Спиртное по-разному действует на людей. Одни после выпитого становятся агрессивными, другие весёлыми, третьи глупыми… А есть самая безобидная категория, выпил и на боковую. Приключения — это не про них. Лично меня после хорошей дозы обычно уносит в мир раздумий. Не кричу, никуда не рвусь, людей своей суетой не напрягаю. Бывает, конечно, и на меня находит кураж, но случается подобное редко. Сейчас вот тоже лежу в своей комнатушке и размышляю над прошедшими сегодня событиями…
Белкин, похоже, сам себя обманул и напугал. В чём это проявилось? Начнём с того, что Иван Данилович слишком рьяно демонстрирует перед местной городской верхушкой своё знакомство с неким Воронцовым Михаилом Илларионовичем. Как я понял, этот Воронцов состоит в свите императрицы. То есть человек высокого положения. Благодаря своему положению он смог уговорить меня (человека изрядной учёности и знатности) заняться воспитанием детей своего друга. Скорее всего — это официальная версия, в которую верит вся Боровская верхушка. Теперь я эдакий Хлестаков из Гоголевского «Ревизора». М-да, весёлая ситуёвина. А виноват в ней лично Белкин. Меньше нужно было хвастать.
Ирония состоит в том, что Иван Данилович, похоже, сам поверил в своё враньё. Поверил и испугался. Слишком высоким оказался мой неофициальный статус. А с таким человеком шутить нельзя, лишь выказывать уважение. Только с уважением произошёл прокол, причём с самого начала. Тут и глупое поведение крепостных, и неверие моим словам, и розыгрыш на скотном дворе, и глупые высказывания первых лиц Боровска. Про глупые высказывания я понял тогда, когда Мария Васильевна проводила гостей, а потом сказала:
— Ну, и напугали же вы их, Леонид Иванович.
— Кого? — искренне удивился я.
— Гостей наших. Я даже заволновалась. Надеюсь, вы не приняли слова нашего бурмистра близко к сердцу?
— Если честно, Мария Васильевна, я даже не понял, о чём он говорил.
— Ну, и, слава Богу. А то люди выпьют и забывают следить за своим языком.
— А что он сказал-то? — мне стало любопытно.
— А-а, пустое! — женщина махнула рукой, а у самой забегали глазки.
— Пустое, так пустое, — охотно согласился я. Раз не хочет говорить, то и не надо. Не в кабинете же у следователя…
Пошёл в свою комнатку, притомился что-то. День выдался чересчур насыщенным. Но мозг сразу отключаться не захотел. Поэтому лежу и размышляю… Ругаю хвастуна Белкина… Если у него действительно случится что-то серьёзное, поможет ли ему покровитель? Если честно, то сомневаюсь. Хотя я тоже хорош… Столько наговорил и наврал, что страшно становится. Но меня можно понять, ситуация далека от обыденной. Пришлось бороться за выживание. Быть жалким никчёмышем совершенно не улыбалось. Ну, а кто такой гувернёр? По большому счёту — никто! Наёмный работяга, полностью зависящий от работодателя. Пришлось это мнение перебить.
Но как быть теперь? Вдруг ко мне полезут с просьбами? Кстати, уже полезли. Архимандрит Дорофей пытается решить свои проблемы через моё посредничество. И как ему помочь? Лично мне встречаться с Воронцовым совершенно не по кайфу. Скорее всего, он знает меня в лицо. А я — это не я. М-да… Можно, конечно, сказать Белкину, чтобы попросил своего покровителя передать челобитную в Берг-коллегию. Тогда всяко не откажутся её рассмотреть. Но захочет ли Воронцов лично передавать письмо? Зачем ему это? На крайний случай передаст челобитную через какого-нибудь слугу. И чего тогда? Слуге эти бумаги по барабану. Чиновникам из Берг-коллегии подавно.
Кстати, когда гости ушли, я спросил у Ивана Даниловича, что это за коллегия такая? Слышать-то слово — слышал, но что оно означает, не знаю. Оказалось, Берг-коллегия — это прототип министерства тяжёлой и горнодобывающей промышленности. После полученной информации мне ещё больше захотелось познакомиться с семейкой Меллеров. Возможно, удастся через них осуществить свои задумки. Например, построить цех по изготовлению мебели. Может и с оконным стеклом что-то выйдет. Заодно пробью тему по поводу керосиновых ламп. Всё-таки для завода они будут лучше, чем свечи или лучины.
Помню, что 100 миллилитров керосина хватало на 5 часов. Значит, одного литра хватит как минимум на двое суток. Но зачем жечь лампу постоянно? Особенно летом? Короче, по моим прикидкам выходит, что при использовании одного литра керосина, лампа проработает дней десять. Цифры радуют! Но есть проблема… Я плохо представляю, как из нефти гонят керосин. М-да, желаний много, а знаний мало.
После производственных проблем мои мысли перешли к основной работе. То есть к обучению детей наукам. Во-первых: необходимо составить чёткий распорядок дня: когда вставать, когда делать зарядку, в какие часы принимать пищу… Диету тоже надо продумать. А то здесь существуют постные дни, которые мне совершенно не нравятся. Детскому организму нужно развиваться, а его ограничивают в белках, в жирах и прочих полезных микроэлементах. Я ещё по той жизни помню, как тупорылые родители, помешанные на вегетарианстве, доводили собственных детей до истощения. Из-за этого даже судебные дела заводились. Поэтому здесь я обязательно прослежу, чтобы пацаны питались нормально. А если батюшка будет возникать, то морду ему набью. Пост — это удел монахов, а не мирян. Просто не хрен переедать. А то нажрутся, как Тузики на помойке, а потом из-за стола встать не могут. Какая же тут польза? Сплошное насилие над организмом.
Во-вторых: нужно составить график занятий, чтобы ребёнок получал информацию дозированно и успевал её усваивать. Плюс к этому необходимы развивающие игры. Когда у Даньки подросли близняшки, мы специально искали в интернете упражнения, которые улучшают память и внимание. У детишек обычно проблемы со вниманием. Отсюда и отставания в учёбе. Зато каждодневные пятнадцатиминутные игры, которые можно начинать с одного годика, так натренируют мозги, что ребёнок с удовольствием будет учиться в школе. А почему? А потому, что привычка, как у курильщика.
В-третьих: это физическое развитие. Нужно расписать комплекс упражнений на ловкость, на гибкость, на выносливость, на силу, на растяжку. Кстати, мой тренер по гребле говорил: «Для того чтобы сберечь позвоночник, нельзя до 18 лет поднимать штангу. Работать можно только с собственным весом. Подтягивание, отжимание, пресс, приседание, римский стул…» То есть в основном турник и брусья. В принципе я с ним согласен. У всех штангистов проблемы со спиной. Зато те же самые гимнасты и пловцы имеют красивую, развитую мускулатуру. Про гребцов я и вовсе молчу. В общем, придумаю, как работать с телом.
Напрягает другое… Я не умею фехтовать и ездить на лошади. А это для здешних офицеров самое важное. Придётся намекнуть Белкину, чтобы нашёл какого-нибудь отставного казака или гусара, в совершенстве владеющего этими навыками. Я тоже не откажусь потренироваться. Заодно козырну своими приёмчиками. А ещё нам в армии преподавали ножевой бой. Надо бы вспомнить, чему учили. Составить методичку. Пацанам он точно не помешает. А вот работу со штыком показать не получится. Там у меня были автомат и штык-нож, а здесь у солдата здоровенное ружьё и длинный игольчатый штык. Как ими управлять, вообще не представляю. Интересно, а есть какое-нибудь пособие или устав, рекомендующий упражнения с ружьём?
Потом я вспомнил, что в одной из дорожных сумок хранятся бумаги, а мне даже неизвестно их содержание. Надо срочно разобраться. А ещё пора тренировать почерк. Надеюсь, там есть «мои» личные сочинения? Копирую я хорошо, поэтому, думаю, руку набью быстро. А писать, похоже, предстоит много. Нужно будет, во что бы то ни стало, выписать из Европы различные семена. Но в первую очередь это семена подсолнечника, картофеля и свёклы. Высаживать подсолнечник и картофель я обязательно уговорю Белкина. Тем более это может принести неплохой доход. Возможно через того же Воронцова удастся получить монополию на производство подсолнечного масла. А вот со свеклой придётся ставить эксперименты. Интересно, здешняя свекла и европейская сильно отличаются друг от друга? Может и не стоит заморачиваться с семенами?.. Кстати, а как в России обстоят дела с ботаническими садами? Вроде, уже должны быть. По крайней мере, в Питере… С этими мыслями я уснул.
Во сне я почувствовал себя Менделеевым Дмитрием Ивановичем, эдаким матёрым человечищем с косматой бородой. Мне приснилась периодическая таблица элементов. Да так ярко!.. Такую таблицу я мог наблюдать лишь в одном месте, в своей комнате на столе под стеклом. Туда её положила моя бабушка, когда я пошёл учиться в седьмой класс. Чётко отпечатавшись в моём мозгу, таблица вдруг превратилась в рабочую схему ректификационной колонки, при помощи которой нефть перегоняют в бензин и прочие составляющие. Потом схема мимикрировала в бородатого мужика, одетого в резиновые сапоги и в ватник. Мужик был чеченцем. Нефть залегала прямо у него в огороде на глубине одного метра. Этот счастливый человек производил бензин прямо у себя во дворе, используя для этого дела какие-то грязные баки. Но я на мужика уже не смотрел. Как только увидел схему ректификационной колонки, мозг сразу озарился вспышкой: «Бензин = зажигалка»! Эта мысль моментально вышибла меня из состояния сна. Соскочив со своего топчана, я чуть ли не бегом ломанулся в общую залу…
— А-а, сука! — в темноте налетел на табурет, стоящий возле стола. Впрочем, мебель меня не остановила. Пока в мозгах стоит картинка ректификационной колонки, нужно срочно её зарисовать. — Марфа, запали скорее лучину!
— Что случилось, Леонид Иванович?! — месившая тесто женщина, вытаращилась на меня с испугом.
— А ещё мне нужен лист бумаги. Скорее! — командую, не отвечая на её вопрос.
— Возьмите в барской комнате, — придя в себя, недовольно ответила Марфа.
Действительно, ей было не до бумаги, и не до лучины тоже. Смотрю, а руки у кормилицы все в муке. Тогда без раздумий несусь в комнату к Белкиным, и лишь очутившись внутри, с ужасом осознаю: «А вдруг они сейчас…» Но нет. Кровать четы Белкиных аккуратно заправлена, а сами они отсутствуют. Тогда я открываю секретер, хватаю пару листов и бегу к себе… Нужен карандаш!
Дверь в свою комнату не закрываю, чтобы хоть немного попадало света. Быстро отыскиваю карандаш, снова бегу в общую залу, падаю на лавку, стоящую у стола и начинаю торопливо рисовать схему. Марфа посматривает на меня насторожено. Всё правильно: выскочил, как чёрт из табакерки, кричит, бегает с безумными глазами… Причём бегает в леопардовых трусах и в футболке «завалю мамонта». Вот так и рождаются слухи о чокнутых профессорах…
— Марфа, а который сейчас час? — завершив вопрос со схемой, наконец-то возвращаюсь в реальность.
— Только что на звоннице восемь пробили. Неужто не слышали?
— Нет, — отвечаю удивлённо. Я не только колокольного звона не слышал, я даже не знал, что тут время отбивают. — А как часто оповещают, который час на дворе?
— С тех пор, как при церкви появились часы, было велено отбивать время каждый час.
— Это хорошо! — настроение почему-то сразу улучшилось. А тут ещё схема удачно вспомнилась. Видел её, скорее всего, в интернете, как и ролик с бородатым чеченцем. Кстати, было бы неплохо зарисовать таблицу Менделеева. Вдруг пригодится? А что, стану самым известным химиком! Правда, я в химии не очень силён. Больше в ботанике. Но когда это останавливало русского человека? Переворачиваю листок бумаги и начинаю «придумывать» таблицу Фишера…
Всё утро я занимался «придумыванием» и составлением различных планов и графиков. В основном воплощал на бумаге то, о чём размышлял вчера перед сном. Примерно через час учебный план был расписан. Тут и пацаны проснулись. Вышли из комнаты, потягиваются, почёсываются и спрашиваю у Марфы, когда их накормят?
— А кушать вы, господа, будете лишь после того, как сделаете зарядку, умоетесь и приведёте себя в надлежащий вид! — обламываю барчукам праздник живота. — И вообще, почему вы так поздно просыпаетесь?
— Потому, что нас никто не разбудил, — оправдываются чуть ли не хором.
— Кстати, Марфа, — обращаюсь к кормилице, — а где Мария Васильевна и Иван Данилович?
— Иван Данилович на службе, а Мария Васильевна в церкви.
— А какой сегодня день недели?
— Среда.
— Угу… А что, Мария Васильевна каждое утро ходит в церковь?
— Да.
— А ты?
— А мы, — подчеркнула Марфа, — ходим в церковь по воскресеньям. В остальные дни некогда. Но если надо, то барыня и в будние дни отпускает. А Прасковья всегда вместе с Марией Васильевной ходит. Ещё дочку с собою берёт, — сказала как будто с обидой. Завидует что ли?
— Бедный ребёнок, — невольно вырвалось у меня.
— Почему? — удивилась женина.
— Потому, что ребёнку спать надо, а не мотаться с утра пораньше по церквям. Кстати, скажу сегодня Марии Васильевне и Ивану Даниловичу, чтобы Васька и Наташа тоже занимались вместе с барчуками. Вырастут, будут хорошими помощниками. А от грамотных помощников ещё больше пользы. Да, Марфа, а ты не подскажешь, почему я вчера их не видел? Где они пропадали?
— У себя в пристрое. Здесь и так тесно. А ещё Мария Васильевна думает, что они вам будут мешать, — сдала Марфа свою хозяйку.
— Глупости! Дети мешать не могут. Пусть все здесь собираются. Я каждому найду занятие… А вы чего встали? — смотрю на братьев.
— А чего делать?
— Зарядку.
— А мы не умеем, — растеряно переглядываются.
— Значит, будем учиться! — я злорадно потёр руки. — И ещё, Марфа…
— Чего, Леонид Иванович?
— Теперь каждое утро, как только услышишь, что пробили семь часов, идёшь меня будить. Ясно?
— Хорошо, Леонид Иванович. Как скажете…
— Я уже сказал. А теперь, духи, вставайте напротив меня и повторяйте всё, что я буду делать…
— А почему мы — духи? — решил поинтересоваться Степан.
— Прости, ошибся. Вы ещё не духи, а только запахи. Вот когда примите прися… — тут я спохватился. Распространяться на тему негласной иерархии в армии Российской Федерации не стоило. — Отставить разговоры в строю! Встали ровно… Наклонили тулово чуть вперёд… Согнули руки в локтях… И начинаем бег на месте… Раз, два, три, четыре! Раз, два, три, четыре! Следим за дыханием! На четыре счёта вдох… На четыре счёта выдох…
За стол сели минут через тридцать. Пока сделали зарядку, пока умылись, пока оделись. Марфа на зарядку смотрела с осуждением. Уж больно полы тряслись. А куда деваться, если нет специальной комнаты? Но это ещё ерунда. Вот когда начнём более серьёзные тренировки… Пацанам в целом понравилось. Оно и понятно, слишком много необычного. А вот когда приестся… Ничего, будем воспитывать силу воли: не хочется, а надо!
За столом тоже учу барчуков правильно сидеть, правильно держать ложку, вилку, нож… Не сутулиться, кушать не спеша, не болтать… М-да, тяжко пацанятам с непривычки. Интересно, а как отец Лазарь их учил? Всяко же что-то говорил? Тогда почему ничего не заметно? Или только учил читать и считать? Хотя, глядя на него, трудно представить благородную осанку… Он мне больше напоминает кота из мультика про попугая Кешу, чем служителя церкви: «Таити, Таити… Не были мы ни в какой Таити! Нас и здесь неплохо кормят». О! Лёгок на помине. Только-только позавтракали и прополоскали рты после еды, как в двери вошла Белкина, а следом за нею отец Лазарь. У обоих воротники на одеждах заиндевелые, лица румяные… Видать холодно на улице. Марфа, как увидела вошедших, бросилась помогать им снимать одежду. Надо же, не к хозяйке сначала…
— Доброе утро, отец Лазарь! — улыбаюсь. — Доброе утро, Мария Васильевна!
— И тебе, сын мой, здравствовать! — пробасил батюшка и перекрестил меня, как только Марфа забрала у него шубу и шапку.
— Доброе утро, Леонид Иванович, — улыбнулась Белкина и удивлённо поглядела на сыновей.
И не мудрено! Я поменял мальчишкам имидж. Волосы они носили до плеч, лишь чёлки были обрезаны, как у тифозников. Когда пацанята кушали, склоняя головы над тарелками, концы волос вместе с ложкой залезали в блюдо. Меня такая «рыбалка» не устраивала. Я велел Марфе принести две ленточки, после чего зачесал обоим хулиганам волосы назад, собрал в хвостик и повязал ленточкой. На мой взгляд, получилось прикольно. Вот когда научатся держать осанку, тогда и волосы можно распустить. Хотя, я не сторонник длинных волос у мужчин. Вчера парик надевал чисто для гостей. Упарился в нём… Шапка — шапкой.
— А это зачем так? — поинтересовалась Белкина.
— Так, Мария Васильевна, ходят отроки, которые обучаются в шляхетском кадетском корпусе и в академии морской гвардии, — отвечаю важно, но сам сильно сомневаюсь. Лишь помню, что в фильме «Гардемарины» главные герои точно заплетали сзади хвостик. — И вообще, негоже, когда волосы лезут в еду при приёме пищи. Во Франции, например, мальчикам из благородных семей делают аккуратные короткие стрижки.
— А вот это правильно! — неожиданно поддержал меня отец Лазарь, после чего толкнул такую лекцию, что я даже офигел!
У батюшки, как у представителя церкви, основной посыл сводился к тому, что все эти парики и вычурные причёски от лукавого и нужны лишь для того, чтобы тешить собственное тщеславие и впадать в напрасные траты. К тому же не пристало мужчинам уподобляться женщине. А потом он заговорил про гигиену. Объяснил, почему солдатам надо коротко стричься и сбривать бороды… А я-то думал, что народ тут отсталый, а батюшка вон, сколько всего знает… Даже рассказал про античных медиков и про армию Византийской империи, где уделяли гигиене особое внимание.
— Отец Лазарь, откуда вы столько знаете? — спрашиваю удивлённо.
— Как откуда? Я всё-таки в академии учился, — заявляет важно. — А ещё четыре года назад в Московской провинции мор большой случился. Всем миром с ним боролись. Лагеря карантинные ставили, травами целебными окуривали вокруг… Так и справились с бедой.
Ни хрена себе! Вот, что значит, высшее образование! Даже не думал, что здесь такие вещи известны. Я, изучавший ботанику и всё, что связанно с растениями, слышал, как при помощи окуривания дезинфицируют воздух. Ещё этим способом лечат свежие и инфицированные раны, когда не хватает лекарств. Для этого дела и аппарат специальный придумали. Про аппарат я узнал в армии у своего ротного, успевшего побывать в горячих точках. Как-то зацепились с ним языками по поводу растений, он и поделился опытом. Впрочем, я тоже. Подсказал ему, что лучше высаживать на даче… Кстати, а ведь ещё жив Карл Линней! Вот с кем необходимо списаться. И вообще, надо вспомнить всех учёных, которые сейчас живут и работают. Ломоносов, вроде, в самом расцвете… Если налажу переписку, то хотя бы буду в курсе последних научных достижений…
— Благодарю, отец Лазарь за интересную беседу! С удовольствием ещё пообщаюсь с вами на эти темы. А сейчас я вынужден уйти. Есть небольшие дела…
— Куда вы, Леонид Иванович? — встрепенулась Белкина.
— В мастерскую к Прохору, Мария Васильевна. Так что не теряйте меня, — с этими словами я зашёл к себе в комнату, оделся и пошёл доделывать вчерашнюю задумку.