— Привет, Рут!
— Откуда ты знаешь, что это звоню я? — рассмеялась Рут.
— Кыся сказал.
— Я смотрю, вы там за нашим Кысей как за каменной стеной! Они рядом?
— Кто они? — тупо переспросил Джек.
— Мой сын и Кыся.
— А-а-а... Нет, Рут. Сегодня второй съемочный день, и Тим с Кысей там... Как ты себя чувствуешь?
— Спасибо, нормально. А где я тебя застала, Джек? Почему ты не с ними?
— Я пока в отеле... Тут кое-какие административные делишки.
— А с Тимом и Кысей есть кто-нибудь из наших?
Я услышал в голосе Рут возрастающую тревогу.
— Конечно, конечно, Рут!.. Помнишь рыжего Пита Морено?
— Кто не помнит рыжего Пита?! Он даже слегка ухаживал за мной.
— Так вот, Тима и Кысю сейчас пасет один из его лучших помощников — сержант Чжи-Бо.
Боб взялся руками за голову. Я поджал хвост.
— Какой у них там номер телефона? Я хочу поговорить с Котом и Ребенком. Чего-то я сильно хандрю без них, — сказала Рут.
— Они на выезде, милях в тридцати от Лос-Анджелеса, Рут.
— Ох, Джек... По-моему, ты мне пудришь мозги. А когда они вернутся в отель?
Джек посмотрел на меня и на Боба и почти уверенно сказал в трубку:
— Скорее всего они заночуют в трейлере, рано утром отснимут еще одну сцену и часам к десяти утра вернутся. Ты сейчас где? Дома?
— Нет, в клинике. Я звоню из палаты.
— Что говорят врачи?
— Кажется, все будет в порядке. Как вы питаетесь?
— Прекрасно. Что у Шуры?
— Или на работе в библиотеке, или у меня в клинике. Дома почти не бывает. Жрет в «макдоналдсах», «бюргер-кингах» и в разных других тошниловках, бедняга... Джек! Ты действительно говоришь мне всю правду?
— Нет, Рут, не всю. У Кыси тут появился новый приятель, которого он по окончании съемок хочет привезти с собой в Нью-Йорк.
— Кот или Кошка? — спросила Рут.
— Как тебе сказать... Скорее — Кот.
— Черт с ним, пусть везет. Веселее будет!
— Не знаю, не знаю... — засомневался Джек.
— Ох, Джек! Что-то ты петляешь... Ну черт с тобой. Целую. Позвоню еще завтра. Бай! Привет Питу.
Джек отключил свой телефон, спрятал его в карман и вывел нас с Бобом в сад. И сказал тоном, не оставляющим никаких сомнений:
— До десяти часов завтрашнего утра Ребенок должен быть здесь.
С соблюдением всевозможных ухищрений и тщательных предосторожностей Браток был извлечен из багажника нашего «линкольна», поднят на гаражном лифте в один из пустынных холлов отеля и препровожден Бобом и Джеком прямо во внутренний сад.
Я осуществлял разведывательные действия: кто и в чем может заподозрить большого Кота-Дворнягу, чье рваное ухо теперь известно чуть ли не всей Америке?
Делая вид, что я просто так, индифферентно (как словечко?..) прогуливаюсь, я забегал вперед, убеждался в том, что нашего Пумского обалдуя никто не увидит, и давал команду Бобу и Джеку вести Братка дальше. Если же я сталкивался с отельной обслугой или отельными постояльцами, то резко тормозил тайное продвижение Братка по лабиринтам отеля.
С грехом пополам Боб и Джек приволокли Братка во внутренний сад «Беверли-Хиллз-отеля», а там, уже самостоятельно, где ползком, где неслышными гигантскими прыжками, а где и роскошными «перелетами» с ветки одного дерева на другое, Браток благополучно добрался до нашего бунгало и привычно юркнул в заранее открытую для него дверь...
Идейка, которая, по его же выражению, «шваркнула ему по кумполу», родилась не на пустом месте, а в результате усиленной и непривычной работы Пумско-Кугуарско-Братковых мозгов и могла бы сделать честь любому калифорнийскому Горному Льву-Беспредельщику.
Оказывается, находясь в запертом багажнике «линкольна», Браток пребывал в таком нервном градусе, что превосходно слышал, что говорил нам Тимур по-Животному с другого конца Лос-Анджелеса.
Кроме всего, в багажнике Браток был окружен самыми различными запахами, которые и привели его к этой идее. А запахи были и взаправду самые разнообразные. Все началось от внюхивания Братка в стальной хлыст Тимура. Ребенок, как сказал Браток, так и встал у него перед глазами!..
Жутковато попахивал принадлежащий Бобу автомат с гранатометом «в одном лице». Можно так сказать — «в одном лице»? Они были смонтированы в одну убийственную конструкцию — под тонким стволом для пуль толстая трубка для гранат. Я по телику такие штуки раз сто видел!..
От запасного колеса несло резиной. От сумки с автомобильными инструментами тянуло железом и пластмассой,
А вот добротно запаянный пластиковый мешочек со Слоновьим слабительным не издавал НИКАКОГО запаха! Вот это обстоятельство, приплюсованное к запаху автомата с гранатометом, и привело Братка к очень, я бы сказал, занятной мыслишке. Мнения разделились.
— Ай фак ю с твоей идейкой вместе! — грубо сказал Джек Братку. — Мы не снимаем здесь «сайнс-фикшен» с элементами комедии. У нас на карте — жизнь Ребенка! А вы несете черт знает что...
А Боб сощурил свои китайские глаза совсем уж в щелочки и предельно вежливо возразил Джеку:
— Идея не лишена интереса. Но надо бы послушать еще и Пита Морено — что он думает по этому поводу. И еще очень важно, чем кончится «опознание» трупа Казахского Немца террористами. Хотя в чем-то прав и Джек. Мы должны быть предельно осторожны...
Но я почувствовал, что Боб на стороне Братка. Как, впрочем, и я. Мне «комбинашка» Братка сразу понравилась. И я подумал, что если это Кугуарское предложение придется не по вкусу Питу Морено, то мы с Братком смогли бы осуществить Братковую идейку и сами, во все восемь, как говорится, лап! Плюс, само собой, все наши клыки и когти!!! Хотя главным в этом деле должны были быть «Мозги с Большой Буквы».
Я не знаю, что это такое, но так всегда говорил Шура Плоткин, когда хотел подчеркнуть важность происходящего.
Только бы суметь нам добраться до этого Калвер-Сити и без особых проволочек попасть в Рейнтри-серкл, на бывшую территорию «Метро-Голдвин-Мейер». А уж место, куда эти Гады запрятали нашего Тимурчика, нам с Братком найти — как конец хвоста обоссать!