— А на пароходе, собрались все те, из-за которых дядю Колю убили.
— Предоставь их мне, — строго сказал Семен. — Я разберусь. И за твоего дядю они тоже ответят.
— Он не дядя мне вовсе, просто… Я только хочу отомстить.
— Тот водитель — свое получил, — сурово сказал Семен. — Поверь мне, тебе уже некому мстить.
— Как?! — сержант побледнел. — Вы его…
— Какая теперь разница? Тот, кто застрелил милиционера, мертв, поими! И теперь займись своими делами, сынок. Узнай лучше, чем семье того капитана помочь…
— Одинокий он был.
— Ну так занялся бы похоронами. Одинокие люди очень боятся, что некому будет их похоронить, — сказал Семен грустно.
— Вы тоже одинокий?
— Да что ты! — он хлопнул его по плечу. — Столько родственников, что на поминки придется кино-концертный зал снимать.
— Так вы с теми подонками сами разберетесь? — переспросил сержант, словно сваливая с плеч непосильную ношу. — Тоже их накажете?
— Обещаю. А ты займись лучше «своими похоронами», как, я недавно узнал, шутят англичане. Кстати, дрался ты неплохо.
— Я просто устал, вторые сутки на ногах, а то бы завалил вас, — в голосе сержанта проскользнули самодовольные нотки, — все-таки, морпех… Не жрал, не спал, да еще в воду упал, — выражение лица его изменилось и он вдруг признался. — Я вчера человека убил. Он меня ножом ударил, но лезвие только кожу пропороло, а я его утопил. Наверное, утопил, там темно было, не разобрать… Сам я сразу нырнул и под водой долго плыл. Но, скорее всего, утопил.
— Это плохо.
— Это когда на пароход проникнуть хотел. Ночью. Там еще девушка была. Красивая. А я охранника у нее на глазах утопил. Что теперь мне делать? — спросил он жалобно.
— Сам решай, — Семен распрямился и перестал то гладить его по «ежику» на голове, то одобряюще похлопывать по плечу.
— Я решу.
— Верю.
— Знаю, как тебе снова добраться до парохода, — продавец сосисок с отвращением посмотрел на выблеванную им только что речную тину. — Раз ты мне жизнь спас, я тебе помогу. Деньги — одно, а жизнь — другое. Разница — как между стаканом водки и глотком воды в пустыне. И поэтому я тебе помогу дело свое сделать. На этот раз — помогу чисто тебе. Как любой слуга, я знаю слабые места хозяина.
— Ты слуга, который решил предать хозяина? — между прочим поинтересовался Дима, вытирая рот платком.
— Ага. Трахнуть в слабое место. Знаешь, почему? Это свыше было приказано, хозяином, который выше всех хозяинов.
— Слышал, что у несостоявшихся удавленников и утопленников, то есть от недостатка кислорода в мозгах, крыша едет. Вижу, так оно и есть.
— Знаешь, что мы грузили в катер перед тем, как меня утопить хотели?
— Провиант? Ты же поставщик двора? То бишь парохода…
— Взрывчатку.
— Взрывчатку?!
— По замыслу одного умного человека пароход должен взлететь в воздух через… Который сейчас час?
— Вас просят пройти, — к Ренату подошел человек в кителе цвета топленого молока, который перед тем разносил коктейли на палубе.
— Куда пройти? — переспросил Ренат.
— В кают-компанию. Для обсуждения дальнейшего регламента.
— А-а-а… — озадаченно протянул он. — Разве я член оргкомитета…
— Мне поручили только передать, — пояснил стюард. — Вас ожидают…
— Итак… — говорил председательствующий седовласый мужчина в очках с затемненными линзами, когда в кают-компанию вошел Ренат. Увидев его, он прервался, молча и несколько неодобрительно следил, пока тот устраивается в кресле, которое было ему явно мало, а затем продолжил с вежливым кивком в сторону Рената:
— Теперь все в сборе. Вынужден повториться, чтобы новоприбывший гражда… господин был в курсе. Мы столкнулись с серьезной проблемой…
В кают-компании собралось не меньше двадцати человек. Были здесь и те, кто держался независимой стайкой хозяев жизни, недавно раскуривавших сигары и дорогие сигареты на палубе. Особняком в мягком кресле сидел мэр города, а позади него стояли молодые люди с папками из натуральной кожи в одной руке, и мобильниками в другой. Паша-мореход, как гостеприимный хозяин, занимал самое незаметное место. Только все присутствовавшие нет-нет, да бросали на него взгляды.
— …Итак, — продолжил председательствующий и взял со стола листок бумаги. — Вашему вниманию предоставляется копия доверенности, по которой десять процентов акций представляет…
— он обернулся к лысоватому человеку в очках, смахивающему на банковского работника, а еще более похожему на сурка.
Теперь все взгляды обратились на него.
— Я — поверенный, — пояснил похожий на сурка. — Представляю интересы законного владельца.
— Что такое? — возмутился один из присутствующих. — Вместо доверенности у нас копия, вместо хозяина — поверенный… Одни ксероксы! Факсы, извините за выражение.
— Вы нам налик, сами акции покажите! — раздался выкрик. — А копий нам не надо. Копий мы вам сами, сколько захотите…
— Мои акции — вот, вот они! — выкрикнула залихватского вида бабища в розовом платье и с пушистым боа, которое смахивало на внезапно скончавшегося у нее на плечах зверька, как справедливо уже заметил кто-то. — Вот мои деньги, мое право! — она достала из объемистого радикюля акции и помахала ими перед лицами собравшихся. — Почему мы должны верить какой-то липовой бумаге…
— Дама, вы не на базаре, — оборвал ее председательствующий. — Интересы законного владельца десяти процентов акций представляет юридическая фирма… Полномочия фирмы проверены, так же как и деловая репутация. Но лучше я снова предоставлю слово… — тут он посмотрел на того самого представителя, похожего на сурка.
— Нотариально заверенная доверенность от такого-то числа, месяца и такого-то года, — тот достал из папки бумаги и пояснил. — Данным документом право от имени владельца распоряжаться акциями и другими ценными бумагами, право, которым прежде обладал господин Трупин, аннулируется и переходит фирме, которую я в настоящий момент представляю. Документ составлен в двух экземплярах, один из которых передан владельцу, а другой — нашей компании. Со мной сейчас заверенная копия. Но если вы хотите ознакомиться с оригиналом, он находится в штаб-квартире нашей фирмы, адрес…
— Ишь ты… — уважительно произнес кто-то. — Согласно этой договоренности, — продолжил Сурок, — мы представляем интересы владельца десяти процентов акций «Нововладимирского электролампового завода».
— А сами акции-то где? — напомнил тот же голос.
— В сейфе у того самого господина Трупина акций не оказалось, — спокойно сообщил Паша-мореход, и все обернулись в его сторону. — Украдены. А господин убит, так что как он с ними успел распорядиться, мы знать не можем. Мертвые молчат.
— Можно выразиться и так, — согласился Сурок. — Но согласно договору он не был наделен правом их продать, поменять или передать без разрешения владельца…
— Но акции-то пропали. Пусть и без разрешения владельца, — Паша усмехнулся.