- Не передумал? - спросил Председатель.
- Нет, - ответил Таранов.
- Даже не знаю, что и сказать, - произнес Председатель.
- А ты, Евгений Дмитрич, ничего не говори… Ты мне дай весь расклад на этого советника-координатора.
Таранов выглядел почти беспечным. Кондратьев покосился на него. Иван стоял облокотившись на балюстраду смотровой площадки на Ленинских горах. Внизу голубой подковой лежала Москва-река. Город был как будто в легкой дымке смога, и игла телебашни у горизонта почти терялась в ней… Плыли над Москвой облака. Слева от Кондратьева сосредоточенный японец снимал на видео панораму Москвы. Кондратьев покосился на Ивана. Иван курил, улыбался и смотрел на город. Кондратьев подумал вдруг: а в здравом ли он уме? Не поехала ли у него крыша от крови?… В принципе могла и поехать, ничего удивительного нет - досталось ему за последние полгода столько, сколько и на три жизни много… А он улыбается.
- Что ты так смотришь? - спросил Таранов вдруг.
- Как?
- Как на прокаженного.
- Тебе показалось, Иван Сергеич… Впрочем, мы все уже давно больны проказой и живем в огромном лепрозории. - Кондратьев повернулся спиной к панораме столицы. - Ладно, обойдемся без лирики. Ты уверен в себе?
- В себе? Ни на грош…
- Интересно… Тогда я, видимо, чего-то не понимаю.
- Я тоже. Я твердо уверен только в том, что седьмая буква кириллицы читается как "живете". А те твари, которые мешают людям жить, должны уничтожаться… Короче, Председатель, пора завершать "Караван". Устал я, устал… Пора завершать.
Автомобильные пробки в столице давно уже стали нормой. Воздух над проспектами и улицами висел плотный и тяжелый. Транспортные потоки пересекались, сливались, дробились, замирали… Орали клаксоны, матерились водители. Ржавые "Жигули" и навороченные иномарки парились бок о бок. Этот автокошмар казался бесконечным. Табуны разгоряченных машин дышали жарко, распространяли удушливый смрад. Обмороки и сердечные приступы за рулем увеличивали статистику ДТП… Город задыхался. Отравленный выхлопными газами центр столицы напоминал чудовищное изобретение доктора Беккера - фургон "грузовика 3".[36]
Резко вскрикивая сиреной, вспыхивая проблесковым маячком, служебная "Волга" генерала Гаврюшенко вырвалась, наконец, из пробки, пересекла двойную осевую, выскочила на встречную полосу. Осовевший от жары генерал (не могут, понимаешь, кондишн поставить) распустил узел галстука. Машина неслась по встречняку, издали предупреждая мигалкой всякое быдло о том, что едет белый человек… А машина Председателя, который "вел" генерала, осталась в пробке. Не мог Председатель позволить себе такой езды, как генерал. Автомобиль Председателя безнадежно застрял, генеральская "Волга" умчалась. Антрацитово-черный кузов под синими сполохами мигалки исчез…
Левой рукой Кондратьев взял радиостанцию.
- Едет объект. К тебе едет. Скоро - через две-три минуты будет в адресе. А я застрял в пробке. Не предпринимай ничего, перенесем на другой раз.
- Даже не думай об этом, - ответила рация. Рация была в руках Таранова, а сам Таранов сидел в салоне микроавтобуса "Форд-транзит" во дворе дома, где жила любовница Гаврюшенко. На борту фургона красовалась реклама фирмы, снабжавшей население питьевой водой.
- Обед готов? - весело спросил генерал в трубку… Весело спросил, весело. И услышал веселый ответ: готов, мой генерал, все готово - и обед, и я… Когда ты приедешь? Очень соскучилась по тебе, мой генерал.
Водитель сидел за рулем генеральской "Волги" с невозмутимым видом и, казалось, совсем не прислушивался к разговору. Водитель возил Гаврюшенко уже три с половиной года и отлично знал, куда везет своего босса. Одно время генерал ездил к Оксане сам, на своей личной "Ауди". Потом маскироваться перестал и даже пару раз "командировал" своего водилу с машиной в распоряжение Оксаны… Зато водила получал "льготы" в виде возможности пользоваться тачкой для своих целей.
- Через три минуты буду - сказал генерал и убрал телефон.
Задним ходом Таранов подогнал "форд" почти впритык к подъезду. Выскочил, распахнул заднюю дверь фургона, сквозь тонированное стекло в двери увидел знакомую "Волгу", въезжающую во двор.
"Волга" остановилась в нескольких метрах от "форда". Гаврюшенко бодро сказал водителю:
- Все, Костя, на сегодня свободен.
- Спасибо, Сергей Сергеевич.
Генерал посмотрел на фургон возле подъезда, бросил:
- Вот урод… всю, бля, дорогу перегородил. Непременно нужно аж в подъезд въехать.
Костя тоже посмотрел на "форд", поддакнул:
- Оборзели.
Генерал вылез из машины, хлопнул дверцей. "Волга", рыкнув движком, отъехала.
Таранов услышал хлопок дверцы и звук отъезжающего автомобиля. Он взял в руки десятилитровый баллон воды. Планировалось, что захват генерала Таранов и Кондратьев будут производить вдвоем. Но Председатель засел в пробке. А переносить операцию на другой раз Иван не хотел - свою любовницу Гаврюшенко посещал раз в неделю… Иван взял в руки баллон и приготовился.
Оксана Потемкина, студентка третьего курса журфака Московского государственного университета, надела черный пеньюар. Сквозь почти прозрачную ткань просвечивали узенькие трусики и чулки. Надевать чулки в такую жарищу совсем не хотелось, но Гаврюша возбуждался от чулок… боров старый! Фетишист. Но фетишист с толстым кошельком и большими связями. А без связей в Москве карьеру не сделаешь. Хочешь жить, девонька, подстилайся под папиков со связями и говори судьбе спасибо за то, что еще повезло.
Оксана подмигнула своему отражению в зеркале и выглянула в окно. Увидела отъезжающую "Волгу"… прибыл боров.
Генерал-майор протиснулся между стеной дома и открытой дверцей "форда". Работяга в сером комбинезоне выгружал из фургона голубоватые бутыли с артезианской водой. Генерал привычно набрал код на стальной двери подъезда. Замок щелкнул.
Замок щелкнул, и одновременно Иван опустил десятилитровую бутыль на голову генерала-оборотня. Он боялся переборщить - Гаврюшенко на вид-то бравый, но уже не шибко молодой - и ударил недостаточно сильно… Генерал слегка качнулся, выпустил ручку двери и начал поворачиваться.
Иван ударил второй раз. Тело Гаврюшенко опустилось на землю. Таранов отшвырнул в сторону баллон. Пластиковая посудина упала на острый угол кирпича, ограждающего клумбу у подъезда, лопнула, и вода потекла на оранжевый ковер ноготков. Иван подхватил тело и забросил в фургон.
…Ну и где этот урод? Какого ху я тут в прихожей у глазка торчу, разодетая, как шлюшка в борделе? Оксана посмотрела в глазок и никого не увидела. Тогда она осторожно приоткрыла дверь, выглянула на лестничную площадку и тихонько позвала: Гаврюша… На лестнице было пусто и тихо. Обшарпанные, в росписях, стены старой хрущевки (мог бы для такой сладкой девочки квартирку снять в более понтовом доме, жлоб старый) хранили молчание. Оксана пожала плечами и прикрыла дверь. Она вернулась в комнату, снова выглянула в окно, но и внизу генерала не увидела. Возле подъезда стоял какой-то желтый "форд", на детской площадке трепались две мамаши с колясками, неподвижно застыли старые липы… Куда пропал идиот? Может, я ошиблась и это была не его "Волга"? Оксана потыкала пальцем с длинным ухоженным ногтем в клавиатуру телефона и набрала номер трубы генерала.
Таранов забросил тело в грузовой отсек, спеленал руки и ноги скотчем, накрыл большим куском полосатого брезента. Потом сел в кабину и взял в руки радиостанцию. Сзади, в грузовом отсеке, запиликал телефон. Звук был приглушен брезентом, но доносился отчетливо. Телефон наигрывал "Наша служба и опасна и трудна". Иван презрительно скривил губы и вызвал Председателя.
- Есть клиент, - сообщил он, когда Кондратьев отозвался. - Ты где?
- Выскочил из пробки. Через минуту буду
За спиной у Таранова телефон генерала Гаврюшенко назойливо пищал про тяготы милицейской службы.
Костя Сидоркин катил к Рижскому вокзалу, высматривал пассажиров и напевал фальшиво, вторя "шансону" из магнитолы. Настроение было отличное: Гаврюха завис у своей Ксюхи, бомби - не хочу. Вози лохов, считай бабубли… А Ксюха клевая девка, ротешник у нее рабочий, губешки пухленькие. То-то Гаврюха как кот мурлычет, когда к ней едет. Да я бы и сам с ней покувыркался…
Мысли Сидоркина прервал телефонный звонок.
- Але, - бросил Костя в мобильник и услышал голос женщины, о которой только что думал… Он удивился. Но когда врубился в то, что сказала Оксана, удивился еще сильнее.
- Сейчас приеду, - сказал он, оборвал разговор и включил мигалку. "Волга" заложила крутой вираж, развернулась на сто восемьдесят и рванула обратно.
Подъезжая к дому Оксаны, Сидоркин заметил выехавший из двора желтый "форд-транзит" с рекламой питьевой воды на борту. Вслед за "фордом" катила непрезентабельная синяя "шестерка". В тот момент озадаченный Сидоркин не придал двум этим автомобилям никакого значения.
…Он не придал этому факту никакого значения, но уже через двадцать секунд Константин Сидоркин увидел на клумбе возле подъезда бутыль с водой. Из пробитого ребром кирпича бока медленно вытекала вода. Сидоркин выскочил из "Волги", подошел к подъезду и… увидел на асфальте несколько капель крови. Кровь принадлежала Таранову - когда Иван запихивал в фургон тело генерала, порезал руку об острый отогнутый край ржавой обшивки "форда", - но Сидоркин об этом, разумеется, не знал. Он увидел алые капельки крови на пыльном асфальте, и ему стало не по себе. Ему стало очень не по себе.
- Константин, - позвал его сверху голос Оксаны. Сидоркин поднял голову наверх и увидел в окне третьего этажа женщину. Сквозь черный пеньюар просвечивала полная грудь с темными кружками сосков.
- Появился? - с надеждой спросил водитель генерала, но любовница генерала отрицательно покачала головой. Сидоркин снова перевел взгляд на маленькие капельки крови в пыли. Он сделал шаг к двери подъезда… остановился… вернулся назад к машине и достал из салона резиновую милицейскую дубинку.
Дверь подъезда была открыта - Сидоркин опасливо заглянул внутрь. Что он ожидал там увидеть? Труп генерала?
В подъезде было пусто… Тихо и пусто. Сидоркин подергал висячий замок на двери, ведущей в подвал, и быстро взбежал на третий этаж, к Оксане. Откровенно эротичный вид женщины на несколько секунд отвлек его мысли в сторону, но Сидоркин справился. Неглупый мужик, он быстро связал воедино бутыль с водой, капли крови и желтый "форд".
По плану Кондратьева генерал-майор Гаврюшенко должен был рассказать о себе, Стрельцове и сотрудничестве с наркодельцами под видеозапись. Понятно, что добровольно Сергей Сергеевич подписывать сам себе приговор не захочет… Но Африканец заверил, что сумеет "убедить" генерала. Кондратьев Таранову верил.
Вместе с тем получение от Гаврюшенко признательных показаний позволяло сохранить ему жизнь… Скомпрометировавший себя и своего босса генерал будет позже открещиваться от видеокассеты. И почти наверняка открестится, в тюрьму не сядет точно. Но и дальнейшая служба в МВД станет невозможной. Сотрудничество с наркодельцами - тем более. Да и на карьере Стрельцова можно ставить крест.
Кондратьев намеревался размножить видеокассету и разослать ее в ФСБ, МВД, Генеральную прокуратуру, в администрацию президента, а также в десяток телеканалов и крупнейших газет. Замолчать скандал такого масштаба невозможно. Таким образом, Стрельцов и Гаврюшенко будут полностью выведены из игры. Для многих иных это послужит предупреждением: уж если до самого Стрельцова дотянулись… не, ребята, лучше с этой наркотой не связываться.
Так планировал завершение операции "Караван" полковник Кондратьев. Он понятия не имел о том, что под тяжестью обстоятельств все его планы рухнут в одночасье, как хлипкий мостик под тяжестью танка.
Сидоркин несколько секунд раздумывал, как поступить. Его грызли сомнения, но сомневался он недолго. Он справедливо рассудил, что генерал еще жив. Если бы убили, то труп лежал бы на месте… труп-то никому не нужен. А раз увезли генерала - значит, живой. Зачем увезли - второй вопрос…
- Оденьтесь, Оксана, - сказал Сидоркин. - Скоро здесь будет полно начальства.
Он выбежал из квартиры, через три ступени сбежал вниз и прыгнул в "Волгу". Из машины позвонил дежурному по управлению, чем изрядно его огорошил… Оказалось, дежурный подполковник гораздо менее сообразителен, чем рядовой водила. Подполковник пустился в занудные расспросы, но Сидоркин его довольно резко прервал: объявляйте перехват. Я начинаю преследование.
Желтый "форд" и синяя "шестерка", следующая за ним, двигались в потоке машин по Рижской эстакаде. Ехали аккуратно. Им вовсе ни к чему было привлекать к себе внимание. В "форде" почти непрерывно звучала музыкальная фраза из ментовского "шлягера" "Наша служба и опасна и трудна". Таранов уже отругал себя за то, что не выбросил телефон генерала сразу, а останавливаться, чтобы сделать это сейчас, не хотелось… Запищала рация, и голос Кондратьева спросил: как, мол, настроение?
Иван посмотрел в боковое зеркало. Там отражались желтый борт "форда" и синяя "шестерка".
- Отлично, - ответил Иван. - Ты знаешь, на кого мы с тобой сейчас похожи?
- А на кого мы сейчас похожи?
- На незалежную нэньку Украину.
- Почему? - удивился Кондратьев.
- Потому, что тачки наши составляют жовто-блакитную пару, - ответил Иван и засмеялся.
Бог мой, подумал атеист Кондратьев, он еще может шутить.
"Жовто-блакитный" кортеж нырнул в тоннель.
"Волга", сверкая мигалкой, выскочила из двора… Сидоркин запомнил, что желтый "форд" двигался в сторону Рижского вокзала… Кажется, был еще какой-то "жигуленок" вместе с "фордом", но, может, он и не с "фордом", может, он сам по себе… Ладно, черт с ним! Вопрос, где искать этот "форд-транзит"? Куда он поехал? Ежели по Рижской эстакаде, то сейчас они в Сокольниках. А там - сплошные Рыбинские улицы и тьма переулков с порядковыми номерами… А вдоль Сокольнического вала - беда! - Старослободские, Лобачика, Маленковская. Там район старой застройки. Там можно сутки кружить в переулках… А дальше - тоннель. Он выводит к пересечению Русаковской и Краснопрудной. А уж там-то, только в Красносельских, можно затеряться - ищи-свищи.
"Волга" с маячком неслась по эстакаде, разгоняя транспорт воем сирены… Сидоркин знал Москву очень хорошо. Он ехал и думал: а куда еду-то? Если они от Рижского рынка ушли правее, на Переяславку? Тогда - что?
Он решил ни о чем не думать и действовать на удачу: повезет так повезет… Он влетел в тоннель, выскочил из него… и увидел впереди желтый "форд".
Сидоркин выключил мигалку, приближаться к "форду" благоразумно не стал.
Похищение милицейского генерала (тем более - сотрудника центрального аппарата министерства!) - событие весьма неординарное. Не в Чечне - в центре Москвы! Событие настолько неординарное, что дежурный в первый момент не поверил сообщению Сидоркина. Он сидел на рабочем месте, механически барабанил пальцами по подлокотнику кресла и думал, как поступить… Вообще-то у дежурного есть инструкции на все случаи жизни, за исключением разве что высадки инопланетян на Самотеке. Дежурный боялся попасть впросак. Ну объявит он на всю дурягу, что захватили Гаврюху… А потом выяснится, что это туфта, розыгрыш. Тогда каждый полковник в управе сочтет своим долгом подойти и сказать: это ты, Лущенко, генерала Гаврюшенко в плен к чеченцам продал? Н-ну ты, блин, даешь! Герой, герой!
Дежурный решил позвонить генералу, но дозвониться не смог. Генералу непрерывно названивала Оксана, и телефон Гаврюшенко был практически постоянно занят… Неизвестно, к каким выводам пришел бы осторожный подполковник, но тут снова позвонил водила генерала и сообщил, что обнаружил "форд" с преступниками.
Дежурный решил, что дальше тянуть с принятием решения уже нельзя, уточнил место и начал действовать. Уже через пять минут в Сокольники выехали шесть автомобилей с сотрудниками управления и автобус с группой бойцов СОБРа. Во избежание преждевременной огласки скандального ЧП всем было запрещено пользоваться для связи рабочими частотами милиции - гиены от журналистики давно уже обзавелись аппаратурой, позволяющей прослушивать милицейскую волну.
Полковник Кондратьев тоже побывал на Митинском рынке и приобрел приемник, работающий в должном диапазоне… Там можно много чего купить - от примитивного жучка до лазерных приборов, способных снимать сигнал с оконного стекла. Кондратьев ехал вслед за "фордом", слушал ментовские переговоры в эфире, но все они не вызывали никакого интереса. "Волгу" ни Председатель, ни Африканец не замечали - Сидоркин не приближался ближе, чем на сотню метров, и оставался неразличим в транспортном потоке… разве мало черных "Волг" на улицах столицы? Хоть и не сумел Немцов пересадить все чиновничество на "Волги", но все равно их немало.
Сидоркин нервничал. Он отдавал себе отчет, что вполне реально может упустить бандитов… Или они засекут хвост… Или вмешается случай. Например, в виде ретивого гаишника, который захочет досмотреть "форд". А уж чем кончится такой досмотр, хрен его знает…
Сержант Сидоркин очень хотел помочь генерал-майору Гаврюшенко, а если сформулировать точнее: он хотел помочь себе… Плевал он на генерала! И даже, пожалуй, ненавидел его. Но если он, Сидоркин, сумеет отличиться, то вполне реально сможет улучшить свои жилищные условия. Алка и так уже запилила: сколько еще будем в однокомнатной клетухе париться? Генерала, блин, возишь, а выбить ничего не умеешь!… Тут Алка была не права -
Сидоркин среди шоферской братии считался хитрым, удачливым и ловким. Его и звали - Ловчила. Но с квартирами было туго. А вот сейчас появился шанс изменить ситуацию. Именно поэтому Сидоркин проявлял рвение, именно поэтому нервничал… Время шло, а обещанных дежурным экипажей все еще не было. Они только справлялись по телефону: где находитесь? Как обстановка?
А "форд", "шестерка" и "Волга" уже выскочили на Щелковское шоссе, направляясь к кольцевой… Сидоркин подумал: за город рвутся, суки.
Но "форд" вдруг свернул направо, на Сиреневый бульвар, и въехал на заправку. Сидоркин, не доезжая до заправки, остановился, спрятался за огромной фурой с белорусским номером… И в этот момент он увидел "жигуленок" с изображением глазастой совы на борту. Наряд УВО - три крепких милиционера с оружием, в бронежилетах - мирно покуривали возле машины, трепались о чем-то.
Сидоркин мгновенно понял, что это его шанс. Это - судьба! Он решительно выбрался из "Волги" и подошел к увошникам, на ходу вынимая удостоверение.
На заправку заскочили не ради заправки, а по иной, очень простой человеческой причине -Кондратьеву понадобилось в туалет… Иван не возражал. Они считали, что отъехали уже в достаточной степени далеко, а в эфире нет никаких признаков ажиотажа.
Кондратьев пошел в туалет, а Иван перебрался в грузовой отсек, забрал и выключил телефон генерала. Гаврюшенко уже начал приходить в себя, но был еще квелый. Иван положил на тело несколько баллонов с водой, вернулся на свое место.
В этот момент на стоянку въехал милицейский "жигуленок" с совой на борту. Въехал там, где выезд, где въезжать не положено. Въехал и остановился. Иван посмотрел на ментов равнодушно, потом бросил взгляд в боковое зеркало: где там Кондратьев? Кондратьева он не увидел, зато увидел черную "Волгу", которая въехала на заправку с противоположной от ментов стороны. Въехала и остановилась вдали, метрах в тридцати от "форда". Номера "Волги" в зеркало Иван разобрать не мог… Он снова перевел взгляд на милицейский "жигуль". Машина стояла, частично блокируя выезд, в ней сидели три мента и, кажется, выходить не собирались.
Все это могло быть совпадением: мало ли по Москве шастает увошных экипажей? Мало ли черных "Волг"?… А могло и не быть!… Но что же застрял Кондратьев?
Таранов небрежно вытащил телефон и набрал номер Председателя. Между делом пустил двигатель.
Евгений Дмитриевич Кондратьев мыл руки в "предбаннике" туалета. Машинально подумал: вот какие нынче заправки стали - как на разлагающемся западе… Запиликал телефон. Полковник извлек "эрикссон" из кармана:
- Слушаю.
В ответ он услышал голос Таранова:
- Евгений Дмитриевич, кажется, у нас проблемы… Впрочем, может быть, я ошибаюсь.
- Говори, - спокойно произнес Председатель. Но прежде чем Иван успел ответить, полковник бросил взгляд в окно-иллюминатор и увидел черную "Волгу". Номер был виден четко… Кондратьев стиснул трубку.
Два сержанта УВО вышли из машины. Они вышли не торопясь, с деланной ленцой. Водитель остался в машине. Он положил на колени АКСУ, снял с предохранителя и передернул затвор.
- Нет, Иван, ты не ошибся, - спокойно произнес Председатель.
Сержанты неторопливо двинулись в сторону "форда". Таранов все понял. Менты на "форд" не смотрели…
- …Ты не ошибся, Иван. "Волга" - та самая. Сколько в ней народу - не вижу. А у тебя что?
- Два мента - увошники. Сейчас идут ко мне… Третий в машине.
- Уходи, Иван. Немедленно уходи. Я попробую их отвлечь.
- Что-то ты не то говоришь, Дмитрич.
- Я знаю, что говорю… Как только услышишь выстрелы - бей по газам, прорывайся.
- Ты что, - спросил Таранов, - стрелять собрался?
Менты были в пятнадцати метрах от "форда". Их лица выглядели нарочито равнодушными… слишком равнодушными.
Сержант Сидоркин сидел в горячем салоне "Волги" и кусал нижнюю губу. Тело покрылось потом… Теперь ему казалось, что он поторопился, что сделал глупость… Но переменить что-либо было уже не в его силах.
- …Ты что - стрелять собрался?
- Не волнуйся, всего лишь из "Осы" - грохоту много, а трупов нет… А ты уходи. Даст Бог - прорвешься.
- А ты?
- Главное - довести "Караван", Ваня, - спокойно произнес Кондратьев.
- А ты? - упорно повторил Иван.
- Главное - доведи "Караван", Ваня.
Сержанты были в восьми метрах. Таранов выжал сцепление и воткнул сразу вторую передачу… Он продолжал удерживать сцепление, готовый отпустить его в любую секунду и утопить газ.
Полковник Кондратьев переложил телефон в левую руку, правой выдернул из кобуры маленький, кургузый пистолетик.[37]
В кондиционированной прохладе на лбу полковника мгновенно выступила испарина. Кондратьев отлично понимал, что сейчас произойдет… Он быстро двинулся через кафе… Вскрикнула, увидев оружие, женщина за столиком слева от входа, уронила чашку… Растеклась лужица кофе… Звякнула ложечка… За тонированным, слегка зеленоватым стеклом кафе Председатель отчетливо видел "Форд" и двух сержантов с автоматами. Из динамиков на стене неслось: