правая?
– Да какая разница?
Алекс присел на корточки и отодвинул подол ее юбки.
– Которая? Эта?
– Нет, дру… Ой-ой-ой, что вы делаете! Больно! Прекратите, сейчас же уберите свои руки!
– Кажется, вы не притворяетесь! – Алекс схватил ее под локти и рывком приподнял с земли..
– Конечно нет! Почему никто не вырежет этот чертов корень? Из-за него можно шею свернуть!
Его взгляд прожег ее насквозь. Голос дрожал от злости.
– Может быть, вы желаете внести еще какие-нибудь новшества?
Лили благоразумно промолчала.
– Вот и прекрасно, – проговорил Алекс, и они направились к дому.
Лили неловко ковыляла рядом с ним.
– Могли бы мне руку предложить!
Он выставил локоть. Она взяла его под руку. Она как могла старалась протянуть время. Пусть Закери и Пенелопа подольше побудут вдвоем. Лили украдкой рассматривала своего спутника.
Волосы его, обычно гладко зачесанные, растрепались. От влажного воздуха кончики волос завились, несколько вьющихся прядей упали на лоб. Красивые волосы.
И пахло от него приятно – табаком, свежим накрахмаленным бельем и еще чем-то незнакомым. Несмотря на боль, ей почти понравилась эта вынужденная прогулка. Это так смутило ее, что она немедленно вновь вступила в препирательства.
– Неужели обязательно нужно так нестись! Как на соревнованиях! Черт возьми! Если мне станет хуже, вы будете виноваты!
Он состроил недовольное лицо, но замедлил шаг.
– Как грубо вы выражаетесь, мисс Лоусон.
– Мужчины всегда чертыхаются, почему мне нельзя? Кстати, всем мужчинам нравится моя манера разговаривать.
– И Дереку Крейвену тоже?
Вот и хорошо, что ему известно о ее отношениях с Дереком. Пусть он знает, что у нее есть могущественный союзник.
– Мистер Крейвен сам научил меня весьма полезным выражениям.
– Не сомневаюсь!
Они продолжали пререкаться всю дорогу. Лили старалась говорить как можно громче, чтобы предупредить влюбленных. Когда Уолвертон распахнул дверь и втолкнул Лили в гостиную, Пенелопа и Закери сидели в разных концах комнаты. При их появлении Закери вскочил. Интересно, что произошло между ними? Закери был в обычном благодушном расположении, а Пенелопа выглядела взволнованной.
Алекс окинул их взглядом и сухо заговорил:
– Мисс Лоусон что-то говорила о ссоре?
Закери с беспокойством повернулся к Лили.
– О, мой скверный характер всем известен! – Лили засмеялась. – Мне нужно было выйти и остыть. Меня простили?
– Как всегда, – галантно отозвался Закери и поцеловал ей руку.
Лили отпустила руку Алекса и оперлась на Закери.
– Вам придется помочь мне дойти до стула. Я гуляла и подвернула ногу. – Она махнула рукой в сторону ухоженного парка. – Там из земли торчит корень толщиной с дорожную версту!
– Небольшое преувеличение, – язвительно сказал Алекс.
– Все равно огромный.
С помощью Закери Лили театрально проковыляла к стулу и с облегчением села.
– Нужно сделать компресс! – воскликнула Пенелопа. – Бедняжка Лили! Не двигайся!
Она бросилась на кухню. Закери заботливо расспрашивал Лили.
– Что, очень больно? Может, что-то серьезное?
– Все будет в порядке. – Лили притворно поморщилась. – Но, может быть, вы заедете завтра, чтобы справиться о моем самочувствии?
– Я буду приезжать каждый день, пока вам не станет лучше, – пообещал Закери.
Лили через плечо улыбнулась Уолвертону. Кажется, этот странный звук – скрежет его зубов?
На следующее утро нога почти не беспокоила Лили. День был теплый и солнечный. Закери приехал с утра, чтобы покатать ее по окрестностям. Лили уговорила поехать и Пенелопу. Алекс сухо отказался от прогулки, сославшись на дела. Не стоит и говорить, что все с облегчением восприняли его отказ. Если бы он согласился, обстановка была бы напряженной.
Отправились в открытом экипаже. Закери уверенно правил лошадьми, улыбаясь шуткам пассажирок. Лили и Пенелопа сидели рядышком, пряча лица от солнца под соломенными шляпками. У развилки Закери предложил свернуть налево. Они поехали мимо чудесных зеленых лугов, покрытых фиалками, геранью, клевером.
– Как красиво! – воскликнула Пенелопа. – Давайте остановимся и погуляем! Я нарву фиалок для мамы.
Лили с сожалением покачала головой.
– У меня все еще болит нога, – соврала она. – Я не в настроении бродить по полям. Может, Закери составит тебе компанию?
– Но… – Пенелопа взглянула на красивое мечтательное лицо Зака и смутилась. – Это нехорошо.
– Пожалуйста, – уговаривал Закери. – Будет просто чудесно!
– Но… Вдвоем… Без сопровождения…
– Не волнуйся, всем известно, что Зак джентльмен, – сказала Лили. – Кроме того, я буду наблюдать за вами из коляски. Но если у тебя нет желания гулять, Пенни, давай посидим в коляске и полюбуемся окрестностями отсюда.
Сидеть с сестрой в коляске или гулять вдвоем с любимым? Пенни в нерешительности кусала губы. Потом улыбнулась Закери.
– Только очень недолго.
– Вернемся сразу же, как вы захотите. Лили с нежной и насмешливой улыбкой наблюдала, как Закери помог Пенелопе выйти из кареты и повел ее через луг. Они созданы друг для друга. Закери порядочный мужчина, достаточно сильный, чтобы защитить ее, и достаточно мягкий, чтобы не обидеть. А Пенни такая нежная, невинная, ему такая и нужна.
Устроившись поудобнее, Лили достала корзинку с провизией. Она сидела, развязав ленты шляпки и подставив лицо под нежные солнечные лучи, и ела сочную клубнику.
Когда-то в Италии они с Джузеппе тоже устраивали пикник. И луг был почти такой же. Это было перед тем, как они стали любовниками. Лили казалось тогда, что она знает жизнь. Какой наивной она была!
– Какой чудесный воздух за городом! – воскликнула она, сидя в тени деревьев и откусывая сладкий персик. – Все кажется таким вкусным!
– Ты устала от порочных прелестей города, любовь моя ?
Джузеппе смотрел на нее красивыми влажными черными глазами.
– Светское общество в Италии такое же скучное, как в Англии, – задумчиво сказала Лили. – Все пытаются острить, женщины считают, что все мужчины от них без ума, каждый говорит и никто не слушает…
– Я слушаю, любовь моя. Ловлю каждое твое слово!
Лили повернулась к нему и улыбнулась:
– Это правда? А почему?
– Я люблю тебя, – страстно прошептал он. Она не сумела сдержать смех.
– Ты всех женщин любишь!
– А разве это плохо ? У меня хватит любви для всех женщин. И для тебя хватит.
Он выбрал роскошную гроздь винограда и поднес ягоду к ее губам.
Ее сердце забилось быстрее. Она приоткрыла рот, взяла ягоду и улыбнулась. Ни один мужчина не ухаживал за ней так тонко. В его глазах было обещание нежности, страсти, наслаждения. Она тянулась к нему всем своим существом. Она так одинока. А еще ей хотелось проникнуть в эту вечную тайну!
– Лили, прекрасная моя англичаночка, – шептал Джузеппе. – Я сделаю тебя счастливой. Тебе будет хорошо, любимая.
– Не надо. – Она отвернулась. – Никто не может этого обещать.
– Почему нет ? Дай мне шанс. Красавица Лили с печальной улыбкой, я принесу тебе счастье.
Он наклонился и поцеловал ее. Его губы были теплые, нежные. В этот момент Лили решила: он будет ее первым мужчиной. В конце концов, все равно никто не поверит, что она девственница. Ее невинность ни для кого ничего не значила.
Теперь, вспоминая прошлое, Лили удивилась: почему она думала, что любовь – притягательная тайна? Она дорого заплатила за свою ошибку, и все еще платит. Вздыхая, она смотрела на сестру и Закери. Они не касались друг друга, но от них исходило ощущение близости. Он никогда не предаст, подумала она. А это самое главное.
После прогулки с Закери Пенелопа сияла. Но потом все изменилось. Во время ужина ее глаза уже не светились радостью, и она была бледна и грустна. Лили молча недоумевала, но возможность поговорить с сестрой представилась только поздно вечером, когда они готовились ко сну.
– Пенни, – спросила она, расстегивая сзади платье сестры, – что случилось? Ты была сама не своя, почти ничего не ела за ужином.
Пенелопа подошла к туалетному столику, вынула шпильки, и волосы каскадом рассыпались по плечам. Она посмотрела на Лили, в глазах была грусть.
– Я знаю, что у тебя на уме. Но прошу тебя, не пытайся больше устраивать мне встречи с Закери. Это ни к чему хорошему не приведет.
– Тебе было неприятно, что ты осталась наедине с Закери? – сокрушенно заговорила Лили. – Я поставила тебя в неловкое положение? Прости меня…
– Нет, это было прекрасно! – воскликнула Пенелопа и смутилась. – Нельзя так говорить! Не пойму, что со мной происходит. Я в полной растерянности.
– Ты всегда слушалась маму и папу и поступала так, как они велят. Вот и теперь ради их удовольствия ты приносишь в жертву свою любовь.
Пенелопа села на кровать и низко опустила голову.
– Кого волнует, люблю я или нет?
– Да твое счастье – это единственное, что имеет значение! Но почему ты так расстроена? Что произошло?
– Лорд Рэйфорд сегодня говорил со мной, – уныло сказала Пенни. – После того, как мы вернулись с прогулки.
Лили встрепенулась.
– Так! И что он сказал?
– Он задавал вопросы… И предположил, что Закери вовсе не за тобой ухаживает. Сказал, что Закери ведет себя низко, использует тебя как прикрытие, а на самом деле питает интерес ко мне.
– Да как он смеет! – вспылила Лили.
– Но это правда, – со слезами сказала Пенелопа. – Ты сама знаешь.
– Конечно правда. Я сама придумала этот план!
– Я так и думала.
– Но как он смеет оскорблять нас таким предположением!
– Лорд Рэйфорд сказал, что мужчина, который намеревался жениться на такой, как я, никогда не женится на такой, как ты.
– На такой, как я? – нахмурилась Лили.
– Он сказал «с перцем», – смущенно добавила Пенелопа.
– «С перцем»! – Лили в бешенстве металась по комнате. – Он думает, что ни один мужчина мною не заинтересуется, – кипятилась она. – Но он ошибается – мужчины находят меня весьма привлекательной. Я имею в виду настоящих мужчин, а не таких, как он, с ледяной водой в жилах. «С перцем»! Да у него самого столько недостатков, что дня не хватит перечислять! Ну, не волнуйся, я все беру на себя, а когда доведу это дело до конца…
– Прошу тебя, Лили, – слабо возразила Пенелопа, – меня все страшно пугает. Давай оставим все как есть.
– О, конечно. Но только после того, как решу кое-какие проблемы.
– Нет! – Пенелопа прикрыла глаза рукой, словно силы ее были на исходе. – Прошу тебя, не выводи лорда Рэйфорда из себя!
– Он угрожал тебе?
Счастье, что Пенелопа не видела мстительного выражения на лице Лили, иначе она бы испугалась еще больше.
– Н-нет, не совсем. Но он такой сильный, и он не простит предательства… Таких лучше не злить!
– Пенни, а если бы Закери предложил тебе…
– Нет, – со слезами вскричала Пенелопа, – закончим этот разговор! Я не могу!..
– Хорошо, хорошо, – успокоила ее Лили, – я молчу. Не плачь. Все будет хорошо, вот увидишь.
Алекс стремительно шагал вниз по лестнице. Он был одет по-дорожному – пальто из тонкой шерсти, поплиновый жилет, хлопчатобумажные брюки. Полученное вчера письмо требовало его присутствия в Лондоне. Его младшего брата Генри исключали из Уэстфилда. Впервые в истории семьи Рэйфорда исключали из привилегированной школы.
В Алексе боролись тревога и гнев. Интересно, что послужило последней каплей? Генри очень подвижный, озорной мальчишка, но не злой. В короткой записке от директора ничего не говорилось о причинах; было лишь сказано, что мальчика следует немедленно забрать.
Алекс тяжело вздохнул. Видимо, он недостаточно занимался братом. У него никогда не хватало духу наказывать его за озорство. Генри был совсем ребенком, когда умерли родители. Алекс был для него скорее отцом, чем братом. Правильно ли он поступал? Может, нужно было жениться раньше. Его жена могла бы заменить Генри мать.
Вдруг он увидел хрупкую фигурку в ночной рубашке. Лили, опять полуголая, украдкой поднималась к себе. Он остановился и ждал.
Она наконец заметила его и попятилась. Увидев его суровое лицо, она застонала и провела рукой по лбу.
– Давайте не будем это обсуждать, ладно?
– Нет, мисс Лоусон, – твердо сказал Алекс. – Вы сейчас же объясните мне, где вы были и чем занимались.
– Обойдетесь, – сказала Лили.
Алекс молча смотрел на нее. Похоже, она действительно бегает на свидания: в ночной рубашке, босая, с распущенными волосами. Почему-то эта мысль привела его в ярость. Ему всегда было безразлично, что делают другие, – лишь бы его это не касалось. А сейчас во рту у него был горький привкус.
– В следующий раз я сам соберу вам чемоданы. В Лондоне распущенность считается достоинством, но здесь я этого не потерплю.
Лили выдержала его взгляд и пошла наверх, вполголоса предавая его проклятиям.
– Что вы сказали? – угрожающе спросил он. Она послала ему сладкую улыбку.
– Я пожелала вам доброго утра, милорд. Вернувшись в комнату, Лили попросила приготовить ванну. Горничные быстро наполнили водой фарфоровую ванну, зажгли огонь в маленьком камине и положили полотенца согреваться. После этого Лили отпустила их.
Сидя в ванне, Лили лениво плескала теплую воду себе на грудь. Стены были оклеены обоями в китайском стиле, с цветами и птицами. Камин был украшен китайскими пагодами и драконами. Как старомодно! Лили готова была поставить последний фартинг за то, что стены оклеивали последний раз лет двадцать назад. Если бы я была здесь хозяйкой, я бы все переделала, подумала Лили.
Выйдя из ванны, она села у камина и стала сушить волосы. В розовом с цветочками платье она выглядела такой же юной, как Пенелопа. Она подумала, что ее прогулки во сне происходят все чаще и чаще. Вчера она проснулась в библиотеке, сегодня в гостиной, на кушетке. Как она там оказалась? Как ей удалось благополучно спуститься? Она могла шею себе свернуть!
Так больше не может продолжаться. Надо будет посоветоваться с врачом, попросить снотворное. Но вдруг он сочтет ее сумасшедшей? Что тогда с ней будет? Лили закрыла глаза.
– Может, я действительно сошла с ума, – пробормотала она. Руки ее сжались в кулаки. Любая женщина помешалась бы, если бы у нее отняли ребенка!
– Мисс? – Она услышала удивленный голос вошедшей служанки. – Вы что-то сказали?
– Нет-нет, не обращайте внимания.
– Разрешите, я заберу грязное белье в стирку.
– Возьмите и мою ночную рубашку. Да, а где лорд Рэйфорд? Мне надо с ним поговорить.
– Он уехал в Лондон, мисс.
– В Лондон? – нахмурилась Лили. – Зачем? И надолго?
– Сказал Сильверну, что сегодня и вернется.
– Быстро! Что же он успеет сделать за такой короткий срок?
– Не могу знать.
Лили показалось, что горничная что-то знает, но не говорит. Слуги Уолвертона были не болтливы и преданы хозяину. Лили не стала настаивать и безразлично пожала плечами.
Привилегированная школа в Уэстфилде располагалась на одном из трех холмов к северо-западу от Лондона. В хорошую погоду с вершины холма было видно двенадцать графств. В этой одной из самых привилегированных закрытых школ учились дети, впоследствии ставшие известными политиками, художниками, поэтами. Алекс тоже когда-то там учился. Он помнил жесткую дисциплину, издевательства старших мальчиков. Но в памяти остались и крепкая дружба, и озорные проделки. Он надеялся, что и Генри там будет хорошо, но, видимо, ошибся. Угрюмый мальчик проводил Алекса в кабинет директора. Доктор Торнуайт, директор, встал из-за большого с множеством ящиков стола и приветствовал его без улыбки. Это был худой человек с прямыми седыми волосами, узким морщинистым лицом и кустистыми черными бровями. Голос у него был тонкий. Он заговорил недовольным тоном:
– Лорд Рэйфорд, должен признаться, я испытываю огромное облегчение от того, что вы забираете своего подопечного. Он опасный, склонный к насилию юноша. Такому не место в Уэстфилде.
В этот момент дверь кабинета директора открылась и с криком «Алекс!» Генри бросился ему навстречу, но вдруг остановился, пытаясь казаться степенным. Не сдержав радостной улыбки, Алекс притянул Генри к себе, потом отстранился и внимательно посмотрел на брата.
– Почему мне говорят, что ты опасен?
– Розыгрыш, – признался Генри.
Алекс невольно улыбнулся. У Генри своеобразное чувство юмора, но он хороший мальчик, таким можно гордиться. Маленький ростом для своих двенадцати лет, он смелый и сильный. Первый в спорте и в математике, тайком сочиняет стихи. В голубых глазах озорные искорки, светлые волнистые волосы с трудом поддаются гребешку. Чтобы компенсировать маленький рост, Генри вел себя уверенно и дерзко и среди мальчиков был вожаком. Если он был не прав, всегда просил прощения. Непонятно, что он мог натворить, чтобы заслужить такое наказание. Может, склеил страницы в учебниках, а может, ведро с водой над дверью подвесил? Что же, придется извиниться за Генри и упросить директора отменить решение.
– А в чем заключается розыгрыш? – спросил Алекс.
Ответил Торнуайт.
– Он взорвал входную дверь у меня дома, – сухо объяснил он.
Алекс в изумлении уставился на брата.
– Что ты сделал?
Генри виновато опустил глаза.
– Порох, – сознался он.
– И я и моя экономка могли получить серьезные увечья, – сдвинув брови, заявил директор.
– Но почему, Генри? На тебя это не похоже! – Алекс не верил своим ушам.
– Как раз похоже! – возразил Торнуайт. – Это вполне в его духе. Генри не признает авторитетов, противится дисциплине…
– Вашей дисциплиной, – выпалил Генри, – я сыт по горло!
На лице Торнуайта было написано: я же вам говорил!
Алекс ласково обнял Генри за плечи.
– Скажи мне, зачем ты это сделал? Генри упрямо молчал. Торнуайт начал объяснять за него.
– Генри по своему характеру…
– Ваше мнение я уже слышал, – прервал Алекс и так взглянул на директора, что тот немедленно замолчал. Затем он повернулся к брату, и взгляд его потеплел. – Генри, объясни мне.
– Это неважно, – пробормотал Генри.
– Ответь мне, почему ты так поступил, – с угрозой в голосе потребовал Алекс. – Сейчас же.
Генри неохотно ответил:
– Это все из-за порки.
– Тебя пороли? За что?
Да за все! – Он вызывающе посмотрел на директора. – Один раз я на минуту опоздал к завтраку, другой раз уронил учебники, еще как-то раз шея грязная была… Меня колотят трижды в неделю, и розгой, и палкой!
– Я применяю подобные наказания ко всем без исключения мальчикам, которые нарушают дисциплину, – сухо сказал Торнуайт.
Лицо Алекса оставалось непроницаемым, хотя внутри клокотала ярость.
– Ну-ка, покажи, – приказал он сдавленным голосом.
Генри замотал головой и еще больше покраснел.
– Покажи, – настаивал Алекс.
Переводя взгляд с брата на Торнуайта, Генри тяжело вздохнул.
– Ну и ладно. Торнуайт уже столько раз все это видел…
Он повернулся, неохотно снял пиджак и расстегнул бриджи.
У Алекса перехватило дыхание. Что они сделали с мальчиком! Вся спина и ягодицы были покрыты ссадинами, синяками и рубцами. Это не имело ничего общего с воспитанием, даже самым строгим. Увечья были нанесены не воспитателем, а человеком, который получал от этого извращенное удовольствие Так обращались с дорогим ему существом!.. Алекс потер подбородок, пытаясь взять себя в руки. Он старался не смотреть на Торнуайта. Убить мало этого мерзавца. Генри натянул бриджи и повернулся к Алексу. Глаза его испуганно округлились, когда он увидел выражение глаз и подергивающуюся щеку брата.
– Этого требовала справедливость, – сказал лицемерно Торнуайт. – Порка всегда была в традициях Уэстфилда…
– Генри, – сдавленным голосом спросил Алекс, – кроме порки они ничего тебе не сделали?
– Нет, а что такое? – Генри явно не понимал, что имел в виду Алекс.
– Да нет, ничего. – Алекс кивнул на дверь. – Иди. Я сейчас подойду.
Генри неохотно повиновался, все время с любопытством оборачиваясь.
Когда дверь закрылась, Алекс устремился к Торнуайту. Тот инстинктивно попятился.
– Лорд Рэйфорд, порка является общепризнанным методом воспитания мальчиков…
– Но я этого метода не признаю! – Алекс схватил его и прижал к стене.
– Я вас в тюрьму засажу! Я вам не позволю! – задыхаясь проговорил директор.
– Вы поганый извращенец, – процедил сквозь зубы разъяренный Алекс. – Свою неполноценность вы вымещаете на детях. Вы их мучаете, пока не насытитесь видом крови, и получаете от этого удовольствие.
– Д-дисццплина требует, – с трудом выговорил директор.
Если ваша дисциплина отразится на здоровье Генри или выяснится, что вы склоняли его к извращениям, то вам не поздоровится. – Алекс схватил его за горло и сжал так, что лицо директора стало багровым. – Я из вас сделаю чучело!
Он отпустил Торнуайта, и тот рухнул на пол. С отвращением Алекс вытер руки о жилет и вышел из кабинета, хлопнув дверью.
В холле его ждал Генри. Алекс обнял его за плечи и быстро повел к выходу.
– Почему ты мне ничего не рассказывал? Генри едва поспевал за ним.
– Не знаю.
Алекс вдруг припомнил слова Лили. Холодный, бесчувственный – неужели это правда? Он нахмурился.
– Ты думал, я не пойму? Отнесусь к этому безразлично? Нужно было сразу мне сказать!
– Думал, потерплю немножко. Думал, как-то все устроится. А потом решил сам разобраться.
– С помощью пороха?
Мальчик замолк. Алекс вздохнул.
– Генри, прошу тебя, больше ничего такого не предпринимай. Ты пока несовершеннолетний, и я за тебя отвечаю.
– Я понимаю, – обиженно ответил Генри. – Но ты был занят другими проблемами. Свадьба…
– Какая свадьба! Не оправдывайся!
– Чего ты от меня хочешь? – запальчиво крикнул Генри.
Стиснув зубы, Алекс сохранял спокойствие.
– Я хочу, чтобы в трудной ситуации ты всегда обращался ко мне за помощью. Понял?
Генри коротко кивнул.
– А теперь что будем делать?
– Едем в Рэйфорд-Парк.
– О, правда? – Он уже улыбался. – У меня вещи остались в комнате.
– Что-нибудь важное?
– Да нет, в общем.
– Тогда пусть остаются.
– Мне придется вернуться? – с ужасом спросил Генри.
– Нет, – твердо сказал Алекс. – Приглашу учителя. Будешь учиться дома.
Генри радостно подбросил в воздух школьную фуражку. Она упала на пол и так осталась лежать.
– Тсс, кажется, это он. – Лили увидела карету Алекса на дороге и поманила Закери из музыкальной комнаты, где перед этим он, Тотти и Пенелопа распевали песни и играли на пианино.
– Лили, скажите, что вы задумали!
Я думаю, после дороги Уолвертон зайдет в библиотеку выпить. Нужно, чтобы он увидел нас вместе. – Лили энергично подтолкнула Закери к тяжелому кожаному креслу. Усевшись к нему на колени, она прикрыла ему рот рукой, остановив готовые сорваться с его губ слова протеста. – Тихо, Зак, я ничего не слышу. – Наклонив голову, Лили напряженно вслушивалась в звук приближающихся шагов. Тяжелая, размеренная походка… Наверняка Уолвертон. Она обняла Закери за шею. – Поцелуйте меня. И так, чтобы было убедительно.
– Но Лили, как же можно… Мои чувства к Пенни…
– Давайте же, черт побери!
Закери робко повиновался.
Поцелуй был в точности такой же, как все другие до сих пор, испытанные Лили. То есть никакой. И почему поэты описывают это почти неприятное действие как нечто божественное! Она была скорее согласна с писателем Свифтом, который удивлялся, что за глупец изобрел поцелуи. Но влюбленные пары считали поцелуи непременным атрибутом, а Уолвертон должен поверить, что у них с Закери роман.
Дверь в библиотеку распахнулась. Лили гладила темные волосы Закери, стараясь казаться увлеченной поцелуем. Потом она медленно подняла голову, как бы осознав, что они не одни. В дверях стоял Уолвертон, запыленный и растрепанный после дороги. Его бронзовое от загара лицо было мрачным. Лили дерзко улыбнулась:
– О, да это лорд Рэйфорд в своем обычном веселом расположении духа! Как видите, милорд, вы оказались свидетелем приватной беседы… – Она резко остановилась, увидев за спиной Алекса мальчика. Небольшого роста, светловолосый, голубоглазый мальчик, в глазах любопытство, на губах улыбка. М-да… Она не ожидала, что свидетелем интимной сцены станет кто-то, кроме Уолвертона. Лили покраснела.
– Мисс Лоусон, – угрожающим тоном сказал Алекс, – это мой младший брат Генри.
– Здравствуй, Генри, – со слабой улыбкой выдавила из себя Лили.
Заинтересованно взглянув на нее, Генри не стал тратить время на светскую беседу.
– А почему вы целуетесь с виконтом Стамфордом, вы же выходите замуж за Алекса?
– О, я не та мисс Лоусон, – поспешно объяснила Лили. – Ты имел в виду мою несчастную… мою младшую сестру. – Спохватившись, она соскочила с колен Закери и чуть не растянулась на полу. – Пенни и мама в музыкальной комнате. Поют.
Алекс вежливо кивнул.
– Пойдем, Генри, я познакомлю тебя с Пенелопой.
Генри, казалось, не слышал. Он подошел к Лили, которая поспешно поправляла платье.
– А почему у вас такие короткие волосы? – спросил он.
Лили рассмешило его любопытство.
– Они мне очень мешали во время охоты.
– Вы охотитесь? – Он смотрел на нее с изумлением. – А ведь это опасно для женщин!
Лили повернулась к Уолвертону и увидела, что он не сводит с нее глаз. Она не смогла сдержать усмешку.
– А знаешь, Генри, твой брат сказал мне то же самое, когда мы познакомились!
Они смотрели друг другу прямо в глаза. Вдруг утолок его рта чуть дрогнул, как будто он пытался удержаться от улыбки.
– Милорд, – скромно сказала Лили, – я не окажу дурного влияния на Генри, не беспокойтесь. Я представляю большую опасность, но лишь для взрослых мужчин.
Алекс выразительно посмотрел на нее.
– Я верю вам, мисс Лоусон.
Обняв Генри за плечи, он вышел с ним из комнаты.
Лили не шелохнулась. Ее одолевали странные чувства. Алекс был такой усталый, запыленный, и этот жест, когда он притянул к себе брата, как бы защищая его… Лили сама себе удивлялась. Она не из тех, кто станет пылинки сдувать с мужчин, и все же ей вдруг подумалось, что кто-то должен пригладить ему волосы, приготовить ему легкий ужин, спросить, чем он так встревожен.
– Лили, – спросил Закери, – вы думаете, он поверил, что все было по-настоящему?
– Конечно, – автоматически ответила она, – почему бы ему не поверить?
– Он очень проницательный.
– Почему, черт возьми, все такого высокого о нем мнения? – выпалила Лили. И тут же пожалела о своей вспышке. Она вдруг представила себя в объятиях Уолвертона, почувствовала его твердые губы, уверенные руки. Ее сердце сжалось. Она уже была в его объятиях, когда упала на охоте и он поднял ее. Сила его рук и выражение его лица напугали ее.
Интересно, Каролина Уитмор когда-нибудь видела его таким? Лили была страшно заинтригована этой самой Каролиной. Любила ли она Уолвертона или согласилась выйти за него из-за денег? Или из-за аристократического происхождения? Лили слышала, что американцы падки на титулы и голубую кровь.
А Уолвертон? Каким он был с Каролиной? Был нежен, улыбался? Был ли он счастлив с ней?
Вопросы, вопросы, и все без ответа. Это раздражало Лили. В конце концов какое ей дело до всего этого! Главное – избавить от него Пенелопу.
Алекс простился с учителем и вздохнул. Мистер Хотчкинс был уже четвертый кандидат. Пока ни один из них не подошел. Видимо, понадобится немало времени, чтобы найти учителя в меру строгого и доброго. Разбирательства с арендаторами и поиски учителя в последние дни отнимали у Алекса все время. Арендаторы жаловались, что расплодившиеся кролики наносят ущерб хозяйству. В то же время лесничий сообщил, что участились случаи браконьерства. Хорошо, если бы убивали только кроликов. Но браконьерство коснулось и фазанов. Алекс решил проблему, пообещав компенсировать убытки. Одновременно он принимал арендаторов с дальнего поместья, которых беспокоили налоги.
– Наняли бы управляющего, – сказала Лили, случайно услышав разговор. – Все так поступают.
– Я сам знаю, как мне вести свои дела, – резко ответил Алекс.
– О, конечно, – с беспечной улыбкой сказала Лили, – вы предпочитаете все делать сами. Было бы время, вы бы сами собирали арендную плату с каждого арендатора. Удивляюсь, что вы не натираете полы и не месите тесто: зачем кого-то нанимать – вы бы сами прекрасно справились!
Алекс велел ей не совать нос в чужие дела, а она назвала его средневековым деспотом.
Потом на досуге он размышлял над ее словами. Действительно, большую часть работы можно было поручить помощнику. Но тогда у него появилось бы свободное время – а что с ним делать? Проводить в обществе Пенелопы? Это не сулило ему особой радости.
Охота? Азартные игры? Балы? Политика? Какая скука. Может быть, возобновить старые знакомства? В последние два года он избегал встреч даже с близкими друзьями, особенно с теми, кто знал Каролину. Алекс не мог вынести сочувственных взглядов.
Мрачный, озабоченный, он пошел к Пенелопе. Она как тень пряталась за мать. Он пытался поддерживать разговор, выпил предложенный ему чуть теплый чай. Пенелопа застенчиво поглядывала на него, не отрываясь от вышивания. С белым муслином в руках она казалась такой чистой, возвышенной. Разговор не клеился, и через несколько минут Алекс ушел, сославшись на дела.
Из галереи доносился смех и шуршание карт. Из любопытства он пошел посмотреть. Сначала он подумал, что к Генри пришел приятель. Действительно, на полу по-турецки сидели двое. Один точно был Генри, а другой… Алекс узнал Лили и нахмурился. Мало того что она надела свои малиновые бриджи, она еще взяла у Генри рубашку и жилет. Он направился к ним, намереваясь устроить Лили скандал за такой неподобающий вид. Подойдя ближе, он почувствовал невероятное волнение. Бриджи туго обтягивали ее ноги и бедра. Господи, что за непонятная женщина! Он знал много соблазнительных красавиц, видел их и одетыми и обнаженными, в пышных ночных одеяниях и прозрачных лоскутках, голыми в ванне и во французском шелковом белье. Но ничто не производило на него такого впечатления, как вид Лили в узких бриджах.
Его бросило в жар. Тело напряглось от возбуждения. Он отчаянно старался думать о Пенелопе. Не помогает! Он пытался воскресить в памяти образ Каролины, но не смог вспомнить ее лица. Он видел перед собой изящные колени, стройные бедра, точеную талию. Он с трудом перевел дыхание. Все было как будто в тумане. Его предательски влекло к Лили, к ее живой красоте.
Лили заметила Алекса и замерла в ожидании едкого замечания. Ничего не произошло. Она продолжала обучать Генри. Ловкими движениями рук она сдавала и тасовала карты.
– Смотри, Генри. Берешь несколько карт и пропускаешь их под другими… вот так… видишь? Та опять внизу.
Генри засмеялся и захотел попробовать. Алекс наблюдал за его манипуляциями.
– А знаешь, как поступают с теми, кто нечестно играет?
– О, только с неудачниками, – вмешалась Лили. – Настоящих жуликов никто не может поймать. – Она грациозно указала рукой на пол. – Присаживайтесь, милорд. Я только что научила вашего брата своим лучшим приемам.
Алекс опустился на пол рядом с ней.
– Видимо, следует вас поблагодарить? Делаете из моего брата шулера…
Лили улыбнулась.
– Ни в коем случае. Я просто показываю ему, как другие люди могут при случае обмануть его.
Генри не смог повторить фокус и неловко рассыпал карты.
– Ничего, – успокоила Лили, подбирая карты, – это дело практики.
Алекс не мог оторваться от обтянутых брюками ягодиц Лили, пока она старательно собирала колоду. Он снова содрогнулся от возбуждения, лицо его пылало. Нужно немедленно встать и уйти. Но вместо этого он остался сидеть рядом с этой удивительной женщиной.
Генри смешал карты.
– Ну что, Алекс, нашел учителя? Алекс с трудом оторвал взгляд от Лили.
– Пока не нашел подходящего.
– Ну и хорошо, – сказал Генри, – последний был настоящий кретин!
– Что?! – нахмурился Алекс.
Лили наклонилась к Генри.
– Генри, не рассказывай Алексу о нашем разговоре!
Не раздумывая, Алекс схватил ее за руку.
– Вот почему, мисс Лоусон, я возражал против вашего общения с Генри.
Испуганная его жестом, Лили обернулась. Она ожидала увидеть мрачное лицо, а вместо этого увидела открытую, почти озорную улыбку. Сердце ее забилось быстрее. Как странно, она всего лишь заставила его улыбнуться, а чувствует себя, как будто совершилось чудо! Ее глаза улыбнулись в ответ. Она снова обратилась к Генри.
– Знаешь, почему твой брат до сих пор не нашел учителя? Да потому что к нему пока не обращались ни Шекспир, ни Галилей, ни Платон. Мне жаль тебя, мой мальчик!
Генри состроил гримасу.
– Алекс, скажи ей, что это неправда!
– У меня есть определенные требования, – признал Алекс, отпуская руку Лили. – Действительно, поиск квалифицированного преподавателя занимает больше времени, чем я предполагал.
– Почему бы не предоставить выбор Генри? – предложила Лили. – Вы бы тем временем занялись другими делами. Он будет проводить собеседования, а потом представит свою кандидатуру для вашего одобрения.
Алекс насмешливо фыркнул.
– Представляю себе, кого он выберет!
– А я думаю, он подойдет к выбору со всей ответственностью. Кроме того, это же его учитель. Он должен участвовать в выборе.
Генри размышлял. Наконец он взглянул на Алекса.
– Я уж выберу кого надо! Провалиться мне!
Идея, конечно, новаторская. С другой стороны, такая ответственность пойдет Генри на пользу. Можно попробовать.
– Я подумаю, – проворчал Алекс. – Но последнее слово должно остаться за мной.
– Что ж, – с удовлетворением сказала Лили, – оказывается, иногда вы бываете вполне разумным. – Она взяла карты, перетасовала их и положила на пол. – Будьте любезны, снимите, милорд.
Алекс внимательно посмотрел на нее. Наверно, такой она была в клубе Крейвена. Зеленые глаза светятся озорством, тонкая белая рука нервно поправляет густые пряди волос. Она никогда не сможет стать тихой, надежной спутницей жизни. А даже если бы и стала, ему этого не нужно.
– Во что играем? – спросил он.
– Я показываю Генри тонкости игры в «двадцать одно». – Она вызывающе улыбнулась. – Как вы, сильны в этой игре, Уолвертон?
ЛИЛИ СО страхом поняла, что Алекс играет превосходно. Более чем превосходно. Ей приходилось хитрить: подсматривать верхнюю карту в колоде, или вытаскивать карту снизу, или прибегать еще к какой-нибудь уловке. Если Алекс и подозревал что-то, он молчал… почти до конца игры.
Генри взял очередную карту и радостно улыбнулся:
– Двадцать! Я выиграл!
– Если только у мисс Лоусон не припасен в рукаве туз, – сухо сказал Алекс.
Лили с опаской посмотрела на него. Неужели он заметил? Скорее всего, иначе он не сказал бы так.
Она ловко сдала последние карты, и игра завершилась.
– Я выиграла! – радостно объявила она. – В следующий раз сыграем на деньги.
– Черта с два! – сказал Алекс.
Лили засмеялась.
– Не паникуйте, Уолвертон! Шиллинг-другой, не больше. Я не собираюсь играть с ребенком на его наследство.
Генри поднялся и потянулся.
– В следующий раз будем играть за столом. На полу ужас как неудобно!
Алекс взглянул на него с тревогой.
– Как ты себя чувствуешь?
– Нормально. – Поняв причину беспокойства, Генри улыбнулся. – Правда, нормально.
Алекс кивнул, но Лили успела заметить тревогу в его глазах. Даже когда Генри ушел, Алекс все еще был встревожен.
– Что случилось? – спросила она. – Почему вы спрашиваете Генри…
– Мисс Лоусон, – прервал Алекс, поднимаясь на ноги, – никогда не видел, чтобы женщина так искусно жульничала в картах.
– Годы практики! – скромно призналась она.
Алекс улыбнулся. Совсем нет совести! Она улыбнулась в ответ. Алекс взял ее тонкую руку и помог ей подняться. Он окинул ее взглядом.
– Видимо, для вас было очень важно выиграть у двенадцатилетнего мальчишки!
– Вовсе нет! Я хотела выиграть у вас!
– Зачем?
Хороший вопрос. Какая разница, выиграла она или проиграла? Неуверенно Лили взглянула в его холодные глаза, стараясь казаться равнодушной.
– Да просто захотелось.
– Было бы интересно как-нибудь сыграть честно. Если вы, конечно, умеете, – заметил он.
– Давайте прямо сейчас и сыграем, милорд. Проигравший должен ответить на любой вопрос.
Она ловко сдала две карты – одну ему, другую себе. Семерка. Дама.
Ее склонившаяся над картами головка была совсем близко. Хотелось зарыться лицом в ее густые волосы, вдохнуть запах ее кожи, ее духов… упасть на колени, притянуть ее к себе, почувствовать ее бедра, раствориться в ней. Он пытался взять себя в руки, перестать думать о ней. Тело его напряглось, лицо горело. Она подняла голову. Сейчас она догадается, что у него на уме. Странно, но она ничего не заметила.
– Еще одну? – спросила Лили. Он кивнул. Она с нарочитой аккуратностью открыла еще одну карту. Десятка.
– Достаточно, – сказал он.
Волнуясь, Лили взяла еще одну карту для себя и с радостью увидела, что это девятка.
– Я выиграла, Уолвертон. Теперь скажите мне, почему вы так беспокоитесь о Генри? Нет, лучше скажите, почему вы забрали его из школы. Из-за оценок? Или, может, у него…
– Вы задали уже три вопроса, – насмешливо заметил Алекс. – Прежде чем я отвечу, скажите мне, почему вас это интересует?
– Он мне нравится, – с достоинством ответила Лили. – Я просто беспокоюсь о нем.
Он подумал. Возможно, она говорит правду. Они с Генри явно нашли общий язык.
– Нет, оценки ни при чем. У Генри были неприятности. Опоздания, озорство, как обычно. Но директор «воспитывал» его слишком усердно.
Его лицо исказилось. Он отвернулся.
– Порка? – Лили смотрела на его профиль. В таком ракурсе его лицо было особенно жестким. – Поэтому он иногда с трудом двигается. Ужасно.
– Да, ужасно. Я хотел убить Торнуайта. И сейчас еще хочу.
– Директора? – Этот человек вызывал у Лили отвращение, но она не могла не пожалеть его. Наверно, Торнуайту дорого обошлись его педагогические приемы.
– Генри отомстил. Он достал порох и взорвал ему входную дверь, – продолжал Алекс.
Лили рассмеялась.
– Меньшего я и не ожидала! – Ее смех оборвался при виде мрачного лица Алекса. – Но вас еще что-то беспокоит… Наверно… Наверно, то, что Генри вам ничего не рассказал! – Его молчание говорило само за себя.
Она поняла. Алекс, с его необыкновенным чувством ответственности, во всем винил себя. Он явно в мальчишке души не чаял. Вот прекрасная возможность помучить его, повернуть нож в ране! Вместо этого Лили неожиданно для себя принялась успокаивать его.
– Меня это совсем не удивляет, – как можно равнодушнее сказала она. – Мальчики в его возрасте такие гордые. Вы и сами таким были в детстве. Поэтому Генри и хотел решить свои проблемы самостоятельно, а не бежать к старшему брату, как ребенок. По моим наблюдениям, все мальчишки так себя ведут.
– Что вы знаете о мальчишках! – пробормотал он.
– Как бы вам ни хотелось принять все на себя, вашей вины тут нет, Рэйфорд. У вас слишком развито чувство ответственности – почти такое же, как ваш эгоизм.
– Всю жизнь мечтал узнать ваше мнение на сей счет! – заметил он едко, но без обычной враждебности. От взгляда его черных горящих глаз Лили почувствовала себя странно. – Мисс Лоусон, не хотите ли еще сыграть? Честно.
– Зачем, милорд? Вы хотите задать мне вопрос? – Лили, улыбаясь, сдала карты.
Он пристально смотрел на нее. У Лили появилось ощущение, что он прикасается к ней. Конечно нет, он достаточно далеко. Но в памяти всплывали обрывки неприятных воспоминаний. Джузеппе… Угроза… Насилие…
Алекс не обратил внимания на карты. Он не отрываясь смотрел на нее.
– Почему вы ненавидите мужчин?
Он не мог не задать этот вопрос. Каждым жестом, взглядом, словом она подстегивала его любопытство. Она не подпускала к себе ни одного мужчину – ни его, ни Закери, ни даже своего отца. А с Генри она вела себя иначе. Видимо, в ребенке она не видела угрозы. Инстинкт подсказывал ему, что в прошлом какой-то мужчина причинил ей боль. Поэтому она всех мужчин считала врагами и беззастенчиво использовала их. Но это были всего лишь его предположения. Ему не терпелось узнать правду.
– Почему я… – Лили была потрясена. Никто, кроме Дерека, не осмеливался задавать ей подобных вопросов. Почему он спрашивает? Ее чувства его, конечно, не волнуют. Видимо, он, мерзавец, почувствовал, что вопрос заденет ее за живое.
Он прав. Она действительно ненавидит мужчин, хотя никогда не отдавала себе в этом отчета. А за что ей их любить? Отец не обращал на нее внимания, жених бросил ее, Джузеппе растоптал ее доверие. Кто отнял у нее ребенка? Мужчины. Даже ее дружба с Дереком началась с шантажа. Провались они все!
– Мне надоела игра. – Она бросила карты на пол и повернулась, собираясь уйти. Но Алекс схватил ее за руку. Она резко повернулась и в ярости вырвала руку. – Не смейте дотрагиваться до меня! – прошипела она. – Не смейте!
– Хорошо, – спокойно сказал он. – Успокойтесь. Я не должен был спрашивать.
– Это что, извинение? – Ее грудь вздымалась, она была в ярости.
– Да. Извините.
У него и в мыслях не было обидеть ее. Лили и сейчас еще не успокоилась. А ведь всегда такая смелая! Впервые она показалась ему хрупкой. Бабочка с разбитым сердцем.
Лили тряхнула головой, и рыжие волосы тяжелой массой упали ей на плечи. Она смело взглянула в его непроницаемое лицо.
– Вот вам и ответ. Я еще не встречала ни одного мужчины, которому можно было бы верить. Я не знаю ни одного, с позволения сказать, джентльмена, который имел бы малейшее понятие о чести и сострадании. Вы все носитесь со своей честью, а на деле… – Она осеклась.
– А на деле? – повторил Алекс. Он хотел понять эту странную одинокую натуру. Но для этого, очевидно, понадобилась бы целая жизнь.
Лили решительно покачала головой. Она овладела собой, и Алекс с удивлением оценил силу ее воли. Она дерзко улыбнулась.
– Отстаньте, милорд.
И ушла, оставив его среди разбросанных карт.
Лили мучила головная боль. Она провела утро с Пенелопой и матерью, вполуха слушая их болтовню. Вечером она извинилась и поужинала у себя в комнате. Выпив два стакана красного вина, она переоделась и легла в постель. Под пологом из дамасского шелка она беспокойно ворочалась с боку на бок. Одиночество настигло ее.
Как хотелось ей с кем-нибудь поговорить! Если бы рядом была тетя Салли! Только она знала о Николь. Ее мудрость и необычное чувство юмора спасали Лили в самых трудных ситуациях. Она заботилась о ней не хуже матери и нежно любила Николь.
– Салли, как мне тебя не хватает! – прошептала Лили. – Если бы ты была рядом, ты бы подсказала, как мне быть. Денег совсем нет. Я одна. Я просто в отчаянии. Что же делать? Что мне делать?
Она вспоминала, как призналась Салли, что у нее будет ребенок. Тогда ей казалось, что ничего хуже быть не может. Салли успокаивала ее.
– Ты не хочешь отдать ребенка на воспитание? Заплатишь, и о нем будут заботиться.
Глаза у Салли заблестели.
– Тогда оставляй ребенка, и мы будем вместе жить в Италии. У нас будет семья.
– Нет, я не могу просить вас… – начала Лили.
Ты ни о чем не просишь. Я сама предложила. Послушай, Лили, я богатая старуха и могу поступать, как мне вздумается. Денег у меня хватит. И нам не нужен будет этот мир с его лицемерием.
К несчастью, Салли прожила недолго. Лили нашла утешение в ребенке. Николь стала смыслом ее жизни, наполнила ее жизнь теплом и любовью. Пока Николь с ней, все в порядке.
Слезы побежали из глаз, подушка стала мокрой. Голова раскалывалась, горло сдавило. Она беззвучно плакала. Она бы не выдала свою слабость даже перед Дереком. Дерек и сам много страдал в жизни. Если женские слезы и могли когда-то тронуть его, это время давно прошло. С кем сейчас Николь? Кто ее утешает, когда она плачет?
Алекс метался по постели и стонал. Ему снился ужасный сон. Он видел Лили, нагую, с распущенными волосами. Она издевательски смеялась, дерзко глядя на него прищуренными глазами. С насмешливой улыбкой она наклонилась к его плечу и тихонько укусила его. Он закричал на нее и попытался оттолкнуть, но ее обнаженное тело обвилось вокруг него. Его сознание помутилось, ее руки скользили по его телу.
– Покажи мне, чего– ты хочешь, Алекс, – с понимающей улыбкой прошептала она.
– Уйди, – хрипло проговорил он. Она не слушала, только тихо смеялась. И он сжал ладонями ее голову и потянул туда, вниз…
Вздрогнув, Алекс проснулся. Он задыхался. Проведя дрожащей рукой по лбу, он почувствовал, что весь обливается жарким потом. Тело дрожало от возбуждения. С проклятиями он схватил подушку, скомкал ее и швырнул в угол. Ему нужна женщина. Никогда он не был в таком отчаянии. Он попытался вспомнить, когда в последний раз был с женщиной. Еще до помолвки. Он считал, что обязан хранить верность Пенелопе. Он думал, за несколько месяцев воздержания ничего с ним не случится. Идиот, в ярости подумал он. Идиот!
Что же делать? Можно пойти к Пенелопе. Она, конечно, не обрадуется. Она будет плакать и сопротивляться, но Алекс был уверен, что сможет настоять на своем. Он заставит ее лечь с ним в постель. В конце концов, до свадьбы всего несколько недель.
В этом был смысл. По крайней мере, для человека в его положении. Но любовь с Пенелопой…
Конечно, это принесет какое-то облегчение.
Нет. Ему не это нужно. Ему нужна не Пенелопа.
Да что со мной происходит, в ярости думал Алекс. Вскочив с постели, он отдернул занавеску. Светила луна. Он подошел к умывальнику и плеснул в лицо холодной воды. С появлением Лили все смешалось Как бы снять это напряжение? Нужно немедленно привести мысли в порядок.
Хорошо бы выпить. Коньяк! А лучше виски из запасов отца. Оно обожжет ему горло и прогонит мучительные мысли. Надев халат, Алекс вышел из спальни и прошел к главной лестнице.
Замедлив шаги, он прислушался. Скрип ступеней. Он остановился и наклонил голову. Опять. Кто-то спускался по лестнице. И он знал, кто именно!
Он мрачно улыбнулся. Вот сейчас он и застанет Лили на месте преступления. Хороший предлог, чтобы вышвырнуть ее из дома. Когда ее не будет, все опять пойдет своим чередом.
Алекс подкрался ближе. Он увидел Лили. Она шла по полутемному центральному холлу. Подол ее тонкой белой рубашки тянулся по мраморному полу. Она шла на свидание. Она двигалась плавно, в мечтательном ожидании. Алекса охватило странное чувство. Он попытался разобраться в своих ощущениях. Гнев и растерянность – вот что он испытывал. При мысли о том, что Лили спешит к мужчине, он почувствовал острое желание наказать ее.
Алекс подошел к лестнице и замер. Что он делает?
Герцог Уолвертонский, известный своей скромностью и благоразумием, украдкой в темноте бродит по собственному дому. Совершенно обезумев от ревности – да, от ревности к сумасбродной особе, совершающей ночные вылазки.
Каролина бы посмеялась над ним. К черту Каролину. К черту все на свете. Он должен остановить Лили. Он испортит ей все удовольствие!
Он решительно спустился по ступеням, подошел к ночному столику и нащупал лампу. Зажег ее и направился вслед за Лили. Проходя мимо библиотеки, он услышал голос: «Ник… Ник…»
Он рывком распахнул дверь.
– Что здесь происходит? – Он окинул взглядом комнату. Лили свернулась в кресле, больше никого не было. – Мисс Лоусон? – Он подошел ближе. Лампа мягко освещала Лили. Свет отражался в ее глазах, тело под рубашкой было резко очерчено. Она слегка покачивалась, губы беззвучно что-то шептали.
Алекс презрительно улыбнулся. Наверное, она заметила его.
– Ничтожество, – пробормотал он. – Это притворство унизительно даже для вас.
Она притворилась, что не слышит. Глаза были полузакрыты, она была будто в трансе.
– Ну, хватит, – сказал Алекс и поставил лампу на стол. С раздражением он сообразил, что она будет притворяться, пока он не уйдет. – Я вас силой вытащу отсюда. Вы на это рассчитываете? Хотите устроить сцену? – Она даже не смотрела на него. Его терпение лопнуло. Он схватил ее за плечи и как следует тряхнул. – Я сказал, хватит).
Она со звериным криком рванулась, вскочила, налетела на ночной столик и опрокинула лампу. Алекс подхватил ее на лету. Лили была охвачена паническим ужасом. Алекс с трудом увернулся от ее рук, на которых, казалось, вдруг появились когти. Удержать ее, такую хрупкую, было невозможно. Он с силой прижал ее к себе. Она замерла, только дышала часто и прерывисто. Алекс запустил пальцы в ее волосы и прижал ее голову к плечу.
– Господи. Тихо. Лили, все в порядке. Лили. Успокойтесь. Успокойтесь.
Его дыхание обожгло ей затылок. Он крепко держал ее, не давая двигаться. Она не понимала, что происходит, не могла внятно говорить. Он крепче прижал ее голову и тихо покачивал ее.
– Это я, – шептал он. – Это Алекс. Все хорошо. Тихо.
Лили медленно приходила в себя. Ее первым ощущением было, что она не может вырваться. Ее лицо было прижато к чьей-то груди, волосы в вырезе халата щекотали ее щеку. Приятный мужской запах о чем-то напоминал. Это Алекс Рэйфорд держит ее в объятиях. Она задохнулась от удивления.
Его рука скользнула вниз по ее спине. Она никому не позволяла такой вольности! Ее первым порывом было вырваться. Но движения его руки были нежными, успокаивающими.
Алекс почувствовал, как она расслабилась в его руках. Она была легкая, хрупкая и слегка вздрагивала. Его охватило непривычное приятное чувство. Они, казалось, тонули в почти осязаемой тишине.
– Уолвертон?
– Тихо. Вы еще не успокоились.
– Что произошло? – хрипло проговорила она.
– Я нарушил старое правило, – сухо сказал он. – Никогда не буди лунатика.
Он знает. Господи, что теперь будет? Он, видимо, прочел страх в ее глазах – его рука снова поглаживала ее по спине.
– В прошлый раз было то же самое, да? Почему вы не сказали?
– Чтобы вы меня отправили в сумасшедший дом? – дрожащим голосом ответила она, пытаясь его оттолкнуть.
– Спокойно. Вы не оправились от шока.
Никогда еще его голос не звучал так мягко!
Удивительно. Джузеппе, с его откровенным желанием, никогда так не обнимал ее. Даже в минуты любви. Она чувствовала себя такой слабой, беспомощной. Такое невозможно было даже вообразить: Алекс Рэйфорд в халате, никаких галстуков, крахмальных воротничков, наглухо застегнутых пуговиц. Ее голова была прижата к его груди, и она слышала удары его сердца. Хорошо, наверное, быть таким сильным, никого не бояться.
– Может, хотите выпить? – тихо спросил он. Надо отпустить ее. Или отпустить, или бросить ее на ковер и упасть вместе с ней. Он едва сдерживался. Лили кивнула:
– Бренди.
Она собралась с силами, отодвинулась и села в кожаное кресло. Алекс подошел к шкафчику и плеснул бренди в стакан. Его движения были спокойные и уверенные, в глазах застыла тревога. Лили прикусила губу. Высокомерный тип, который всегда прав, от которого она ни за что не приняла бы помощь. И единственный, рядом с кем она чувствовала себя в безопасности.
Это враг, напомнила она себе. Не забывай, не забывай…
– Держите. – Алекс дал ей бокал и присел рядом.
Лили пригубила коньяк. Мягкий непривычный вкус, не такой, как в клубе у Дерека. Напиток придал ей сил и уверенности. Она посмотрела на Алекса. Он не сводил с нее глаз. У Лили не хватило смелости спросить, собирается ли он рассказать кому-нибудь о случившемся.
Казалось, он читал ее мысли.
– А кто-нибудь еще знает?
– Что знает? – с вызовом спросила она. Он нетерпеливо сжал губы.
– Часто такое случается? Лили вертела в руках стакан.
– Вы должны ответить мне, Лили.
– Можете называть меня мисс Лоусон, – выпалила Лили. – Я понимаю ваш интерес к моим привычкам, но это не ваше дело.
– Вы отдаете себе отчет в том, что вы могли покалечиться? Или кого-нибудь покалечить? Вот смотрите – вы чуть не опрокинули лампу, мог произойти пожар.
– Потому что вы меня напугали!
– Давно это с вами происходит? Лили поднялась и взглянула на него.
– Доброй ночи, милорд.
– Сядьте! Вы не уйдете, пока не ответите мне.
– Вы можете сидеть здесь, сколько душе угодно. А я иду наверх к себе в комнату.
Она направилась к двери. Алекс мгновенно догнал ее и довернул лицом к себе.
– Я еще не закончил.
– Уберите руки!
– Кто такой Ник? – В ее глазах вспыхнул страх, и Алекс понял, что попал в цель. – Ник, – повторил он с издевкой. – Очередной кавалер? Любовник! А ваша любовь Крейвен знает о нем, или вы…
Со сдавленным криком Лили выплеснула остатки коньяка ему в лицо. Пусть замолчит, пусть прекратит эту пытку!
– Не смейте произносить это имя!
Коньяк темными струйками стекал по его лицу.
– Не только Крейвен, но и еще один любовник на стороне, – презрительно процедил он. – Да-а, думаю, для такой, как вы, скакать из одной постели в другую – не проблема.
– Как вы смеете меня обвинять! По крайней мере, я изменяю живым людям, а не призракам! – Он побледнел, а Лили в запальчивости продолжала: – Вы собираетесь жениться на моей сестре, а сами все еще любите Каролину Уитмор! Сколько лет тому назад она умерла?! Это не только низко по отношению к Пенелопе, это настоящее извращение! Каким вы станете мужем, если всю жизнь собираетесь прожить в прошлом, вы, упрямый дикарь!
Лили сообразила, что зашла слишком далеко. Его лицо перекосила гримаса ненависти. В глазах была ужасная решимость. Боже, он убьет ее! Стакан выпал из ее пальцев и со стуком покатился по ковру. От этого звука ее оцепенение прошло. Она повернулась и бросилась прочь, но было поздно. Он уже схватил ее, сжав пальцами шею.
– Нет, – простонала она.
Он припал губами к ее губам, продолжая крепко сжимать ее шею, так что она не могла отвернуться. От изумления она замерла и стиснула зубы. Он причинял ей боль, она чувствовала вкус крови во рту.
Внезапно он со стоном оторвался от ее губ. Его черные глаза сверкали страстью, лицо пылало. Он отпустил ее шею и осторожно дотронулся большим пальцем до ее распухшей губы.
– Ах вы, мерзавец! – в бессильной ярости закричала Лили и забилась, увидев, что он опять наклоняется к ней.
Он прервал ее крик, с грубой страстью вновь прижавшись к ее губам. Она задыхалась, пытаясь вырваться. Он держал ее крепко. Его руки скользнули вниз, он прижал к себе ее бедра. Его губы двигались в жадном порыве, языком он пытался проникнуть ей в рот. Прижатая к его сильному телу, она беспомощно извивалась. Халат сполз с его плеча, ее ладонь скользнула по его груди. Руку ей словно обожгло. Он глухо застонал и сильнее сжал ее голову, стараясь глубже проникнуть языком. Его дыхание обжигало.
В полубессознательном состоянии Алекс скользнул губами по ее шее. Тело его содрогалось от страсти. Мрачное прошлое, казалось, умчалось как облако. Дрожащими губами он прижался к ее плечу.
– Я не сделаю тебе ничего плохого, – прошептал он. – Не уходи. Каро…
Он говорил так тихо, что Лили только через несколько секунд осознала смысл его слов. Она замерла.
– Пустите, – прошипела она.
Он резко выпустил ее. В глазах его было удивление. Теперь он казался не менее смущенным, чем она. Оба попятились. Лили дрожала, стиснув побелевшие пальцы.
Алекс нетвердой рукой потер подбородок, вытирая остатки коньяка. Возбужденный, смущенный, он все же снова потянулся к ней.
– Лили.
Она быстро сказала, отводя взгляд:
– Это моя вина.
– Лили…
– Нет! – Она понятия не имела, что он собирается сказать, но слушать не могла. – Ничего не было. Ничего. Я… Я… Спокойной ночи!
Она в испуге бросилась бежать.
Алекс со стоном тяжело опустился в кресло. Его кулаки были стиснуты. Он с трудом разжал их и посмотрел на пустые ладони.
Каролина, что я сделал ?
– Несчастный, – голос Каролины слышался будто наяву, – ты думал, я всегда буду с тобой. Ты хотел жениться на милой невинной девочке, надеясь, что она не помешает мне быть с тобой. Как будто воспоминания могут утолить твою жажду.
Могут, упрямо подумал он.
– Почему ты воображаешь, что ты выше естественных человеческих слабостей ? Выше горя и одиночества. Тебе кажется, что тебе нужно меньше, чем другим мужчинам. А на самом деле тебе нужно больше…
– Прекрати, – простонал он, сжимая пальцами виски, но насмешливый голос Каролины не затихал:
– Ты слишком долго был один, Алекс. Пора жить дальше…
– Я и живу, – нервно сказал он. – С Пенелопой я все начну сначала. Боже мой, я смогу полюбить ее, я буду…
Внезапно он понял, что разговаривает сам с собой, как безумный, обращается к призраку. Он поднял голову и невидящими глазами уставился на пустой камин. Нужно немедленно избавиться от Лили, хотя бы для того, чтобы сохранить рассудок.
Лили нырнула в постель и со всех сторон подоткнула одеяло. Ее все равно бил озноб.
Как она будет смотреть ему в глаза? Как он мог так с ней поступить? Что с ней происходит? Зарывшись лицом в подушку, она вспоминала вкус его губ, его руки.
Он звал Каролину.
Оскорбленная, Лили со стоном металась по постели. Надо скорее уехать отсюда! С Алексом не удастся справиться с помощью обычных приемов – насмешек, кокетства, не удастся победить его силой воли. Как и Дерек, он на эти ухищрения не поддается.
Теперь она поняла, что скрывается под непроницаемой маской. Он так и не смирился со смертью Каролины. И никогда не смирится. Вся его любовь отдана Каролине и похоронена вместе с ней. Она будет преследовать Алекса до конца его дней. Он отвергнет любую женщину только за то, что она не Каролина. Невинное существо, вроде Пенелопы, будет из сил выбиваться, чтобы угодить ему, а в ответ получит только равнодушие.
– Ох, Пенни, – вздохнула она, – я обязана тебя спасти. Он превратит твою жизнь в кошмар, сам того не желая.
Против ожиданий, Закери проводили не в гостиную Лили, а в библиотеку, где в одиночестве его ожидал герцог Уолвертонский.
– Рэйфорд? – удивился Закери. Алекс выглядел ужасно.
Он сидел, развалившись, в кресле, держа в руках полупустую бутылку. Он был бледен. Глубокие складки пролегли вокруг рта. Воздух был пропитан запахом виски и табака. Вряд ли кому приходилось видеть Рэйфорда в таком состоянии.
– Ч-что случилось? – испуганно спросил Закери.
– Ничего. А почему вы спрашиваете? – резко сказал Алекс.
Закери поспешно покачал головой и откашлялся.
– Хм… Да просто… Хм… Мне показалось… Вы плохо выглядите.
– У меня все в порядке. Как и всегда.
– Да-да, конечно. Я приехал к Лили, так что я, пожалуй…
– Сядьте. – Алекс неловко махнул рукой в сторону кожаного кресла.
Закери в тревоге подчинился. Утреннее солнце заглянуло в комнату и осветило ее изысканное убранство.
– Выпейте. – Алекс выпустил струю дыма.
Закери поморщился.
– Я обычно избегаю употреблять днем крепкие напитки.
– Я обычно тоже избегаю.
Алекс запрокинул голову и сделал глоток из бутылки. Он оценивающе рассматривал Закери. Надо же, они ведь ровесники, а Закери выглядит не старше Генри. Солнце освещало его мальчишеское лицо с чистой кожей и мечтательными глазами идеалиста. Как он подходит Пенелопе!
Алекс нахмурился. Каролина умерла. Если ему не суждено было иметь женщину, которую он любил, черта с два Закери получит Пенелопу. Даже в алкогольном тумане Алекс понимал, что им движут эгоизм, жестокость и мстительность… Ну и ладно. К черту все!
Кроме одного. Еще одна мелочь, которая не давала ему покоя.
– С кем была помолвлена мисс Лоусон? – резко спросил он.
Его грубый тон смутил Закери.
– Э-э… Вы имеете в виду тот случай… э-э… десять лет назад? Помолвку с лордом Хиндоном?
– С каким именно лордом Хиндоном? Гарри, сыном Томаса Хиндона?
– Да-да, Гарри.
Этот нахальный пижон, который не пропускает ни одного зеркала, чтобы не взглянуть на себя? – Алекс горько засмеялся. – Это и была ее великая любовь? Я должен был сразу догадаться, что она выберет именно такого – самодовольного и безмозглого типа. Он был и вашим другом, так?
– В то время да, – признал Закери. – Он был очень приятным человеком.
– А почему он бросил ее? Что она сделала? Закери пожал плечами, как бы оправдываясь.
– Да ничего такого.
– Да бросьте, – фыркнул Алекс. – Наверняка она его обманула, или при людях поставила в идиотское положение, или…
– Действительно, можно сказать, она его обманула. Но не намеренно. Лили тогда была совсем молоденькая, доверчивая, чувствительная. И очень наивная. Она влюбилась в красивые глаза, не понимая, что Гарри пустой человек. Чтобы очаровать его, Лили скрыла свой ум и сильную волю, вела себя как простодушная куколка. Не думаю, что она намеренно обманывала его. Она просто вела себя так, как ему нравилось.
– Но в конце концов он понял, какая она на самом деле.
– Да, спустя месяцы после помолвки. Он вел себя чрезвычайно низко. Разорвал помолвку прямо перед свадьбой. Лили была убита. Я тогда сделал ей предложение, но она отказала. Сказала, что никогда не выйдет замуж. Тетка увезла ее за границу. Несколько лет они жили в Италии.
Алекс рассматривал кончик сигары. Густые ресницы скрывали его глаза. Когда он заговорил, голос его был тихим.
– Видимо, на континенте она развлекалась на полную катушку.
– Не думаю. Что-то с ней случилось в Италии, но она никому об этом не рассказывает. Я уверен, что она пережила большое горе. Она вернулась в Лондон совсем другим человеком. – Закери задумчиво нахмурился. – В ее глазах теперь печаль, которая никогда не проходит. Она необыкновенная женщина, удивительная, смелая, немногие мужчины с ней сравнятся.
Закери еще что-то говорил, но Алекс не слушал. Он смотрел на этого благополучного молодого человека и вспоминал сцену в библиотеке, когда Лили пыталась убедить его, что они любовники. Наоборот, она доказала, что между ними ничего, кроме платонической дружбы, нет. Когда Лили целовала его, сидя у него на коленях, он оставался безучастным, его руки безвольно висели. Сомнительно, что влюбленный мужчина станет так себя вести. Он бы на его месте…
Алекс отмахнулся от запретных мыслей и мрачно уставился на Закери.
– Лили – хитрая притворщица. Но не слишком удачливая.
– Да что вы! Вы заблуждаетесь! Лили предельно искренна во всем, что говорит и делает! Вы просто ее не понимаете!
– Скорее вы ее не понимаете. А главное, вы заблуждаетесь относительно меня. Неужели вы думаете, что я поверил спектаклю, который вы разыграли тут для меня?
– Что? Я вас не понимаю.
– Вы не любите Лили, – язвительно сказал Алекс. – Да это и невозможно. Может, она вам и нравится, но вы ее боитесь!
– Боюсь? – Закери побагровел. – Боюсь женщину, которая в два раза меньше меня?
– Давайте смотреть правде в глаза, Стэмфорд. Вы джентльмен самой высокой пробы. Вы не способны причинить кому-либо зло, даже ради своих принципов. Лили, напротив, не остановится ни перед чем. Ни перед чем. У нее нет никаких принципов, она не считается с чужими. Было бы странно, если бы вы ее не боялись. Сегодня вы ей друг, а завтра – ее жертва. Я не имею намерения вас обидеть. Напротив, я вам сочувствую.
– Идите к черту с вашим сочувствием! – выпалил Закери.
– Пенелопа, наоборот, мечта любого мужчины, – продолжал Алекс. – Красивая, воспитанная, с ангельским характером. Вы не скрываете, что были в нее влюблены.
– Был, а теперь нет!..
Вы не умеете лгать, Стэмфорд. – Алекс погасил сигару и вызывающе улыбнулся. – Забудьте о ней. Эта свадьба состоится. Советую вам поскорее побывать на двух-трех Лондонских балах – вы найдете десяток девушек точь-в-точь как она. Хорошеньких, невинных, стремящихся поскорее узнать жизнь. Вам любая из них подойдет.
Закери вскочил с кресла. Что делать? Умолять? Вызывать на дуэль?
– Лили когда-то сказала мне то же самое. Видимо, вы оба просто не видите в Пенелопе того, что вижу в ней я. Она робкая, это правда, но она вовсе не бестолковая кукла! Вы эгоистичный подлец, Рэйфорд! За то, что вы сейчас сказали, я вас…
– Закери, – вмешалась Лили. Она стояла в дверях, вид у нее был спокойный и решительный, несмотря yа бледное лицо и тени под глазами. – Довольно. Уезжайте. Я обо всем позабочусь.
– Я сам буду бороться за свое счастье, – патетически начал Закери.
– Предоставьте это мне, милый. – Лили указала на дверь. – Слушайте, Зак. Вам нужно уехать. Немедленно.
Закери подлетел к ней и схватил за руки.
– Наш план провалился, – шепотом сказал он. – Придется играть в открытую. Я должен с этим покончить.
– Нет! – Она приподнялась на носки и обняла его за плечи. – Доверьтесь мне, – прошептала она. – Клянусь жизнью, Пенелопа будет вашей. Но вы должны слушаться меня. Поезжайте домой. Я все устрою.
– Откуда такая уверенность? – прошептал он удивленно. – Мы проиграли, Лили, полностью проиграли.
– Доверьтесь мне, – повторила она и отошла.
Закери повернулся к Алексу, который по-прежнему сидел, развалившись в кресле.
– Вы только посмотрите на себя! – закричал он. – Неужели вас не трогает, что женщина, на которой вы собираетесь жениться, любит другого?
Алекс насмешливо улыбнулся.
– Вы так говорите, как будто я приставил ей нож к горлу. Пенелопа приняла мое предложение добровольно.
– Какое там добровольно! У нее не было выбора! Никто ее не спрашивал!
– Закери! – вмешалась Лили.
Закери сжал кулаки, резко повернулся и вышел из комнаты. Вскоре послышался звук отъезжающего экипажа.
Они остались одни. Алекс окинул Лили взглядом. С мрачным удовлетворением он отметил, что она выглядит такой же измученной, как и он сам. Светлое платье цвета лаванды только подчеркивало ее бледность и темные круги вокруг глаз. Губы были красные и опухшие – напоминание о его необузданности.
– Ну и вид у вас! – грубо сказал он, пытаясь разжечь сигару.
– У вас не лучше! Пьяный мужчина – отвратительное зрелище.
Лили подошла к окну и растворила его, впустив в душную комнату струю свежего воздуха. Она повернулась и заметила, что Алекс внимательно смотрит на нее.
– Почему вы напились с утра? Все еще оплакиваете потерянную Каролину? Или вас терзает ревность? Вы ведь не стоите и мизинца Закери. Или, может…
– Из-за вас! – зарычал он, отталкивая пустую бутылку. – Потому что я мечтаю вышвырнуть вас из дому, из моей жизни, прочь, прочь! Чтобы через час вас здесь не было! Уезжайте в Лондон. Уезжайте куда угодно!
Лили смотрела на него отнюдь не робко.
– Видимо, вы ждете, что я брошусь на колени и буду вас умолять: прошу вас, милорд, разрешите мне остаться! Ничего не выйдет, Рэйфорд! Я не собираюсь просить и не собираюсь уезжать. Когда вы протрезвеете, мы все обсудим. А сейчас…
– Сейчас даже после бутылки коньяка я с трудом терплю вас, мисс Лоусон. Поверьте, вам не захочется видеть меня трезвым…
– Ах вы, напыщенный глупец! – взорвалась Лили. – Вы, видно, решили, что во мне корень всех ваших проблем, а на самом деле всему виной ваша грубость, бесчувственность, тупость…
Идите укладывать вещи. Или я сделаю это сам, – сказал он с ужасающим спокойствием. – Чтобы духу вашего здесь не было. Убирайтесь вместе с вашими картами, ночными прогулками, ничтожными планами и большими глазами. Немедленно!
Лили выпрямилась и приготовилась отвечать, но Алекс, не обращая на нее внимания, двинулся к двери.
– Куда вы? Что вы собираетесь… – Она не договорила и бросилась за ним по главной лестнице. Семимильными шагами он направлялся в ее спальню.
– Не смейте! – закричала она. – Ах вы, каналья!..
Они достигли спальни одновременно. Там горничная меняла белье. При одном взгляде на них она обратилась в бегство. Алекс распахнул шкаф и принялся запихивать в первый попавшийся чемодан ее вещи.
– Не смейте прикасаться к моим вещам!
В ярости Лили схватила какую-то фарфоровую фигурку и швырнула в него. Алекс успел уклониться. Статуэтка разбилась о стену.
– Это принадлежало моей матери! – зарычал он. Глаза у него сверкали.
А что бы сказала ваша мать, если бы увидела вас сейчас? Злобный дикарь, который знать ничего не желает, кроме собственных эгоистичных причуд! Ай! – Лили с ужасом увидела, как он распахнул окно и вышвырнул в него чемодан. Перчатки, чулки, белье рассыпались по дороге. Лили огляделась – чем бы еще швырнуть в него? – и увидела в дверях сестру.
– Вы оба сошли с ума, – в ужасе прошептала Пенелопа.
Алекс замер, бледный, с растрепанными волосами, пьяный.
– Смотри, Пенни! – заговорила Лили. – Вот человек, за которого ты согласилась выйти замуж! Хорош, не правда ли? Когда мужчина выпьет, сразу видно, что он из себя представляет. Посмотри на него – он просто источает злобу.
Пенелопа широко раскрыла глаза. Пока она пыталась что-то сказать, Алекс хрипло произнес:
– Ваш драгоценный возлюбленный больше не вернется. Если он нужен вам, можете отправляться со своей сестрой.
– И уедет, – выпалила Лили. – Собирай вещи, Пенелопа, и поедем в поместье Стамфорда.
– Но как же… Что скажут мама с папой? – прошептала Пенелопа.
– Ничего хорошего они не скажут, – признала Лили. – Но у тебя будет Закери!
Алекс холодно смотрел на Пенелопу.
– Так какой будет ответ?
Девушка, побледнев как мел, переводила взгляд с дерзкого лица Лили на зловещее Алекса. С испуганным криком она бросилась в свою комнату.
– Тиран! – воскликнула Лили. – Вы прекрасно знаете, как запугать несчастную девочку!
– Она сделала выбор! – Алекс швырнул коробку на пол. – Вы сами закончите укладывать вещи или мне продолжить?
Последовало долгое молчание.
– Ну хорошо, – презрительно процедила Лили. – Убирайтесь. Оставьте меня в покое. Через час я уеду.
– Если можно, еще быстрее.
– Попрошу вас объяснить моим родителям причину моего отъезда, – насмешливо сказала Лили. – Они, конечно, поддержат вас во всем.
– Пенелопе ни слова! – на прощание предостерег Алекс.
Когда он был достаточно далеко, Лили глубоко вздохнула и позволила себе расслабиться. Она тихо засмеялась.
– Высокомерный глупец! Неужели он думает, что со мной так легко справиться?
Слуги несли чемоданы и саквояжи Лили. Крытый экипаж сверкал черным лаком и гербами Рэйфордов. Кучер получил приказ отвезти Лили в Лондон и немедленно вернуться.
Время, предоставленное Лили на сборы, почти истекло. Перед подъездом она захотела повидаться с отцом. Он был в одной из маленьких комнат наверху, за столом, заваленным книгами.
– Папа, – тихо позвала Лили.
Джордж Лоусон взглянул на нее через плечо и поправил очки.
– Лорд Рэйфорд сообщил мне, что ты уезжаешь.
– Меня выгоняют!
– Ничего иного я не ожидал, – задумчиво сказал он.
– Папа, ты сказал хоть слово в мою защиту? Или ты рад, что я уезжаю?
– Я очень занят, – сказал Джордж.
– Да, конечно. Прости, – пробормотала Лили.
Он повернулся к ней. Его лицо выражало беспокойство.
– Не стоит извиняться. Меня твои выходки давно не удивляют. И я не огорчаюсь, потому что ничего хорошего от тебя не жду.
Лили и сама не знала, зачем пришла к нему. Между ними никогда не было теплых отношений. Когда она была маленькой, она постоянно беспокоила и раздражала его: пробиралась к нему в кабинет, приставала с вопросами, пыталась рисовать его ручкой и пачкала его бумаги. Когда Лили выросла, она поняла, что отец равнодушен к ней: ни ее мысли, ни ее вопросы, ни ее поведение не волновали его. Она пыталась понять причину этого равнодушия. Долroe время Лили считала, что виной всему ее характер. Однажды она поделилась своими мыслями с матерью.
– Что ты, милочка, он всегда был такой, – безмятежно сказала миссис Лоусон. – У него спокойный и замкнутый характер. Но он не злой, Лили. Знаешь, есть отцы, которые бьют детей! Тебе повезло, что у твоего папы такой мягкий характер.
Тогда Лили подумала, что такая мягкость ничем не лучше порки. Теперь она не испытывала ни боли, ни удивления, только грусть. С печальной улыбкой она повернулась и быстро вышла из комнаты.
Лили спускалась по великолепной лестнице, С грустью она подумала, что никогда больше не увидит Рэйфорд-Парк. Удивительно, как она полюбила эту спокойную классическую роскошь. Как жаль! Какую чудесную жизнь мог бы предложить Алекс своей жене! Попрощавшись с дворецким и горничными, Лили наблюдала, как ее вещи вносят в экипаж. Приглядевшись, она заметила вдалеке маленькую фигурку. Генри возвращался от своих приятелей, размахивая палкой на ходу.
– Слава богу, – с облегчением вздохнула Лили и помахала ему.
Он ускорил шаги и удивленно посмотрел на нее. Лили с нежностью отбросила светлые пряди с его лица.
– Я уж боялась, что ты опоздаешь.
– Опоздаю? Что это значит? – Он указал на экипаж.
– Опоздаешь попрощаться. – Лили чуть улыбнулась. – Мы с твоим братом поссорились, и мне нужно уехать.
– Поссорились? Из-за чего?
– Я уезжаю в Лондон. – Лили не ответила на вопрос. – Жаль, что не удалось показать тебе другие фокусы. Что ж, старик, может, еще увидимся. Может, даже у Крейвена. Я там часто бываю.
– Крейвен? – с благоговением произнес Генри. – А вы с ним знакомы?
– Да, я хорошо знаю владельца клуба.
– Дерека Крейвена?!
– А, так ты слышал о нем! – Лили удержалась от победной улыбки. Генри клюнул на наживку, как она и рассчитывала. Ни один нормальный мальчишка не устоит против запретного очарования улицы Сент-Джеймс.
– А кто не слышал! Что у него за жизнь! Он знает всех самых богатых, самых могущественных людей в Европе. Он – легенда! Самый могущественный человек в Англии… после короля, конечно.
Лили улыбнулась.
– Я бы не сказала. Если бы Дерек тебя слышал, он бы, скорее всего, сказал, что он незаметнее капли воды в океане. Но заведение у него неплохое.
– В школе мы мечтали о том, что, когда вырастем, сможем ходить к Крейвену.
Правда, еще долго ждать… Но уж когда вырасту!..
Генри тяжело вздохнул.
– А зачем ждать? – тихо спросила Лили. – Можно и сейчас!
Он удивился.
– Да меня даже на порог не пустят! Мне же всего…
– Конечно, двенадцатилетнего мальчика не пустят в клуб. У Дерека на этот счет строгие правила. Но для меня он сделает что угодно. Со мной ты мог бы попасть внутрь, посмотреть на игровые залы, попробовать французские блюда. – С озорной улыбкой она добавила: – Может быть, Дерек разрешит тебе пожать ему руку на счастье. Говорят, он передает так частичку своей удачи.
– Вы меня просто дразните, – подозрительно сказал Генри, но в голубых глазах засияла надежда.
– Поедем со мной в Лондон и сам увидишь. Брат, конечно, не должен знать. Тебе придется спрятаться в карете. – Лили подмигнула – Поедем к Крейвену, Генри. Это будет настоящее приключение, я обещаю.
– Но Алекс будет недоволен!
– Да уж, по головке не погладит, не сомневаюсь.
– Но бить он меня не будет, – размышлял Генри. – После того, что я получил в школе…
¦ – Тогда чего бояться? Генри радостно засмеялся.
– Бояться нечего!
– Ну, тогда садись. Только чтобы никто не видел. Ты даже не представляешь, как я буду огорчена, если тебя поймают.
Уехала. Из окна библиотеки Алекс видел, как коляска скрылась за поворотом. Но ожидаемого облегчения не наступило. Он метался по дому, как тигр в клетке, ища свободы… от чего? если бы он знал! Дом был непривычно тихий. Как и до ее появления. Не будет теперь никаких ссор и непредвиденных неприятностей. Наконец он почувствует себя спокойно.
Нужно пойти к Пенелопе. Его пьяная выходка напугала ее. Поднимаясь по ступенькам, Алекс поклялся, что отныне он будет само терпение. Изо всех сил будет стараться угодить ей. Впереди у них долгая счастливая жизнь – череда спокойных, однообразных дней. Он слабо улыбнулся. Каждому ясно: брак с Пенелопой – то, что нужно.
Подойдя к двери, он услышал душераздирающий плач и голос, полный страсти. На мгновение он подумал: Лили! Нет, голос выше и интонации мягче.
– Я люблю его, мама! – рыдала Пенелопа. – Я всегда буду его любить! Если бы я была такой же смелой, как Лили! Никто бы меня не остановил!
– Успокойся, успокойся, – уговаривала миссис Лоусон. – Не надо так говорить. Будь же разумной, милочка. Лорд Рэйфорд обеспечит тебя и твою семью на всю жизнь. Папа и мама лучше знают, что для тебя хорошо. И лорд Рэйфорд тоже.
Сквозь рыдания Пенелопа выдохнула:
– Это неправда!
– Я была права, – продолжала миссис Лоусон. – Это все твоя сестра. Я очень люблю Лили, ты знаешь, но она не успокоится до тех пор, пока не испортит всем жизнь. Мы должны принести лорду Рэйфорду извинения. До чего Лили довела этого спокойного воспитанного джентльмена! Нельзя было позволять ей жить здесь!
– Она была права, – плакала Пенелопа. – Она знала, как мы с Закери любим друг друга. Боже, почему я такая трусиха!
Алекс повернулся и пошел прочь. Он язвительно посмеивался. Хорошо было бы свалить все на Лили, но это неправда. Он один во всем виноват. Он с его ослабевшим самоконтролем, с его жаждой иметь то, что он не может иметь.
Всю дорогу в Лондон Генри без устали рассказывал обо всех случаях, когда Алекс проявлял доброту и великодушие. Лили слушала – у нее не было выбора. Она проявила чудеса терпения. Генри рассказал, как он влез на дерево и не мог спуститься и Алекс спас его, как он учил его плавать, считать, как они играли в солдатики…
– Генри, – не вытерпела наконец Лили, – ты, кажется, пытаешься меня убедить, что твой брат на самом деле не бессердечное чудовище!
– Точно. – На Генри произвела большое впечатление проницательность Лили. – Конечно, иногда на него находит. Но в принципе он мировой парень. Не сойти мне с этого места!
Лили не сдержала улыбки.
– Хороший мой. Совершенно неважно, как я отношусь к твоему брату.
– Но если бы вы хорошо знали Алекса, он бы вам понравился. Еще как.
– У меня нет никакого желания узнавать его еще лучше.
– А я вам рассказывал, как он подарил мне щенка на Рождество? Мне тогда было семь лет…
– Генри, скажи, почему для тебя так важно, чтобы твой брат мне понравился?
Он улыбнулся и опустил глаза.
– Вы ведь хотите помешать свадьбе, так?
Лили была поражена. Как и все взрослые, она ошибалась, недооценивая проницательность ребенка. Генри был очень восприимчивый мальчик. Конечно, он прекрасно разобрался в ситуации.
– Откуда такие мысли? – не сдавалась Лили.
– Вы очень громко ругались. Да и слуги болтали.
– А ты очень бы расстроился, если бы свадьба не состоялась?
Мальчик покачал головой.
– О, Пенелопа – хорошая девушка. Но Алекс ее не любит. Не так, как…
– Каролину. – Каждый раз при имени этой женщины Лили испытывала странное раздражение. Что, черт побери, было в ней такого, что Алекс лишился разума из-за нее? – А ты ее помнишь?
– Да, очень хорошо. Хотя я был совсем маленький.
– А теперь ты достиг солидного возраста двенадцати или сколько там лет…
– Двенадцати. – Он улыбнулся на ее поддразнивание. – А знаете, вы на нее похожи. Только вы красивее. И старше.
– Что ж, – проговорила Лили, – не знаю, расценивать это как комплимент или оскорбление? А какая она была?
– Мне она нравилась. Она была такая… живая. Алекс никогда на нее не злился, как на вас. Он всегда смеялся. А теперь почти не смеется.
– Жаль, – рассеянно пробормотала Лили, вспомнив его очаровательную улыбку, когда они играли в карты.
– А вы выйдете замуж за Дерека Крейвена? – спросил Генри равнодушным тоном, как будто сведения представляли для него чисто академический интерес.
– Бог мой, конечно нет!
– Тогда вы можете выйти за Алекса, после того как избавитесь от Пенелопы.
Лили расхохоталась.
– Избавлюсь! Ты так говоришь, будто я собираюсь убить ее и утопить труп в Темзе! Прежде всего, я вообще не собираюсь замуж. Во-вторых, твой брат мне даже не нравится!
– А я вам не рассказывал, как я боялся темноты и Алекс пришел ко мне в комнату и рассказал…
– Генри! – предостерегающе сказала Лили.
– Ну дайте мне дорассказать этот случай, и все!
Лили со стоном откинулась на сиденье, и рассказ о добродетелях Алекса Рэйфорда продолжился.
Дерек и Уорти склонились над столом красного дерева в большом игровом зале. Они обсуждали готовящийся маскарад. Пока что удалось договориться об одном: зал должны были оформить в виде римского храма. Дерек задумал декорации эпохи расцвета Древнего Рима. К несчастью, они с Уорти по-разному представляли себе, как это должно выглядеть.
– Ну ладно, ладно, – устало сказал наконец Дерек. – Охота тебе – давай устраивай колонны, развешивай серебряные гирлянды. Но уж тогда девками я сам займусь!
– Покрыть их белым гримом, задрапировать и поставить на пьедестал как статуи? – с сомнением сказал Уорти. – И что они будут делать весь вечер?
– Стоять на этих… пьедесталах, черт побери!
– Да они больше десяти минут в таких позах не выстоят!
– А я им за что плачу?
– Мистер Крейвен, – обычно спокойный голос Уорти выдавал отчаяние, – даже если бы ваша идея была в принципе осуществима, каковой она не является, по моему мнению, это выглядело бы мрачно и безвкусно, что совершенно не соответствует традициям клуба Крейвена.
Дерек вытаращил глаза.
– Чего-чего?
– Он говорит, – со смехом вмешалась Лили, – что это дурной тон, ты, неотесанный мужик!
Дерек с радостной улыбкой повернулся к ней. В платье цвета лаванды с серебряной вышивкой она напоминала хрупкую статуэтку. Лили бросилась к нему, а он поднял ее на руки и закружил.
– Ага, вернулась! Ну что, Уолвертон получил свое?
– Нет, – сказала Лили, – и я с ним еще не закончила. – Она вздохнула. – Как хорошо снова оказаться среди добрых знакомых! Уорти, красавчик мой! Ну, как вы тут без меня?
Уорти улыбнулся.
– Так себе. Как всегда, мы вам рады, мисс Лоусон. Заказать что-нибудь для вас?
– Нет-нет, – живо отказалась Лили. – Мсье Лабарж будет опять меня пичкать своими пудингами и тортами.
– Тебе это только на пользу, – заметил Дерек.
От его острого взгляда не укрылось тревожное выражение глаз Лили.
– Что-нибудь случилось, детка?
– Уолвертон невыносим, – отрывисто сказала она. – Пришлось пойти на крайние меры.
– Крайние? – повторил он, внимательно глядя на нее.
– Начать с того, что я увезла его младшего брата.
– Что? – Дерек проследил взглядом за указательным пальцем Лили и увидел вдали, у дверей зала, маленького мальчика. Широко открыв глаза, тот озирался вокруг.
– Я устроила для него ловушку. Генри у нас приманка.
– Боже мой, что ты наделала! – с изумлением прошептал Дерек.
У Лили вдруг мурашки поползли по спине.
– Пусть Генри побудет у тебя. Только одну ночь.
Дружеская заботливость исчезла. Дерек холодно уставился на Лили.
– Сюда детей не пускают!
– Генри просто ангел! Он не доставит никаких хлопот!
– Нет.
– Ну хоть познакомься с ним, – упрашивала Лили.
– Нет!
– Прошу тебя, Дерек! – Лили потянула его за рукав. – Генри так мечтает с тобой познакомиться. Он считает, что ты самый замечательный человек в Англии, после короля.
Дерек прищурился.
– Ладно, – согласился он наконец, – скажу ему «привет», и пусть убирается отсюда.
– Спасибо, – сказала Лили и похлопала его по руке.
Недовольно бурча что-то под нос, Дерек направился к двери, где стоял Генри.
– Мистер Крейвен, – сказала Лили, – разрешите представить вам лорда Генри Рэйфорда, брата герцога Уолвертонского.
Со светской улыбкой, с которой он обычно обращался к членам королевской семьи, Дерек изящно поклонился.
– Добро пожаловать в клуб Крейвена, милорд.
– Вот это да! Я даже себе представить не мог такого! – Генри был в восторге. К игровому столу он приблизился, как к святыне.
– Вы играете? – Дерека забавляла его непосредственность.
Не очень хорошо. Но мисс Лоусон со мной занимается. – Генри удивленно покачал головой. – Не могу поверить. Я здесь. В клубе Крейвена. Черт, сколько же все это стоило! – Он посмотрел на Дерека. – Вы самый удивительный человек, каких мне приходилось видеть. Вы просто гений!
– Да уж, гений, и не меньше, – процедил Дерек.
– Правда! – настаивал Генри. – Начать с нуля и всего добиться! «Крейвен» – самый знаменитый клуб в Лондоне! Конечно, гений! Все ребята в школе вами восхищаются!
Лили отметила про себя, что Генри, пожалуй, дал маху. Дерек, напротив, расположился к мальчику. Он с улыбкой обратился к Лили.
– Какой умный мальчик!
– Да я просто повторил то, что все говорят! – искренне сказал Генри.
Дерек похлопал Генри по спине.
– Умный мальчик! Пойдем-ка со мной. У меня тут есть смазливые девчонки.
– Нет, Дерек, – предостерегла Лили, – никакой выпивки, никаких карт, никаких женщин. Его брат меня со свету сживет.
Дерек с кривой улыбкой повернулся к Генри.
– Она что, думает, тут у нас детский сад? – Он повел Генри, рассказывая на ходу. – У меня тут лучшие в Англии девочки…
Лили и Уорти обменялись понимающими взглядами.
– Похоже, мальчик ему понравился, – отметил Уорти.
Уорти, позаботьтесь о Генри. С ним ничего не должно случиться. Хорошо бы никто его не видел! Он с картами может возиться часами. Последите, чтобы на него не было дурного влияния.
– Разумеется, – заверил ее Уорти. – А когда вы хотите получить его обратно?
– Завтра утром, – задумчиво сказала Лили.
Уорти вежливо предложил ей руку.
– Разрешите проводить вас до экипажа, мисс Лоусон.
Лили взяла его под руку.
– Сейчас лорд Рэйфорд уже с ума сходит.
– Вы не оставили ему записки? – поинтересовался Уорти.
– Нет. Герцог быстро сообразит, куда делся Генри. К вечеру он уже будет в Лондоне. Я готова встретиться с ним!
Неизвестно, одобрял ли Уорти ее поступки, но относился к ней с безупречной вежливостью.
– Может быть, я могу быть полезен?
– Если вдруг герцог сначала приедет сюда, пошлите его ко мне домой. Спрячьте от него Генри, иначе мой план не сработает.
– Мисс Лоусон, – с уважением заговорил Уорти. – Я считаю вас самой смелой женщиной в Лондоне. И все-же, вы уверены, что поступаете правильно?
– Конечно! – Лили радостно улыбнулась. – Я преподам лорду Александру Рэйфорду урок, который он никогда не забудет!
Когда отсутствие Генри было обнаружено и начались поиски, одна из служанок дол ожила: молодой хозяин беседовал с мисс Лоусон незадолго до ее отъезда. Кучера по возвращении ожидал неприятный сюрприз в виде ряда вопросов. Нет, кучер не заметил, чтобы мастер Генри садился или покидал карету, но такой ловкий молодой человек вполне мог сделать это незаметно. Алекс не сомневался, что его брат уехал вместе с Лили. Эта ведьма увезла Генри, чтобы заставить Алекса приехать в Лондон. Что ж, он поедет… Он преподаст ей урок, который она никогда не забудет!
Уже стемнело, когда он добрался до Гросвенор-сквер. Алекс на ходу выскочил из кареты, взбежал по ступенькам дома номер тридцать восемь и кулаком забарабанил в дверь. Через мгновение высокий бородатый дворецкий отворил дверь. У дворецкого был необыкновенно внушительный вид. С царственным достоинством он обратился к Алексу.
– Добрый вечер, лорд Рэйфорд. Мисс Лоусон ждет вас.
– Где мой брат? – Не дожидаясь ответа, Алекс ворвался в дом. От звука его голоса задрожали стены. – Генри!
– Лорд Рэйфорд, – вежливо сказал дворецкий, – соблаговолите следовать за мной.
– Мой брат, – рявкнул Алекс, – где он?
Впереди неторопливо шагающего дворецкого, перемахивая через несколько ступенек, Алекс помчался наверх.
– Генри! Генри, я тебе уши надеру! А эта ведьма пусть садится на свою метлу и улетает, пока я ее не поймал!
Со второго этажа до него донесся насмешливый голос Лили.
– Уолвертон! Выгнав меня из своего дома, вы, видно, считаете себя вправе врываться в мой!
Алекс помчался на голос и распахнул первую попавшуюся дверь. Комната оказалась пустой.
– Где вы?
До него донесся сардонический смех.
– В своей спальне!
– Где Генри?
– А мне откуда знать? Прекратите вопить, Уолвертон. От вас столько шума!
Алекс распахнул следующую дверь и оказался в спальне. Он успел только заметить позолоченную мебель и зеленые занавеси, в следующий момент он почувствовал сильный удар по голове, в глазах его потемнело, и со стоном он рухнул на пол.
Лили опустила бутылку. Она стояла над ним, испытывая страх и ликование. Он лежал как поверженный тигр, его волосы блестели на светлом фоне ковра.
– Бэртон! – позвала она. – Бэртон, скорее сюда! Помогите мне положить лорда Рэйфорда на кровать.
Дворецкий вошел в спальню. Какое-то время он стоял в дверях, переводя взгляд с Лили на распростертого на полу Алекса. Он был свидетелем многих ее выходок, но впервые самообладание изменило ему. Но это продолжалось несколько мгновений, затем привычное невозмутимое выражение вновь появилось на его лице.
– Слушаю, мисс, – ответил он, взваливая бесчувственное тело на плечо.
С трудом дворецкий опустил Алекса на кровать. Затем выпрямился и привел в порядок собственный внешний вид: поправил галстук, одернул жилет, пригладил волосы.
– Какие будут еще распоряжения, мисс Лоусон?
– Принесите веревки, – сказала она.
– Веревки? – без всякого выражения повторил Бэртон.
– Ну конечно, надо же его связать. Иначе он сбежит, так ведь? Быстрее, Бэртон, он может прийти в себя. – Она задумчиво посмотрела на пленника. – Надо снять с него башмаки и галстук…
– Мисс Лоусон, могу ли я спросить…
– Да?
– Как долго герцог будет гостить у нас?
– Только переночует. Пусть карету заведут во двор и разместят его кучера.
– Слушаю, мисс.
С помощью Бэртона она связала Алекса и привязала к своей кровати. Когда дворецкий ушел, Лили стала рассматривать неподвижного великана. Она вдруг забеспокоилась: что она натворила! Алекс не шевелился! Он лежал с закрытыми глазами перед ней такой беззащитный. Густые ресницы отбрасывали тени на высокие скулы, красиво очерченные губы не кривила знакомая язвительная усмешка. Он выглядел таким… невинным!
– Мне ничего больше не оставалось, – прошептала Лили. Ее мучили угрызения совести. – Мне ничего больше не оставалось. – Наклонившись, она пригладила растрепанные черные волосы.
Она развязала галстук, чтобы ему было удобнее. Шелк еще хранил тепло его тела. Она расстегнула его жилет, потом верхние пуговицы льняной рубашки. Случайно пальцы скользнули по его шее. Ее охватило странное незнакомое чувство.
Она, удивляясь этому чувству, коснулась загорелой щеки, подбородка, губ. Ему уже пора было побриться. Ее поразило, что даже в бессознательном состоянии в выражении его лица была надломленность. Много пил, совсем не спал. Давнее горе наложило печать на его черты.
– Мы с тобой похожи, – прошептала она. – Гордость, воля, упрямство. Чтобы добиться своего, ты горы свернешь. Да только ты, бедняга, не знаешь, где искать эти горы. – Она улыбнулась, вспомнив, как он вышвырнул ее платья в окно.
Неожиданно для себя самой, она вдруг наклонилась и прильнула к его губам. Его губы были теплые и неподвижные. Она вспомнила, как он целовал ее в библиотеке – грубо, властно. Приподняв голову, она посмотрела на него. Ее лицо почти касалось его лица.
– Просыпайся, прекрасный принц. Пора тебе понять, что я способна на многое.
Сознание медленно возвращалось к Алексу. С гримасой боли он повернул голову. Кто-то легко коснулся его лба.
– Ну вот, – раздался тихий голос, – все будет в порядке.
Алекс с трудом открыл глаза и увидел женское лицо. Кажется, ему опять снится Лили. Ее глаза, рыжие волосы, обезоруживающая улыбка. Он почувствовал ее неясные пальцы на щеке.
– Черт, – прошептал он, – ты когда-нибудь оставишь меня в покое?
Она еще шире улыбнулась. – – Это зависит только от вас, милорд. Нет, не двигайтесь, лед упадет. Ах вы, бедняжка. Я старалась бить не очень сильно. Но и не слишком слабо, чтобы второй удар не понадобился.
– Что-что? – спросил он недоуменно.
– Я ударила вас по голове.
Он наконец понял, что это не сон. Он вспомнил, как ворвался к ней в дом, удар по голове… Он вполголоса выругался – Лили сидела радом, скрестив ноги. При всем ее милосердии вид у нее был торжествующий, и его охватила тревога.
– Генри…
– Не волнуйтесь, он в порядке. Он ночует у моих друзей.
– У кого именно?
В ее глазах появилась усталость.
– Я вам скажу, но прошу не делать поспешных выводов. Если бы я хоть немного сомневалась в его благополучии, я бы ни за что…
Он пытался подняться.
– Отвечайте, где он?
– У Дерека Крейвена.
– Этот подпольный мошенник, с его шлюхами и ворами…
– У Дерека Генри в полной безопасности, клянусь вам…
Она испуганно отшатнулась, когда Алекс бросился к ней.
– Ах ты, сука! – зарычал он.
Веревки удержали его. Резко повернув голову, он взглянул, что с его руками. Что она сделала! Его охватила ярость. Он метался по кровати, в бессильной ярости пытаясь освободиться. Лили наблюдала за ним с опаской. Но убедившись, что веревки надежно удерживают его, она расслабилась. Наконец он затих, тяжело дыша.
– Зачем вы это сделали? Зачем?
Лили откинулась на спинку кровати и посмотрела на него. В ее улыбке не было больше уверенности. Несмотря на победу, ей не нравилось видеть его связанным и беспомощным. Это было противоестественно. Веревки уже натерли ему запястья, она видела, как проступила краснота.
– Я победила, милорд, – спокойно сказала она. – Постарайтесь принять поражение достойно. Признаю, я поступила не по-джентльменски. Но в данном случае все средства хороши. – Она улыбнулась ему. – В эту самую минуту Закери Стэмфорд находится в Рэйфорд-Парке. Он убедит Пенелопу бежать с ним, и сегодня же их обвенчают. Я вызвалась отвлечь вас. Я отпущу вас при первой же возможности. Я не могла допустить, чтобы Пенни досталась вам, ведь Закери так ее любит. С ним она будет счастлива. А вы… Вы не будете долго страдать от уязвленного самолюбия. – Улыбаясь, она взглянула в его налитые кровью глаза. – Я ведь говорила, что вы ее не получите. А вы не поверили. – Кокетливо наклонив голову, она ждала реакции. Должен ведь он признать ее триумф! – Ну, что скажете?
Он долго не отвечал. Когда он заговорил, в его голосе звучала угроза.
– Что я скажу? Спасайтесь бегством. Без промедления. И молитесь Богу, чтобы я вас не настиг.
Связанный по рукам и ногам, он мог угрожать! В словах его была мрачная решимость. Но Лили была уверена, что справится с любой опасностью.
– Я ведь оказала вам услугу, – заметила она. – Теперь вы можете поискать кого-нибудь более подходящего.
– Ваша сестра мне как раз подходила.
– Вы никогда бы не были с ней счастливы. Боже, неужели вам действительно нужна женщина, которая боялась бы вас? Будь у вас хоть капля здравого смысла, вы бы нашли женщину с характером! Да нет, в следующий раз вы опять посватаетесь к покорной овечке. Тиранов всегда к таким тянет.
У Алекса голова кружилась от боли, бессилия и ярости. Почему он теряет всех, кого любит! Мать, отца, Каролину. Он надеялся, что Пенелопа будет с ним, – хоть на это он мог рассчитывать? Нет, он этого не вынесет, он просто сойдет с ума!
– Лили, – хрипло проговорил он, – развяжите меня.
– Ни за что!
– Только это и может вас спасти.
– Я вас отпущу утром, – пообещала она. – Заберете Генри, вернетесь домой и будете строить планы мести. Делайте что хотите. Теперь, когда Пенни в безопасности, мне все равно.
– А вот вы в опасности!
Ну, сейчас-то я за себя спокойна, – дерзко улыбнулась она. Потом сообразила из-за чего он злится. – О Генри не беспокойтесь. С ним все хорошо – об этом позаботится помощник Дерека. Всю дорогу Генри вас расхваливал. Человек, завоевавший такую преданность ребенка, не может быть чудовищем. – Она положила ладони ему на грудь и наклонилась к нему. – Но не это вас тревожит. А что?
Закрыв глаза, Алекс пытался не думать о ней. Когда же кончится этот кошмар! Но она продолжала бередить свежие раны.
– Никто никогда вас не принуждал, правда? – спросила она.
Он глубоко дышал и старался не слушать ее.
– Почему вас так огорчила эта потеря? Вы легко найдете точно такую же молоденькую девушку, если вам так хочется. – Она помедлила. – Если вам нужна женщина, которая не потревожит памяти о Каролине. – Она заметила, что у него перехватило дыхание. – Немного найдется мужчин, которые так долго хранили бы память о любимой. Это говорит либо о глубине ваших чувств, либо о необыкновенном упрямстве. Интересно, что вернее?
Он посмотрел на нее. С ужасом Лили увидела, как его холодные глаза затуманились от горя.
– Вы не единственный на свете, кто пережил такое горе. Я тоже. Жалеть себя бессмысленно и недостойно. Я хорошо знаю, что это такое.
Ее слова привели его в ярость.
– Да как вы смеете равнять своего жалкого самодовольного виконта с Каролиной!
Я не его имела в виду. – Лили была удивлена, откуда он знает об этой помолвке? Наверно, от Зака. – Гарри просто вскружил мне голову. Я говорю о том, что я тоже потеряла… человека, за которого готова была отдать жизнь. И сейчас готова.
– Кто это?
– Не хочу говорить.
Алекс опустился на подушки.
– Вы скоро успокоитесь, – сказала она, небрежно поправляя ему воротник. Она знала, что эта ее манера особенно злит его. – Когда вы сможете взглянуть на вещи спокойно, вы поймете, что так будет лучше для всех. Даже для вас. – Заметив, что веревки снова врезались в запястья, она коснулась его руки. – Не надо. Будут синяки. Лучше расслабьтесь. Бедняжка. Трудно, наверно, смириться с мыслью, что женщина одержала над вами верх. – В ее глазах было насмешливое сочувствие. – До конца моих дней я буду лелеять это воспоминание – герцог Уолвертонский в моей власти. – Она наклонилась к нему. – А что бы вы сделали, если бы я вас освободила?
– Придушил бы вас. Голыми руками.
– Вот как? А может, поцеловали бы меня, как тогда в библиотеке?
Он вспыхнул.
– Считайте, что это была ошибка, – пробормотал он.
Его презрительный тон задел Лили. Ее опыт с мужчинами – предательство Гарри, разочарование Джузеппе, равнодушие Дерека – говорил о том, что ей недоставало чего-то, что делает женщину сексуально привлекательной. Теперь вот и Алекс. Почему она не такая, как другие женщины? Что это за секрет? Ей захотелось еще раз показать Алексу свою власть. Она наклонилась к нему еще ниже.
– Там, в библиотеке, вы воспользовались моим состоянием. А вас когда-нибудь целовали против вашей воли? Может быть, вам хочется это испытать?
Он смотрел на нее, как будто она сошла с ума. Дерзко улыбаясь, она прильнула губами к его сомкнутым губам. Он отпрянул, будто она обожгла его. Что за изощренная пытка!
Лили внимательно смотрела на него. Почему он так прерывисто дышит? От злости? Или на него подействовал поцелуй? Она была заинтригована.
– Будем считать это еще одной ошибкой?
Он в растерянности смотрел на нее. Она подвинулась ближе. Он судорожно вздохнул. На этот раз он не пытался уклониться. Она легко скользнула губами по его губам. Он выдержал это прикосновение, как будто она подвергала его невыносимой боли. Мышцы его рук и груди стали как каменные. Она коснулась пальцами его шеи, и с его губ сорвался вздох.
Пораженная, Лили легла рядом с ним. Ей хотелось еще… чего? Она не понимала. Вдруг он медленно повернулся к ней. Она инстинктивно обняла его за шею, притягивая к себе. Почувствовав его язык у себя во рту и содрогнувшись от наслаждения, она ответила ему. Ее била дрожь. Каждую секунду боясь, что она оставит его, он жадно тянулся к ее губам. Еще, еще, еще. А она не уходила, она была здесь и отвечала ему.
Он сжал кулаки. Он оказался в плену – ее тела, веревок, этой кровати. Возбуждение охватило его. Его плоть поднималась мощными пульсирующими толчками. Со стоном он извивался и проклинал себя. Оторвавшись от ее губ, он прижался лицом к душистой шее.
– Довольно, – хрипло сказал он. – Или развяжи мне руки, или прекрати.
– Нет, – выдохнула она. Голова у нее кружилась. Пальцы ее погрузились в его густые волосы. – Я вас… проучу.
– Убирайся! – с яростью выдохнул он. Она в испуге отпрянула, но снова потянулась к нему. Она легла на него. Его пронзило острое наслаждение, и он закусил губу. Инстинктивно его бедра приподнялись, но этого было мало. Ему хотелось прижать ее к себе, проникнуть в нее.
Лили прерывисто дышала. Так же она выглядела на охоте – опьяненная скачкой, безрассудная. Что с ней происходит? Вдруг она хрипло проговорила:
– А теперь скажи ее имя! Скажи!
Он стиснул зубы.
– Не можешь. Потому что ты хочешь меня, а не ее. Я чувствую. Я живая женщина, и я с тобой. Ты хочешь меня!
Граф Джузеппе Гавацци будто сошел с полотна эпохи Возрождения – черные кудри, здоровая смуглая кожа, влажные темные глаза. Лили вспоминала день, когда впервые увидела его. Джузеппе стоял на залитой солнцем площади, окруженный толпой женщин, которые жадно ловили каждое его слово. Лили поразила его экзотическая красота. Они часто виделись в свете, и вскоре Джузеппе начал настойчиво добиваться ее благосклонности.
Лили была очарована романтикой Италии, а от ухаживания этого красивого мужчины у нее просто голова шла кругом. Гарри Хиндон, ее первая любовь, был очень практичным, англичанином до мозга костей, что очень нравилось ее родителям. Лили думала, что Гарри заставит ее остепениться, вместо этого он бросил ее. Графа Гавацци, напротив, приводила в восхищение ее непредсказуемость, он считал ее восхитительной и волнующей. Ей тогда казалось, что она наконец нашла мужчину, который понимает ее и с которым можно быть самой собой. Сейчас при этих воспоминаниях она горько усмехалась.
За минувшие несколько лет его лицо погрубело – а может, это она стала смотреть на него другими глазами? Его большой чувственный рот вызывал в ней отвращение. Ее коробило от его откровенных взглядов – а раньше ей это нравилось. Он стоял в вызывающей позе, положив руки на узкие бедра, но выглядел жалким. Лили передернуло, когда она вспомнила ночь, проведенную с ним.
Джузеппе протянул руку и отбросил с ее лица капюшон.
– Buona sera, – бархатным голосом произнес он и потянулся погладить ее по щеке. Она ударила его по руке; он гадко засмеялся. – А коготки еще острые! Я пришел за деньгами, сага. Ты хочешь узнать новости о Николетте. Давай деньги, и я расскажу о Николетте.
– Нет! – Лили с трудом перевела дыхание. – Я не стану платить – ведь я даже не уверена, что она жива!
– Клянусь, она жива, здорова и счастлива…
– Счастлива?! Без матери?
– Хорошая у нас дочка, Лили. Все время улыбается, и волосы такие красивые. – Он коснулся своих черных кудрей. – Точно такие же, как у меня. Она меня зовет папа. Иногда спрашивает, а где мама.
Лили не отрываясь смотрела на Джузеппе. Слезы навернулись ей на глаза.
– Она моя дочь, – сказала она дрожащим голосом. – Ей нужна мать. Верни ее, Джузеппе. Ты сам знаешь, что она должна быть со мной!
Он смотрел на нее с сочувственной улыбкой.
– Я хотел вернуть, но ты сделала ошибку. Ты послала людей шпионить за мной! Я очень рассердился и решил не отдавать Николетту.
– Я уже говорила, я ничего об этом не знаю! – закричала Лили.
Конечно, она лгала. Она прекрасно знала, что Дерек посылал людей на поиски. У него были информаторы среди носильщиков и клерков, брокеров и проституток, мясников и букмекеров. Он несколько раз приводил к ней маленьких черноволосых девочек, но ни одна из них не была ее дочерью.
Она с ненавистью смотрела на Джузеппе.
– Ты получил от меня целое состояние! У меня ничего не осталось и нечего тебе дать!
– Постарайся найти, – мягко сказал он. – Николетта красивая девочка. Многие мужчины захотят купить ее.
– Что?! – Лили прижала руку ко рту. – Как ты можешь поступить так с собственным ребенком! Ты не посмеешь ее продать! Боже мой, неужели ты уже это сделал?
– Пока нет. Но скоро сделаю, сага. – Он протянул пустую ладонь. – Ты плати деньги, сага. Сейчас.
Слезы струились по ее лицу.
– Но у меня нет денег!
– Я тебе даю три дня, Лили. Найди пять тысяч фунтов, а не то потеряешь Николетту навсегда.
Лили опустила голову. Она была в отчаянии. Деньги. Таких счетов у нее никогда не было. В этом месяце удача изменила ей – игра в клубе у Крейвена ничего не принесла. Конечно, черная полоса скоро пройдет. Придется играть по крупной. Если она не выиграет пять тысяч за три дня… Господи, что же делать?
Попросить в долг у Дерека? Бесполезно. Она однажды обратилась к нему с такой просьбой. К ее несказанному удивлению, Дерек, обладатель громадного состояния, не только отказал ей, но и заставил пообещать никогда больше не просить у него денег. Потребовалось много дней, чтобы вернуть его расположение. Лили никак не могла понять, почему он так разозлился. Он не был скаредным – как раз наоборот: дарил ей подарки, позволял пользоваться своими владениями, кормил и поил в своем клубе, помогал искать Николь. Но ни разу не дал ей ни фартинга. Теперь она дважды подумает, прежде чем обратиться к нему за помощью.
Она перебирала в уме своих знакомых – богатых пожилых мужчин, с которыми она играла в карты, кокетничала и поддерживала дружбу. Лорд Харрингтон с огромным животом, веселым красным лицом и напудренным париком. Артур Лонгман, всеми уважаемый юрист. Некрасивый, с большим носом и дряблыми щеками, но глаза у него добрые. Он порядочный человек. Оба они намекали на свое влечение к ней. Если она согласится пойти на содержание к одному из них, о ней будут заботиться и обеспечат ее всем необходимым. Но жизнь ее навсегда изменится: она превратится в дорогую шлюху, двери приличных домов перед ней захлопнутся.
Лили подошла к лошади и прижалась лбом к ее теплой шее. Она почувствовала, что смертельно устала.
Пошел мелкий дождь. Она подняла голову и подставила лицо под прохладные струйки. И вдруг вспомнила, как Николь купалась в ванне, колотила кулачками по воде и расплескивала ее вокруг.
– Что ты натворила! – смеялась Лили. – Облила маму! Эта водичка – для купания, а не для мытья полов, утенок ты мой!
Лили вытерла с лица слезы и капли дождя. Распрямив плечи, она подумала: деньги, всего лишь деньги. Мне всегда удавалось их достать. Найду и сейчас!
Часы пробили девять. Алекс уже давно любовался старинными бронзовыми часами с фарфоровыми цветами и фигурками – застенчивая пастушка поглядывает через плечо на джентльмена с букетом. Спальня Лили была очень женственной: бледно-зеленые стены, изящные лепные карнизы, розовый шелк на окнах, кресла в бархатных чехлах. Он вспомнил, что остальные комнаты выглядели иначе – роскошно и мрачновато. Казалось, эта комната была убежищем для Лили, где она могла отдохнуть душой.
С последним ударом часов отворилась дверь. Дворецкий. Бэртон – так она его называла.
– Доброе утро, сэр. Как изволили почивать?
Алекс злобно взглянул на него.
После поспешного ухода Лили он провел несколько часов в полном одиночестве. До этого каждая минута его жизни была заполнена делами. Работа, спорт, развлечения, выпивка, женщины – только бы не оставаться наедине с печальными размышлениями. Лили невольно заставила его вспомнить то, о чем он боялся вспоминать. В ночной тишине образы прошлого нахлынули на него, терзая сердце.
Поначалу ему было трудно разобраться в своих чувствах – в нем боролись ярость, страсть, горе, сожаление. За несколько часов заточения он пережил адовы муки. Но постепенно его мысли пришли в порядок. Он не допустит, чтобы какая-нибудь женщина тревожила его память о Каролине. Довольно горя, довольно призраков. Что касается Лили… Он не знал, как поступить с ней. На рассвете он наконец погрузился в сон.
Дворецкий с маленьким ножом в руке подошел к изголовью.
– Вы позволите, сэр? – Он указал на веревки.
Алекс уставился на него в изумлении.
– О, будьте так любезны, – с язвительной вежливостью отозвался наконец он.
Дворецкий перерезал веревку. Когда правая рука была свободна, Алекс поморщился.
Рука затекла и болела. Бэртон перешел к другому краю кровати и принялся за другую руку.
Алекс вынужден был втайне признать, что Бэртон был безупречным дворецким: аккуратно подстриженная бородка, умное лицо, достоинство во всем облике. Ко всему прочему абсолютная почтительность. Непросто было в подобной ситуации сохранять достоинство, тем не менее Бэртон развязывал веревки с тем же невозмутимым выражением, с каким разливал бы чай в гостиной.
Когда он увидел стертые в кровь руки Алекса, его брови чуть дрогнули.
– Милорд, я сию секунду принесу вам бальзам.
– Нет, – буркнул Алекс, – вы уже сделали более чем достаточно.
– Как угодно, сэр.
Алекс с трудом сел, растирая затекшее тело.
– Где она, интересно?
– Если вы имеете в виду мисс Лоусон, ее местонахождение мне неизвестно. Однако я имею поручение напомнить вам, что юный мистер Генри находится в заведении у Крейвена.
– Если с ним что-нибудь случилось, берегитесь! Вы мне ответите, так же как и мисс Лоусон.
Бэртон оставался невозмутимым.
– Да, сэр.
Алекс был поражен.
– Вы бы помогли ей даже совершить убийство, правда?
– Она не обращалась ко мне с подобной просьбой, милорд.
– Да, но если бы она попросила?
– Мисс Лоусон является моим работодателем и потому вправе рассчитывать на мою преданность. Не прикажете ли подать газету? Или кофе? Может быть, чай? На завтрак сегодня…
Прекратите делать вид, что не произошло ничего необычного! Или для вас все это – привычное дело? Может, вам и раньше приходилось подавать завтрак гостям, которых на ночь привязывали к кровати Лили Лоусон? Бэртон помолчал, обдумывая ответ.
– Нет, вы первый, сэр, – наконец ответил он.
– Черт побери, какая честь. – Алекс ощупал голову и обнаружил шишку. – Я, пожалуй, приму порошок от головной боли.
– Слушаю, сэр.
– И пусть мой кучер подает карету.
– Слушаю, сэр.
– Бэртон – так вас зовут? Вы давно служите у Лили Лоусон?
– С тех пор, как она вернулась в Лондон.
– Получите вдвое больше, если перейдете ко мне.
– Благодарю вас, лорд Рэйфорд. Но, боюсь, я должен отказаться.
Алекс посмотрел на него с любопытством.
– Но почему? Представляю, что у вас за жизнь. Наверняка, что случилось сегодня, – еще цветочки.
– Боюсь, это так, сэр.
– Тогда почему вы не уйдете?
– Мисс Лоусон – необыкновенная женщина.
– Я бы назвал ее по-другому, – сухо сказал Алекс. – Расскажите, чем же она заслужила такую верность?
На мгновение под невозмутимой маской промелькнуло чувство, похожее на нежность.
– Мисс Лоусон отличается добрым сердцем, милорд, и полным отсутствием предрассудков. Два года назад, когда она вернулась в Лондон, я был в чрезвычайно тяжелом положении. Мой хозяин вел себя грубо и оскорбительно. Однажды в состоянии опьянения он ударил меня и поранил. Другой раз угрожал застрелить из пистолета.
– Черт возьми, – удивился Алекс. – Почему вы не ушли от него? Такой дворецкий…
– Я наполовину ирландец, милорд. Кроме того, господа желают, чтобы их слуги принадлежали к англиканской церкви, а я католик. Это закрыло для меня двери приличных английских домов. Я оказался в совершенно невыносимой ситуации. Узнав об этом, мисс Лоусон предложила мне место с более высоким жалованьем, хотя прекрасно знала, что я согласился бы на любое.
– Понимаю.
– Мне думается, только начинаете понимать, сэр. – Помолчав, Бэртон неохотно продолжил. – Мисс Лоусон решила, что меня нужно спасать. Когда она так думает, ее не остановить. Она многих спасла, но никому не приходит в голову, что ей самой нужна… – Он вдруг остановился. – Я помешал вам, милорд. Простите. Возможно, вы передумали насчет кофе?
– Что вы сказали? Лили нуждается в спасении? Почему, от кого?
Бэртон посмотрел на него, будто не понимая.
– Не прикажете ли подать свежий номер «Тайме», милорд?
Усевшись в конце длинного стола, Генри восхищенно смотрел, как месье Лабарж вместе с целой армией слуг священнодействовал над кастрюлями. Душистые соусы и подливы источали изысканные ароматы. На полках сверкала коллекция разнообразной посуды, сковородок, форм – кухонное вооружение, как сказал Лабарж.
Шеф выглядел весьма воинственно с половником в руках. При его энергичных движениях высокий колпак на голове принимал самые различные формы. Один помощник получил нагоняй за слишком густой соус, другой – за слишком подрумяненную корочку индейки. Кончики его усов раздраженно топорщились при виде кухарки, которая слишком толсто нашинковала морковь. Но настроение его круто менялось, когда он пододвигал очередной благоухающий шедевр Генри.
– Ах, юный джентльмен, – ворковал он, мешая английские и французские слова, – прошу вас, отведайте это… и вот это… Прекрасно, не так ли?
С отеческой гордостью шеф-повар положил в его тарелку кусок телятины с грибным соусом.
– Это мой самый первый рецепт. Я его узнал, когда помогал отцу готовить обед для графа, – вспоминал Лабарж.
– Это даже лучше, чем у нас в Рэйфорд-Парке.
Месье Лабарж высказал ряд нелестных замечаний в адрес английской кухни. Сравнивать ее с французской – все равно что выбирать между пирожным и черствым хлебом! Генри благоразумно согласился и продолжал жевать. Когда он уже заканчивал свою трапезу, в комнату вошел Уорти.
– Мастер Генри, – торжественно сказал он, – ваш брат здесь. Он, э-э, весьма живо выразил свое неудовольствие. Думаю, вам следует немедленно пойти к нему. Прошу вас, сюда.
– Ой. – Глаза Генри округлились от страха. Все смотрели на него с сочувствием. – Когда я еще смогу сюда попасть… Столько лет ждать…
Месье Лабарж совсем расстроился.
– Ваш брат очень сердится, да? Может быть, сначала предложить ему poularde a la Periquex? Или saumon Monpellier?
Шеф перебирал в памяти деликатесы, которые, он не сомневался, могли укротить самый необузданный нрав.
– Нет, – сказал Генри. Он знал, что в таких случаях ничего не может подействовать на брата. – Думаю, это бесполезно. Но все равно спасибо, месье. Это стоит любого наказания. За это пирожное с кофейным кремом или за это зеленое суфле я бы просидел месяц в тюрьме Ньюгейт.
Растроганный, Лабарж обнял Генри за плечи, расцеловал в обе щеки и произнес целую речь по-французски.
– Пойдемте, Генри, – позвал Уорти. Они вышли из кухни и направились к вестибюлю. – Генри… Думаю, вы знаете, что джентльмен всегда должен вести себя достойно. Особенно когда речь вдет о… об отношениях с прекрасным полом.
– Да, конечно, – растерянно отозвался Генри. – Значит, я не должен говорить Алексу об этих девушках, с которыми познакомил меня мистер Крейвен?
– Если только… Но нужно ли ему об этом знать?
– Да нет вроде бы, – покачал головой Генри.
– Вот и прекрасно, – с облегчением вздохнул Уорти.
Вопреки ожиданиям Генри, Алекс вовсе не был в ярости. Он спокойно стоял у входа, засунув руки в карманы плаща. На лице у него показалась щетина, одежда была измята. Непривычно было видеть брата в таком виде. Зато впервые за долгие годы в нем пропала внутренняя напряженность. Глаза его сверкали. Видно было – этот человек сжег за собой мосты. Генри задумался. Что такое с ним произошло? Почему он приехал за ним только сегодня, а не вчера ночью?
– Алекс, – сказал он. – Я виноват. Знаю, что нельзя было уезжать без спросу, но…
Алекс взял его за плечи и внимательно оглядел.
– У тебя все в порядке?
– Да, прекрасно. Меня чудесно покормили, я немного поиграл в лото и рано лег спать.
Успокоившись, Алекс выразительно посмотрел на брата.
– Я собираюсь серьезно поговорить с тобой. Об ответственности.
Генри нехотя кивнул. Похоже, дорога домой будет малоприятной.
– Милорд, – заговорил Уорти, – от имени мистера Крейвена и всех служащих разрешите сказать вам, что Генри – прекрасно воспитанный молодой человек. Никогда не видел, чтобы мистер Крейвен, не говоря уж о шеф-поваре, был так очарован.
– Это просто божий дар. Он научился льстить еще ребенком. Уорти, а мисс Лоусон здесь?
– Нет, милорд.
Так ли это? Может быть, она в постели с Крейвеном? Он почувствовал укол ревности.
– Где я мог бы ее найти?
– Думаю, она придет сегодня вечером. Будет играть в карты. Во всяком случае, она непременно появится на костюмированном балу в субботу. Передать ей что-нибудь?
– Да. Пусть готовится к следующему раунду.
Алекс простился с Уорти и вышел. Генри спешил следом.
Вернувшись в Рэйфорд-Парк, Алекс сразу понял: что-то произошло. Генри тоже почувствовал что-то необычное. Он с удивлением осмотрелся.
– Как будто кто-то умер!
Всхлипывая, появилась леди Лоусон: Неверными шагами она спускалась по лестнице, при виде Алекса на ее лице отразился ужас.
– Милорд, – зарыдала она, – Пенни уехала! Милая Пенелопа уехала! Не гневайтесь на невинного ребенка, это я виновата. О боже, боже мой!
– Леди Лоусон! – Алекс пошарил по карманам в поисках платка. Вопросительно взглянул на брата – тот пожал плечами.
– Может, принести ей воды? – вполголоса спросил Генри.
– Лучше чаю, – прорыдала леди Лоусон, – крепкого, и капельку молока. И чуточку сахару не забудь – совсем немножко. – И продолжала сокрушаться: – Что же мне делать? Я скоро лишусь рассудка! Как мне объяснить вам…
– Не нужно ничего объяснять. – Алекс нашел платок и протянул ей. – Я все уже знаю. Пенелопа убежала с Закери. Поздно винить себя. Не расстраивайтесь.
– Я обнаружила записку. Джордж поехал вдогонку. – Она деликатно высморкалась. – Он пытается догнать их. Может, еще не поздно…
– Нет. – Он улыбнулся. – Пенелопа слишком хороша для меня. Уверяю вас, виконт Стэмфорд куда больше ей подходит.
– Вовсе нет, – уныло возразила леди Лоусон. – Если бы вы были здесь прошлой ночью! Ваше отсутствие придало им храбрости. – Она ждала объяснений.
– Я… мне пришлось задержаться – это от меня не зависело.
– Это все Вильгемина, – кипятилась миссис Лоусон.
Алекс внимательно посмотрел на нее.
– Почему вы так говорите?
– Приехала, заморочила ей голову всякими глупостями…
Алекс улыбнулся.
– Думаю, у Пенелопы и раньше были в голове эти «глупости», – мягко сказал он. – Если отбросить эмоции, следует признать, что Пенелопа и виконт Стэмфорд просто созданы друг для друга.
– Да Закери мизинца вашего не стоит! – с жаром воскликнула миссис Лоусон. – А теперь… Никогда вам теперь не быть моим зятем!
– Видимо, нет, – согласился Алекс.
– О господи, – вздохнула миссис Лоусон. – Если бы только у меня была еще одна дочь, я бы с радостью отдала ее вам!
Алекс уставился на нее, не веря своим ушам. Потом леди Лоусон услышала странные прерывистые звуки. Кажется, у него апоплексический удар! Он рухнул на ступеньку, сжав ладонями голову. Тело его как-то странно содрогалось. В конце концов она поняла: Алекс смеялся. Смеялся! От удивления миссис Лоусон онемела.
– Милорд?
– О господи! – Алекс не мог успокоиться. – Еще одна. О нет. И двух вполне достаточно. Боже милостивый! Да Лили стоит десятка, если она вообще чего-то стоит.
Миссис Лоусон с тревогой наблюдала за ним. Похоже, эмоциональное потрясение не прошло для него бесследно.
– Лорд Рэйфорд, – пробормотала она, – никто не упрекнет вас за то, что вы несколько… забылись. Что ж, пойду… выпью чаю в будуаре… Не стану больше вам мешать.
– Благодарю вас, – выдавил из себя Алекс, пытаясь овладеть собой. Он несколько раз глубоко вздохнул. Он уже успокоился, хотя на губах еще играла улыбка. Кажется, все в порядке? О да. Он чувствовал себя удивительно легко. Он свободен! Как мальчишка в каникулы. Энергия бурлила в нем.
Он избавился от Пенелопы. Раньше он не понимал, каким бременем была его помолвка, теперь все кончено. Он свободен. И Пенелопа тоже счастлива, в объятиях мужчины, которого она любит. А Лили даже не подозревает, что за джинна она выпустила из бутылки. Она думает, что все закончилось. На самом деле это только начало.
– Алекс? – рядом стоял Генри. Он пристально смотрел на брата. – Чай сейчас подадут.
– Леди Лоусон в будуаре.
– Алекс! Почему ты сидишь на ступеньках? Почему ты такой… счастливый? Тебя не было здесь ночью, а где же ты тогда был?
– Если мне не изменяет память, у тебя сегодня две встречи с преподавателями. Не мешало бы помыться и переодеться. – Глаза его сузились. – И я совсем не счастлив. Я думаю, как поступить с мисс Лоусон.
– Со старшей мисс Лоусон?
– Естественно, со старшей.
– И что ты надумал?
– Тебе еще рано знать.
– Зря ты так думаешь. – Генри подмигнул и убежал наверх.
Алекс тихо выругался, улыбнулся и покачал головой.
– Ну ладно, Лили Лоусон, – прошептал он. – В одном я уверен – ты будешь так занята мной, что на Дерека Крейвена у тебя не будет ни времени, ни сил.
Сегодня игра шла так же отвратительно, как и в прошлый вечер – Лили проигрывала с достоинством и держалась уверенно: никто не должен догадаться, что она идет ко дну. На ней был один из самых смелых ее нарядов – черная расшитая сеточка на чехле из шелка телесного цвета. В этом платье она выглядела почти обнаженной.
Лили стояла у рулетки вместе с лордом Тадуортом, лордом Банстедом и Фокой Беринковым, русским дипломатом. Она старалась выглядеть спокойной и оживленной. Это давалось труднее и труднее. Шансы вернуть Николь таяли с каждым часом. Внутри была пустота. Что происходит, думала она в отчаянии. Никогда еще она не играла так плохо.
Она почувствовала на себе взгляд Дерека. Он ни слова не сказал, но в его взгляде читалось осуждение. Любому игроку, делающему такие ужасные ошибки, следовало бы воздержаться от игры. Но у нее не было времени. Только сегодня и завтра. Она помнила об этом. Фитц, крупье, старался не смотреть ей в глаза. Лили понимала, что она играет слишком крупно, слишком быстро, слишком рискованно. Снова и снова она старалась успокоиться, но было поздно. С ней произошло то, что рано или поздно происходит со всеми игроками: она не могла остановиться. В отчаянии она бросала кубики на сукно. Мимо. Опять мимо. Она проиграла почти все.
– Что ж, – пожала она плечами, – придется сегодня играть в долг.
Рядом вдруг возник Дерек.
– Сначала пойдем пройдемся, – холодно сказал он.
– Я играю! – возразила Лили.
– Без денег? Нет.
Он схватил ее за руку. Лили извинилась и вышла из-за стола. Дерек подтолкнул ее к пустому столу, где они могли спокойно поговорить.
– Ты просто мерзавец, – сквозь зубы процедила Лили. Она улыбалась, и со стороны казалось, что они заняты дружеской беседой. – Какого черта ты вытащил меня из-за стола? И попробуй только отказать мне в кредите – я сотни раз играла в долг и всегда выигрывала!
– У тебя началась полоса невезения, – сказал Дерек. – Остановись!
– Неправда! – воскликнула Лили. – Сейчас пойду и докажу тебе.
– Еще больше проиграешь.
– Ну и проиграю, тебе-то что? – в отчаянии крикнула она. – Ты думаешь, что защищаешь меня? С каких это пор ты взял на себя такую смелость? Оставь меня! Мне нужно выиграть пять тысяч фунтов или я навсегда потеряю Николь!
– А если ты проиграешь? – холодно поинтересовался Дерек.
Ответ был ему известен. У нее была одна возможность – продать свое тело подороже.
– Ты получишь свои деньги. Или вожделенную плоть. Что тебе больше захочется. Моя дочь для меня – самое главное, понимаешь ты или нет?
– Ей не нужна мать-шлюха.
– Будь что будет. Это ведь твоя философия, правда?
Какое-то мгновение он молчал, потом с издевкой поклонился и отошел от нее. Лили почувствовала себя страшно одинокой. С ним все было весело, но доверять ему нельзя. В глубине души всегда жила надежда: если она дойдет до предела, он не оставит ее. Теперь надеяться было не на что. Лили не винила его. Просто она осталась одна. Она всегда была одна и привыкла к этому.
С деланной улыбкой она вернулась к столу.
– Прошу прощения, джентльмены. Так на чем мы…
Она осеклась. За столом сидел Алекс. На нем были черные брюки, вышитый шелковый жилет, бледно-зеленый сюртук с золотыми пуговицами. Он улыбнулся. Она напряглась в предчувствии опасности. Он был не такой, как всегда. Раньше в нем была какая-то скованность. Теперь она исчезла. Казалось, он излучал свет. Лили приходилось видеть, как люди с этим победным блеском в глазах ставили на карту целые состояния и выигрывали. Она совсем приуныла. Ясно, что рано или поздно она окажется с ним лицом к лицу. Но почему сегодня? Огромный проигрыш, предательство Дерека, а теперь еще и это. Какой ужасный день!
– Лорд Рэйфорд! Какая неожиданность! Вы не часто здесь бываете.
– Я хочу быть там, где вы. В прошлый раз мы не закончили игру.
– Сегодня я занята более важными вещами.
– Например, стараетесь обмануть свою судьбу? Ему уже сказали, что сегодня она в проигрыше. Лили безразлично пожала плечами.
– Я не верю в судьбу.
– А я верю.
– А вдруг сегодня она не будет к вам благосклонна? – поддразнила Лили. – Прошу вас, делайте ставку.
Фока и Банстед освободили для него место. Алекс сел за стол напротив Лили, не сводя с нее глаз.
– Ставлю десять тысяч фунтов против… ночи с вами.
Он видел, что глаза Лили округлились и она в волнении сжала пальцы. Игра в зале остановилась.
– Что он сказал? Что? – раздавались голоса.
Новость распространилась мгновенно. Стол окружила толпа.
– Забавно! – выдавила из себя Лили.
Алекс вынул из кармана чек и положил на стол. Она не могла отвести от него глаз. Потом взглянула на Алекса. Он улыбнулся. Казалось, он понимал, что творится у нее в душе. Боже, он не шутит!
Лили казалось, что это происходит не с ней. Немедленно отказаться! Но если она выиграет, Николь будет спасена. А если проиграет…
Она попыталась представить себе, что будет тогда. Похолодев, она покачала головой. Алекс увидел ее побелевшие губы, и насмешливый огонек в его глазах пропал. Он мягко спросил:
– Что, если я поставлю еще пять?
Вокруг раздались выкрики.
Обычно Лили не смущалась, оказавшись в центре внимания. Ее отчаянная репутация была вполне заслуженной. Она смеялась, танцевала, флиртовала, устраивала розыгрыши.. Но это не шутка и не розыгрыш. Это вопрос жизни и смерти. Она не могла с презрением отказаться от игры. Ей отчаянно нужны деньги. Ей нужна помощь, но ждать ее неоткуда. Перед ней пара холодных глаз, которые, казалось, видят ее насквозь. Не делайте этого, безмолвно молила она.
– Делайте выбор, мисс Лоусон, – спокойно сказал он.
Какой выбор? Голова у нее кружилась. Какой к черту выбор? Она должна выиграть, она выиграет и спасет Николь.
– Только не в кости, – с трудом выдавила она.
– В нашу обычную игру? – спросил он. У нее не было сил ответить.
– Перейдем в одну из малых комнат. Играем три сдачи, – наконец сказала она.
Его глаза сверкнули. Он коротко кивнул.
– Она приняла игру! – раздались крики вокруг. Толпа вокруг стола сомкнулась теснее.
– Отойдите, мне трудно дышать! – воскликнула она.
Алекс стремительно вышел из-за стола, обнял ее, ограждая от толпы.
Лили неестественно засмеялась.
– Взгляните, что вы натворили! Он тихо сказал:
– Все в порядке.
Лили била дрожь – она не могла понять, от страха или от возбуждения. Не успела она спросить, что он имел в виду, как услышала уверенный голос Дерека:
– Ну-ка, все назад. Дайте ей перевести дух. Назад, назад, и начнем игру.
Напор толпы ослабел, и Алекс отпустил Лили. Она умоляюще смотрела на Дерека. Его лицо было непроницаемым. На Алекса он и не взглянул, он не сводил глаз с испуганного лица Лили.
– Уорти говорит, тут какое-то пари.
– Три сдачи в двадцать одно. Нам нужна комната, – дрожащим голосом ответила Лили.
– Нет, играть будете здесь. Тут просторнее, и смотреть удобнее, а в маленькую комнату все не поместятся.
Лили была поражена новым предательством. Ни слова сочувствия. Более того, он собирается устроить представление! Право, если бы она тонула, он бы предложил ей выпить!
– Как всегда, – в ярости выпалила она, – ты все превращаешь в фарс!
– Меня не зря зовут Дерек Крейвен! Уорти, пусть принесут новую колоду.
Впервые за всю историю казино привычное течение вечера было нарушено. Присутствующие в нетерпеливом возбуждении заключали пари, вокруг слышался шелест купюр. Лили с горечью поняла, что ее добрые знакомые просто мечтают, чтобы она проиграла. Пора поставить ее на место, должно быть, думают они.
– Сдать? – спросил Дерек.
– Нет, – зло ответила Лили. – Я доверяю только Уорти.
Дерек насмешливо отсалютовал и уступил место Уорти.
Уорти тщательно протер очки и водрузил их на место. Разорвал обертку новой колоды. Опытной рукой перетасовал карты и положил колоду перед Лили.
– Снимите.
Дрожащей рукой она сняла. Уорти переложил снятые карты вниз.
– Три сдачи в двадцать одно. Туз стоит одно очко или одиннадцать, по желанию игрока, – объявил Уорти.
Он сдал каждому по одной карте рубашкой вверх и по одной открыл. Восемь у Лили, десять у Алекса.
– Мисс Лоусон? – обратился к ней Уорти.
Лили перевернула закрытую карту. Двойка.
Она взглянула на Уорти и попросила еще. Девятка. Раздались возгласы и свист. Ставки повышались. Лили несколько расслабилась. Девятнадцать. Неплохо.
Алекс открыл свою карту. Семерка, всего семнадцать. Он попросил еще карту. Лили тихонько вскрикнула – перебор. Она выиграла. Она улыбнулась, почувствовав чье-то ободряющее похлопывание по спине.
– Подождите – я же еще не выиграла!
Уорти снова сдал. Наступила тишина. На этот раз Лили набрала восемнадцать. Просить еще было рискованно. Алекс открыл свою карту. Король. Перевернул другую. У Лили сжалось сердце. Девятка. Теперь у каждого по одному выигрышу. Лили взглянула на Алекса. На его лице не было ни тени тревоги. Наоборот, спокойная уверенность. Она испугалась. Почему он так спокоен?
Уорти снова сдал. Все затаили дыхание. Лили взглянула на свою карту: дама. Перевернула другую: тройка. Попросила еще. Семерка. Всего двадцать! Слава богу. Она с вызовом взглянула на Алекса. Она выиграла! С облегчением она думала о пятнадцати тысячах. Может быть, их хватит, чтобы полностью выкупить Николь. По крайней мере, у нее будет отсрочка. Она снова наймет сыщика. Раскрасневшись, она смотрела, как Алекс открыл карту. Десятка. Он медленно перевернул вторую. Туз червей. Он поднял на Лили черные глаза.
– Двадцать одно.
Двадцать одно! Наступила гробовая тишина. Первым заговорил Дерек:
– За что боролась, на то и напоролась.
Потом поднялся страшный шум. Утонченные джентльмены вели себя, как дикари-людоеды. Алексу крепко жали руку, хлопали по спине, по плечам. Он отмахнулся от поздравлений и бросился к Лили. Она пробиралась сквозь толпу.
– Лили! – Алекс ринулся за ней, но толпа сомкнулась, и Лили исчезла из виду. Он выругался.
Лили бежала, не разбирая дороги. Неожиданно перед ней возник Дерек; он холодно смотрел на нее.
– Пусти меня, – прошептала она.
– Проиграла и теперь удираешь, да?
– Дерек, я не могу. Не могу!
– Сможешь. Ты заплатишь долги, даже если мне придется силком тащить тебя в постель. Теперь иди в мои апартаменты и жди его.
– Только не здесь! Я поеду к себе домой.
– Нет, здесь. Тогда я буду точно знать, что ты не сбежала.
– Нет, – в слезах она замотала головой. – Нет.
Его тон вдруг изменился, на губах заиграла нежная улыбка.
– Нет? Поздно, дорогая. Если игрок не платит долги, его не пустят ни в один игорный дом.
– Почему ты не остановил меня? – крикнула Лили. – Если бы я была дорога тебе, ты бы этого не допустил! Ты бы удержал меня! Ты не понимаешь! Он погубит меня…
– Я все понимаю. Никто тебя не погубит. Он хочет позабавиться с тобой, и все. – Дерек неожиданно поцеловал ее в лоб. – Давай иди. Выпей чего-нибудь и ложись в постель. – Он оторвал от себя ее руки; движения его были резки.
– Я никогда тебе этого не прощу! – крикнула Лили.
В ответ он улыбнулся и указал ей на лестницу, которая вела в номера. Собрав остатки гордости, Лили распрямила плечи и пошла не оглядываясь. Улыбка исчезла с лица Дерека. Вернувшись в игровой зал, он поискал глазами Алекса. Тот сквозь толпу пробирался к выходу.
– Лорд Рэйфорд?
Алекс повернулся и увидел Уорти, который вслед за ним вышел из зала. В тот же миг появился и Дерек. На его лице появилось грубое выражение, которое выдавало его плебейское происхождение. Уличный воришка, преуспевший в жизни, но не освободившийся от сомнительного прошлого. Черные глаза Алекса смотрели вызывающе. Они не были соперниками, но напряженность между ними ощущалась.
– Милорд, – спокойно сказал Дерек. – Я только что сказал мисс Лоусон, что никто, кроме нее, не виноват. Уорти сдавал честно, это точно, и каждый скажет…
– Где она? – перебил Алекс.
– Вы сначала меня послушайте.
– Ну что еще?
На лице Дерека промелькнуло странное выражение. Казалось, он искал слова, чтобы многое объяснить и в то же время не выдать себя.
– Поосторожнее там с ней, – наконец сказал он. – Без всяких там… А не то… – Он позвал Уорти. – Уорти покажет вам, куда пройти, милорд. Лили ждет.
– Как удобно, – резко сказал Алекс, – вы не только поделились своей женщиной, но и предоставили свою постель.
Дерек усмехнулся.
– Тем, что мое, я ни с кем никогда не делюсь. Поняли? Да, я вижу, поняли.
Алекс смотрел на него недоуменно.
– Значит, вы с ней…
Дерек покачал головой.
– Я сплю только со шлюхами. Лили для меня слишком хороша. Я бы не осмелился тронуть ее этими руками.
Алекс был поражен и растерян. Неужели все эти слухи – ложь и между ними ничего не было? В это невозможно поверить! С другой стороны, зачем Дереку лгать? Черт побери, узнает ли он когда-нибудь, кто такая Лили на самом деле?
Дерек пошел прочь. Алекс задумчиво смотрел вслед.
– Неужели между ними действительно ничего нет?
Уорти невозмутимо смотрел на него.
– Как и сказал мистер Крейвен, ничего. Он всегда считал, что честнее сохранять платонические отношения с мисс Лоусон. – Он жестом пригласил Алекса следовать за ним.
– Но почему? – спросил Алекс. – С ней что-то не так? Или с ним? – Он схватил Уорти за лацканы. – Скажите мне сейчас же или я вытрясу из вас правду!
Уорти вежливо высвободил свой пиджак.
– Если вас интересует мое мнение, то мистер Крейвен… думаю, боится полюбить ее.
У Алекса опустились руки. Ему показалось, что он стоит над краем пропасти.
– О боже.
Уорти вопросительно взглянул на него.
– Вы намерены идти дальше?
Алекс кивнул. Уорти проводил его до ничем не примечательной двери. За ней была узкая лестница, а за лестницей была еще одна дверь.
– Никто вас не побеспокоит. Если вам что-то понадобится, позвоните. Слуги здесь хорошо вышколены и не болтают.
С искаженным лицом Алекс смотрел на закрытую дверь. Перед ним встало лицо Лили в тот момент, когда она поняла, что проиграла. Ее будто оставили все силы. Конечно, она готова к самому ужасному. Еще бы, после того как она сама обошлась с ним. Но он не станет мстить. Нужно поскорее объяснить ей, что сегодняшний вечер – вовсе не акт мести. Он толкнул дверь.