Науров знал наверняка, что Агериев не прекратил свои связи с чеченскими бандформированиями, имея кличку Сотник. Вряд ли в его подчинении было столько боевиков, максимум, на что он годился, - скакать на коне впереди пары-тройки джигитов.
Шамилю не требовалось лишних доказательств причастности Агериева к банде Амирова. Не вылезая из своей милицейской шкуры, он помогал ему убивать, брать заложников и казнить их. Руки у него, как и у Султана, по локоть в крови. Сейчас Шамиль наверстывал упущенное, будучи уверенным, что вскоре увидится с полевым командиром.
Еще один, ничем не лучше Агериева, обитал в Дербенте. Малик, двуликий сын шакала, бывший народный заседатель в городском суде. Днем он один, ночью совсем другой. Малик на хорошем счету у спецслужб; еще бы, он консультирует их в своем доме, принимает и журналистов, зарабатывая авторитет. Из народных заседателей метит в народные депутаты. И до него руки дойдут, недобро щурился Шамиль.
Руслан Агериев торопливо надевал спортивные брюки и бросал тревожные взгляды на жену. Она сидела на кровати, приложив руки к груди. Предложения вроде этого - "Хозяин, поговорить надо", прозвучавшее среди ночи вместе с громким стуком в окно, - обычно не сулят ничего хорошего.
Один этот визит незнакомцев Агериев, не глядя, поменял бы на десяток срочных вызовов в отдел внутренних дел, где он работал старшим оперуполномоченным.
С трудом натянув майку на внезапно вспотевшее тело, он еще раз, теперь уже ободряюще посмотрел на жену и вышел на улицу. Щелкнул выключателем, но лампа наружного освещения, вспыхнув на миг, перегорела.
- Пошли. С тобой хотят поговорить, - по-русски произнес громадный, под метр девяносто дагестанец и кивнул на машину - обычную "десятку" белого цвета.
Агериев не стал спрашивать, кто хочет поговорить. Сделав пару шагов к машине, он обернулся на звук хлопнувшей двери и увидел дрогнувшую на окне занавеску. То жена метнулась от окна, испугавшись вторгнувшегося в жилище вооруженного человека. Руслан сделал попытку броситься на помощь, но его сбили с ног и скрутили за спиной руки. Потом подтолкнули к открытой задней дверце машины.
Сидящий на сиденье человек немного подался вперед. При виде его Руслан посерел. На него, не мигая, смотрели глаза Шамиля Наурова.
- Ну что, испугался, шакал? - сверкнули глаза дагестанца.
Неожиданно старик хрипло рассмеялся, смех перешел в натужный кашель. Торопливо прикуривая, Науров покраснел от приступа удушья. Придя в себя, он несколько раз глубоко затянулся и отбросил недокуренную сигарету.
- Слушай меня внимательно, собака. Проявишь строптивость, я вырежу твою семью. Рамазан, - тихо окликнул дагестанец своего парня, - ступай в дом, помоги Аслану связать жену этого недоноска и его детей. Когда я скажу, убьете их.
- Стой, Шамиль! - взмолился чеченец. - Чего ты хочешь? Я все сделаю.
- Ты все сделаешь, встанешь на колени, будешь лизать мне ноги. Для начала ответь на несколько вопросов.
Для Агериева настало то время, когда нельзя медлить с ответом, а о том, чтобы прикинуться дурнем, и думать было нечего.
- Спрашивай! - горячо потребовал он.
- Смотри, как ты хочешь жить, - насмешливо произнес Шамиль, качая головой. - Прямо тянешь из меня жилы. Ты знаком с кем-нибудь из наемников из Татарстана, Башкирии? Мне все равно, из какого они города. Ну?
- Да, - ответил Руслан, - есть такие люди в Казани. Яфаров и Чагитов.
- Как быстро ты сможешь связаться с ними?
- Если по телефону, могу утром.
- До утра ты можешь не дожить. - Шамиль имел при себе мобильный телефон, адаптированный для спутниковой системы связи, но даже он в этой дыре не работал стабильно. - Сейчас мы поедем в отдел, оттуда ты позвонишь в Казань. А Рамазан останется с твоей семьей.
- А что я должен передать? - Руслан принял предложение и протиснулся в салон.
- Всего несколько слов. Скажешь Яфарову, что от твоего имени скоро к нему подойдет один человек. Он должен слушаться его во всем и не задавать лишних вопросов.
***
И снова стук в дверь. Руслан не успел обрадоваться своему счастью - он остался жив, живы и жена, и дети; не успел удивиться недальновидности Шамиля Наурова: буквально через десять-пятнадцать минут Руслан собирался снова наведаться в отдел и, еще раз позвонив в Казань, отменить свое распоряжение, точнее, буквально настоятельную, при помощи ствола у виска, просьбу. А дагестанец довез его до дома и уехал, кретин.
Руслан не понял, что Шамиль дал ему вздохнуть напоследок, вкусить всю прелесть внезапного освобождения от смерти, почувствовать облегчение.
Повторный стук в дверь отдался в больной голове Агериева. Решение его головной боли стояло за дверью, вооруженное автоматом.
Как и несколькими минутами раньше, Руслан тревожно взглянул на жену и открыл дверь.
Рамазан давно не стрелял из автомата. Это как езда на велосипеде, как наркотик: "подсел" - и уже никогда не разучишься.
Вслед за хозяином дома дагестанец расстрелял его жену и шагнул в детскую - кровная месть распространялась и на ее территорию.
16
Москва, центральное здание ГРУ
- Пока меня не интересует, как все произошло, расскажите, как это выглядит сейчас и что нас ожидает в будущем.
Шестаков представлял собой полную противоположность Прохоренко, задавшему длинный вопрос. Как избранный из "Матрицы", он не знал, чем все закончится, он пришел рассказать, с чего все началось.
- Агентов, - начал Шестаков, - Ганелина и Марковцева пока обнаружить не удалось. Большая часть вооружения отряда "Гранит" хранилась в яхт-клубе. Его владелец, Рушан Казимиров, найден на берегу мертвым.
- Большая часть - это как? - Нервничающий Прохоренко развел руки на ширину плеч, затем еще шире, как рыбак. - Диверсионные мины все на месте?
Шестаков покачал головой:
- Одного заряда не хватает. Недосчитались автомата, пистолета... Одним словом, один комплект исчез.
- Отсюда следует, что из двух ваших агентов один мертв. Если бы оба были живы, пропало бы два комплекта.
- Я так не думаю, - Шестаков покорно проглотил оскорбление. - Ганелина наверняка нет в живых. Почувствовав опасность, Марк убрал его.
- Хорошо, я допускаю такое. Но зачем ему понадобился комплект вооружения боевых пловцов?
Для Шестакова действия Марковцева были очевидны. Догадывался о них, точнее, знал наверняка и начальник управления. Но боялся в открытую признать сей неутешительный факт. Одна лишь диверсионная мина языком СМИ могла рассказать кое-что о закате Вооруженных Сил Советского Союза и о начале новейшей истории ВС России. Заодно приоткрыла бы очередную завесу специфики работы разведорганов.
- Комплект вооружения - козырь Марковцева. Его жизнь, если хотите.
- А что, если мы объявим его преступником?
- Он оденется в пронумерованный водолазный костюм и прикроется миной, - образно пояснил Шестаков. - И обнародует свою причастность к спецслужбам.
Прохоренко покачал головой. Ни ФСБ, ни ГРУ не признают секретного агента своим, что бы там ни случилось. Правило, закон спецслужб. Однако одно дело болтовня вокруг несвежей темы и пачки липовых (а когда и нет) ксерокопий, другое - агентурное дело на конкретного агента.
- Ищите Марковцева. Поднимите все данные на его родственников до пятого колена, знакомых...
И говоривший Прохоренко и молчавший Шестаков не верили в то, что Марковцев появится у кого-то из родственников. Они буквально сами учили его конспирации, определению слежки за собой, переодеванию, гриму и прочим специальным дисциплинам.
Отпустив подчиненного, генерал нервно прошелся по просторному кабинету, недобрым словом поминая Шестакова. Он, оказывается, не так понял начальника и отдал приказ устранить Марковцева на территории Дагестана. Нет, это не от глупости или нерадивости начальника "экспертно-проблемного" отдела, качал головой Прохоренко. Шестаков умен и хитер - зацепился за недомолвки начальника, чтобы в неблагоприятных для себя условиях (если, конечно, "погода" изменится) поиграть с Марком как с преступником. Но за то, что Марковцев насолил всему управлению, отвечать должен не кто иной, как начальник управления Прохоренко.