У нее были глаза цвета фиалки, вздернутый нос, чувственный рот, фигура кинозвезды и очаровательный низкий голос. Голос Барбары.
— Я здесь впервые, как мне кажется... Как подсказывает моя скудная память.
Она бросила на меня пытливый взгляд и, по-видимому, успокоилась.
— Вам здесь нравится?
— Вы — да. У вас такой влекущий голос, таким голосом, должно быть, сирены зазывали Улисса во время его странствий. Вам не случалось сводить с ума какого-нибудь мужчину, загулявшего до беспамятства, Барбара?
Она содрогнулась не в такт музыке и твердо сказала:
— Меня зовут не Барбара. Мое имя Адриана Прево. Вы меня с кем-то путаете. Сирены... Улисс...
— Бунгало «Монрепо»... Она резко отстранилась.
— Послушайте, или говорите нормально, или оставьте меня.
— Ты один раз уже пыталась похоронить меня, Барбара. Если хочешь, я могу с тобой поболтать, но уже в присутствии инспектора Дориани. Ты говоришь, что тебя зовут Адриана Прево? Так что мне сказать инспектору — чтобы он пришел повидаться с тобой сюда или к тебе домой?
Она крепко прижалась ко мне, как будто ее охватила внезапная страсть, и промурлыкала:
— Что же такое тебе известно?
— Все. Что ты очень пылкая девушка. Правда, иногда ты бываешь и прохладной. Думаю, что тебя не порадуют всякие осложнения, связанные с убийством частного детектива.
— Клянусь тебе, что ничего не знала. Я даже была против того, чтобы заманить тебя в ловушку. И не вздумай... не вздумай говорить с Дориани.
— Ты предлагаешь какой-нибудь лучший вариант?
— Я думала, что полиция бросит это дело...
— Ладно, хватит и того, если ты ответишь мне на кое-какие вопросы, Барбара.
— Я тебе все расскажу, все что ты хочешь, но не гляди на меня так. Смотри как на женщину, которая тебе нравится.
— Это нетрудно, если я забуду про бомбу.
— Мы должны выглядеть естественно. Ты клиент, а я — девушка из бара. Или будет плохо. Аксель наблюдает за нами.
— Что это за Аксель?
— Наемный убийца, который сидит у выхода. Он выполняет все грязные поручения Монтаржи.
Мы повернулись в танце, и я оказался лицом к Акселю Буртору и увидел, что он смотрит на меня так, словно снимает мерку для деревянного костюма.
Монтаржи возвратился к эстраде, потом пересек зал, направляясь к Акселю. Оркестр продолжил тянуть сладкую, как ликер, мелодию. Аксель и Монтаржи начали о чем-то шептаться, и я почувствовал себя неуютно. Этому способствовало и то, что Барбара-Адриана стала потихоньку подталкивать меня к ним.
— Послушай, красавица, где бы мы могли побеседовать подальше от этих двух обезьян?
— Приходи утром ко мне домой.
— Нет, нет. Я хочу сейчас. Сегодня ночью.
— Это невозможно. Сегодня ночью невозможно.
— Послушай... Я не могу успокоиться с тех пор, как ты не явилась на свидание в «Монрепо». Там было так весело. Я хочу сегодня же ночью.
— Нет, дорогой. Этой ночью мы не можем увидеться. Но утром, ровно в десять, я тебя жду.
Прижавшись своей щекой к моей, она прошептала:
— Улица Кремлин, четырнадцать.
И рассмеялась, откинув голову назад, как если бы ее рассмешила шутка. И добавила, улыбаясь уже профессионально:
— Я буду очень хорошей, обещаю. Только никому ничего не говори, особенно полицейским.
— Что ты подразумеваешь под «очень хорошей»? Тогда она многозначительно улыбнулась.
— Ты же знаешь, глупыш! У меня такая хорошенькая уютная квартирка с зеркалами, интимным светом и все такое прочее...
— Но помни! Я очень темпераментный. Разве это не ты говорила о моей страсти?
Она нервно рассмеялась. И повторила:
— Ровно в десять.
Я проводил ее до столика. А за нашим Соланж ждала меня с недовольным лицом.
— Это Барбара, — сказал я. — Только, пожалуйста, не надо сердиться. Утром ровно в десять часов она расскажет мне всю правду.
— А почему не сейчас?
— Она не хочет это делать на глазах Монтаржи и этого орангутанга Акселя. Но не будем испытывать судьбу. Пойдем отсюда.
Мы без каких-либо препятствий ушли. За нами не было слежки.
Я провалился в тяжелый сон и вдруг пробудился среди ночи в холодном поту. Мне вспомнилось то недавнее кошмарное видение. Я снова находился в комнате с зарешеченными окнами. Напротив сидела Барбара-Адриана и орангутанг Аксель. За моей спиной раздавался шипящий голос. И ничего больше. Я спасался от Барбары-Адрианы, которая сжимала в руке нейлоновый чулок, набитый песком.
Я снова заснул. И, как показалось, через мгновение прозвонил будильник.
Без десяти десять моя машина затормозила недалеко от дома номер четырнадцать по улице Кремлин. Я подошел и возле подъезда увидел табличку, на которой было написано, что здесь живет Адриана Прево. Я нажал на кнопку звонка, но мне не открыли. Наверное, ночные бабочки утром очень крепко спят. Я вставил в замок специальную пластинку, которой пользовался как отмычкой. Войдя, достал свой «маузер» и приблизился к приоткрытой двери, которая вела направо в спальню. В каком виде Адриана Прево по прозвищу Барбара ожидает меня? Оказалось, что в самом плохом.
Она лежала на спине, нейлоновый чулок сжимал ее шею. Ее лицо и тело покрывали страшные кровоподтеки. Я положил руку ей на лоб и ощутил, что он холодный как лед. Девушка была мертва уже несколько часов. Ни в спальне, ни во всей квартире не было ничего, что бы указывало на борьбу. Тот, кто убил Адриану, вошел или вместе с ней, или воспользовался своим ключом.
Я поехал в свой офис. Как ни в чем не бывало уселся за стол и начал разбирать корреспонденцию. Потом отдал несколько распоряжений, в общем работал, как всегда.