- Но он пуст.
Оттолкнув Мака и продолжая держать Пефруа за руку, Рэдфорд дернул левой рукой за ручку гнезда.
Металлический ящик бесшумно заскользил к ним, обнаружив тело человека, покрытое прозрачным саваном. Брайс Пефруа с ужасом смотрел на застывшее восковое лицо Фостера Хиллмана. Он сдавленно вскрикнул, ноги у него подкосились, и, если бы не железная хватка Рэдфорда, он упал бы на пол.
- Вы хотели видеть Фостера Хиллмана? - спросил Рэдфорд замогильным голосом. - Смотрите.
Брайс Пефруа был бледен.
- Я ничего не понимаю, - пробормотал он. - Что произошло? Почему не было сообщения о смерти? Это ужасно...
Глядя на застывшее лицо Фостера Хиллмана, он прошептал, словно хотел разбудить приятеля:
- Фостер, старина, как же это?
Рэдфорд подтолкнул его:
- Теперь вы понимаете, господин Пефруа, почему мне нужна ваша помощь. Наш друг мертв, но мы должны оказать ему последнюю услугу: отомстить...
Он медленно задвинул на место ящик и направился к двери, не обращая внимания на остолбеневшего Мака. На этот раз Брайс Пефруа безропотно последовал за генералом. Спесь слетела с него, губы подергивались, он никак не мог прийти в себя.
Они поднялись в кабинет. Пефруа залпом выпил рюмку виски, предложенную ему Рэдфордом. Воспользовавшись преимуществом, Рэдфорд нацелил на Пефруа указательный палец, словно автомат.
- Господин Пефруа, - сказал он. - Я должен вас предупредить, что смерть Хиллмана остается пока государственной тайной. Ее разглашение карается двадцатилетним заключением в тюрьму, если не хуже... Вы поняли?
Еще немного, и он пригрозил бы ему газовой камерой... Пефруа кивнул головой, готовый ко всему.
- Что вы хотите знать? - спросил он.
Рэдфорд отчетливо повторил свой вопрос:
- Была ли в жизни Фостера Хиллмана женщина, ради которой он пошел бы на все?
В наступившей тишине был слышен треск кусочков льда в рюмках. Пефруа повторил вполголоса:
- Женщина...
Затем покачал головой.
- Я не знаю такой женщины, генерал. Фостер был человеком открытым и довольно цельной личностью. После смерти жены десять лет назад у него не было других женщин. У него была только работа...
Маленькие черные глаза Рэдфорда сверлили Пефруа.
- Вы часто встречались с ним? Он не мог что-то скрыть от вас?
К Пефруа постепенно возвращалась уверенность.
- Это исключено, - сказал он. - Вашингтон - небольшой город, а у людей длинные языки. У Фостера не было другой женщины. Никого.
Рэдфорд стукнул ладонью по столу.
- Нет, черт побери! Мы точно знаем, что в этой истории замешана девушка!
Пефруа неожиданно вскочил с кресла, пролив половину виски.
- Не девушка, а его дочь, генерал Рэдфорд.
У Рэдфорда отвисла челюсть.
- Его дочь? Но он никогда не говорил, что у него есть дочь. В светской хронике когда-то упоминалось о дочери, но она умерла восемь лет назад в результате несчастного случая.
Брайс Пефруа грустно покачал головой.
- Она не умерла. Только самые близкие люди знали правду. Сейчас вы ее услышите.
- Подождите!
Рэдфорд подошел к внутреннему переговорному устройству и прорычал:
- Немедленно пригласите ко мне Донована.
Он сел в кресло и объяснил:
- Это очень важно, поэтому при нашем с вами разговоре будет присутствовать заведующий Отдела безопасности нашего Управления...
Он не сказал ему, конгрессмену, что разговор будет записываться дюжиной микрофонов, и что на Пефруа направлены две камеры, одна из которых цветная.
Пять минут спустя в кабинет вошел мрачный Нед Донован. Он кивнул мужчинам и сел. Рэдфорд представил ему Пефруа.
- Господин Пефруа, - сказал он торжественно, - мы вас слушаем. Постарайтесь ничего не упустить.
Пефруа заерзал в кресле.
- Восемь лет назад, вскоре после смерти жены, Хиллман попал в автомобильную катастрофу. Он сделал слишком резкий поворот...
- Ближе к делу, - хрюкнул Рэдфорд, нетерпеливо постукивая пальцами по столу.
На этот раз овладевший собой Пефруа испепелил его взглядом.
- Я именно о деле, генерал. Дочь Фостера, Китти, находилась с ним. Ее выбросило из машины, и она ударилась о ствол дерева. Фостер отделался царапинами...
- Дальше.
- У Китти было несколько переломов черепа, но ее удалось спасти. Однако она стала после этого умственно неполноценной.
- Что? Она сумасшедшая?