Надо уже было идти к Гончаровым, сумку передать с вещами от капитана и идти гулять с собакой. Галия ещё осталась поболтать, а я ушёл, поблагодарив ещё раз хозяев за гостеприимство.
Глава 12
г. Москва.
Поднялся прямо с Тузиком на третий этаж в соседнем подъезде. Дверь открыл Родька.
— О! Паша пришёл! — заорал он на всю квартиру.
— Проходи, проходи, — велел Андрей Егорович, копошащийся на кухне.
— Да я с собакой… — ответил я и протянул руку вышедшему из одной из комнат Григорию. Он вопросительно смотрел на меня, сбитый с толку нежданным визитом.
— Вам посылка. — протянул я ему сумку. — Капитан вернулся из Одессы. — взглянул я на Родьку.
— О! Дядя Коля приехал! — закричал малый, выхватил у отца сумку и потащил на кухню, выкладывая перед заинтересованным дедом подарки.
Дед развернул свёрток с мармеладом, одновременно разглядывая детские вещички.
— Ну, это, скорее всего, не из Одессы. — сказал дед, откладывая мармелад в сторону и хитро глядя на меня.
— Это Галия вам передала, — усмехнулся я.
— Не понял. Это что такое? — подошёл к столу Григорий и вытащил из кучи джинсы. — Что за дядя Коля?
— Капитан дальнего плавания, — гордо заявил Родька. — Это он мне фломастеры подарил.
— Сосед мой, — пояснил я.
— Что ещё за сосед? — недовольно уставился на меня подполковник.
Я его понимал. Ни с того, ни с сего, кто-то, когда он вообще не знает, передает его сыну кучу дефицитной одежды. Задергаешься тут… неудобно же! Словно не ты отец Родьки, а этот незнакомый мужик.
— Хочешь, познакомлю? — предложил я. — Сходим сейчас, поблагодаришь за подарок заодно.
— Да, да! — запрыгал вокруг Родька. — Пойдём, пап. У него так интересно!..
— Ну, пойдём… — согласился, конечно, Григорий. — Посмотрим, что там за дядя Коля.
Ну а какие у него еще есть варианты?
Взглянул на старого, пока отец с сыном собирались, тот бережно складывал вещи. Аккуратно завернул обратно мармелад и спрятал в холодильник. О, кстати, а холодильника в прошлый раз не было… Молодец, Гриша! Не зря деньги откладывал, пока в Йемене советником работал!
Гончаровы собрались. Заметил, как Григорий сунул бутылку коньяка в карман куртки. Ну и хорошо, не отношения же выяснять идёт. А то мне сперва показалось, что у него ревность отцовская совсем уже через край льется. Нет, взял себя в руки, смотрю.
А сам чувствовал, что не пройдет и пары часов, как эти двое наладят хорошие отношения. А дай им пару недель пообщаться — станут друзьями не разлей вода. Ну а что — похожи они как-то между собой. Оба обстоятельные, привыкли приказы отдавать. Работа у обоих серьезная, да за рубежом. Да и просто чуйка говорила — что они точно подружатся.
Бегом спустились по лестнице вниз, перешли в мой подъезд и поднялись на лифте на седьмой этаж.
Николай открыл дверь и радостно приветствовал.
— Заходите, заходите! — пригласил он нас всех широким жестом. — Привет! — протянул он руку счастливому Родьке. — Подошли джинсы?
Представил Николаю Григория. Тот сразу протянул руку.
— Спасибо. — только и сказал подполковник, достал из кармана бутылку и протянул капитану.
Тот, глядя на неё, шмыгнул носом многозначительно, похоже, уже слегка навеселе.
Из кухни вышел Игорь, друг капитана.
— Здорово, — протянул я ему руку. — Как в Одессу слетали?
— Во! — показал тот большой палец вверх и, оценив обстановку, сказал: — Коль, давай всех за стол.
Николай вцепился в Григория, стягивая с него куртку.
— Мужики, не могу, пёс не гулян, — извиняющимся тоном сказал я. — Родька, ты со мной или тут останешься?
— Да зачем ему тут?.. — возразил подполковник. — Иди, сын, гулять.
Мы ушли, а мужики остались знакомиться.
Когда вернулся домой, Галия сказала, что Павел Сатчан звонил, ждёт звонка.Набрал его, Римма сказала, что он ко мне поехал. Ох, хорошо, что у Николая не остался с мужиками.
Выскочил на проспект Мира, жигулёнок Сатчана уже ждал меня. Похоже, появились новости. Сел в машину, так и оказалось. Партия детских ушанок все согласования прошла. Пришлось немного поколдовать с себестоимостью, и получившаяся цена комбинированного изделия всех более чем устроила, да так, что заказ увеличили до пятисот штук.
— Отлично! Молодцы, — не удержался я. — Просто здорово. Теперь надо готовиться к запуску партии и создать побольше туману вокруг неё, чтобы слухов побольше породить.
— Вот, с этим-то у нас и загвоздка, — признался Сатчан. — Надо же, чтоб Гагаринских зацепить, чтобы всё выглядело, как афера…
— И в чём проблема?
— Ну, если кому-то из сотрудников фабрики откровенно врать, то потом после провала, Гагаринские начнут разбор полётов и могут выяснить, от кого изначально деза исходила. Никто не хочет подставляться…
— Ну, во-первых, врать ни в коем случае нельзя, — ответил я. — Поймут, что это подстава и не отступятся ни в жизнь. Это уже будет дело чести, понимаешь? Дело принципа. Как красная тряпка для быка…
— И как тогда?
— Да очень просто. Я же говорю: напустить тумана без конкретики.
— Это как?
— Ну, например, отшив всей партии производить только в одном цеху, где не проходной двор, где соболя, например, отшивают или что-то в этом роде. Разрыв шаблонов должен быть, что-то очень необычное, что на себя сразу всеобщее внимание обратит. Во-вторых, задание технологу главный инженер, или кто там, пусть главбух или директор, передает со словами: «не болтай нигде об этой партии». Если потом кто-то поинтересуется, почему так сказано было, последует совершенно невинный ответ: «А чем тут гордиться? Что государство на детях сэкономило⁉»
— Понял, понял… — задумчиво проговорил Сатчан. — И, если что, вы не так меня поняли.