- А заштукатуренная дверь?
- Штукатурка были отбита до нас, а потом вновь наложена.
- Тогда надо предположить, что проникший сюда человек знал про письмо маркиза и про все секреты хода, то есть про камни на верхней ступеньке и т. д.?
- Очень просто. Маркиз оставил копию письма... черновик... Впрочем, подождите... Ну, конечно. Маркиз сам указывает, как другие, кроме нас, могли узнать. Помните, он пишет, что о содержании приписки к завещанию не знает никто, даже старый слуга Жоффруа. Из этого можно заключить, что Жоффруа был посвящен в содержание самого завещания. И так же, как в наших семьях из поколения в поколение переходила золотая медаль, так в роду Жоффруа переходил рассказ о письме или копия его.
- Ни на чем не основанное предположение.
- Предположение более или менее правдоподобное, господин нотариус, потому что, кроме нас, меня и четверых молодых людей, существуют другие лица и другие семьи, до которых дошли слухи о маркизе Богреваль, хотя и в извращенном виде. Я сама сталкивалась с такими лицами, и мне даже пришлось вести борьбу с одним человеком, укравшим медаль у моего отца.
Видя, что последние ее слова произвели большое впечатление и вызвали недоумение, она сказала точнее:
- Я знаю три такие семьи: наша, князей д'Аргонь, и еще графов Шаньи-Роборэй в Орне и баронов Давернуа в Вандее. Вокруг этих семей драмы, кражи, убийство и сумасшествия.
- Тем не менее,- заметил Эррингтон,- здесь только мы. Где же остальные?
- Они ждут. Ждут, не подозревая, что срок уже наступил. Около церкви в Рош-Перьяк я видела женщину-работницу и бездомного бродягу, ожидающих чуда, которое должно случиться в день 12 июля. По дороге сюда, где морской прилив преградил дорогу, я видела двух несчастных безумцев, направлявшихся к развалинам замка. А неделю тому назад был арестован некий Эстрейхер, дальний родственник нашей семьи, бандит и негодяй, совершивший убийство, чтобы овладеть медалью... Теперь вы верите мне, что мы имеем дело с самозванцем?
- Насколько я вас понимаю, вы думаете, что этот старик не маркиз Богреваль, а только разыгрывает перед нами его роль.
- Совершенно верно.
- С какой целью?
- Да драгоценности же, я вам говорю, драгоценности.
- Но если ему известно об их существовании, почему он не заберет их просто без всякой комедии?
- Потому что он не знает, где они находятся. И никто не знает. Чтобы узнать, надо присутствовать на собрании потомков Богреваля. Для этого он и выступает сегодня в роли маркиза.
- Роль опасная! Роль очень трудная! Невозможная!
- Вполне возможная, потому что исполнять ее надо всего лишь в течение немногих часов... Что я говорю "часов"? Меньше... Через десять минут после нашего прихода мы уже готовы были отдать ему конверт с припиской. И если бы он его взял, было бы все кончено. Так называемый маркиз Богреваль, сказав нам "до свидания", при первом бы случае исчез.
- Когда вы собирались отдать ему конверт, вы уже догадывались?
- Догадываться не догадывалась, но не доверяла. Протягивая ему конверт, я следила, как он будет реагировать. Несмотря на кажущееся полное отсутствие сознания, он хотел взять конверт, пальцы его дрожали от нетерпения.. В это время мне помог случай, я увидела у него во рту золотой зуб.
Все, что говорила Доротея, было так логично, в ее изложении факты так последовательно вытекали один из другого, что никто из молодых людей не усомнился в ее правоте.
- Да,- сокрушенно произнес Дарио,- ловко попались мы на удочку воскресающего маркиза.
- Какая убийственная логика у вас, какая проницательность! - сказал Эррингтон.
А Вебстер прибавил:
- И какое чутье, какая тонкая интуиция!
Доротея не отвечала на эти похвалы. Обычной улыбки не было у нее на лице.
Общее молчание нарушил Деларю:
- Позвольте, позвольте... Вы ошибаетесь... Вы упустили из виду одно очень важное обстоятельство.
Нотариус Деларю принадлежал к тем людям, которые крепко цепляются за свои мнения и нескоро от них отказываются, но, если переменят их, то с такой же страстностью и упорством держатся новых. Воскрешение маркиза казалось ему теперь непреложной истиной.
- Да, упустили очень важное обстоятельство... Этот человек не самозванец. Есть неопровержимые доказательства.
- Какие?
- Посмотрите на портрет маркиза... Бесспорное сходство!
- А где у вас гарантия, что портрет срисован действительно с маркиза Богреваль, а не с этого старика?
- Старинная рама, старинное полотно.
- Это ничего не доказывает. Тут висел настоящий портрет маркиза. От него рама и осталась. Больше того, и вся картина осталась, только подмазано и подрисовано лицо.
- Пусть так. Но есть еще одно, чего нельзя ни подмазать, ни подрисовать.
- Именно?
- Отрезанный палец.
- Да, палец отрезан.
- Ага! - торжествовал нотариус.- Как бы ни была велика приманка, на такую вещь человек не пойдет... Тем более человек в таком состоянии. А чтобы решиться на изуродование руки, знаете, надо обладать большой силой воли.
Доротея задумалась. Не потому, что ее сразил аргумент нотариуса, а потому, что он навел ее на новые мысли и выводы.
- Вы правы,- сказала она.- Такой человек неспособен себя изуродовать. Следовательно есть другой, который это сделал.
- Другой человек отрубил ему палец? Сообщник?
- Не только сообщник. Начальник, глава, предводитель. Старик кажется слишком глупым, чтобы додуматься до такой хитрой штуки. Он только орудие. Из-за худобы и болезненности другой выбрал его для исполнения роли маркиза, а сам лишь управляет им, как марионеткой... И этот другой страшен... Если меня не обманывает предчувствие, это Эстрейхер. Правда, он сам в тюрьме, но его сообщники продолжают начатое им дело. Да, да, несомненно Эстрейхер. Это его рука. Нам надо быть осторожней и приготовиться.
- Приготовиться? К чему приготовиться? Что нам может угрожать? Я, пожалуй, согласен с вами, что это не маркиз, а самозванец. Обойдемся без него. Я передам вам конверт с припиской. И кончено. Я могу считать свои обязанности нотариуса исполненными.
- Не в том дело,- возразила Доротея,- исполнили вы или не исполнили своих обязанностей, а в том, что нам надо подумать, как избежать опасности. Опасность есть, я чувствую ее ясно и только не могу сообразить, откуда она идет. Но она где-то тут, совсем близко.
- Это ужасно,- простонал нотариус.- Как же защищаться? Что делать?
Беседа происходила в самом отдаленном от кровати углу комнаты около маленького окошечка. Карманные фонарики были потушены, окно же вообще давало мало света, а сейчас его закрывали столпившиеся, так что занавешенный угол кровати был погружен в полный мрак. До сих пор все собеседники, кроме низкорослого нотариуса, стояли к кровати спиной и не видали, что на ней творилось. Когда нотариус задал свой вопрос "что делать?", Доротея повернулась в сторону кровати и, указывая на старика, сказала:
- Спросим его. Само собой разумеется, что он не один пришел сюда. Его выпустили на сцену, но за кулисами ждут конца комедии. Следят за ним и за нами. Спросим его, какие инструкции он имеет на случай неудачи.