Стиль его работы определил бы так: жёсткий, волевой, старается для дела, всё понимает и по возможности старается учитывать… Знающий человек с большим опытом.
Требует от оперов работы, и умеет заставить их её сделать, но и в обиду их никому не даёт, по возможности отмазывая от «наездов» и придирок.
Скажем, разорётся начальник РОВД в адрес кого-либо из розыскников, шпыняя за реальные или же высосанные из пальца прегрешения, а майор тут же спокойно отвечает: «Я разберусь в ситуации, и потом доложу вам…»
Разбирается, и если там не совсем уж запредел, - докладывает: так и так, мол, информация не подтвердилась!.. Но, отмазав опера перед начальниками, наедине с ним - навешает звездюлей: так-перетак, не болеешь душой за дело, одна промашка за другой… трах- тарарах, ты вообще кто – опер или хрен в стакане?!.
Спорить с ним трудно. Он не придирается, а вполне грамотно разбирает твои действия, находя в них слабые места, и тычет тебя в них носом… По инерции ты вяло отбрехиваешься, пытаясь доказать, что не такое уж и чмо, каким он тебя рисует, но в глубине души прекрасно понимаешь: он - прав, и не оспаривать его полезней, а учиться у него опыту и мастерству.
Никогда не станет кричать на опера при посторонних, - при тех же участковых, например, тем более – при обывателях… Но наедине – наорётся!
Однако и тут – без огульных обвинений!... Ему важно не оскорбить и унизить, а – научить. Он и старается это сделать, в меру собственных сил…
Такого понятия, как «лень», в угрозыске не существует. Все мы - лентяи по природе. Но постоянным прессом со стороны начальника угрозыска каждый из оперов поставлен в такие условия, что делает именно то и только то, что тот велит (я имею в виду именно разумную часть его требований, а не спускаемые сверху «указки», которые он передает, но за неисполнение которых никогда не спрашивает)… Стоит только в этом механизме случиться сбою, и окажись энное количество его поручений оперу не исполненными, или же исполненными неточно и несвоевременно, - неумеха тотчас вылетит из нашей «конторы» с третьей космической скоростью!..
Заявив, что майор на своей должности не скурвился, сделаю маленькую оговорку: до известной степени… Всё же какой-то амортизационный износ личности при таких условиях неизбежен...
Старожилы РОВД вспоминают, что лет пять – шесть назад Дед не был таким уж приверженцем ругательного стиля. Это сейчас у него - матюк на матюке, а в прежние времена он изъяснялся куда дипломатичнее… Но с годами понял, видимо, что так - проще. В таком же стиле с ним общаются вышестоящие, и он так же обращается с нижестоящими… А если кто-то не вынесет частых разносов и уйдёт - туда им и дорога. В угрозыске слабаки не нужны. Потерять таких - не страшно…
С кем в итоге останешься работать?.. Ха!.. Да – с теми, кто остался!..
Между прочим, чем меньше в уголовном розыске работает оперов, и чем ниже их активность, тем меньше регистрируется преступлений, а отсюда – низкий уровень преступности, и высокая раскрываемость (ибо при таком раскладе регистрируются только те преступления, в которых преступники очевидны и уже задержаны!).
Так что остаться в гордом одиночестве начальник угро не боится. Да и - не останется никогда… При нынешнем бедламе в экономике уходить из угрозыска - некуда, вот и цепляются люди за него до последней черты…
Грустно наблюдать, как толковый Дед логикой обстоятельств вынужден выдвигать перед нами спускаемые сверху, и порою – самые дурацкие требования… Заметно по глазам, насколько ясно понимает он сам их идиотизм, но – не в силах противиться субординации. «С меня требуют – и я требую с вас!» А во взгляде - такая грусть…
Скажем, по указанию начальника райотдела направил он двух оперативников охранять митинг протестующих против чего-то у здания городской мэрии, а ещё одного – в больницу, подежурить при попавшем туда с ножевым ранением подозреваемого в совершении разбоя…
Люди поехали на точки, отдежурили сутки, потом – сутки отдыхали дома (хотя по закону в таких случаях положено отдыхать двое суток)… На следующий день – приходит такой опер на работу, и на утренней оперативке начальник угро начинает вешать на него всех собак: «Почему до сих пор не оформлены такие-то и такие-то материалы?!. Как это: «…был на точке…» Меня не колышет, где ты был, я это и без тебя знаю…Но материалы ведь можно и на дежурстве писать!.. Работать надо, стараться, душу вкладывать, а то только мзду научился хапать обеими руками, и рад – радёшенек, что - дают… Что-что?.. «За такую смешную зарплату – ещё и работать?..» Не нравится зарплата - вали к ядреной матери!.. Никто тебя здесь не держит, урод!.. А раз не уходишь – значит, на лапу берёшь!.. Но тогда нечего и на зарплату жаловаться…»
И – несёт дальше в том же духе, обязательно припомнив всех тех, кому в прошлом году отпуск давал летом, или в позапрошлом году – выбил место для ребёнка в детском садике. Тычет пальцем: «А теперь мало того, что ни хрена не делает, так ещё и огрызается!..»
Спорить – бесполезно. С начальством вообще никогда не спорь -
гнилое занятие… Но что обиднее: и сам майор прекрасно понимает, что белиберду несёт, однако: «Так – надо… Ничего, лишняя вздрючка ещё никому во вред не пошла!..»
…Интересно отношение Деда к незаконным но тем не менее вынуждено делаемым практически всеми операми вещам, - к выколачиванию нужных нам показаний побоями, например… к фальсификации отчётности, чтобы сделать показатели раскрываемости более удобоваримыми… к получению «левых» доходов, часть которых потом тратится и на оперативные нужды, - на «подогрев» сотрудничающих со следствием арестованных в СИЗО, например, на приём очередной из бригад проверяльщиков, и т.д.
Милицейское начальство всех без исключения уровней неустанно твердит: бить, «химичить», мздоимствовать - ни-ни!.. И при этом – все прекрасно понимают, что в наших конкретных условиях обойтись без этого - невозможно. Тут хотя бы сдержать это на относительно приемлемом уровне…
Майор тоже на оперативках и совещаниях не устает «ни-никать», но в личном общении с операми - избегает как реально запрещать подобное, так и, хотя б отчасти и с оговорками, подобное санкционировать и одобрить… Вместо этого он обычно кидает туманную фразу: «Вы думайте, что делаете!..» Что в переводе на общепонятный язык означает следующее: «Делай, что считаешь нужным и полезным, но - не «засветись»!..»
3. Грипп, внутбезы и я, поддатый…
…Сценка с натуры.
Ежегодно по Энску с ураганным воем проносится эпидемия гриппа, сваливая с ног добрую половиину горожан. Понятно, что среди заболевших есть и сотрудники уголовного розыска, что закономерно: мы постоянно в бегах и стрессах, питаемся хреново, денег на лекарства и санатории у нас нет… И так почти у каждого здоровье – ни к чёрту, а как гриппом шарахнет - валимся с ног колоннами…
И вот в минувшую зиму одним прекрасным утром оказалось, что в нашем подотделе из всех оперов на ногах - только я, один-одинёшенек, а остальные - слегли на больничный.
Какое-то время я мог тянуть подотдел и один, но случись ЧП с выездом на место - и подотдел останется оголённым, что запрещалось инструкцией, да и на деле было нежелательным…
Доложил Деду о сложившейся ситуации.
А он, надо отметить, многолетне страдая язвой, - страдал только ею, решительно отказываясь поддаваться каким-либо ещё хворям, и уж тем более - гриппу!.. Это ж - смешная болезнь, лишь на самую малость опасней заурядного насморка!..
И поскольку грипп всяческих контактов с презиравшим его майором из года в год старательно избегал, то Дед и созрел до вывода, что грипповать в угрозыске способны лишь симулянты: «Волынят, косят под гриппозников сучяры, чтоб на законных основаниях неделю ни хрена не делать, а мы, их непосредственное начальство, тут за них - вкалывай!..»
«Трах-тарарах-тарарах!» - прокомментировал начальник угрозыска моё донесение о катастрофическом дефиците находящихся в строю штатных единиц. Поразмыслив, скомандовал: «Завтра, перед работой, обойди адреса тех, кто живёт поблизости, и чтоб к полудню в отдел явилось не меньше шести-семи человек!.. Так и передай от моего имени: я им лично буду температуру сбивать!..»
Тоже мне, доктор выискался…
Но приказ есть приказ. Тем более, когда приказывающий столь выразительно матерится при этом, стуча кулаком по столу так увлечённо, словно гвозди в крышку гроба районной преступности заколачивал…
Мысленно пожав плечами, и мысленно же сообщив начальнику угрозыска, какой он чмошник, я назавтра утром по пути на работу заехал к нескольким коллегам, - спросить про самочувствие, посочувствовать болезненному состоянию, а затем - намекнуть на горячее желание Деда немедля увидеть их перед собою здоровыми, бодрыми и готовыми исполнять его указания…
Как и следовало ожидать, встречавшее меня в своих скудно обставленных жилищах офицерство смотрелось жалкой чихающе – кашляюще - слезящейся пародией на грозных орлов-сыщиков, и тыкало мне под нос градусники со столь высокой температурой, словно не живым существам она измерялась, а огнедышащим вулканам…
Какое там «к полудню»!.. Тут дай Бог, чтоб хоть на следующей неделе вышли бы на работу…
Некоторые вопросы возникали лишь при взгляде на старшего лейтенанта Игорька Ванюшкина, физиономия которого смотрелась вполне розовощёкой. Да и слишком уж ненатуральные страдания начал он изображать жестами и скорбящим голосом при моём внезапном появлении…
В конце концов, по «легенде» всего лишь грипп у него был, а не какой-нибудь там правосторонний СПИД с осложнениями на левое ухо… Дурашка, притворяется на уровне детского садика, - туфту за километр видно!.. Из него такой же больной, как из меня - примадонна оперного театра… Сейчас вот за порог меня выпроводит, и через полчаса – руку даю на отрез! - сбежит в ближайший бар, пивком освежиться, а то и к любовнице намылится, поскольку родная жена сейчас - на работе…
Но не стану же я закладывать начальству верного кореша, не раз вытаскивавшего меня из острых ситуаций!..
И поэтому, явившись на службу, я с чистым сердцем доложил майору, что застал навещённых мною сослуживцев практически в предсмертном состоянии. Лежат пластом, с трудом шевеля конечностями, не в силах произнести ни слова распухшими языками, и лишь показывают жестами, что остаются преданными родному угрозыску, и готовы до победного конца сражаться со сразившим их гриппом-людоедом…
Майор косился недоверчиво, иронически хмыкал, осуждающе шевелил бровями, нервно барабанил по столу пальцами, и на лице его читалась: «Врёшь, сволочь!.. Ни единому слову не верю… Знаю я вас, «химиков»!..»
Но думать можно что угодно, а - поди докажи!.. Тем более, что будь майор на месте своих подчинённых, и отвечай только за самого себя, он и сам, пожалуй, воспользовался бы ситуацией с эпидемией, чтобы посидеть дома пару деньков…
Так или иначе, а наш командир ограничился лишь несколькими желчными фразами в адрес «отдельных безответственных типов», не называя никого поимённо, да и - отпустил меня с миром.
День-другой мы как-то обходились наличествующими силами, а потом я и сам свалился с температурой и ломотой во всех суставах. Визиты к больным товарищам не обошлись для меня бесследно…
И вот, честно прокашляв целую неделю, и успев за это время переделать кучу домашней работы, в иное время оставленной мною без внимания, выхожу я на работу, и что же узнаю?..
Сообщают невероятное: позавчера заболел гриппом сам начальник угрозыска!.. То ли бацилла в этом году попалась ему какая-то особенно зловредная, то ли ещё какая-нибудь фигня, но только впервые в жизни он загрипповал… И это - после того, как все прочие в отделе успели не только переболеть, но и выздороветь, и теперь вовсю пахали в своих кабинетиках и «на точках»…
Похихикали мы злорадно над майорским конфузом, и - занялись текучкой…
…И тут, в отсутствие шефа, случилось маленькое, но неприятное ЧП: нежданно в наш РОВД явились мордовороты из Службы внутренней безопасности!.. Есть у них такая похабная манера - неожиданно появляться в том или ином райотделе, и производить выборочный ш м о н личного состава по кабинетам.
Ищут в наших сейфах, ящиках столов и на полках в шкафах какой-либо компромат. Обычно это – изъятые у бандитов и должным образом не зарегистрированные, т.е. не учтённые в установленном порядке наркотики, оружие. боеприпасы… Отдельной строкой идут деньги и драгоценности. Типа: «Откуда у вас, опера, в сейфе взялась такая-то сумма?.. Ясно, что либо взятка это, либо изъяли при обыске на адресе, и не занесли в протокол!.. Можете доказать противоположное?.. Докажите…»