В половине пятого утра Клэр проснулась в холодном поту. Ей снилось, что она попала в огромный зал, сплошь увешанный зеркалами. Она шла по нему и в каждом зеркале видела бесконечное число своих отражений. От такого зрелища у нее кружилась голова. В отчаянии она искала дверь, через которую вошла в зал, но дверь куда-то исчезла. Чтобы успокоиться, она решила остановиться перед каким-либо зеркалом и не двигаться с места. Она была совершенно голая и испытывала от этого неимоверный стыд. Пыталась было чем-то прикрыться, но обнаружила, что ее руки связаны синим шнурком. Хотела закричать, но ей это не удалось. Открыв рот, она увидела, что у нее нет языка.
На этом месте она и проснулась. Села на кровати, включила ночную лампу. Постепенно ее дыхание стало ровным. Восстанавливая в памяти свой ночной кошмар, она вспомнила еще некоторые детали. В зеркалах отражалась не только она, но и какой-то призрак, отдаленно напоминавший человека с видеокамерой. Призрак снимал ее, наслаждаясь ее стыдом и страхом. Во сне она не узнала синий шнурок, которым были связаны ее руки. Только спросонья поняла, что этим шнурком были связаны руки убитых девушек. Клэр передернуло. Она размяла пальцы и разгладила ту сторону кровати, где спал Редиваан. Он ушел давно: простыня была холодной. А вот тепло его рук Клэр ощущала до сих пор, хотя и рада побыть в одиночестве.
«Они снимали меня в фильме, и я, как собака, должна была их просить, чтобы они били меня еще больнее», — говорила Натали Мванга.
Клэр встала и пошла в холл. Кассета так и осталась в видеомагнитофоне. Она включила аппарат и досмотрела фильм до самого конца. Финал был сгустком горечи и унижений. Клэр охватил озноб. Она снова легла в постель. В ее ушах зазвучал тихий шепот Уитни:
«Там был кто-то еще. Он руководил съемкой. Заставлял их повторять некоторые сцены. Наверное, он режиссер. Зачем они это делали?»
У Клэр не было ответа на этот вопрос, и она снова погрузилась в тревожные сновидения.