— Отдай нам эту кровать, — сразу сообразила Никифоровна.
— Отдам. Она мне не нужна. Если только песок просеивать.
— Цыплята вырастут, мы тебе вернём, — пообещала бабушка.
Уже и забыл, как это было. Ничего не выбрасывалось, даже мелочи, винты, гвозди, гайки бережно собирались и хранились. В хозяйстве всё пригодится.
Вечером искали с Галией кота. Она беспокоилась, как же он бедненький на ночь на улице останется. Ходили, ходили, звали, звали. Пропал кот. Жена расстроилась, начала придумывать, что его собаки деревенские задрали, он к Тузику привыкший, собак не боится…
Пообещал ей, как рассветёт, сразу пойдём искать этого рыжего обормота. Загулял, небось, просто. Весна, девочки…
С утра я и правда обошёл участок, прошёлся по улице. Кот как сквозь землю провалился.
Воскресенье прошло в строительных хлопотах. Пётр с Трофимом притащили верх от кровати. Вдвоём тащили, тяжёлый оказался.
— И как бабушки будут переставлять загон? — спросил я их.
— Да им же чуть передвинуть, а не тащить, как нам. — ответил Трофим отдышавшись. — Я помогу.
Сколотили загон на две доски в высоту, пока цыплята маленькие. Потом дед обещал надставить со временем.
— Всё готово. — заявили мы бабушкам во время обеда. — Клетка есть, можно приносить цыплят.
А курятник за майские доделаем. Заказали деду машину этого шлака.
Вернулись сразу в гараж. Петра отпустил, сам машину загнал. Эх, обидно как… Я же водитель с огромным стажем, куда там Петру до того, что я умею. А вот оно как получается, вынужден изображать из себя новичка…
Прошлись с женой пешком до дома. Кота мы так и не нашли. Успокаивал жену тем, что следующие выходные длинные. Может, нагуляется и придёт ещё.
*
Гагаринский райком. Кабинет второго секретаря РК КПСС.
Герман Владленович был в прекрасном расположении духа, получив хорошие новости с меховой фабрики. Даже не хорошие, а замечательные.
Настолько замечательные, что собрал внеплановое совещание своей команды. Гончарук и Белов уже прибыли, ждали только Самедова.
Вскоре явился и Рашид Фархатович.
— Добрый день, товарищи, — оглядел он всех изучающим взглядом, пытаясь понять, чем вызван столь неожиданный вызов к начальству. Но, заметив довольную ухмылку второго секретаря, успокоился и расслабился. Ложная тревога, — сказал он сам себе.
— Ну, все в сборе товарищи. Можно начинать, — произнёс Герман Владленович и повернулся к Виктору Владимировичу. — Вам слово, расскажите ещё раз, какую информацию с меховой фабрики вы сегодня получили.
— Наш человек меня сегодня в обед свой вызвал, — начал доклад Белов. — Посчитал, что эта информация может нас заинтересовать. Я тоже считаю её полезной.
— Да что за информация? — перебил его Гончарук. — Выкладывай, мы сами разберёмся.
— Тихо, тихо, — повысил голос второй. — Слушайте.
— В четвёртом цеху скорняжки начали отшивать очень подозрительную партию ушанок, — продолжил Виктор Владимирович, зло зыркнув на Гончарука. — Заказчика в заказ-наряде нет, технические бумаги держат в секрете. Но главное, это сами шапки. Они там что-то такое придумали! С виду ушанка из норки, а разворачиваешь — кролик.
— Как это? — усмехнулся Самедов.
— Ну, вот так. Берёшь в руки собранную шапку — норка, разворачиваешь, а внутри кролик.
— Ерунда какая-то… — возразил Самедов. — Кому нужны такие шапки? Много их шьют?
— Пятьсот штук.
— Вот! — поднял большой палец второй. — Надо спрашивать не «кому нужны», а «кому это выгодно».
— Ну, и кому это выгодно? — усмехнулся Самедов.
— А вы подумайте? Что это может быть за схема такая? Какие есть варианты?
— Ну, так навскидку, — задумчиво сказал Гончарук. — Хотят впарить кому-то эти полунорки вместо нормальных норок. Но тут надо, чтобы эту лабуду ещё заказчик принял… и ни у кого претензий не было.
— Ты хочешь сказать, что в их схеме заказчик какая-то государственная контора? — удивлённо уточнил Герман Владленович.
— Только так, — согласился с этим выводом Виктор Владимирович. — Кто за свои кровные купит эту карикатуру на шапку. А если это гособеспечение, то дареному коню, как говорится…
Самедов скептически хмыкнул и взял слово:
— Да какая госконтора! О чем вы? Кто на такое пойдет? Здесь все проще, я думаю. Это же элементарная схема. Собирают остатки норки, докупают или вообще списывают копеечного кролика, до которого никому дела нет, и шьют себе шапочки. Стоят копейки, а продаются за большие рубли и разлетаются, как горячие пирожки при нашем-то дефиците. Сейчас обкатают, рынки сбыта нащупают… А плохо ли, деньги делать из официальных отходов? Никаких затрат.
— А, кстати, да, — вспомнил Герман Владленович. — Где-то я читал, чем меньше изделие, тем выше прибыль. На манто сколько шкур надо? А тут пары обрезков хватит. И рублей за шестьдесят такая шапочка уйдёт. А?
— Уйдёт. — пожал плечами Самедов. — Почему нет?
— Ну, они молодцы! — стукнул рукой по столу второй. — Всё гениальное просто. Риск минимальный. Прямо, жалко такую схему светить!
— Главное, контроль над фабрикой установить, — возразил ему поспешно Гончарук. — а там уже со схемами разберёмся. Я звоню Тирещенко, Герман Владленович?
— Естественно! Ему нужен был сигнал? Вот, пусть подавится! И пусть организует все так, чтоб по полной программе расследование: команда опытная, документы, — откинулся второй в своём кресле, довольно потирая руки. — Ну, что, поздравляю вас! Одна голова хорошо, а четыре лучше! За это можно и выпить! А? Мы их прижучили! — постучал он возбужденно по столу.
*
В понедельник бегал весь день в хлопотах. По приезду жена сказала, что мне уже раза два звонил кто-то.
— Я спрашивала, что передать, но он сказал, что перезвонит, — оправдываясь, доложила она. — Очень серьезный такой голос! Очень!
— Ничего, — устало ответил я. — Кому надо, те дозвонятся. Даже обладатели очень серьезного голоса.
Минут через двадцать, и в самом деле, раздался звонок.
— Павел Тарасович? — услышал я в трубке уверенный голос, подумал, что это из КГБ. Уж больно интонации похожие у тамошних офицеров. Так, и чего им от меня надо?