- Взрывчатка?
Но Малко уже садился в вертолет.
- Капитан, умоляю вас, прикажите пилоту немедленно взлетать. Дело идет о жизни человека.
Капитан кивнул.
- Хорошо. Но вам тоже многое придется объяснить мне.
Винт уже вращался, пилот нажал на газ, и вертолет взмыл в небо. Малко сел на переднее сиденье рядом с пилотом.
- В каком направлении они поехали? - спросил пилот.
- Следуйте по дороге, ведущей в Ольбию, - приказал Малко. - Они направляются в бухту, где стоит яхта эмира. Это к северу от Порто-Редондо.
Через пять минут они заметили "кадиллак". Малко посмотрел на часы. Если расчеты Криса точны, то для спасения Китти у него оставалось десять минут.
"Кадиллак" следовал по извилистой дороге вдоль отвесной пропасти. Машина была тяжелой, и крутые повороты давались ей нелегко.
- Садитесь, - крикнул Малко пилоту.
Вертолет, как скоростной лифт, быстро опустился в пяти метрах над дорогой, впереди "кадиллака", промчавшегося под ними с бешеной скоростью.
- Следуйте за ними!
Через десять секунд вертолет поравнялся с машиной. Пилот указал Малко на электрический мегафон, висевший на потолке. Его мощность заглушила гул турбины. Малко взял в руки громкоговоритель и высунулся из кабины.
- Остановитесь! Машина заминирована. Вы взорветесь.
Слова, усиленные мегафоном, отдавались эхом в скалах.
Китти опустила стекло и помахала Малко рукой. Итальянский пилот тоже заметил ее и сказал:
- Она совсем не боится.
- Она сумасшедшая и ничего не понимает, - объяснил Малко, - как дитя.
Малко взглянул на часы. Оставалось семь минут.
- Сделаем еще одну попытку, - сказал он пилоту.
Вертолет повторил маневр, и Малко снова выкрикнул предупреждение. Машина продолжала движение на той же скорости, словно ничего не происходило. Оставалось около трех километров прямой дороги, затем начинался спуск, после чего дорога петляла до бухты.
- Посадите вертолет посредине дороги, - приказал Малко. - Они будут вынуждены выйти из машины.
Пилот аккуратно посадил машину, и Малко спрыгнул на землю с мегафоном в руке.
"Кадиллак" резко затормозил и остановился в пятистах метрах от вертолета.
- Они сейчас развернутся и поедут назад, - сказал пилот.
Малко покачал головой.
- Нет, они направляются в бухту. Стойте здесь, я сейчас.
Единственным оружием Малко был мегафон. Стояла удушающая жара, без единого дуновения ветерка. Асфальт плавился под ногами.
Мимо него просвистела пуля. Он инстинктивно отпрыгнул в сторону, и в тот же момент раздался еще один выстрел: Шак вел прицельный огонь.
Малко укрылся за скалой и вновь приложил к губам громкоговоритель.
- Немедленно выходите из машины. В машине бомба. Вы рискуете жизнью.
Вместо ответа в скалу врезалось несколько пуль.
Малко посмотрел на часы: до взрыва оставалось две минуты.
Шум мотора заставил Малко высунуться из-за укрытия. "Кадиллак", словно огромный краб, неуклюже спускался с дороги в кювет, направляясь к проселочной тропе.
Малко снова закричал в мегафон:
- Оставьте машину, она сейчас взорвется.
Малко помчался к вертолету. Ему в голову пришел новый план: посадить вертолет на крышу "кадиллака". Если они не опоздают, то Шак будет вынужден выйти из машины.
При виде Малко пилот завел мотор, и едва Малко поднялся, как вертолет взлетел.
Неожиданно Малко заметил на дороге черную точку, которая, приближаясь, приобретала очертания "альфа-ромео" карабинеров. Машина затормозила в том месте, где "кадиллак" съехал с дороги, и последовала за американской машиной. Однако ее передние колеса завязли в пыли кювета. Водитель выскочил из машины.
Это был Крис Джонс, он одним прыжком перепрыгнул через кювет и помчался за "кадиллаком", трясущимся по камням в трехстах метрах впереди.
- Он с ума сошел! - крикнул Малко. Взяв мегафон, он закричал: - Крис, остановитесь!
Крис отмахнулся и продолжал бежать. Расстояние между ним и "кадиллаком" заметно сокращалось.
- Садитесь на машину, - приказал Малко пилоту.
Итальянец отрицательно покачал головой.
- Синьор, у меня жена и двое детей, и я не хочу умирать, - мягко сказал он. - Это частное дело меня не касается.
- Подумайте о девушке! - сказал Малко с отчаянием.
Итальянец опустил голову и прошептал:
- Да, это ужасно, но мы ничего не можем сделать.