Несколько раз обращал внимание на Брагина. Он что-то сильно скис, перестал общаться с нами на переменах и держался особняком. Решил, что это из-за Наташки. Что-то между ними происходит, переживает парень. Ну, это жизнь, ничего не поделаешь… лезть в это не буду точно. Я эту Наташку один раз в жизни всего видел, откуда я знаю, чем она его расстроила, чтобы выступать ее адвокатом? Мало ли, приехал в гости к ней неожиданно, и с другим увидел. Я и после Лины и ее многочисленных кавалеров ничему не удивлюсь, что уж говорить и про опыт из предыдущей жизни!
После пар поехал домой. Сегодня лекция в НИИ рядом с домом. Времени полно.
*
Воинская часть в Лосином острове.
Григорий ждал командира части возле кабинета, как и договаривались вчера с полковником, после трёх часов. Но того всё не было. Прослонявшись под дверьми кабинета минут пятнадцать, он вышел на улицу и закурил.
Какие у меня в Москве перспективы? — думал он. — Это в действующих войсках подпол — величина. А в Москве полковников, как собак нерезаных, не то, что остальных…
Наконец подъехала командирская Волга. Полковник вышел и, увидев Григория, сходу подхватил его под локоть.
— Пойдём, пойдём… — потащил он его к себе в кабинет. — Замучили своими совещаниями… — проворчал он, снимая фуражку и китель. — Так. Поговорил я с людьми по твоему вопросу. Рекомендовали мне посоветовать тебе пойти на курсы повышения квалификации в Академии Генштаба. Можно это устроить… Тебе сколько лет?
— Сорок два будет в этом году, — ответил Григорий.
— Это ты какого года рождения? — почему-то обратил своё внимание полковник на этот момент.
— Тридцатого.
— Постой, постой… Подполковник Гончаров Григорий Андреевич 1930 года рождения… Это ты, что ли⁈ — смотрел он на подполковника, начиная почему-то смеяться.
— С утра был я, — не понимая, что тут такого, ответил Григорий.
Воробьёв расхохотался в голос.
— На совещании сегодня рассказывали… — сквозь смех проговорил он. — Бабка какая-то вчера всё министерство обороны обошла… — продолжал хохотать командир части, — искала, кто тебя от загранкомандировок отстранил… Не виноват он!.. Помогите!.. Так это, значит, ты и есть? А я сразу и не сообразил…
— Похоже, что я, — мрачно подтвердил Григорий.
— Ой, не могу… — вытирая слёзы, начал успокаиваться полковник. — Знал бы, сразу бы этот вопрос решили. Претензий точно теперь не будет. Все Министерство обороны в курсе, что тебя оговорили… Ты, наверное, теперь самый известный всем чиновникам в высоких кабинетах полковник.
Сказав это, Воробьев снова, не удержавшись, рассмеялся.
— В каком смысле, решили? — насторожился Григорий.
— Ну, поговорю, с кем надо, восстановим всё, как было. — махнул рукой полковник. — Полетишь к себе после майских.
— Слушай, может не надо уже, — тут же возразил подполковник. — Я лучше на курсы.
— Да? — удивился полковник. — Почему?
— Сын растёт, как сирота со стариком моим, я ж в разводе. Да и хватит уже смерть за усы дёргать… Случайно вышло с этой бабой, и я расстроился сильно поначалу, но попсиховал и задумался…
— Понимаю, — серьёзно ответил командир. — На курсы до сорока двух принимают. Тебе надо до дня рождения успеть поступить. Когда ты родился?
— Пятого сентября.
— Успеем.
*
После пар поехал сначала домой. Потом собирался в НИИ на лекцию к назначенному времени. Тут идти минут пять. Галии не было дома, у неё сегодня рабочий день. Сам разогрел себе поесть и наслаждался спокойной обстановкой, глядя в окно. Вот, всегда бы так. Приехал, не спеша поел, передохнул и дальше пошёл работать. Так нет же, вечно ношусь по всей Москве… С другой стороны, знаю я себя — больше двух дней тяжело мне без дела сидеть. Заскучаю…
Тут внимание моё привлекла мадам из четвёртого подъезда со своими половиками. Она что же, и днём их выбивает? Каждый день за ней наблюдаю по утрам, и всё думаю: когда же ей надоест или, когда у неё весеннее обострение, наконец, закончится? А тут, похоже, всё гораздо серьёзнее… И что делать? Галия права, тепло станет, невозможно же спать будет с открытыми окнами. С раннего утра со двора будет доносится это бесконечное шлёп, шлёп, шлёп… Блин!
В НИИ был пропускной режим. Строгий дедок расспросил меня, кто я и откуда. Позвонил куда-то, и вскоре за мной спустился председатель профкома.
— Борис Львович, — представился он. — Очень рад. Вас рекомендовали мне, как самого лучшего лектора общества «Знание», — снисходительно и с улыбкой сказал он. В голосе чувствовался явный скепсис.
Сделал вид, что не заметил этого. Привык уже к такой реакции, ох, привык! Посмотрим, как ты после лекции заговоришь.
Он привёл меня в уютный зал, скорее, большую аудиторию. Вместо сцены невысокий подиум, за ним большая школьная доска из трёх частей. Похоже, они тут защиты проводят. Пока я оглядывался по сторонам, в центр подиума вынесли небольшую тумбу-трибуну. Встал за ней и оглядел собравшихся. Большинство были в белых халатах. Похоже, реальные учёные, что-то изобретают, изучают… Ну, тем интереснее для них будет тема лекции «Роль научных исследований в развитии народного хозяйства СССР». Опробовал ее в Курчатовском институте, реакция там была самая позитивная, думаю, и им понравится.
— Ни для кого не секрет, — начал я после отмашки местного профорга, — что научный и технический прогресс влечёт за собой изменения во всех сферах жизни человека. Развитие технологий, в свою очередь, развивает экономику и улучшает качество жизни людей.
Рассказал им про особенности выбора направлений научных исследований в разное время: в мирное, военное и во время холодной войны.
— Экономические ресурсы любого государства не бесконечны и приходится выбирать приоритеты. Но наука, в какой бы период она ни развивалась, в любом случае, является локомотивом технологического прогресса.
Говорил о роли и значении учёного сообщества для народного хозяйства и для страны в целом. Вспомнилось, как многие наши учёные поехали на Запад в девяностых, оправдывая себя тем, что у науки нет национальности. Поэтому говорил о развитии национальной научной школы, о сохранении традиций, преемственности поколений.
Видимо, удалось зацепить их. Несколько секунд после того, как я закончил, в зале висела тишина, а потом мне начали потихоньку аплодировать.
Вопросов было много, но хорошо, что понимали, что я гуманитарий, и по слишком узким техническим темам меня на вшивость не проверяли. Как и ожидал, клюнули на мои слова о неизбежности домашних компьютеров в будущем — самая горячая дискуссия была именно по этому поводу. Не верили, и все тут! Но и мои доводы слушали с интересом. В целом, нормально пообщались.
Насколько я понял, они, как филиал Института силикатов, занимаются техническим стеклом. Закономерно, что у них в сарае брошена бракованная партия стеклянной плитки. Форсировать вопрос сейчас не стал. Всему своё время, буду следовать плану. Главное, что Борис Львович, местный профорг, познакомил меня со всем местным начальством.
— Очень приятно, Павел. Очень приятно… — даже не старался я запомнить такое количество новых имён. Мне только парочку и нужно знать. Профорга и директора.
— Впечатлён. Не ожидал. — признался директор, пожимая мне руку.
— Кстати, я тут совсем рядом живу, — вставил я, выбрав момент. — Приглашайте еще. Буду очень рад.
Меня позвали в столовую, где был накрыт один сдвоенный стол. Собралось всё институтское начальство, с вопросов науки переключились на внешнюю политику. От меня захотели услышать экспертное мнение об угрозах мирового империализма для СССР. Нашли, короче, повод собраться тёплой компанией. Посидел с ними для приличия и сбежал под предлогом того, что у меня жена беременная, надо её с работы встречать. А они остались и дальше отмечать моё выступление.
Провожал меня профорг. Контакты его у меня теперь есть. Так что через недельку приступим ко второй части операции «Роза на стекле».
Пришёл домой и нашел на столе на кухне записку от жены, что она у художников. Просьбы подойти не было, и я остался дома заниматься.
*
Гагаринский райком. Кабинет второго секретаря РК КПСС.
Все уже давно собрались и сидели молча.