Максим Кузьмич Прибытков сидел на своем рабочем месте и старательно ковырялся во внутренностях часового механизма. Часовщик действительно был ушастым хлюпиком, к тому же наполовину лысым, хотя было ему лет тридцать пять, не больше. На блестящем от пота лбу краснели следы от резинки, которой крепилась лупа. И, несмотря на жару, облачен Максим Кузьмич был в клетчатую фланелевую рубашку и потертую джинсовую жилетку.
Увидев заглядывающую в окошко девушку, он переместил черный цилиндрик-лупу с глаза на лоб и изобразил на лице внимание:
- Что у вас?
- Я от Антонии, - чувствуя себя шпионом, покупающим славянский шкаф, произнесла Ника.
- Правда? - обрадовался Прибытков так, словно она принесла ему дорогой подарок. - Давайте скорее ваши часики!
- Какие часики? - удивилась Ника, а потом сообразила: - Нет-нет, вы меня неправильно поняли. Антония просила только поговорить со мной.
- Значит, вы не часы пришли ремонтировать? - разочарованно нахмурился Макс. - А давайте, я все же посмотрю. Почищу...
Он привстал и высунулся в окошко с вожделением уставясь на крошечные часики Ники - подарок Степана. Девушка поспешно спрятала руку за спину. Нет, в швейцарском механизме лучше просто так не ковыряться.
- Жаль, - вздохнул Прибытков. - А я бы денег с вас не взял...
- Я непременно обращусь к вам, как только...
- Извините, девушка...
- Меня зовут Вероника, - представилась Ника.
- А меня Макс. Так вот, Вероника, - зашептал часовщик, - вы знаете, что за вами из-за угла подглядывает какой-то хмырь? Сейчас он спрятался. А вот опять высунулся.
Ника не стала оглядываться. Раз уж играть в шпионов, то по всем правилам. Она порылась в сумочке, достала пудреницу и с помощью зеркальца тут же разглядела торчащую из-за отсека с целебными бальзамами физиономию, украшенную черными усами.
- Вот паразит, - с чувством произнесла она, захлопнула пудреницу и помчалась к назойливому типу. Сейчас она ему задаст!
Но усатый повел себя неожиданно, и вместо того, чтобы обрадоваться, что на него обратили внимание, развернулся и задал стрекача вниз по лестнице. Преследовать его Ника не стала, только злобно фыркнула вслед и вернулась к часовой мастерской.
- Круто вы его, - восхитился Прибытков. - Я бы тоже испугался.
- Он меня достал, - коротко ответила Ника. - Скажите, Макс, вы, когда в последний раз у Антонии были, ничего подозрительного не заметили?
- Подозрительного? - изумился часовщик. - Что вы имеете в виду?
- Ну, что угодно. Вы ведь часто у них с Орландо бываете.
- Раза два в месяц точно забегаю. Выразить почтение, часы посмотреть. У неё ведь настоящий немецкий "Альберс" с боем. И я лично завожу механизм и регулярно смазываю его. Это просто чудо!
Ника внимательно посмотрела на Максима Кузьмича.
- Так вы именно ради этого так часто посещаете этот дом?
- Ну вот, - огорчился Прибытков. - Так я и знал, что мое простодушие меня погубит. Вы только Антонии не говорите. Но когда я увидел эти часы... Огромная редкость в наших краях, им более двухсот лет. Представляете! И - в почти идеальном состоянии. Когда я открыл дверцу на задней панели корпуса... Нет, вы не подумайте, я действительно восхищаюсь госпожой Романовской как великой актрисой, и я не мог не засвидетельствовать й свое почтение, узнав, что она живет в Репьевске. А потом... Потом я стал фанатом часов - увидел их и пропал!
- И во время последнего визита вы тоже занимались часами?
- Да, конечно, я подрегулировал ход - совсем чуть-чуть, и, как обычно, завел их.
- А потом?
- Потом Орландо подал кофе. А из необычного... Ну, если рогалики с марципаном можно назвать необычным, или то, что...
Он пожал плечами и поморщился.
- Что бы вспомнили? - нетерпеливо спросила Ника.
- Да просто ключа от часов на обычном месте не было, - задумчиво произнес Прибытков. - Я даже подумал, что с ним забавляется сэр Родерик.
- Попугай?
- Да, какаду. Он вечно таскает в свою клетку всякие металлические мелочи. Но ключ, во-первых, довольно увесистый, а во-вторых, он всегда лежал в шкатулке.
- Деревянной?
-Нет, в железной, Она стоит в верхнем ящике бюро. И надо же - кто-то достал и бросил, где попало - я его нашел под шкафом.
- Интересно, - пробормотала Ника. - Спасибо вам, Макс, огромное. И... если у меня забарахлят часы, я непременно принесу их вам.
Около выхода ее, словно сторожевой пес, ждал усатый. Ника издали смерила его внимательным взглядом - вполне достойный экземпляр - крупный и довольно смазливый, похож на молодого Омара Шарифа. В общем, по всем параметрам - обычный бабник, ищущий приключений. Так какого же черта он избегает контакта и ведет себя словно робкий пятиклассник? Нахлобучив шляпку поглубже на уши, Ника решительно двинулась к странному типу. Тот немедленно всполошился и заметался. А потом просто-напросто с приличной скоростью помчался прочь.
Бегать по жаре за пугливыми мужчинами было занятием утомительным, но все же метров сто Ника преследовала усатого, а затем плюнула и свернула к знакомой квасной бочке. Продавщица, которая, разинув рот, наблюдала за погоней, поспешно протянула ей стакан.
- Ну что за мерзавец,- пожаловалась ей Ника, - прилип, как банный лист.
Девушка захлопала глазами, пытаясь сопоставить увиденное и услышанное, однако, сделать ей это не удалось, и она сочла за лучшее промолчать. Если данная фифа считает, что скачущий от нее галопом тип - прилип, её, конечно, дело.
- А вы никогда его раньше тут не видели? - продолжила Ника. - Ну, может, он известен тем, что за девушками таскается?
- Нет, никогда, - уверенно отозвалась продавщица. - Петька Кузин, то да - ко всем липнет, вечно озабоченный, а этого я вообще ни разу в жизни не видела.
Чувствуя, как внутри булькает и переливается квас, Ника отошла в сторону и уселась на скамейку. Достав блокнотик, проверила список подозреваемых. Похоже, Коровина, Джемму и Прибыткова можно исключить, хотя бы условно. Вместо газовщика Сидорова возник некто рыжий и лохматый - на данный момент самый подозрительный тип. Надо бы проверить ещё интеллигентную старушку и подъездных активистов Сапожникова и Варю Мухину, но у Ники от постоянной беготни между площадью и театром уже подвело живот. И можно было бы зайти поесть в какую-нибудь местную забегаловку, но что-то подсказывало актрисе, что этого делать не стоит. Да и не мешало доложить Антонии и Орландо о проделанной работе и полученной информации - возможно, у них появятся какие-то свежие идеи.
Обозрев для профилактики окрестности, Ника неожиданно заметила все те же черные усы, торчащие из-за газетного киоска. И тут ей неожиданно вспомнилось предостережение карлика - опасаться брюнетов. Не этого ли типа он имел в виду? И как ей теперь быть?
Решив, что раз уж лобовые атаки не принесли успеха и теперь брюнет сам её побаивается, девушка с беспечным видом отправилась опять к театру - мимо него пролегал путь к дому Антонии. Усатый опасливо тащился следом. Когда же Ника вошла в гастроном, гордо именуемый "Центральным" и имевший целых два входа, преследователь, помедлив, последовал за нею. К счастью, магазин был не самообслуживания, а самый обычный - длинная череда прилавков с достаточным для задуманной операции количеством покупателей. Ника вихрем пронеслась по залу, и, выскочив во вторую дверь, вновь устремилась к первой. Потерявший её из виду усатый растерянно топтался перед витриной с корейскими закусками и вертел во все стороны головой. Спрятавшись за какого-то мужика, девушка подкралась к нему и внезапно выскочила, словно чертик из табакерки.
- А ну, стоять! - прошипела она. - Отвечайте, что вам от меня надо? Какого лешего таскаетесь по пятам?
- А-м-м... - от неожиданности промычал усатый. Глаза у него забегали, как у кота, застигнутого за кражей сосисок. - Я не понимайт.
- Ах, так ты ещё и иностранец! - окончательно разозлилась Ника. - И по-русски ни бум-бум?
- Нет, я говрью по-русски, но плёхо, - слегка пришел в себя усатый. - Я не понимайт, почьему...