Она с любопытством посмотрела на него и спросила с типичным выговором жительницы Мальмё:
- Кто вы?
Монссон не ответил на ее вопрос.
- Вас зовут Надя Эриксон?
- Да.
- Вы знаете Бертила Олафсона?
- Да.
Она повторила вопрос:
- Кто вы?
- Прошу прощения, - сказал Монссон. - Я хотел убедиться, что не ошибся адресом. Меня зовут Пер Монссон, я служу в полиции, в Мальмё.
- В полиции? А что здесь нужно шведской полиции? Вы не имеете права входить ко мне.
- Да, вы совершенно правы. У меня нет ордера на обыск или еще чего-нибудь в этом роде. Я всего лишь хочу побеседовать с вами. Но если вы не хотите со мной разговаривать, я уйду.
Несколько секунд она глядела на него, задумчиво ковыряя в ухе желтым карандашом, и наконец спросила:
- Что вам нужно?
- Я уже сказал, всего лишь поговорить.
- О Бертиле?
- Да.
Она вытерла лоб рукавом халата и прикусила нижнюю губу.
- Я не желаю иметь дело с полицией, - сказала она.
- Вы можете считать меня...
- Кем? - перебила она. - Частным лицом? Соседским котом?
- Кем вам будет угодно, - сказал Монссон.
Она рассмеялась.
- Входите.
Потом она повернулась и прошла через крошечную кухоньку. Следуя за ней, Монссон заметил, что у нее грязные ноги.
Позади кухни находилась большая мастерская с фонарем, который вряд ли можно было назвать чистым. Везде были разбросаны картины, газеты, тюбики с краской, кисти и одежда. Из мебели здесь были большой стол, несколько деревянных стульев, два комода и кровать. На стенах висели плакаты и картины, а на подставках стояли скульптуры. Некоторые из них были обернуты влажными тряпками, а одна, очевидно, только что закончена. На кровати лежал темнокожий юнец в майке и трусах. Его грудь покрывали вьющиеся черные волосы, а с шеи свисало серебряное распятие на цепочке.
Монссон окинул взглядом весь этот беспорядок, который, судя по всему, был здесь привычным. Потом он с любопытством посмотрел на молодого человека в кровати.
- Не обращайте на него внимания, - сказала женщина. - Он не сможет понять, о чем мы говорим. Но если он вам мешает, я могу его выставить.
- Он мне вовсе не мешает, - заверил Монссон.
- Тебе лучше уйти, бэби, - сказала она.
Молодой человек, встал, поднял с пола брюки цвета хаки, надел их и вышел.
- Чао, - сказал он на прощанье.
- Он забавный, - лаконично заметила женщина.
Монссон бросил робкий взгляд на скульптуру. Она изображала пенис в состоянии эрекции, из которого во все стороны торчали шурупы и куски ржавого железа.
- Это всего лишь модель, - сказала она. - В действительности он должен быть высотой сто метров.
Женщина озабоченно нахмурилась.
- Он не вызывает у вас отвращения? - спросила она. - Как вы думаете, его кто-нибудь купит?
Монссон подумал о произведениях монументального искусства, которые украшают его родной город.
- Да, - сказал он. - Почему бы и нет?
- Что вы знаете обо мне? - спросила она, с блеском садистского наслаждения в глазах втыкая еще один кусок железа в скульптуру.
- Очень мало.
- Здесь нечего знать, - сказала она. - Я живу в этом городе уже десять лет и делаю такие скульптуры. Но я никогда не стану знаменитой.
- Вы знали Бертила Олафсона?
- Да, - спокойно ответила она. - Знала.
- Вам известно, что он умер?
- Да. В газетах много писали об этом несколько месяцев назад. Так вы здесь именно поэтому?
Монссон кивнул.
- Что вы хотите знать?
- Все.