таким образом, чтобы она свисала в воздухе, ничего не касаясь. Вслед за
этим, человек с лазером нагнулся над обручем. Он направил прибор на обруч.
Загорелся красный луч. Павлова начало трясти, а вслед за этим он потерял
сознание. Лазер погас, оставив тонкий разрез в обруче. Двое других
склонились над ногой Павлова. Один поднёс к обручу кусачки, другой
развернул плотный пакет под ногой. Одно движение кусачками и…обруч
раскрылся и слетел прямо в подставленный пакет. В считанные секунды после
этого, чемоданчик был собран. Взяв его и пакет с обручем, все трое вышли
из самолёта, так и не проронив ни единого слова, прихватив с собой уже
пустое колесо. Микроавтобус рванулся с места и полетел вдоль края взлётной
полосы. Из кабины показался пилот. Он обменялся с Аней понятными только им
двоим взглядами. Сразу после этого пилот откатил назад трап и закрыл дверь
самолёта. Проделав всё это, он коротко спросил:
-Взлетаем?
-Взлетаем, – подтвердила Аня.
Пилот прошёл на своё место. Вскоре оттуда донёсся его голос. Пилот
запрашивал диспетчера разрешение на взлёт. Едва самолёт покатился по
взлётной полосе, обе женщины одновременно бросились к Павлову и
захлопотали над ним.
Практически в это же время на пульте управления тюрьмы Сан Квентин
появился сигнал. Охранник с удивлением смотрел на мигающую точку. Включив
рацию, он спросил:
-Мы отправляли заключённого 437 куда-нибудь?
-Нет, – раздался в ответ удивлённый голос, – а почему ты спрашиваешь?
-У меня сигнал от него поступает в тридцати милях отсюда!
Болт с превеликим злорадством вслушивался в звуки тревоги, которая
означала, что из тюрьмы Сан Квентин впервые совершён побег.
В кабине самолёта раздался голос пилота.
-Мы пересекли границу штатов!
Аня в который раз радостно взвизгнула, услышав эти слова. После этого, она
снова бросилась обнимать и целовать отца, который успел очнуться, но до
конца не пришёл в себя. Случившееся настолько потрясло Павлова, что он всё ещё не мог поверить в своё освобождение. Он только молча переводил
ошеломлённый взгляд с дочери на Бренду и явно думал о том, не снится ли
ему всё это. Но его грёзы разрушил восторженный голос дочери.
-Папочка! – раз за разом восклицала Аня и с хохотом покрывала его лицо
поцелуями. Бренда счастливо смеялась, наблюдая за этой сценой. Она
смеялась и качала головой, отчётливо осознавая, что всё это время Аня
просто притворялась и не показывала ни своих истинных чувств, ни того, что
собиралась сделать.
-Но как? – только и смог спросить у дочери Павлов, едва обрёл голос. Та
звонко захохотала в ответ и чмокнула отца в нос.
-Какая разница как. Главное ты на свободе…
Аня встала с кресла уступая его Бренде, которая, чуть помедлив, заняла
его. Бренда бережно погладила щёку Павлова. Павлов постарался улыбнуться
ей. Но улыбка у него оставалась всё ещё вымученной. Павлов снова перевёл
взгляд на дочь…
-Аня…
-Ничего не говори, – остановила его Аня. Она бросила на отца взгляд полный