— Позвольте мне в этом усомниться.
— Клянусь, положа руку на сердце!
— Стиснув другой рукой горло пленнику?
— Вы меня обижаете.
— Я думал, вы рассердитесь.
— Сержусь не я, я лишь негодую.
— А сердится Хамзауи?
— Вам сообщили?
— Догадался. Хамзауи разъярился, потому что Фархаз приписал себе его подвиги?
— Фархаз мертв.
— Меня информируют иначе.
— Да? — Казалось, Кресс был искренне ошеломлен.
— Чем вы так удивлены?
— Я был на его похоронах.
— Ошибки быть не могло?
— И нам пришлось содержать вдову.
— Вдова опознала труп?
— Там и опознавать было нечего. Хамзауи об этом позаботился.
— У него могли быть причины желать, чтобы Фархаз считался покойником.
— Причины?
— Самообман.
— И вы полагаете…
— Я полагаю, что недавние преступления в Лондоне совершил Фархаз. Его мы и ищем. Его и найдем.
— Клянусь всем, что свято! Какое оскорбление "Братству Полумесяца", гордо провозглашающему свою ответственность за эти дела! Неужели вам неясны чувства Хамзауи? Это же все равно что пощечина.
— Уж кому-кому, а ему бы я ее с удовольствием влепил. Сумей я и дать ему по физиономии, и арестовать Фархаза, буду беспредельно рад.
И Маджон повесил трубку. Так же, как и ранее Хилари, он был доволен, что сумел внести свою лепту в хаос, царящий в среде окопавшихся в Бейруте безумцев.
Вскоре Маджону доложили, что Голдхилл недавно сдал бывшее ателье Агностопулоса какой-то фирме "Сидарекс", зарегистрированной в Тунисе и занимавшейся импортно-экспортными операциями. Подписал контракт некий господин Лайонелл Гуинн, проживавший по Олд Фордж, 34, Балаклава Крещент, Йовил.
Хватило звонка в полицейский участок Йовила, чтобы установить: никакого района Балаклава Крещент там и в помине нет. Следующий звонок — в полицейское управление Туниса — принес информацию не менее ценную: никакому "Сидарексу" лицензии на торговые операции в Тунисе не выдавались.
— Весьма неосторожно, — буркнул Маджон. — При такой-то злопамятности — ни на грош дальновидности.
Позвонил Ховэдэй из полицейской машины в Сохо.
— Итак?
— Хорошие новости, если их можно таковыми считать. Эксклюзивным представителем "Сидарекса" является Мустафа Тамил. Его имя указано на двери по-английски и по-арабски.
— Есть какие-либо признаки жизни?
— Абсолютно никаких. Дверь заперта и висит записка, что он ушел обедать. Что-то долговато обедает. Какие будут указания? Может, взломать дверь?
— Рано еще. Продолжайте наблюдение. Кстати говоря, "Сидарекс" — компания липовая, а господин Гуинн, подписавший контракт на аренду, всего лишь плод чьего-то воображения.
— Может, Тамила?
— Может, и Тамила.
Из своего окна Хилари заметил полицейскую машину, ставшую поодаль на улице, а также суету у дома 88. Удивительным даром обладала полиция — демонстрировать свое присутствие именно попытками оставаться незаметной. Было в поведении полицейских нечто, нормальным людям несвойственное: в походке, в привычке озираться по сторонам и даже бросать взгляд вверх, прежде чем войти в дверь; в манере поджидать, пока не подойдут остальные; в том, как они пытались уловить движения объектов наблюдения по отражению в стеклах витрин — все выдавало их присутствие.
Момент созрел. Полиция наживку заглотнула. Хилари позвонил в Бейрут. На звонок ответил крайне возбужденный Ахмед Кресс.
— Почему ты не позвонил вчера? Позавчера? А теперь — кто знает? Может быть, уже поздно!
— Да в чем дело?
— Хамзауи совсем озверел! Клянусь, положа руку на сердце! Пусть я рассыплюсь в прах, если преувеличиваю!
— Что произошло?
— Поскольку твоего номера у нас нет, он пал до того, что был вынужден звонить этому заклятому колониалисту Миджину, а тот разговаривает с патерналистской снисходительностью, унизительной для человека столь гордого, как Фа*рук Хамзауи. Он утверждал, что Фархаз жив и что Скотленд-Ярд считает его куда более опасным, нежели самого Фарука. Ну ты же понимаешь — как такое стерпеть Фаруку Хамзауи, считавшему самым опасным самого себя, да еще со стороны Скотленд-Ярда, который мы все воспитаны уважать благодаря Агате Кристи, Дороти Сейерс и мадам Тюссо?
— Чем я могу помочь?
— Фарук Хамзауи клянется, что лично отправится в Лондон и докопается до правды!
— Где он сейчас?
— Добывает себе сирийский паспорт.
— Могу облегчить ему задачу. Я установил адрес Фархаза.