Первый бумажный змей прилетел сразу после завтрака, когда Сэм, стоя в боксерских трусах возле решетки, с наслаждением затягивался сигаретой. Прислал змея Проповедник, и новости в нем сообщались малоприятные: “Дорогой Сэм! Сказочный сон закончился. Господь раскрыл передо мной прошедшей ночью картину будущего. Лучше бы Он этого не делал. Картина грандиозная, могу описать ее в деталях, если захочешь. Суть в следующем: на переднем плане – ты рядом с Создателем, совсем рядом, понимаешь? Он просил передать тебе: готовься! Он ждет. Путешествие будет трудным, однако результат его вдохновляет. С любовью, твой брат Рэнди”.
– Счастливого пути, – пробормотал Сэм, комкая бумажонку и бросая ее на пол. Проповедник медленно, но явно сходил с ума, и помочь ему было нечем. Месяца два назад Сэм заготовил несколько петиций, чтобы отослать органам надзора, когда брат Рэнди окончательно лишится рассудка.
За стеной справа через решетку просунул руки Гуллит.
– Как дела, Сэм?
– Всевышний раскрывает мне объятия.
– Да ну?
– Уж поверь. Ночью Проповедник видел вещий сон.
– Что ж, тогда поблагодари Бога.
– Правда, сон больше походил на кошмар.
– На твоем месте я не принимал бы его близко к сердцу. Рэнди совсем рехнулся и видит сны даже наяву. Вчера говорили, что он уже целую неделю льет слезы.
– Рыдания-то ты слышал?
– Хвала Создателю, нет.
– Бедняга. Я составил для него несколько прошений, так, на случай, если меня уже здесь не будет. Хочу, чтобы ты забрал их к себе.
– Что мне с ними делать?
– Получишь точные инструкции. Бумаги нужно переслать его адвокату.
Гуллит задумчиво присвистнул:
– Сэм, Сэм… Без тебя я здесь пропаду. Со своим я не говорил уже больше года.
– Твой юрист – законченный маразматик.
– Ну так помоги мне избавиться от него. Прошу! Своих же ты сплавил. Помоги дать недоумку полный расчет. Сам я не знаю, как это делается.
– Кто тогда будет представлять твои интересы?
– Твой внук. Скажи ему, пусть возьмет мое дело.
Сэм заулыбался. Через секунду он уже громко смеялся. Чего доброго, Адам войдет в аппетит и примет на себя заботы о всей Скамье!
– Что у тебя вызвало такое веселье? – обиженным голосом осведомился сосед.
– Ты. Считаешь, он горит желанием взять твое дело?
– Брось, Сэм! Поговори с ним. Мальчишка, видать, умен, если он твой внук.
– Если… А если меня отправят в газовку, ты доверишься адвокату, который только что потерял своего первого клиента?
– Н-ну… не знаю.
– Расслабься, Джей-Би. У тебя впереди годы.
– Сколько их?
– Лет пять, не меньше.
– Можешь поклясться?
– Даю слово. Или ты предпочтешь расписку? Ошибусь – предъявляй иск.
– Очень остроумно, Сэм. Очень!
Хлопнула дверь, в коридоре зазвучали тяжелые шаги Клайда Пакера. Возле камеры номер шесть сержант остановился.
– Привет, Сэм.
– Привет, Пакер.
– Наденьте ваш красный фрак, сэр. К вам гости.
– Кто?
– Человек, жаждущий общения.
– Кто? – повторил Сэм, поспешно натягивая спортивный костюм. Рука его автоматически опустила в карман пачку сигарет. Сэму было наплевать на посетителя и его нужды, но визит с воли означал совершенно непредвиденную смену обстановки.
– Поторопись.
– Мой адвокат? – Ноги Кэйхолла никак не попадали в резиновые тапочки.
– Нет.
Пакер стянул его запястья наручниками, распахнул дверь камеры. Выйдя в сопровождении сержанта из отсека “А”, Сэм остановился перед другой дверью, той, за которой находилась комната, где он беседовал с Адамом. Гигант освободил сидельцу руки и втолкнул его в комнату.
Взгляд Сэма упал на пышнотелую даму, сидевшую за перегородкой. Он потер кисти, сделал два шага и опустился на стул. Дама была ему незнакома. Закурив, Сэм принялся рассматривать женщину в упор.
Посетительница чуть подалась к оконцу.
– Мистер Кэйхолл, меня зовут доктор Стигэлл, – заметно нервничая, представилась она и протянула Сэму визитку. – Я психоаналитик департамента исполнения наказаний.
Сэм всмотрелся в карточку.
– Здесь обозначено ваше имя. Доктор Эн точка Стигэлл.
– Совершенно верно.
– Странное имя – Эн. Впервые вижу женщину, которую зовут Эн.
Официально-холодная улыбка исчезла с лица дамы, а спина ее судорожно выпрямилась.
– Эн – всего лишь инициал. На это существуют определенные причины.
– Что он означает?
– Не ваше дело.
– Нэнси? Нора? Нонна?
– При желании я указала бы это на карточке…
– Не уверен. Должно быть, там значилось бы что-то ужасное. Ник? Нэд? Не представляю себе человека, прячущегося за инициалом.
– Я не прячусь, мистер Кэйхолл.
– Зовите меня просто Эс, хорошо? У дамы вытянулось лицо.
– Я пришла помочь вам.
– Слишком поздно, Эн.
– Доктор Стигэлл, пожалуйста.
– В таком случае советник юстиции Кэйхолл, пожалуйста.
– Советник юстиции?
– Да, мэм. Законы я знаю получше, чем те олухи, которые обычно сидят на вашем месте.
Посетительница позволила себе снисходительно улыбнуться.
– Моя задача – предоставить вам всю возможную на данном этапе помощь. Вы не обязаны со мной сотрудничать, если не хотите.
– Глубоко признателен за разрешение.
– Просто дайте знать, если вам потребуются какие-либо лекарства.
– Как насчет стаканчика виски?
– Это средство вам противопоказано.
– Кем?
– Правилами внутреннего распорядка.
– А что входит в рецепт?
– Транквилизаторы, валиум, легкое снотворное.
– Для чего они?
– Они успокаивают нервную систему.
– С нервами у меня никаких проблем.
– Сон у вас нормальный?
Над ответом Кэйхолл размышлял не менее двух минут.
– Честно говоря, не совсем. Вчера, например, я поспал не более двенадцати часов. Обычно это часов пятнадцать-шестнадцать.
– Двенадцати?
– Да. Вы часто бываете на Скамье?
– Не очень.
– Так я и думал. Имей вы представление о том, чем мы здесь заняты, вы бы точно знали: средний заключенный проводит во сне около шестнадцати часов в день.
– Понятно. Что еще я могла бы узнать?
– О, множество полезных вещей. Вы бы знали, что Рэнди Дюпре медленно сходит с ума, но никого это не беспокоит. Почему бы вам не навестить его?
– В Парчмане содержатся пять тысяч человек, мистер Кэйхолл. Я…
– Тогда убирайтесь отсюда вон. Попробуйте ставить свои опыты на других. Я провел здесь девять с половиной лет и ни разу в глаза вас не видел. Теперь же, когда они вознамерились накачать меня газом, вдруг появляется эскулап с корзинкой пилюль: пожалуйста, успокойтесь, ложитесь и умирайте. Пожалуйста… Откуда такая забота? Вы служите штату Миссисипи, а штат оголтело гонит меня в могилу.
– Я выполняю свой долг, мистер Кэйхолл.
– От вашего долга поднимается трупный смрад, Ник. Подыщите себе работу поприличнее. Здесь вы лишь потому, что мне осталось всего тринадцать дней и власти хотят, чтобы я ушел из жизни с полным комфортом. Как специалист вы – заурядный неудачник, Нэд.
– Я не обязана выслушивать ваши оскорбления.
– Тогда уноси свою безразмерную задницу! Ступай и больше не греши, милая.
Подпрыгнув как ужаленная, дама схватила кожаный кейс.
– По необходимости – звоните. У вас моя карточка.
– Обязательно, Ник. Только не сиди день и ночь у телефона!
Подойдя к двери, Сэм гулко хлопнул по ней ладонью. Когда в проеме возник Пакер, он вышел в коридор. Не оглянувшись.
* * *
Адам уже складывал бумаги, готовясь отправиться в Парчман, но тут зазвонил телефон. По словам Дарлен, дело было срочным. Так и оказалось.
Абонент на дальнем конце провода представился клерком апелляционного суда в Новом Орлеане. Протест адвоката Кэйхолла по вопросу конституционности казни в газовой камере, сказал клерк, получен в понедельник и будет рассматриваться судебным триумвиратом, члены которого хотели бы заслушать мнения обеих сторон. Не сможет ли мистер Холл прибыть в Новый Орлеан завтра, в пятницу, к часу дня для участия в слушании?
Адам едва не выронил трубку. Завтра? Разумеется, после секундного колебания ответил он. Ровно в час, напомнил чиновник и пояснил: как правило, во второй половине дня судьи не заседают, однако, принимая во внимание сложившуюся ситуацию, они согласились сделать исключение.
– Приходилось ли вам прежде, мистер Холл, выступать в апелляционном суде?
Это прозвучало как шутка. Ему, год назад получившему диплом?
– Нет.
– Чтобы упростить вашу задачу, направляю факсом копию стандартных правил процедуры слушания.
– Благодарю.
Присев на край стола, Адам попытался собраться с мыслями. Через пару минут Дарлен принесла ему листки факса.
– Свяжитесь, пожалуйста, с авиакомпанией и узнайте, какие на сегодня есть рейсы в Новый Орлеан.
– Хорошо, сэр.
Неужели его аргументация обратила на себя внимание суда? Хороший ли это знак или просто формальность? В короткой карьере адвоката ему пока лишь раз приходилось отстаивать перед судьей позицию своего клиента. Но тогда рядом был Эммит Уайкофф, да и судья тоже оказался знакомым. Происходило это в центре Чикаго, недалеко от офиса компании. Завтра же в чужом городе ему предстоит войти в совершенно незнакомый зал и иметь дело с людьми, которых он увидит впервые в жизни.
Позвонив в Чикаго, Адам сообщил новость Гарнеру Гудмэну. У того имелся богатый опыт общения с апелляционными судами. Слушая старшего партнера, Адам несколько успокоился. По мнению Гудмэна, новость была не плохой и не хорошей. Суд, естественно, рассмотрит протест, такое уже случалось. Подобные заявления приходят в него пачками.
– Ты справишься, – уверял Гарнер. – Только помни о выдержке, не напрягайся. Могу прилететь в Новый Орлеан, так, на всякий случай.
– Не стоит, сэр. Я сам.
– Держи меня в курсе.
Положив трубку, Адам еще раз внимательно прочитал правила слушания, перебрал подготовленные бумаги. Затем позвонил в Парчман: пусть Сэм не ждет его сегодня.
* * *
Когда за окнами стемнело, Адам усилием воли заставил себя сесть за руль и отправиться в особняк тетки. Записка по-прежнему лежала на кухонном столе.
Дверь в спальню Ли была чуть приоткрыта. Он негромко постучал.
– Ли! Ли, с тобой все в порядке? Послышался легкий шорох.
– Да, дорогой. Заходи.
Адам ступил в комнату, присел на краешек постели. Спальню освещал лишь падавший из коридора слабый свет. Приподнявшись, тетя откинулась на подушку.
– Мне уже лучше, – сказала она хрипловато. – Как ты?
– Я в порядке. Меня беспокоит твое здоровье.
– Не волнуйся. Чертов вирус!
Внезапно к его глазам подступили слезы. В спальне явственно ощущался запах перегара, то ли от водки, то ли от джина, а может, того и другого вместе. Лица тетки Адам видеть не мог, на фоне стены выделялся только ее неясный силуэт.
– Что у тебя за лекарства? – спросил он.
– Не знаю. Какие-то таблетки. Доктор сказал, что через несколько дней все пройдет. Мне уже лучше, честное слово.
Грипп в конце июля? Адам хотел уточнить, но сдержался.
– Есть ты в состоянии?
– Нет аппетита.
– Могу я чем-то помочь?
– Чем, дорогой? Как у тебя дела? Какой сегодня день?
– Четверг.
– Такое ощущение, что я торчу здесь уже неделю.
Вариантов было все два: либо подыграть тетке в надежде, что та одумается и забудет о выпивке, либо пойти на конфронтацию. В последнем случае неизбежно вспыхнет ссора. Как поступить?
– Врачу известно, что ты пьешь? – задержав дыхание, спросил он.
Повисла долгая пауза.
– Я не пью, – едва слышно выдохнула она.
– Оставь, Ли. Я нашел в ведре бутылку. Пиво испарилось. От тебя разит. Не пытайся меня дурачить. Ты опять в запое. Я хочу помочь.
Она собралась с силами, подтянула колени к подбородку. Адам терпеливо считал минуты. В спальне царила полная тишина.
– Как там папочка? – наконец с горечью выдавила Ли.
– Сегодня я его не видел.
– Не думаешь ли ты, что всем будет лучше, если он умрет?
– Нет. А ты?
Время, казалось, остановилось.
– Тебе его жаль, – задумчиво произнесла тетка.
– Жаль.
– Он чувствует раскаяние?
– Да.
– Как он выглядит?
– Немощным стариком с сальными седыми волосами, стянутыми на затылке в пучок, с козлиной бородкой. Морщины, серая кожа.
– Во что он одет?
– В красный спортивный костюм. В таких ходят все смертники.
Молчание.
– Тебе нетрудно испытывать жалость.
– Нет.
– Но видишь ли, Адам, я привыкла смотреть на Сэма иначе.
– Как же?
Тетка подоткнула вокруг ног одеяло и замерла.
– Я всегда презирала отца.
– И сейчас тоже?
– Да. По-моему, он заслуживает смерти.
– Почему?
Долгая, долгая тишина. Наклонившись влево, тетка взяла со столика стакан, поднесла ко рту. Спрашивать, что она пьет, Адам не стал.
– О прошлом он с тобой говорит?
– Только когда я задаю вопросы. Когда я заводил речь об Эдди. Но мы договорились впредь не касаться этой темы.
– Сэм – причина его смерти. Это он понимает?
– Может быть.
– Ты пытался ему объяснить? Ты обвинял его?
– Нет.
– А стоило бы. Зря ты так снисходителен. Он должен знать, что сделал.
– Думаю, он знает. Ты сама говорила, что ставить ему в упрек прошлые грехи несправедливо.
– А Джо Линкольн? О нем вы вспоминали?
– Я рассказывал Сэму, как мы побывали у вашего дома. Он спросил, известно ли мне имя Джо Линкольна. Я ответил – да.
– Он что-нибудь отрицал?
– Нет. Он сожалел о случившемся.
– Лжец!
– Сэм был искренен.
– Про суд Линча он говорил тебе? Адам прикрыл глаза.
– Нет.
– Еще бы!..
– Я не хочу об этом слышать, Ли.
– Хочешь. Ты приехал ко мне с тысячью вопросов о нашей семье, Адам. Две недели назад тебя раздирал интерес к прошлому Кэйхоллов.
– Теперь я знаю достаточно.
– Какой сегодня день?
– Четверг. Ты уже спрашивала.
– Сегодня должна была родить одна из моих подопечных. Второго. В офис я не звонила. Наверное, из-за лекарств.
– И спиртного.
– Да, черт побери! Да, я алкоголичка. Кто бросит в меня камень? Иногда мне просто не хватает решимости повторить то, что сделал Эдди.
– Не заводись, Ли. Я хочу помочь тебе.
– О, ты мне уже помог, Адам, спасибо. До твоего приезда я держалась. Никакой выпивки. Спасибо.
– О'кей, прости. Я же не представлял себе… – Голос его сорвался.
Тетка вновь поднесла к губам стакан. По спальне поплыл резкий запах джина.
– Как-то раз мать рассказала мне одну историю, – почти шепотом проговорила Ли. – Слухи об этом ходили долгие годы. Еще до замужества мать узнала, что Сэм участвовал в расправе над молодым чернокожим.
– Прошу, не надо.
– Сама я отца не спрашивала, а вот Эдди решился. Мы с братом много раз обсуждали соседские сплетни, и однажды он взял да подошел к отцу. Поднялся жуткий крик, но в конце концов Сэм признал, что все слышанное нами – правда. “Меня это ничуть не беспокоит”, – заявил он. Чернокожий парень изнасиловал белую девчонку, но поскольку скромностью жертва не отличалась, многие сомневались, было ли случившееся действительно изнасилованием. Так, во всяком случае, рассказывала мать. В то время Сэму исполнилось пятнадцать. Несколько мужчин пришли в тюрьму, выволокли оттуда парня и потащили в лес. Руководил ими отец Сэма… вместе с братьями.
– Хватит, Ли!
– Парня отхлестали плетью, а потом повесили на суку. Дорогой папочка находился в самом центре событий. Отрицать этого он не мог, потому что кто-то заснял убийство на пленку.
– Были фотографии?
– Да. Несколько лет спустя один снимок оказался опубликован в книге о борьбе негров за гражданские права. Книга вышла из печати в сорок седьмом. Экземпляр ее Эдди откопал на чердаке. Мать хранила книгу долгие годы.
– И на снимке был Сэм?
– Да. С улыбкой от уха до уха. Они стояли под деревом, а над головами у них раскачивалось мертвое тело. В руке каждый держал по хлысту. Подпись к фотографии гласила: суд Линча в Миссисипи, тридцать шестой год. Снимок говорил за себя сам.
– Где сейчас эта книга?
– Вон там, в комоде. На всякий случай я ее не выбросила. Пару дней назад в голову пришла мысль: может, ты захочешь взглянуть?
– Нет. Не захочу.
– Отчего же? Тебе не терпелось познакомиться с прошлым своей семьи. Не стесняйся! Деды, прадеды, весь род Кэйхоллов. Застигнуты на месте, в глазах – гордость.
– Прекрати.
– А ведь были и другие казни.
– Прекрати, Ли! Заткнись! Тетка потянулась к стакану.
– Что ты пьешь?
– Сироп от кашля.
– Чушь!
Адам резко поднялся, сделал шаг к столику, и тетка залпом выпила. Вырвав из ее безвольной руки стакан, он принюхался.
– Джин!
– В кладовке есть еще. Принесешь?
– Нет. С тебя уже хватит.
– Хорошо, я схожу сама.
– Нет, Ли. Сегодня ты не получишь ни капли, а завтра мы отправимся к врачу. Тебе необходима помощь.
– К черту помощь! Мне необходим револьвер.
Адам поставил стакан на шкаф, включил ночник. Тетка подняла голову. Глаза ее были красными, волосы всклокочены.
– Что, страшная? – Она отвела взгляд.
– Не очень. Тебе помогут, Ли. Завтра же.
– Дай мне выпить, Адам. Пожалуйста.
– Нет.
– Тогда оставь меня одну. Это ты во всем виноват. Убирайся! Иди спать.
Схватив с постели вторую подушку, Адам швырнул ее к двери.
– Спать я буду здесь. Ты никуда отсюда не выйдешь. Тетка молчала. Он выключил свет, распростерся на толстом ковре.
– Постарайся заснуть, Ли.
– Ступай к себе, Адам. Обещаю, я останусь здесь.
– Нет. Ты пьяна. Захочешь открыть дверь, я применю силу.
– Ах, как романтично.
– Хватит. Спи.
– Я не могу спать.
– Попытайся.
– Давай поговорим о Кэйхоллах. У меня есть еще парочка забавных историй.
– Заткнись, Ли!
Крик подействовал. Тетка внезапно стихла, повернулась на бок. Кровать на ее движение отозвалась негромким скрипом. Минут через пятнадцать дыхание Ли стало мерным.
Спал Адам урывками. Пробуждаясь каждые полчаса, он смотрел в потолок, размышлял о тетке, о предстоящей поездке в Новый Орлеан. Ближе к рассвету он сел, упершись спиной в дверь, и направил взгляд на стоявший возле окна стол. Неужели книга и вправду там? Подбивало искушение вытащить ее, прокрасться в ванную, увидеть фотографию.
Но он не хотел ее видеть. Как не хотел тревожить сон Ли.