Мы не располагаем апокрифическими текстами, повествующими о том, какие сеансы самообожания происходили в этой комнате на предыдущих сборищах, но 1 января начавшегося года январианцы провели весьма неортодоксальное собрание, в котором приняли участие двое непосвященных — Квины, pere et fils[8] — совершившие ритуалы несколько еретического свойства, о которых имеется полный отчет.
Началось с того, что 1 января в четырнадцать часов пять минут сержант Вели трижды постучал в стальные лики Януса, в ответ на что из святая святых послышался испуганный голос:
— Кто там?
Сержант, пробормотав «Ave»,[9] толкнул плечом дверь. Три изумленные пожилые физиономии уставились на незваных гостей. Еретики вошли, и служба началась.
Мы испытываем большое искушение описать во всех подробностях, ради удовлетворения любознательных, интерьер храма, его строгую стальную мебель, отражавшую яркое новогоднее солнце, алтарь на четырех ногах, священные сосуды в форме кубков, наполненные коричневой жидкостью, но с нас довольно профанации. К тому же непосредственное отношение к нашему повествованию имеет сама служба.
Она состояла в основном из вопросов и ответов, чередующихся следующим образом:
Инспектор. Джентльмены, я инспектор Квин из Главного полицейского управления, это мой сын Эллери, а тот громила у двери — сержант Вели из моего отдела.
Блэк. Полиция? Эд, тебе что-нибудь об этом известно?
Темпл. Мне — ничего, Родни. Может быть, Чарли, ха-ха…
Мейсон. В чем дело, инспектор? Это частное клубное помещение.
Инспектор. Кто вы такой?
Мейсон. Чарлз Мейсон — «Мейсонс театр чейн, инкорпорейтед». Но…
Инспектор. Нечего толочь воду в ступе! А вас как зовут?
Темпл. Меня? Эдуард И. Темпл. Адвокат. А в чем, собственно говоря…
Инспектор. Таким образом, вам остается именовать себя Родни Блэком-младшим с Уолл-стрит?
Блэк. Сэр!..
Эллери. Кто из вас, джентльмены, принадлежит к «Внутреннему кругу» январианцев?
Мейсон. Внутреннему чего?
Блэк. По-моему, он сказал «кругу», Чарли.
Темпл. К «Внутреннему кругу»? А что это такое?
Сержант. Один из них наверняка Джон Бэрримор,[10] маэстро.
Блэк. Послушайте, мы три четверти того, что осталось от выпускного класса Истерна 1913 года…
Эллери. Так, значит, джентльмены, вам неизвестно, что Билл Апдайк мертв?
Все трое. Мертв?! Билл?!
Инспектор. Расскажи им все по порядку, Эллери.
Не торопясь Эллери поведал историю «Внутреннего круга», убийства Билла Апдайка и исчезновения двухсот тысяч долларов в ценных бумагах. Покуда он рассказывал, старый джентльмен с Сентр-стрит и его сержант внимательно изучали три физиономии. Театральный магнат, адвокат и специалист по рекламе изумленно переглядывались, а когда Эллери закончил, вновь посмотрели друг на друга.
— Мои руки чисты, Эд, — наконец заговорил Чарли Мейсон. — Как насчет твоих?
— За кого ты меня принимаешь, Чарли? — произнес Темпл тихим, но угрожающим голосом.
Оба посмотрели на Блэка, который пискнул:
— Не пытайтесь проехаться за мой счет, вы, предатели!
Вслед за этим, как будто ничего не было сказано, трое небожителей повернулись и устремили суровые взгляды на иконоборца.
Допрос возобновился:
Эллери. Мистер Темпл, где вы были позавчера вечером между одиннадцатью и полуночью?
Темпл. Дайте подумать… Позавчера вечером… Это за сутки до кануна Нового года… Я лег спать в десять.
Эллери. Вы вроде бы холостяк. Вы сами ведете хозяйство?
Темпл. Мой слуга.
Эллери. А где был он?
Темпл. Куда-то ускользнул.
Сержант. Нет алиби!
Инспектор. Как насчет вас, мистер Блэк?
Блэк. Ну, дело в том, что… я смотрел мюзикл и между одиннадцатью и двенадцатью ехал на машине домой — в Уайт-Плейнс.
Сержант. Ха! Уайт-Плейнс!
Эллери. Один, мистер Блэк?
Блэк. Ну… да. Вся семья уехала на каникулы…
Инспектор. Нет алиби. Мистер Мейсон?
Мейсон. Идите к черту! (Слышится стук в дверь.)
Сержант. Кто бы это мог быть?
Темпл. Призрак Билла?
Блэк. Это не смешно, Эд!