Тот вначале отнекивался, «Ты что, брат? Я таким не занимаюсь, как ты мог подумать…» Но малолетка заканючил: «Ну пожалуйста, очень прошу!» Потапова, по её словам, отговаривала, предупреждала: будут неприятности!.. Но любимый не послушался, решил взять человека на испытательный срок. Всё равно, мол, нам люди нужны… И малолетка, по мнению Анны, оказался единственной, но роковой ошибкой Сенсэя.
Поверил ему, взял в бизнес, хоть до этого имел дело лишь с серьёзными людьми, бывшими спортсменами и т.д. А этот - уболтал. Товар он брал, распределял среди клиентов, и деньги за него отдавал исправно, но по всему району стал болтать: я такой-сякой, за мною сила, никакие местные б у г р ы мне нынче не указ. Ну и девка его, стукачка… Погнала волну в ментуру… Так, во всяком случае, считала сама Анна!.. Она была неправа, разумеется, но я решил её не разубеждать.
Две особо запоминающиеся фразы из её откровений.
Из часто повторяемого ей женишком: «: «Это тебе не хихоньки-хаханьки, между прочим… Мы с тобою, Аннушка, уже и есть - МАФИЯ!..»
А про нас, ментов, она смешно сказала: «Опера как собачки – бегают, вынюхивают, высматривают…Один следователь - честный, такой бескорыстный… Наверно, папа с мамой у него богатенькие, ничего ему не надо… Только и кайфу – делать людям гадости, и потом наблюдать, как они мучаются!..»
…Ох, сучка!..
Кстати, упомянутого Потаповой малолетку мы нашли. С её невольной подачи, именно его показания дали возможность навесить на него ещё одну статью – за вовлечение в наркосбыт несовершеннолетних…
12. ФИНАЛ.
На заключительной стадии следствия удивляло неизменно тёплое отношение Гайдуковского к Потаповой. Хотя по сути - именно она предала и сдала его и всех остальных…
Когда на одном из допросов я откровенно поведал, каким именно способом побудил Анну быть откровенным со следствием, он никаких матюгальников в её сторону по этому поводу не высказывал, а напротив, продолжал отзываться о ней с тихой грустью и нежностью. Такое было ощущение, что он чувствовал вину перед нею, и любые её действия ему во вред воспринимал как справедливую кару…
На одном из последующих допросов, собравшись с мыслями - сказал: «На суде не буду отрекаться ни от наркоты, ни от с т в о л а, если Аннушке не предъявите обвинения, проведёте её в материалах дела свидетельницей…»
Удивился я, если честно… Ну кто она ему?.. Жеребцу-производителю с такими роскошными гениталиями?!. Да стоит только свистнуть!.. Придурок…
Но предложение его было выгодным. С этим согласился и выслушавший мой доклад начальник угрозыска. Всё ж таки дельце слеплено кондово, попади оно на суде в руки зубастого адвокатишки - камень на камне не оставит!.. И мы – согласились.
Потапова тем временем уже находилась в СИЗО. Оттуда её привезли ко мне, и я сообщил, что следователь по её делу (редкостный мудак, только и путавшийся у оперов под ногами, поэтому о нём ничего и не рассказываю) изменил меру пресечения на подписку о невыезде.
Я усмешливо добавил, что сделано это по личной просьбе Валентина Евгеньевича, и не удержался от того, чтобы рассказать уж ей самой, как здорово разыграл её уголовный розыск с «письмом сладострастной Анжелы»!.. Дескать, купили деваху, на элементарную туфту, и любимого она сдала запросто!.. А он, видать, совсем втюрился, если через т а к о е переступил, и за всё равно за любимую мазу тянет!..
Я почему ей это сказал?.. Вовсе не из желания позлорадствовать над глупостью криминального элемента, упаси Боже… А исключительно – чтоб поумнела и поняла, как глупо жила до сих пор, и какие жизненные капканы её ещё могут в будущем подстерегать… Хотел сучке только добра, а она…
Разоралась, расплевалась, ручонками размахалась, накинулась на меня… Загнала в угол, между шкафом и стеной, царапась и кусалась, в глаза пальцами тыкала…Еле успевал отбиваться стулом!.. Хорошо, из соседних кабинетов коллеги набежали, оторвали её от меня…
При желании её действия сто пудово катили на «оскорбление сотрудника милиции при исполнении», а это – отдельная статья, запросто и посадить могут… Главное – зрения лишить меня могла, а как же оперу без глаз высматривать в окружающем мире бандитский элемент?!. Но договорённость с Гайдуковским сработала - не стали её прессовать, а просто выгнали пинками из райотдела, так и не дождавшись на прощание душевных слов благодарности за проявленное к ней оперское милосердие…
На суде она действительно проходила как свидетельница. Отпираться от прежних показаний ей уж не было ни малейшего смысла, - Валентину Евгеньевичу это не помогло бы. Раньше надо было молчать!..
Наш суд оказался как всегда гуманным, но справедливым: Сенсэю влепили аж 12 лет!.. Такого никто не ожидал, думали - года четыре дадут, ну от силы - 6-7 лет…
Сказалось и то, что Гайдуковский отказался от адвоката, и на суде защищал себя сам - бездарно и неумело, между прочим… И то, что это был первый в нашем районе случай столь крупного и доказанного наркосбыта, - судьям хотелось нарисовать на его фоне свою бескомпромиссность и решительность в борьбе с наркомафией!..
Но самый отягчающий момент - тайно хранимый обрез, в свете этого факта Гайдуковский представал личностью роковой, зловещей, способной буквально на любое злодеяние!.. Скажем: вернётся из заключения - и перестреляет посмевших осудить его судей к ядреной матери!.. Понятно желание служителей Фемиды отсрочить эту потенциальную возможность как можно дольше… Да тут ещё и вовлеченный в наркосбыт малолетка!..
Остальным, Северному и полудюжине посредников, влепили куда меньше, от трёх до семи, да и то - с возможностью выйти раньше срока, «условно-досрочно». А у Гайдуковского, при его «оружейной» статье, и такой возможности не было!..
Местные СМИ взахлёб описывали подробности судебного процесса. Немало говорилось о заслугах сотрудников милиции, «благодаря мужеству и самоотверженности» которых было раскрыто это сложное дело». Особенно большую статью на эту тему поместила городская «Вечёрка». Из неё я и мои товарищи-розыскники узнали о «деле Сенсэя» (так его окрестили газетчики) много нового и интересного.
Оказывается, за бандой тренера – каратиста мы наблюдали целый месяц, выслеживая связи главаря, каналы поступления сырья (оно, поступало чуть ли не из Афганистана!) и сбыта наркопродукции.
Этой серьёзнейшей операцией руководила группа наилучших милицейских работников, во главе с начальником горУВД и начальником РОВД!.. Непосредственно координацию действий опергруппы осуществляли начальники городского и районного угрозысков. Следствие мастерски вёл ас трудного, но столь почётного и важного обществу следовательского ремесла капитан такой-то… Ну и активно участвовали в операции ещё 23 перечисленных поименно розыскников в звании от майора до лейтенанта. Предпоследним в том списке (последним был стажёр) значился я, причём в моей фамилии ошиблись буквой, а мои инициалы зачем-то поменяли местами… То есть я вроде бы рядом с тем успехом и стоял, но – в сторонке, что ли… да и - я ли?..
Общий вывод статьи пафосен: смотрите, какие профессионалы сыскного мастерства живут и трудятся в наших краях!..
Весь угрозыск над той статьёй ржал… Видел бы писака-репортёр тех самых «профессионалов», когда на пьяную башку с бодуна кидаются они расследовать тяжкие преступления…. Но даже и в таком состоянии - раскрываем их сплошь и рядом, вот что поражает!..
Особенно покоробило в статье меня лично то, сколь бесстыдно пресса искажает и приукрашивает факты в своих публикациях. Надо же и совесть иметь!.. Ну как можно было исказить мою фамилию?!.
И как всё было на самом деле-то?..
Начальник РОВД на меня сдуру наорал… Со страху я подсуетился, случайно напал на слабый след и затеял авантюру, , задержав человека без веских оснований… Но нам случайно повезло, и задержанный оказался действительно главарём провинциальной наркомафии, а мы чудом сумели его расколоть… Вот и вся «серьёзнейшая операция»!..И провернул её фактически я один, а теперь получается, что ещё сто человек мне в хвост пристроились, и стоят так плотно, что меня самого за ними уж и не видать!..
…Ну и чем же, спрашивается, поощрило меня руководство за этот триумф?.. Ничем!.. Абсолютно!.. Насчёт награды я вообще молчу, ордена в милиции практически только «павшим смертью героя» дают, но ведь и премиальных не подкинули, хотя по горячим следам - обещали!..
Ещё какое-то время непосредственное начальство осторожненько присматривалось ко мне, ожидая, не буду ли я выдавать «на – гора» супер-дела каждую неделю, но потом, поняв, что то дело было лишь случайной удачей, стало орать на меня по-прежнему, словно никакого Сенсэя я и не ловил…
Попадись мне Гайдуковский при тех же обстоятельствах сегодня - хрен стал бы изобличать и арестовывать!.. Всё равно на место одного «закрытого» наркобарыги тотчас появляется другой, ещё более гнилушный…
…Нет, мы с Валентином Евгеньевичем быстренько нашли бы общий язык. Пусть торгует ш и р л о м сколько угодно (в пределах разумного, разумеется!), а в обмен за это - сексотит на угрозыск, ну и свежую копеечку в оперской карман изредка кидает…
Да в том-то и беда, что подобных ему, нормальных и солидных людей, среди наркоторговцев нашего района больше не заводится. Перевелись такие, осталась только всевозможная мелкая шушера…
Иногда вспоминаю Гайдуковского - и локти готов кусать, сожалея об упущенных возможностях. Э, да чего уж попусту сердце себе рвать…
…Что касается Потаповой, то вскорости после описываемых событий она вступила в одну из расплодившихся во множестве в нашей стране сект, ударно изменила образ жизни с низко-грешного на высоко-праведный, вышла замуж за единоверца, , нарожала ему двух ребятишек, и теперь у неё - размеренная жизнь добропорядочной домохозяйки с религиозным уклоном.
Никакой переписки с находящимся в «зоне» Гайдуковским она не ведёт, и, насколько мне известно, продуктовых посылок ему туда – не посылает.
Ментовские были.
Куземко Владимир Валерьянович.
ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ.
У «Записок районного опера» два автора - сотрудник угро и литератор. Один из нас знает все о работе современного уголовного розыска на своём, районном уровне опера – «территориала», второй – достаточно разбирается в литературном ремесле, чтобы всё услышанное занимательно изложить на бумаге.
Судьба свела нас вместе. Из совместных бесед и родились книги этого цикла. Опер рассказывал, объяснял, диктовал, уточнял, показывал и доказывал, а литератор слушал, сомневался, думал, изучал, спорил, убеждал, убеждался сам, вкладывал понятое и усвоенное в некие словесные формы, отливал из мыслей, чувств и фактов - фразы, образы и концепции.
Всё, написанное в «Записках…» - документальная правда, тут нет ни одной вымышленной истории, ни одного придуманного персонажа, ни малейшего уклона к «литературщине»… Однако все имена, фамилии, очень многие из кличек, а также все названия географических пунктов изменены. Излагая ход расследования некоторых из конкретных уголовных дел, сознательно упущены отдельные моменты оперативно – розыскной деятельности, знание которых криминальным элементом позволило бы им более эффективно уходить от ответственности за совершённые преступления. Кроме того, поскольку один из соавторов, оперуполномоченный уголовного розыска, излагал подробности операций, в которых участвовал лично, а «засвечивать» свою личность и фамилию он с самого начала категорически отказался, то эти подробности излагаются таким образом, чтобы не было ясно – кто же конкретно стал источником информации.
…Итак, повторюсь, всё рассказанное – д е й с т в и т е л ь н о имело место в практике уголовного розыска одного из райотделов внутренних дел некоего крупного города, названного в «Записках…» Заводским РОВД города Энска.
Но то же самое, абсолютно убеждён, может происходить и происходит во множестве других РОВД прочих городов на бескрайних просторах бывшего СССР. Мы писали не обличающий фельетон - мы и не собирались кого-либо персонально обличать. Нам хотелось рассказать правду о своём времени – таковой, каковой мы её видим.
Все тексты написаны литератором, но специально для этого предисловия опер собственноручно написал вступительное слово. Вот оно дословно: