И тут не сдержался уставший от всего этого Грозницкий, заорал: «Я ведь могу и рассердиться!», - да как хлобыстнет торцом дубинки Маркелова в челюсть!.. Улетел старичок в дальний угол, слегка башкой о батарею парового отопления приложился, а изо рта у него вылетел треснувший металлический зуб, и под батарею закатился.
Только тогда пробило сторожа, что действительно отпускают его, без балды. А всё – почему?.. Живые, нашенские люди в милиции работают - потому что!.. Черти, разобрались в ситуации и поняли, что ни при чём тут старик Маркелов, ну вот ей крест!.. Только и всего, что пил с бомжихой. И потом она уползла от него, чуть живая… Всем готов поклясться, как на духу, что так всё и было!..
Прослезившись на радостях, Маркелов чуть ли не обниматься-целоваться к освободителю Грозницкому полез, опер пресёк это (чай, не голубой он, чтобы с пожилым мужиком взасос миловаться!), но на душе у него заприятнело… Вполне нормального, хорошего даже человека - на свободе теперь можно оставить!..
…Того только не заметил по недомыслию старлей, что два ребра у Маркелова не ушиблены, а сломаны были… И пойди сейчас старик снимать побои - будет вполне официально констатировано, что после визита в милицию на стороже обнаружены телесные повреждения средней тяжести…
Развивайся же всё по давно накатанной коллее - Маркелов поступил бы в ИВС, оттуда – в СИЗО… Со временем, разумеется, тюремный врач тоже засвидетельствовал бы переломы, но их легко можно было бы списать на драку с однокамерником, или же на случайное падение с лестницы (десятки надзирателей стали бы свидетелями!), во время выхода на прогулку в тюремный двор…
Вот почему допрашивающие задержанных опера придерживаются двух железных правил: не оставляй следов на теле того, кого, возможно, после допроса придётся отпустить домой, не «светись», не подставляйся… И второе: если всё-таки подставился и чем-либо допрашиваемого «украсил» - ни в коем случае не отпускай его сразу же домой, - пусть хотя бы в райотделовском «обезьяннике» трое суток посидит, пока следы немножко сойдут… А возникни даже потом шум - всё на тех же сокамерников можно и спихнуть…
Грозницкий же лохнулся дважды: без особой надобности переломал рёбра старому человеку (уж в такой-то степени можно было и не усердствовать!), и затем - отпустил изуродованного им человека на свободу, мысленно махнув рукой: «А-а-а, сойдёт… Ничего он не докажет!..»
Так бы оно и случилось, почти наверняка, но, на беду Грозницкого, родной внучок сторожа Маркелова учился на 2-м курсе юридического факультета, а стало быть - законы уже знал, и при этом ещё верил, что знание это нужно применять не только для обогащения собственного кармана, но и для чего-либо более осмысленного…
И вот, когда дед приполз домой жалким, избитым и дрожащим от пережитого только что ужаса, и рассказал внучонку, что да как творили с ним в стенах Вузовского РОВД, то тот первым делом повёл старика снимать побои, а потом… Нет, не в райотдел он побежал, шуметь и скандалить, - как раз это было бы полбеды, там ему голову уж как-нибудь да задурили бы, а при везухе – и на него самого молниеносно навесили бы делюгу, скажем – за хулиганство в стенах РОВД и сопротивление представителям власти при исполнении…
Но он, сучяра, не стал громогласничать в милицейских стенах, а вместо этого тихонечко отнёс кляузу в районную прокуратуру… Блин. менты-ироды зверски и ни за что избили дедушку будущего юриста, очень может быть - будущего работника прокуратуры даже!.. «Н а ш и х бьют!..» Извечно относящиеся к «ментовским» с подозрительным предубеждением «прокурорские» зашевелились как кубло растревоженных змей, и на следующий же день совершенно внезапно в кабинет к увлечённо допрашивающему очередного кандидата на роль преступника старшему лейтенанту Грозницкому вбежала целая комиссия проверяльщиков.
Прямо с порога и в лоб - задали вопрос: «Били Маркелова вчера?..» Тот, будучи не пальцем деланный, моргнул честно: «Я?.. Бил?!. Как вы могли такое подумать?!. Да я - офицер милиции!.. Да как вы смеете!..»
Но комиссия уже топала толпой в тот угол кабинета, где, по показаниям Маркелова, он лежал после нокаутирующего удара, оставив где-то там свой железный зуб. Не поленившись встать на карачки, прокурорский люд зашарил под батареей, и через минуту нашарил там долгожданное - стальной маркеловский клык!..
У Грозницкого от неожиданности челюсть отвисла… Ему бы яростно спорить, доказывать свою правоту, утверждать вполне аргументировано, что нахождение под его батареей куска чьего-либо зуба ровным счётом ни о чём, уличающем старшего лейтенанта, не свидетельствует… Мало ли и при каких обстоятельствах зуб мог туда закатиться! Сто объяснений можно найти… тысячу… миллион!..
Но – молчал Грозницкий, не в силах вымолвить и звука, бледнея и краснея одновременно, и молчание его было красноречивее любых признаний…
В тот же день его арестовали.
Сейчас (то есть - на момент описываемых событий) он сидит в СИЗО, ожидая суда. Если повезёт - обломится ему трёшник суровой изоляции от общества, а не повезёт - так и на червонец ему срок судья натянет!.. В назидание прочим – сделают из него козла отпущения, чтоб все прочие опера знали, и запомнили на всю оставшуюся жизнь все те же два железных правила розыскника :собираешься отпускать - не «светись», а «засветился» - не отпускай!..
А на недавнем очередном совещании личного состава РОВД никто иной, как замначальника районной уголовки, с трибуны гневно заклеймил позором бывшего опера Грозницкого: «Как же смог, как же решился наш бывший товарищ поднять руку на ни в чём не повинного челвоека?!. Это ж пятно на всех нас!.. Позор!.. Такого мы впредь не допустим, и никому – не простим!..»
Так кричал с трибуны капитан, грозно обводя очами присутствующих, причём все в зале прекрасно знали, что действовал олух-Грозницкий именно по его собственноручному приказу, но - не доказуемо это… Вот Грозницкому те же допрашивающие его «прокурорские» мягко и намекнули, чтоб не валил свою вину больше ни на кого, не пачкал коллег голословными утверждениями…
Ни в прокуратуре, ни тем более в милиции никто не был заинтересован в раздувании масштабов и серьёзности произошедшего… «Стрелочника» - нашли и наказали, профилактическую беседу с личным составом в духе: «Не зарывайтесь, пидоры!» - провели, дело - закрыли и отправили в архив… Всё!..
Зря вот только капитан так уж душевно о виновности Грозницкого надрывался… Понятно, что по занимаемой им должности осудить сейчас подобное он о б я з а н, но – не так ведь… не с таким живописным видом, словно сам и впрямь - святее Девы Мадонны в момент непорочного зачатия… Словно не по его вине всё это произошло, и теперь судьба толкового парня и крепкого розыскника старлея Грозницкого - навеки искалечена…
Однако - отходчив и забывчив на плохое в отношении собственного начальства ментовский люд. Посудачили райотделовцы в своих плотно закрытых кабинетиках о подлянке замначрайугро, (как, впрочем, и всех остальных своих боссах и командирах), да и занялись всё тою же проклятою текучкой, где каждый день вынуждаем каждый делать примерно то же, что и Грозницкий, прекрасно понимая, что случайно оступись любой из них – и Система раздавит тотчас, сделает козлом отпущения, отдаст на растерзание толпе…
…Все про Грозницкого быстро подзабыли. Все - кроме белобрысенького лейтенантика.
Был он старлею Грозницкомцу давний дружок, вместе когда-то в школе учились, потом - вместе служили в армии… Белобрысый после армии пошёл на завод работать, а Грозницкий сразу же подался в «контору». Дослужился до старлеев, а там и старого кореша к себе перетащил. Мол: «Заводам нынче - кранты, а вот ментуру никто не отменит, и не закроет… Всегда будем при должности, и каких ни каких, а – бабках!..»
Перетащив, помогал чем мог на первых порах… Теперь же, выходит, капитан его - того… Подставил, предал, погубил, а затем - заочно оплевал с трибуны!..
Надежным и верным другом был белобрысенькому Грозницкий… А за друзей опера - мстят!.. И мстят - жестоко…
7. Донос.
Вот о чём думал белобрысый, застыв над распахнутым багажником «Жигулей».
Целых пять минут ушло на то, чтобы, всё хорошенько обдумав, наметить план действий… Потом он аккуратно захлопнул крышку багажника, вышел из гаража, и, добежав до ближайшего телефона-автомата за углом, набрал номер дежурного Службы внутренней безопасности при облУВД.
(Это, если кто-то случайно не знает, - ментовская контрразведка, м у с о р а над м у с о р а м и… Гады, с в о и х же ловят и сажают, за что люто ненавидимы и презираемы всеми в ментовской среде…
«Да лучше пойду сторожем на кладбище, покойников охранять, чем соглашусь пахать в СВБ, и кидать подлянки своим же корешам!..» - вот типичное рассуждение практически любого из розыскников).
…И сообщил лейтенантик в трубку дежурному специально изменённым голосом, где и у кого в настоящий момент находятся золото и прочие ценности у р а б о т а н н о г о давеча стоматолога Балтера, не забыв указать госномер стоявших в гараже капитанских «Жигулей»…
«Как?!. Каким образом?!. Представьтесь!..» - взволнованно зачастил дежурный в трубку, но лейтенантик, аккуратно стерев с трубки отпечатки пальцев, уже спешил прочь, потому как был не дурак, и засвечивать своё имя в данной ситуации не собирался.
В ментовском гестапо его, такого хорошего и откровенного, мигом взяли бы в оборот: «Помог нам ныне - помогай регулярно и дальше!.. Флаг тебе в руки, барабан на шею, топор в спину, - будешь письменно информировать о том, кто ещё в твоём РОВД дерьмом замазался!.. Закладывай подряд всех мздоимцев, «пыточников» и прочих перерожденцев, а мы – так и быть! - никому пока что не расскажем, что это именно ты своего кэпа сдал с потрошками…»
А на хрен такое лейтенанту?!. Не хотел он на отсосе у внутренней безопасности ошиваться…
Однако и отказов в пламенной дружбе и сотрудничестве они не поймут, и тогда осталось бы только одно: бежать из милиции… На тот же завод, к примеру, вернуться к прежнему станку… Хотя завод, знакомый вчера рассказывал, совсем уж встал на колени, ещё чуток - и окончательно развалится… Так что и возвращаться - некуда!..
…Так думал лейтенант, торопясь от телефон-автомата к своим, и на его физиономии плясала зловещая ухмылочка ангела возмездия…
Но в комнату к засевшим уже за стол и начавшим отмечать очередную победу над преступностью операм зашёл он серьёзным, тихоньким, никаким… Отдал капитану ключи от машины, жестом показал, что всё в порядке, авто - в гараже, и можно спокойно бухать…
«А ведь хлопец толковый… - задержавшись на нём взглядом, мельком подумал .Душман. - Надо бы, заделав его старлеем, в старшие оперы двинуть… Нам дельные и верные люди - нужны!..»
И началась пьянка, - одна из многих, регулярно в угрозыске проводимых… Без алкогольных возлияний не снять розыскникам с себя давящий груз стрессовых перегрузок, вот и бухают - ударно и периодически…
В розыске кто не пьёт, тот долго не удерживается, разве что - нельзя по состоянию здоровья, и чтоб обязательно справку об этом коллегам показал…
8. Захват.
И вот в самый разгар ускоренной алкоголизации ментовских организмов этот процесс весьма оригинально прервало внезапное появление в комнате полудюжины оперативников из Службы Внутренней Безопасности при облУВД во главе с возглавляющим её полковником.
Рядовые внутбезы наведывались в РОВД с проверками регулярно, а вот лично господина полковника здесь видели впервые. И по его каменно застывшей харе все розыскники как-то сразу просекли, что не для раздачи пряников и медалей за доблестный труд на благо Отчизны он сюда самолично заявился… В комнате стало тихо и тревожно.
«Не за мною ли?.. Может, пронюхали о т о м?..» - испуганно думалось почти каждому.
«Капитан такой-то?..»
«Да…»
«Мы хотим взглянуть на вашу машину…»
«А в чём дело?..»
«Потом узнаете… Она где- в гараже?..»