Или в клинике? Ведь там тоже есть внутренняя охрана. Вы представляете, как отнесутся к вашей сестре, если вас прихватят вместе с ней - в одной машине? Вам бы только этого не хватало? Она и так измучена.
Этот довод убедил Муху. Она набралась храбрости и довольно твердо сказала:
- Ну ладно. Пусть она едет туда без меня. Но деньги я должна проверить.
- Я сейчас займусь этим и привезу вам документы. Все, передайте трубку Дание.
Дана сказала адвокату еще несколько слов о том, что надо торопиться, и положила трубку. Она была бледнее обычного, если такое вообще возможно. Даже желтизна ее лица казалась блеклой.
- А теперь надо ждать, - сказала она. - Он приедет сюда, вы поедете в банк.
- А ты?
- Я останусь.
- И мы с тобой уже не увидимся? Ты даже свидетельских показаний не будешь давать?
- Да, насчет показаний, - сказала Дана. - Забыла тебе сказать. Упаси тебя Боже там заявить, что это я передавала тебе распоряжения Жумагалиева и деньги от него.
- Что же я должна говорить?
- Что виделась с ним лично, - объяснила Дана невозмутимым тоном. Скажешь, что тебе велят.
Так нужно Жумагалиеву. Я тут ни при чем. Если меня впутают - будет хуже.
- Как тебе это удается всегда оставаться в стороне, а других топить? задумчиво заметила Муха.
Дана ничего не ответила. Она медленно прошла в ту комнату, где стояла постель Алии, нашла в углу стул, села на него и, казалось, уснула, положив голову на скрещенные руки.
Муха присела к постели сестры и долго смотрела на нее. Та, казалось, спала. Этот сон был какой-то странный, мертвый, хотя слышалось ее дыхание. Муха никогда не видела у Алии такого выражения лица - в нем было что-то животное. "Ради кого я это делаю? - вдруг подумала она. - Ради нее? А что от нее осталось? А если она до конца жизни будет вот такой?
Ей все равно, есть у нее деньги или нет... Ради матери, отца?.. Так это тоже глупости. Им для счастья хватило бы восьми тысяч, которые у меня при себе.
Хватило бы навсегда. Так зачем я туда пойду? Семьи больше нет. А мне пропадать. Это бессмысленно".
- Когда же он приедет? - сказала Муха.
- Скоро, - раздался ответ из того угла, где дремала Дана. Она ответила немедленно, значит, все же не позволяла себе расслабиться.
- Скорей бы...
- Тебе так не терпится? - удивленно спросила Дана.
- Представь себе, мне не терпится!
- А ты не нервничай, - посоветовала Дана. - Что толку? Когда все кончено, нервничать бесполезно. Все равно ситуацию не изменишь. Знаешь, когда мне врачи сказали, что зрение не вернется, я тоже сперва занервничала. Да что там - занервничала! Это мягко сказано! Я бы на любую тюрьму согласилась, только бы видеть, только бы человеком быть... Ты и представить себе не можешь, что я тогда чувствовала. Я искала специалистов, Толеген мне помогал как только мог... Но все доктора говорили одно и то же - зрение потеряно навсегда. И когда мне это преподнесли как окончательный приговор, я сразу успокоилась. Абсолютно! И знаешь, я даже жалеть об этом перестала. Если все кончено - что уж теперь. Надо жить, как Бог дал. Главное - жить.
- Какая ты умная... - раздраженно ответила Муха. - Я уеду, а ты ляжешь спать. Тебе-то что переживать? Убила девчонку, подставила парня, отправила меня в тюрягу. Совесть у тебя чиста.
Дана не отреагировала. Несколько минут все молчали. Алия дышала все так же - тяжело, медленно, как будто на груди у нее лежал тяжелый груз. Вдруг она повернулась в постели и закашлялась.
- Второй раз! - обеспокоенно наклонилась к ней Муха. - Алия! Ты меня слышишь?
Алия слегка приподняла веки и посмотрела на сестру диким взглядом.
- Это я. - Муха наклонилась еще ниже. - Ну, ты же меня узнала?
Алия равнодушно закрыла глаза. Кашель ее отпустил, и теперь она дышала немного легче.
- Может, у нее туберкулез? - спросила Муха.
- В больнице выяснят. Это не повод для расстройства. Туберкулез лечится. Ее от всего вылечат. - Дана поежилась на своем стуле, снова уложила голову на колени. Было видно, что Дана бы с радостью послала собеседницу подальше - та не давала ей отдохнуть. Но она была вынуждена отвечать, чтобы удержать Муху от срыва. - Кстати. Не вздумай там давать показания насчет Ванькиной девчонки.
- И мысли такой не было. - Муха положила голову на край постели и закрыла глаза. - С ним все кончено. Пусть выпутывается сам.
- Час назад ты говорила другое.
- Это было час назад. Целая жизнь прошла с тех пор.
- В камере не болтай, - продолжала давать наставления Дана. - Не откровенничай, поняла? Если будут приставать - прикинься, что по-русски плохо рубишь.
- Кто мне поверит? С такой-то фамилией.
- Не важно, поверят или нет. Играй дурочку.
Слушай только Якова Семеновича.
- Он хороший адвокат?
- Очень. Но у тебя будет другой.
- Почему же? - расстроилась девушка. - Мне тоже нужен хороший адвокат! Или я для вас сортом пониже? На мне можно сэкономить?!
- Да уж, двести тысяч - не хилая экономия... - заметила Дана. - Ты не расстраивайся заранее. Тот адвокат будет не хуже. Просто Якову Семеновичу не с руки заниматься сразу двоими. Тут разные дела. Тебя будет защищать его друг, он тоже очень известен в Москве. Без помощи ты, во всяком случае, не останешься. Пойми, ты совершила самую выгодную сделку в своей жизни.
Ты же обыкновенная убийца, кто бы с тобой возился?! Кто бы тебе приплатил, чтобы ты туда пошла?
Все это только потому, что Жумагалиеву ты очень нужна.
- А когда я дам показания, какие надо, они на меня наплюют. Я сяду, а Жумагалиев выйдет.
- Конечно, ты сядешь. Тут и говорить не о чем.
Но и он так просто не отделается, - пояснила Дана. - Держись, и тебе помогут.
- Что за бред! - воскликнула Муха. Ее вдруг охватила паника. - Прямо хоть подыхай... Нет, слушай, я плохо подумала. Я отказываюсь. К черту все это. Я не могу.