- Все, до встречи. - И он отключился.
Разговор не на шутку меня встревожил.
Вариантами, заготовленными нами на все случаи жизни, личная встреча с начальником отдела не предусматривалась. Не иначе случилось что-то из ряда вон выходящее, коли Симаков решился на прямой контакт.
"Терпение, - урезонил себя я. - Через пятнадцать минут все выяснится".
А пока надо было куда-то деваться - стоять на одном месте опасно.
Я посмотрел вправо и снова натолкнулся взглядом на старушку.
Что ж, видно, судьба...
- Что, сынок, сорвалось? - посочувствовала она, когда к встал на платформу весов.
- Что сорвалось, бабушка?
- Известно что, свидание. - Она передвинула большую гирьку на одно деление и сокрушенно покачала головой. - Рост-то у тебя какой, орел?
- Метр восемьдесят.
- Вот я и говорю, больно ты худой, кожа да кости. По правилам в тебе семи кило недостает. Что, кормят плохо?
- Кто кормит? - не понял я.
- Ну в санатории или где ты там питаешься?
- Я сам по себе.
- Оно и видно, что сам. - Она вздохнула. - Силу мерить будешь?
- Давайте.
Я сжал в здоровой ладони продолговатый никелированный браслет и посмотрел на стрелку. Она чуть-чуть не дотянула до ограничителя.
- Надо же, - удивилась старуха. - Тощий-тощий, а силенка еще есть. С лотереей что делать-то будем? Возьмешь?
Гулять, так гулять - я выудил из кармана рубль, отдал ей и спросил, проверяя только что пришедшую на ум мысль:
- Скажите, бабушка, вы случайно не знаете, где здесь автостоянка поблизости?
- Случайно знаю. У тебя что, машина есть? - с сомнением поинтересовалась она.
- Не у меня, у друга.
Она достала пачку билетов, отделила от нее с десяток и сложила веером.
- Как завернешь за гостиницу, там автобусная остановка будет. Сядешь в автобус, три остановки проедешь - так и уткнешься в автостоянку.
- Был он там, друг-то. Мест, говорят, нет, все заняты. А ему неподалеку надо. Может, другую какую знаете?
- Нет, милок, другой не знаю.
- А что, если он за гостиницу машину поставит? - Я показал пальцем за спину. - Как думаете, не прогонят?
- Как же он ее поставит, ежели туда мусорник в день по два раза приезжает?
- Какой еще мусорник?
- Какой - обыкновенный. Машина такая специальная. Ящики с мусором возит, не видал, что ли?
- Как же она туда въезжает? Узко там.
- Товарищу твоему, значит, не узко, - поймала она меня на противоречии. - Заедет передом, а потом задний ход дает.
- Понятно...
- Выбирай билеты-то, - напомнила она.
- Не надо, - отмахнулся я. - Оставьте себе, вдруг выиграете. У вас рука легкая.
- Подарок, что ли? - смутилась старушка. - Ну, спасибо. - Она спрятала билеты в сумочку, возраст которой за древностью не поддавался определению. - Дай тебе бог здоровья.
- И поправиться на семь кило, - добавил я, хотя переход в другую весовую категорию на ближайшее время не предвиделся.
Попрощавшись, я направился к кромке тротуара и пошел навстречу движению.
Мои антимагнитные показывали половину девятого.
3
В половине двенадцатого Симаков высадил меня у автозаправочной станции на въезде в город.
- Ну-ну, не вешай нос, лейтенант, - сказал он напоследок. - Ты сделал все, что мог, даже больше. Готовь, Сопрыкин, рамку. Благодарность тебе объявим по управлению.
Это было слабое утешение, и, глядя на удалявшиеся в сторону города габаритные огоньки симаковского "Москвича", я старался умерить чувство досады, которое оставил во мне наш разговор.
Как ни лестно слышать похвалу из уст высокого начальства, какие бы железные доводы ни приводило оно в обоснование принятого решения, факт остается фактом - с нынешнего дня меня отстраняли от дальнейшего выполнения задания. Приговор был окончательным и обжалованию не подлежал.
Я опустился на лавку, вкопанную у щита с расписанием движения, и в ожидании рейсового автобуса стал перебирать подробности нашего трехчасового свидания, хотя в моем положении это уже не имело никакого значения. С тем же успехом я мог считать проносящиеся мимо автомобили или деревья, стоящие по ту сторону шоссе, - результат был бы тот же самый. Но, видно, слишком велика была сила инерции, слишком глубоко завяз я в этой истории, чтобы вот так, разом, выйти из игры. Думать не мог мне запретить даже Симаков.
Поначалу все шло гладко.
Он подъехал минута в минуту, ровно четверть часа спустя после моего звонка. Я издали увидел красный "Москвич", увешанный противотуманными фарами, и, как договорились, поднял руку.
Мы покружили по улицам, потом Симаков вывел машину на шоссе и погнал ее по направлению к аэропорту. Скорость была приличная, и я помалкивал, тем более, что он тоже молчал, сосредоточив все внимание на дороге.