Говорят, что общая беда сближает. Поэтому, когда к сотрудникам уголовного розыска попадает в разработку бывший сиделец, они «пробивают» всех его корешей по отсидке. Всё правильно, кому же ещё доверять, как не человеку, с которым вместе чалился? Вот и я сменил гнев на милость, когда принял гордую позу орла за углом туалета.
— … это всё потому, отец Лазарь, что женщины по натуре существа эмоциональные, вот и пытаются выдать желаемое за действительное.
— Но разве вы сами, Леонид Иванович, не говорили…
— Говорил, — перебиваю батюшку, скрытого от моего взора туалетной стенкой. — Только я говорил, что мысли о переходе в православие меня посещают. Да — посещают. Но думать — это одно, а принять решение, которое останется со мною на всю жизнь — совсем другое. А если честно, отец Лазарь, то я разочаровался в христианстве.
— Отчего же? — кряхтя, спрашивает служитель церкви.
— Сами посудите, Христос учил милосердию. Основной его постулат: «Возлюби ближнего своего». А что происходит на самом деле?
— Что?
— Католики и протестанты режут друг друга похлеще заправских мясников. На Руси, как я знаю, после реформ Никона тоже произошёл церковный раскол. Все ратуют за Христову веру, но при этом люто ненавидят друг друга… — на этот выпад отец Лазарь не ответил, было слышно лишь его кряхтение, а я продолжил. — К тому же у меня есть личные претензии к служителям церкви.
— Это какие? — ишь, встрепенулся.
— Бабушка моя отличалась удивительной красотой. Так вот, когда раньше срока почил в Бозе мой дед, молодая вдова осталась с двумя детьми, которых нужно было растить и воспитывать. Сами понимаете, как это трудно. Один монах взялся ей помогать, но за помощь стал требовать плотской близости. Когда же бабушка возмущённо отвергла его притязания, то он обвинил её в колдовстве и в том, что она специально уморила своего мужа. В результате женщину сожгли на костре. А теперь скажите мне, уважаемый отец Лазарь, что это за христиане такие, которые радостно прыгают вокруг горящего костра, где заживо горит человек? Ужель это не бесовщина?
Я намеренно выдумал эту историю. Просто всегда хотелось понять, почему священники, рисуя для народа всевозможные дьявольские проявления, сами ведут себя подобным образом?
— А как вы про это узнали? — задаёт батюшка вполне логичный вопрос, но не отвечает на мой, что снова наводит меня на мысли о пейсах…
— Во время учёбы в Королевском колледже я имел возможность посещать многие архивы. Так вот, ко мне случайным образом попало дело с обвинениями в адрес моей бабушки. Ещё ранее я наткнулся на переписку двух монахов, в которой один открывает другому истинные цели своего поступка. Самое ужасное, что тот, кому направлено послание, не пресекает злые намерения, а подсказывает, каким способом лучше достичь желаемого. Как вы понимаете, первым монахом был тот, кто домогался моей бабушки.
— Сын мой, — после тяжёлого вздоха, начинает говорить отец Лазарь, — Господь Бог посылает нам испытания, чтобы проверить, насколько сильна наша вера… Вспомни, как Исаак не побоялся принести в жертву своего сына…
«Чё ты несёшь?!» — так и хотелось крикнуть. Испытания женщине с двумя детьми? Если бы эта история не являлась выдумкой, а случилась на самом деле, то женщина ради детей сто процентов отдалась бы тому монаху. Или батюшка защищает своих коллег?
— Сволочь был ваш Исаак! — перебил я, не сдержавшись. Несмотря на моё безразличие к религии, некоторые общеизвестные вещи, благодаря телевизору и интернету, осели в моей черепушке.
— Э-э… — мой сосед издал странный звук. То ли тужится, то ли возразить хочет. Наконец разродился, — Почему — сволочь?
— Потому, что родители ради детей жизни свои не жалеют. А этот придурок ребёнком прикрылся.
— Ради веры…
— Вот и принёс бы сам себя ради веры! — снова перебил я. — Поэтому, уважаемый отец Лазарь, прошу не торопить меня с принятием решения. Слишком много сомнений в моей душе. Кстати, вы же преподаёте старшему сыну Ивана Даниловича Закон Божий?
— Да.
— Разрешите мне тоже присутствовать на этих уроках…
— Конечно. Только зачем вам?
— Чтобы лучше понимать принципы православия. А ещё мне необходимо улучшить свои познания в русском языке. Надеюсь, вы не откажите?
— Нет, конечно. С удовольствием с вами позанимаюсь. Кстати, а вы вполне сносно говорите на русском. Где научились?
— Мой слуга был поляком. Всё от него, — кинул я непроверяемую отмазку.
Тут мои «булки» стали заметно коченеть. Да и организм, вроде, избавился от излишков. Сунув палец в ковш, убедился, что температура воды ещё вполне приемлемая. Поэтому я быстренько провёл необходимые процедуры и натянул штаны.
— Вы уже всё? — слышу голос своего товарища по отсидке.
— Угу, — киваю.
— Я тоже. Пойдёмте в дом?
— Конечно. Только сначала приберу за собой. Всё-таки мы не свиньи, чтобы гадить, где попало, — с этими словами я взял кусок древесной коры, лежащей поблизости, поддел им коричневое новообразование и отнёс в туалет.
— Странный вы, — глядя на мои действия, прокомментировал батюшка. — Пусть бы лежало до весны, а там вместе со снегом…
— Во всём должен быть порядок, отец Лазарь. Этим и отличается человек от скотины. Представьте, что к вам в дом пришла куча гостей, и каждый оставил своё «яблоко», да не там, где положено… «Поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой», не это ли велит нам святая книга?
— Ну-у… — задумался батюшка. — Могли бы приказать холопам.
С улыбкой развожу руками, а самого злость берёт: «Могу, конечно, могу! Сначала нагадить, а потом искать того, кто подчистит за мной моё дерьмо». И ведь не объяснишь, не поймёт. Это всё равно, что пытаться убедить волка отказаться от мяса. Кроме конфликта ничего не выйдет. Поэтому, как говорится, улыбаемся и машем…
— Отец Лазарь, а у вас есть поместье? — хочу проверить свою догадку.
— Да, сто пятьдесят десятин.
— Э-э… — я зависаю. — А это сколько?
«Блин горелый, мало того, что алфавит здешний не знаю, так и с единицами измерения полный напряг. Надо будет хорошенько проштудировать местные учебники… Кстати, а не написать ли на их основе новую книгу по математике? Ну, а чё? Привести, так сказать, всё к единому знаменателю. Даже отца Лазаря можно позвать в соавторы. Тем более слово „метр“ является греческим по происхождению. Это мне бабушка говорила. А в России вера от греков… Ладно, поживём, увидим».
На основе объяснений отца Лазаря, я понял, что десятина — это примерно один гектар. То есть у него сто пятьдесят гектаров земли и сорок пять душ крепостных крестьян. Интересно, много это или мало? Ах, вот оно что… Счёту поддаются только лица мужского пола. А женщины что, как бы не существуют? Жуть!
— Отец Лазарь, а где вы учились? — очень мне любопытно.
— В славяно-греко-латинской академии, — заявляет гордо.
Слышал, слышал. Правда, даже не знаю, где она находиться и когда её основали? Отец Лазарь говорит, что в 1687 году в Москве. Тогда страной управляла сестра Петра I, Софья. Похоже, умная баба была. А после Петра одни алкоголички стали на престол взбираться. Вот ни за что не поверю, что Софья имела склонность к подобному. Не тот менталитет. Это уже потом Пётр вместе с науками кучу дерьма из Европы прихватил.
Кстати, во время общения с отцом Лазарем, меня всё подмывало сказать, что я буддист. А чё, мол, в христианстве разочаровался, а тут японский монах… Но слегка поразмыслив, оставил эту затею. Во-первых: здесь христиан-европейцев терпели лишь потому, что такова была политика государства. Но, как известно, народ далеко не всегда разделяет устремления властной верхушки. Во-вторых: я слышал, как гусары хаяли турок. Мало того, что турки — враг номер один, они ещё и басурмане. То есть люди иной веры. А как относятся к буддистам, я вообще не представлял. Наверное, считают язычниками. Какое — доверить ребёнка язычнику? На кол его! И третье: допустим, местная церковь в лице того же отца Лазаря приняла моё заявление спокойно и начала потихоньку выспрашивать, а что представляют из себя буддисты? И чего отвечать? Цитировать кодекс самурая, который я как-то полистал ради любопытства? Ага, только заикнусь о харакири, меня сразу объявят антихристом. Самоубийство-то большой грех! Про конфуцианство я тоже знаю немного. В основном по книге Сунь-Цзы «Искусство войны». Книга действительно интересная. Идеи, заложенные в античности, оставались актуальными и в 21 веке. Кстати, захотел спросить у батюшки, известна ли ему такая книга? Но мы уже зашли в дом…
Мля, прямо, как в мультфильме: «Поели, можно и поспать, поспали, можно и поесть». Только в моём случае вместо сна выходит более «приземлённое» слово. Я-то думал, что сейчас отец Лазарь займётся обучением детей, а тут Мария Васильевна сажает гостя за стол, и меня заодно. Ага, second breakfast (второй завтрак)! В принципе, я не против. Тем более в меню пироги. Здешних пирогов я ещё не ел. Один с творогом, другой с ягодами, третий с луком и яйцом. Жаль, нет кофе. Или, хотя бы, чая. Пьём сбитень из местных даров природы. В принципе вкусно. Да ещё мёд в придачу. Грех жаловаться. А я и не заметил, когда Марфа занималась пирогами? Знаю, что такие вещи быстро не делаются…
В разговоре участия не принимаю. Батюшка и хозяйка обсуждают местные сплетни. Отец Лазарь тактично не упоминает наше с ним приключение. Молодец! Мария Васильевна, тоже не лезет ко мне с вопросами. Видать, возложила эту инициативу на батюшку. Короче, сижу, слушаю, слушаю… Уже глазки начали слипаться. Блин, ну, сколько можно болтать ни о чём?! А дело когда? Потом подумал, раз мозги сами настроились на спящий режим, почему бы чуток не кимарнуть? Только собрался встать из-за стола, снова — мимо! Домой со службы вернулся Иван Данилович. Неужели на обед? И что, продолжение банкета? «Я не хочу быть таким, как отец Лазарь!» — невольно ужасаюсь, глядя на выпирающее брюхо служителя церкви.
— Леонид Иванович, пойдёмте на двор, — зовёт Белкин, после того, как поздоровался с батюшкой.
Все с любопытством смотрят на хозяина дома. Мне тоже интересно, куда и для чего меня зовут? Выходим… Блин, это чё за дура такая в руках у Емельяна? Вроде копьё, но больно здоровое.
— Мы что, собираемся охотиться на медведя? — пытаюсь за шуткой скрыть свою тревогу. Уж больно грозно смотрится копьё в руках бородатого мужика.
— А вы желаете поохотиться на медведя? — живо интересуется Иван Данилович.
— Нет! — отвечаю поспешно. Пусть с рогатиной на медведя ходит кто-нибудь другой. Упаси меня Боже от таких приключений. — Я против убийства беззащитных животных!
— Это медведь-то беззащитный? — весело смеётся Белкин, и забирает у Емельяна неизвестное мне холодное оружие. — Да вы шутник, Леонид Иванович. Надеюсь, не забыли о нашем вчерашнем уговоре?
— Это, о каком? — беседа всё меньше и меньше начинает мне нравиться.
— О приёмах тайной борьбы. Обещали показать.
— А копьё зачем? — тыкаю в грозную хреновину.
— Это не копьё, а протазан. Их имеют право носить только пехотные офицеры! — заявляет гордо.
«И на хрена?» — чуть не сорвалось с губ, но вовремя тормознулся. Слишком с большим пиететом отозвался Ивана Данилович об э-э… протазане. Вроде так он назвал здоровенное копьё. Он что, решил убить меня этой штуковиной?..
— Защищайтесь, Леонид Иванович! — слова хозяина дома приводят меня в ужас.
Блин!!! Позавчера с дерева грохнулся, вчера — в бане! Я ещё не отошёл от этих последствий, а тут новые приключения… Испуганно шарахаюсь в сторону от выпада копьём, нацеленного в мою грудь. А довольный Белкин начинает новую атаку… Ну, кто тянул меня за язык? Ага, захотелось похвастать приёмами айкидо. И ведь не пил же! На трезвую голову выдал компромат против себя… А Белкин, словно насмехаясь, короткими тычковыми движениями загоняет меня в конюшню. В какой-то момент на его лице появляется глумливая ухмылка, от чего я прихожу в холодную ярость: «Чё, хромой Сильвер, поиграться вздумал? Ну, держись!»
Ловлю взглядом тот миг, когда остриё оружия заканчивает движение вперёд и начинает возвращаться. Резко сближаюсь, хватаю древко руками, и помогаю своему противнику завершить начатое движение. Белкин, не ожидавший от меня подобной прыти, дёргает со всей дури протазан на себя, пытаясь вырвать его из моих рук. Вектор наших общих усилий совпадает. В последнюю секунду я отпускаю древко. В результате хитромудрый барин теряет равновесие и шлёпается на собственный зад, а горячо любимый им протазан улетает в сторону.
— Ах ты, морда басурманская, барина бить?! — вдруг слышу сбоку яростный рёв и вижу, как на меня несётся Емельян.
Моё тело сработало чисто на рефлексах. Шаг в сторону с линии атаки, перехват руки атакующего и, используя инерцию его движения, раскручиваю мужичка вокруг своей оси, после чего отправляю полностью дезориентированное тело в свободный полёт. Емельян шмякнулся рядом с Белкиным, который смотрел на происходящее непонимающим взглядом. Тут из конюшни выскочил Прохор, сжимая в руке шило. Быстро сообразив, что «наших бьют», этот Маньячелло, злобно щерясь, двинулся на меня. Я ждать не стал. Удар «маваши гери» с правой ноги в челюсть отправил «маньяка» в нокаут.
— Кому добавки?! — похоже, вхожу в раж.
Добавка потребовалась Емельяну. Причём два раза. Действовал он по одному и тому же сценарию, поэтому летал по скотному двору, как фанера над Парижем. А Белкин, продолжая сидеть на снегу, с удовольствием наблюдал за этим зрелищем.
— Любо, Леонид Иванович, любо! — захлопал он в ладоши. — Лихо это у вас получается. Емельян, остепенись! Лучше помоги мне подняться.
Пока Емельян поднимал своего хозяина и лазил за улетевшим в сугроб протазаном, я приводил в чувство несчастного Прохора. Вчера зуб выдернули, сегодня снова надругались над челюстью. Хотя, сам виноват. На хрена попёр на меня с шилом? Ещё этот взгляд, как у маньяка… Во сне увидишь, кондрашка схватит.
— Леонид Иванович, я надеюсь, вы Прохора не убили? — слышу за спиной голос Белкина.
— Сам на это надеюсь! Кто меня тогда брить будет? Правда, после всего случившегося боязно подставлять ему свою шею, вдруг задумает недоброе…
— Ай, бросьте! Прохор мухи не обидит.
— Ага, а на меня с шилом бросился.
— Это он так пугал.
— Вот и допугался на свою голову. Прохор… — хлопаю мужичка по щекам, — ты меня слышишь?
— Слышу, барин, слышу… — разлепляет веки и водит по сторонам мутным взглядом. — Чем это вы меня так?
— А ты разве не видел?
— Нет. Помню, как вы сделали ко мне шаг, а дальше — темнота.