- На какой мы улице? - спросил я.
- Э-э... кажется это Робертсон - стрит.
Богатый квартал был застроен шикарными одно - и двухэтажными особняками. Неожиданно какое-то воспоминание кольнуло меня и заставило насторожиться. Я посмотрел вдоль спокойной и красивой улицы, бросил взгляд на стоявший позади нас "континенталь", пошарил по карманам и нашел визитную карточку, которую Рейнхарт дал мне в Чикаго - с адресом Доны на одной стороне и адресом его конторы в Лос-Анжелесе - на другой.
"Бернард Рейнхарт, экспорт - импорт, дом 1226, бульвар Робертсона, Лос-Анжелес".
На особняке, перед которым мы стояли, красовался номер 1268.
- Мы на бульваре Робертсона? - спросил я.
- Да, точно.
Я сунул карточку в карман, снова взглянул на "континенталь", а потом ещё раз оглядел окрестности. Таксист спросил:
- Машину нужно спрятать?
- Нет, по крайней мере не сейчас.
Я поглубже забился в сиденье, пока мы не миновали "континенталь", потом снова выпрямился, достал две бумажки по десять долларов и протянул водителю.
- Мне нужно позвонить. Вы меня подождете?
- Конечно, - ответил таксист, пряча деньги.
Я направился прямо к дому 1226, в который вошел Сэмми. В центре двора красовалась большая клумба с тропическими цветами. На полированных дощечках красного дерева были вырезаны названия различных фирм. Под номером 18 я нашел табличку фирмы Бернарда Рейнхарта. Она помещалась справа в глубине двора. Дверь вела в маленькую приемную, в которой находились только роскошный стол и телефон. Дверь в дальнюю комнату была открыта и я увидел спину Рейнхарта, сидящего в кресле. Я слегка кашлянул, и он повернулся ко мне, причем сделал это очень быстро, пожалуй даже слишком быстро. Лицо его было искажено яростью, правая рука стиснута в кулак.
- А...это вы...
- Э-э... да. Как дела?
- Жаловаться не приходиться, - он постепенно приходил в себя, но все ещё до конца не оправился. - Есть какие-то новости?
- Я не совсем уверен.
- Присаживайтесь.
Я сел на стул с прямой спинкой лицом к нему и заметил на краю стола газету. Он тут же схватил её и швырнул в корзину для бумаг.
Сэмми постоянно крутит в руках газету и постукивает ею по ноге, чтобы сохранять уверенность. Если он ушел и забыл её, значит что-то его сильно взволновало.
- Я думал, может, вам доставит удовольствие, если я поговорю с Сэмми Митропулисом, - сказал я.
- А-а... Это тот человек, про которого вы говорили в баре "Стейшн-хауса"?
- Да. Именно тот. Который только что был здесь.
Он выпрямился в кресле.
- Вы за мной следили?
- Нет, я следил за Сэмми.
- Ну ладно, он приходил ко мне по делу.
- По делу импорта и экспорта?
- Импорта произведений искусства; он подбирает их для дома, который собирается приобрести.
- Понимаю.
- Я немного знаю его как клиента, но никак не связал с тем типом, про которого вы говорили в баре. На свете множество людей, которых зовут Сэмми.
- Совершенно верно. Он хороший клиент?
- Прекрасный. У него есть дочь, для которой он все покупает.
Ветер пошевелил бумаги на столе Рейнхарта, он протянул руку, чтобы их поправить.
- Вы знали, что Сэмми очень близко знаком с вашей дочерью и её другом Биллом?
Рейнхарт поискал, куда бы сунуть бумаги.
- Нет, до сих пор я этого не знал.
Он явно лгал, но у меня не было настроения с ним пререкаться. Просто нахлынуло огромное желание все бросить. Я получил свои пять сотен, вполне достаточно, чтобы оплатить дорогу и два дня в отеле. Но если я откажусь от дела, то должен буду оставить в покое его дочь. Так что если я хочу спать спокойно, следовало по крайней мере ещё раз поговорить с ней, а заодно и с Шапиро.
Глава 9
Я вернулся в отель, засел в баре и заказал коктейль с ромом, который у них назывался "Каталина Зеп". Было ещё довольно рано, так что бар практически пустовал. Несмотря на царившее там спокойствие, я чувствовал себя усталым и подавленным. Я пытался убедить себя, что не имею никакого отношения к Доне Рейнхарт и не должен разбираться с двусмысленным поведением её отца, но понимал, что это только отговорки.
Мне понадобилось вдоволь налюбоваться залитым солнцем садом и заказать вторую "Каталину Зеп", прежде чем я понял, что со мной происходит: я тосковал по дому. Ни ром, ни зеленый газон, ни цветы, ни расслабляющая атмосфера Калифорнии не могли поправить настроения. Мне было нужно место, где все дышит усталостью, как в баре "У Тони" или в закусочной на Уэллс стрит в самом начале верхнего Норт-сайда. Там постоянно вздрагивали стены и напитки опрокидывались каждые три минуты, когда мимо с громовым грохотом пролетал поезд.
Здесь в баре было так тихо, что я невольно двинулся к молчащему музыкальному автомату. Там среди старых записей я нашел песню Синатры "Чикаго" и даже "Любимый город"... И, прежде чем успел сообразить, что делаю, уже сунул в щель монету.
Ну - ну... И что подумает Дона Рейнхарт, когда узнает, что я сбежал?
Вернувшись на место, я задал себе вопрос, а какое мне собственно дело до того, что подумает Дона Рейнхарт. Но тем не менее задумался.
Потом я вдруг понял, что мое имя произносят безразличным и ровным голосом, каким обычно делают объявления.
- Это я, - сказал я бармену.
Он протянул мне телефон. Звонил лейтенант Шапиро.
- Есть конфиденциальная информация, - сказал он. - Дикие Ангелы собираются сегодня вечером на Ферфакс-авеню.