-- Ты сделаешь карьеру, парень, -- изрек оракул, -- но кончишь плохо: женщина с высоким положением раздавит тебя в постели как клопа.
-- Верни гривенник, -- сказал Саша. -- А лучше, знаешь что, отдай кошелек.
Опять раздались крики, на этот раз призывавшие Подряникова и Семенова.
-- Смотрите! Адам все-таки нашел сморчок, -- на ладони Марины лежал комок плесени.
Сусанин стоял поодаль очень гордый собой, расставив ноги на ширину плеч, кик человек, который раз решил, значит, сделал.
-- Теперь я вижу, что Адаму можно верить, -- сказал Миша. -- За это стоит выпить.
Чертоватая спросила:
-- Что мы будем пить? Кавелька сказала:
-- Снег, согретый в ладонях. А Путаник замялся:
-- У меня есть бутылка спирта с химзавода.
-- Но что делать со сморчком? -- улыбнулась Марина. -- Мне так и ходить с ним?
-- Выкиньте, -- посоветовал Подряников.
-- Мы им закусим, -- рассудил Иван.
-- Или подарим самой красивой девушке Сворска, -- сказал Путаник.
-- Сыграем в "Суд Париса"! -- подхватил Сусанин.
-- А кто будет Парисом? -- спросила Кавелька.
-- Парисом будет Семенов, -- сказала Чертоватая, -- потому что он тоже был пастухом.
-- Нет, Парисом будет Путаник, -- сказала Марина, -- потому что он дамский угодник.
-- Нет, водить будет Адам Петрович, -- сказала Кавелька, -- потому что он нашел гриб.
-- Друзья мои, -- сказал Сусанин, -- я не могу быть Парисом, я унесу приз домой и отдам Фрикаделине.
-- Самоотвод, -- сказал Семенов.
-- Мне надо три сморчка, меньшим числом я не управлюсь, -- сказал Путаник.
-- Саша Подряников будет хорош в роли Париса, -- сказал Сусанин.
-- Почему? -- хором спросили девушки.
-- Почему? -- хором спросили все остальные.
-- Потому что они тезки. Ведь Парис -- это не имя, а социальная кличка: парий, изгой, отверженный, -- объяснил Сусанин.
Марина протянула сморчок Подряникову.
-- Пусть каждая претендентка скажет, чем она одарит меня, если я вручу ей гриб.
-- Я посвящу тебе сонет в детективе, -- сказала Кавелька. "Перебьюсь", -- решил Саша.
-- А я сделаю тебя начальником над своим мужем, -- сказала Любка.
"Это я и сам сделаю, это легко, это проще пареной репы", -- подумал Подряников.
-- Марина? Вы что дадите мне за яблоко, которое -- гриб?
-- За нее тебе дам я, -- ответил Иван, -- кое-чего.
-- Ну, зачем ты так? -- улыбнулась Марина. -- Я тоже дам... Не знаю, что придумать... Дам чего-нибудь
-- Понятно... Я хочу всего понемножку. -- Подряников разломал сморчок и вручил каждой девушке по кусочку.
-- Какой неожиданный финал! Все прекрасны! -- воскликнул режиссер и захлопал в ладоши.
-- Ай да Подряников! -- обрадовалась Кавелька, колупая ногтем плесень.
-- Ну и Парис! -- обиделась Любка.
-- Троянской войны не будет, -- прокомментировал Сусанин.
-- Не грусти, будет Сворская война, -- предрек оракул. -- Вернее, вооруженный конфликт проходимцев.
-- А как скоро? -- спросил Саша.
-- Очень скоро, -- ответил Семенов.
-- Ты мне надоел. Скажи хоть раз что-нибудь приятное, -- попросил Сусанин.
-- Тебя выпустят из тюрьмы раньше срока за примерное поведение, -сказал Семенов, и все засмеялись, а кто-то один захохотал и кто-то одна захихикали, хотя оракул шутить не умел..
Когда дошли до Старосельской пустыни, то сделали привал. Стены монастыря кое-где еще стояли по пояс, между ними зияли оплывшие квадраты бывших подвалов с болотцами на дне. Семенов поведал о том, что все и без него знали: что давным-давно из монастыря построили на речке Закваске электростанцию, которая давала ток для двух лампочек Ильича и одного карманного фонарика, которую списали в убыток, которую растащили по кирпичику по дачным участкам.
Нашли посреди монастырского двора два поваленных дерева, уселись на них и давай пить спирт: мужчины -- из горлышка, девушки -- из ладошек. Мужчины были похожи на трубачей, зовущих бойцов в атаку, а девушки в темноте ни на кого не были похожи, даже на девушек.
Кавелька уселась верхом ни бревно, прислонившись спиной к Подряникову и положив на его плечо голову, как на подушку.
-- Как хорошо мне! -- промямлила она. -- Лес! Ночь! Филин ухает, голова кружится. Кажется, я иду по Млечному Пути такими осторожными шагами, словно боюсь раздавить звезды. Выпьем скорей! За праздник в душе! -- предложила она и доверчиво подставила ладони ковшиком.
Но Подряников сурово предупредил: