- Он ставит лопату в угол, снимает блузу и вешает ее на гвоздь в стене.
- Но это не может быть садовник,- вскричала графиня.- Лицо? Вы видите лицо.
- Нет... нет... Оно остается закутанным...
- Во что он одет теперь?
- Во что он одет?.. Я не могу рассмотреть... Он уходит... исчез.
Доротея смолкла. Как будто все ее внимание было напряжено и приковано к кому-то, чей силуэт расплывался в тумане, как привидение.
- Я его не вижу больше,- сказала она.- Ах, нет... Есть... Главный вход в замок... Тихо отворяется дверь... Потом... Потом лестница... длинный коридор, едва освещенный маленькими окнами... Но я могу различить в темноте картины на стене... скачущих лошадей... охотников в красных костюмах... Да, и человек... он пригнулся около двери... ищет замок... вошел...
- Кто-нибудь из слуг,- глухо промолвила графиня.- Это, вероятно, во втором этаже, там действительно висят картины... Что за комната, в которую он вошел?
- Очень темно. Занавеси спущены... Он зажег карманный фонарик и осматривается вокруг... Вот камин, на нем календарь... И большие часы ампир с золотыми колонками...
- В моем будуаре,- прошептала графиня.
- На часах без четверти шесть... Мебель красного дерева... Несгораемый шкаф... Он открывает этот шкаф.
Доротею слушали не прерывая, напряженно и взволнованно. Как не поверить в волшебство, если эта девушка, никогда не бывавшая в замке, ни разу не переступавшая через порог будуара, совершенно правильно говорила о том, что там находилось.
Графиня растерянно проговорила:
- Шкаф был заперт... Я его сама заперла... Я даже помню, как звякнул замок.
- Заперт, да. Но ключ остался в замке.
- Что ж из этого? Я передвинула буквы у замка.
- И все-таки ключ повертывается.
- Невозможно!
- Ключ повернулся. Я вижу три буквы.
- Три буквы! Вы их видите?
- Очень ясно. Первая - Р, вторая - О и третья - Б, то есть первые три буквы слова "Роборэй"... Шкаф открыт, там есть ящичек... Человек засунул в него руку... и вынул...
- Что? Что? Что он взял?
- Пару серег.
- Сапфировые? Два сапфира?
- Да, графиня, два сапфира.
Графиня порывисто вскочила и бросилась наверх к себе в будуар, ее муж и Рауль Давернуа побежали за ней. Доротея слышала, как граф сказал на ходу:
- Если это правда, Давернуа, так это очень странно.
- Действительно, странно,- повторил Эстрейхер, который тоже бросился за ними, но добежал только до двери, закрыл ее и вернулся с очевидным намерением поговорить с Доротеей.
* * *
Доротея развязала платок и щурила глаза от света. "Бородач" пристально посмотрел на нее. Она ответила прямым и смелым взглядом. После некоторого колебания Эстрейхер повернул обратно к выходу. Но снова раздумал и, остановившись, насмешливо улыбнулся.
Доротея тоже улыбнулась.
- Вы смеетесь?- спросил он.
- Я смеюсь, потому что смеетесь вы. Но я не знаю причин вашего веселья.
- Я смеюсь оттого, что нахожу все это очень остроумным.
- Что именно?
- Вашу мысль сделать из двух человек одного, соединить в одном лице того, кто рыл яму под плитой, с тем, кто ночью пробрался в замок и украл драгоценности.
- То есть? - спросила Доротея.
- Вы хотите, чтобы я был еще точнее? Извольте... Вы очень остроумно заметаете следы кражи, которую совершил господин Кентэн.
- Господин Кентэн при невольном участии господина Эстрейхера,- быстро подхватила его фразу Доротея.
Эстрейхер не мог скрыть досадливой гримасы. Он решил не отпираться и заговорил прямо:
- Пусть так. Так лучше, в открытую. Ни вы, ни я не принадлежим к числу людей, которым даны глаза, чтобы они не видели. И если я сегодня ночью видел субъекта, лазавшего по стенам замка, то вы видели...
- ...человека, который возился в яме и получил здоровый удар камнем по голове.
- Прекрасно. И я повторяю: это очень остроумно слить в одно того и другого... И очень опасно.
- Опасно? В каком отношении?
- В том отношении, что всякая атака влечет за собой контратаку.
- Я еще не атаковала, а только хотела показать, что ко всему приготовилась.
- Даже к тому, чтобы приписать мне кражу?
- Может быть.
- О! Тогда я поспешу доказать, что они в ваших руках.