"Мне-то что, хоть и в трусах. Иностранцы вон ходят, и ничего".
"Ну одолжи, будь человеком. Два дня осталось!"
"Нет. И не проси".
"Ну почему, Виски? Раньше давал!"
"Я-то давал, а вот чтоб ты возвращал, что-то не припомню. Хватит, я, значит, в дерьме ковыряйся, перед каждым спину гни, пепельницы вытирай, а ты чистеньким ходить будешь? Видал я таких аристократов знаешь где?"
"При чем тут аристократы?"
"А при том! Спрашиваешь, а сам небось в глубине души радуешься, что аристократом назвали. Знаю я тебя. Нет, Кузя, кончился Виски! Нет его. У меня, между прочим, имя имеется и отчество. И бабки ни у кого не клянчу, как некоторые".
"Да не заводись ты".
"А ты не успокаивай. Я-то в порядке. О себе побеспокойся. Думаешь, не знаю, как ты к нам относишься? Спекулянты, фарца, за два цента мать родную продадут - что, неправда? Только поздно хватился. На себя посмотри, сам-то чем лучше? На какие шиши живешь? На заработанные? Как бы не так. На наши и живешь. На мои да на Стасовы. Все отдыхаешь, а как до дела доходит - нос воротишь. Нет, Кузя, - посидел на чужой шее, хватит. Брать научился, учись и отдавать".
"Да пойми ты, не с чего мне отдавать. Не с чего!"
"Как это не с чего? А в мешочках чего носишь? Макароны? Разжевали тебе, в рот положили, а ты и глотать не желаешь. Пользуйся, пока предлагают. У тебя выбора нет".
"Не могу я".
"Почему?"
"Не могу, и все".
"Что, совесть не позволяет?"
"Считай, что совесть".
"Оригинальная она у тебя. Шмотки в долг, значит, позволяет, а как платить, нет ее? Ладно, пошел я, не понять нам друг друга. Только учти: долги с тебя все равно сдерем. Не Стас, так я выжму. Имей в виду..."
00 часов 49 минут. В результате прослушивания кассеты, принадлежавшей покойному, на стороне, помеченной цифрой 1, мной обнаружена запись беседы между Кузнецовым и Витьком.
Я наскоро прокрутил оставшуюся часть пленки, но больше ничего интересного не нашел: обратная сторона была целиком заполнена Челентано и Джанни Моранди. Я вновь перевернул кассету и несколько раз подряд прослушал запись.
Из разговора следовало, что: 1) Сергей встречался с Витьком за два дня до срока, отпущенного ему для принятия решения, то есть тринадцатого сентября; 2) Кузнецов просил в долг деньги и получил отказ; 3) бармен имеет кличку Виски; 4) Виски знал о предложении Стаса и склонял Кузнецова принять это предложение.
Насколько полезны эти сведения и как они стыкуются с теми, что сообщил мне Симаков, я обмозговать не успел.
01 час 15 минут. На Приморскую вернулась Нина.
Сначала я услышал шаги на дорожке, потом неразборчивое восклицание и мужской голос:
- Рассуди, раз его нет ни в больнице, ни в милиции, значит, ничего страшного не произошло. Вспомни, как ты вчера психовала...
Они остановились прямо напротив беседки. Сквозь путаницу виноградных листьев я увидел сгорбленную, опиравшуюся на костыли фигуру Вадима.
- Не паникуй, - продолжал увещевать он. - Ну хочешь, еще раз в "неотложку" смотаемся?
- Нет, поздно уже. Ты езжай, а я подожду, - сказала Нина.
- Куда езжай?! Могу я тебя в таком состоянии одну оставить? - Он еще глубже втянул голову в плечи. - Вот горе... Ты его давно знаешь, может, он выпил лишнего или родственники у него здесь? Зашел проведать и засиделся. Он хотя бы намекнул, куда идет?
- Нет, ты уже спрашивал.
- Ничего не понимаю. Зачем же мы тогда в Якорный ездили, зачем ты в бар ходила?
Значит, они искали меня в "Страусе"?!
Надо было выручать Нину: я втравил ее в эту историю, мне и выкручиваться. Я подхватил сумку и, пошатываясь на затекших ногах, вышел из своего укрытия.
- Не меня случайно ищете, граждане? Вы бы еще всесоюзный розыск объявили...
Нина не двинулась с места, зато Вадим кинулся навстречу:
- Ну ты даешь! Кто ж так делает, старик! Мы из-за тебя полгорода исколесили. Ты бы для разнообразия предупреждал, что ли! - Он хлопнул меня по плечу. - Вчера до полуночи пропадал, сегодня...
- Дело у меня было. Тип один магнитофон обещал достать, а потом на переговорный ходил матери звонить.
- Это не Стас тебе случайно магнитофон обещал? - спросил Вадим.
- Он самый. - Я старался не смотреть туда, где стояла Нина, догадываясь, какого рода чувства она сейчас испытывает. - Ты его знаешь?
- Конечно.
- Думаешь, надует?
- Это уж непременно. Обманывать его профессия, старик. И вообще, дешевка твой Стас. - Вадим сказал это без всякой злости, отчего его слова прозвучали особенно веско. - Дешевка и шизик. Торгаш копеечный. Знаешь, как его фамилия?
- Нет, он как-то не представлялся.
- Маквейчук.
- Ну и что? - удивился я. - Обыкновенная фамилия.
- То-то и оно, что обыкновенная. Как раз это его и не устраивает. Твой дружок спит и видит заграничный паспорт, и чтоб в нем на английский лад значилось - Макковей. И непременно чтоб с двумя "к". Свихнулся на этой почве. Все никак не выберет, что лучше: мистер, сеньор или месье. Шизик, повторил он. - Не связывался бы ты с ним.
Вадим взглянул на Нину и заторопился:
- Ну, ребята, вы тут разбирайтесь, а я отчаливаю. Не забыли - завтра открытие фестиваля. Придете?
Я не рискнул ответить за обоих, но вопрос был задан, и это была вынуждена сделать Нина.
- Придем, - сказала она.