Он до боли стиснул зубы. Сколь же реально все это ему привиделось. Наверное, психоаналитик смог бы ему помочь. Но дипломированные психоаналитики так дороги, а у него есть свой психоаналитик, личный и бесплатный, сержант Рукер.
Но он вспомнил все! Все, как купил шило, как бросил девушку наземь, как вонзил…
Он глубоко вдохнул. Упираться бесполезно. Самому ему не справиться. Он подошел к телефону, позвонил на работу.
– Говорит Каттлетон. Я задержусь на час или около этого. Иду к врачу. А оттуда сразу же на работу.
– Ничего серьезного? – обеспокоенно спросили на другом конце провода.
– Нет, нет, ничего серьезного.
Он в общем-то и не солгал. В конце концов Рукер стал его психоаналитиком, а психоаналитик – тот же врач. Ему назначено: сержант Рукер сказал, что ждет его в любой момент. И заболевание у него несерьезное, тут он тоже не погрешил против истины. Он знал, что невиновен, как бы память не убеждала его в обратном.
Рукер разве что не улыбнулся ему.
– Посмотрите, кто к нам пожаловал. Я бы мог догадаться, что увижу вас сегодня, мистер Каттлетон. Ваше фирменное преступление, не так ли? Нападение на женщину и убийство.
Уоррен Каттлетон не улыбался.
– Я… это Мур. Мона Мур.
– Эти стриптизерши любят экзотические имена. Мона Мур. Прямо-таки Любовь моя.[1] Если по-французски.
– Правда?
Сержант Рукер кивнул.
– И убили ее вы. Как это произошло?
– Я знаю, что не мог этого сделать, но…
– Перестать бы вам читать газеты, – сержант Рукер покачал головой. – Пошли, вытравим эту муть из вашей головы.
Они уединились в маленькой комнатке. Мистер Каттлетон сел на стул с высокой спинкой. Сержант Рукер закрыл дверь, встал у стола.
– Вы убили эту женщину, не так ли? Где вы взяли шило?
– В магазине хозяйственных товаров.
– В каком магазине?
– На Амстердам-авеню.
– Почему шило?
– Оно меня возбуждало, такая гладкая рукоятка, так остро заточенное.
– Где теперь шило?
– Я бросил его в дренажную канаву.
– Да уж, теперь его не найти. Должно быть, из нее ливанула кровь, когда вы ударили ее шилом. Много крови?
– Да.
– Кровь перепачкала вашу одежду?
– Да, – он вспомнил, что одежда промокла от крови, он еще поспешил домой, в надежде, что никто его не увидит.
– Где эта одежда?
– В мусоросжигательной печи.
– Но не в вашем доме?
– Нет, нет. Я переоделся у себя в комнате, побежал в другой дом, не помню в какой, сунул одежду в мусоросжигательную печь.
Сержант Рукер хлопнул ладонью по столу.
– С этим мы разберемся быстро. Видать, у меня прибавляется опыта. Стриптизершу убили ударом шила в сердце. Смерть наступила мгновенно. На теле осталась крохотная ранка. Из нее не вытекло ни капли крови. Покойники не кровоточат, да и сколько крови вообще может вытечь из такой раны? Так что ваша версия расползается, как мокрая туалетная бумага. Вам уже лучше?
Уоррен Каттлетон медленно кивнул.
– Но воспоминания так чудовищно реальны.
– К сожалению, да, – сержант Рукер покачал головой. – Мне очень вас жаль. Интересно, сколько это может продолжаться? – он сухо улыбнулся. – Как бы не переборщить, а не то один из нас обязательно сломается.
Моя любовь – Mon Amour (фр.)