Дени Монтаржи сжимал руль, мотор был уже заведен. Розоватый свет приборного щитка отражался на мерзком лице бандита. Я ткнул дуло «маузера» ему между ребер, потом нажал еще сильнее.
— Поехали.
По правде сказать, он очень удивился. У него отвисла нижняя челюсть и веки нервно задергались.
— Кто... Кто вы такой?
— Спроси лучше у Акселя.
— А где... Аксель?
— Он нырнул.
— Он мертв?
— Думаю, можно умереть, если нырнуть с высоты двадцати пяти метров на асфальт. Сомневаюсь, чтобы Аксель заранее приготовился к этому прощальному прыжку. Поехали!
«Ситроен» рванулся вперед. Я был очень зол и не убирал оружие.
— Поехали в твою «Зеленую обезьяну». И не вздумай шутить!
Я посмотрел на приборную панель, порылся в «бардачке». Они были мне безусловно знакомы. Значит, не в первый раз я путешествовал в этой проклятой машине. Но все говорило о том, что и не в последний.
Монтаржи вел машину осторожно, его пальцы судорожно цеплялись за руль. Его и без того бледное лицо было сейчас, как гипс. Губы тихо шевелились. Но не для молитвы.
— Расслабься немного, — посоветовал я. — А то у тебя еще случится инфаркт или отравишься собственным ядом.
— Я хотел бы знать, что произошло с Акселем.
— Он разбился о тротуар в центре улицы Дантона. Не спеши. Обо всех деталях ты прочтешь в газетах.
— Зачем мы едем в мое заведение?
— Хочу, чтобы ты познакомил меня со своими погребами.
— Для чего?
— Чтобы посмотреть, знаю ли я их.
— Тебя никогда у меня не было.
Я уже знал наверняка, что ни у него, ни у Акселя не было сиплого голоса.
— У тебя что, плохо с памятью? — осведомился Монтаржи.
— Пока я только хочу вспомнить свое заточение. Я был у тебя. Но когда?
— Выясняй сам.
— Слушай ... Вот из-за таких ответов твой парень и пострадал. Кто убил Брессона?
— Ты.
Он искоса посмотрел на меня, следя, какой эффект произвели его слова. Я крепче сжал рукоять «маузера». Внимательно смотря вперед, Дени продолжал:
— Это чистейшая правда. Мы пытались помешать, но ты ударил его раньше, чем мы смогли тебя удержать. Если бы ты не забыл об этом, давно бы разговаривал с полицией.
— Это ты все выдумал, чтобы я не ехал к тебе.
— Ты зарезал Брессона. Клянусь.
Он затормозил довольно резко. Мы приехали в «Зеленую обезьяну». Откинувшись на сиденье, Дени Монтаржи заявил:
— Мое заведение не открывается до половины девятого.
— У тебя что, нет ключа? Давай двигай, подонок! Иди и не рыпайся, я как будто твой родственник.
Мне была неприятна роль наемного убийцы из преступной шайки, но при помощи кино и телевидения я кое-как вжился в нее.
Мой гнев к Монтаржи утих. Теперь я больше думал о какой-нибудь возможной ловушке. Я захлопнул дверь машины, спустился на три ступеньки к порогу кабаре и вежливо пропустил Монтаржи вперед, уступая ему дорогу.
— Только после вас, мсье. Я же твой клиент, Дени. Мы вошли и зажгли свет. Он закрыл за нами дверь.
— Пошли к тебе в кабинет, побеседуем.
Мы очутились в небольшой комнатке, которую занимали стол, два кресла, диван и вделанный в стену сейф. Я усадил Монтаржи за стол, а сам устроился в кресле напротив. Он протянул руку к сейфу. Я прищелкнул языком.
— Руки на стол, чтобы я видел!
— Я только хотел закурить...
— Потерпишь, это полезно для твоего здоровья. У нас будет длинный разговор, Дени. Ты расскажешь мне, зачем вы меня похитили. Если будешь темнить или врать, я не замедлю выстрелить.
— И в результате станешь убийцей... Ты хоть что-нибудь помнишь?
— Немного, но я все восстановлю в памяти, а ты мне все истолкуешь. Ты меня поправишь, если я ошибусь.
— Мне даже немного смешно.
— Смеется тот, кто смеется последним. Ну ладно, к делу. Три недели я находился без памяти. Что-то со мной произошло между «Западным банком» и рестораном «Роксана». Вероятно, твоя и Акселя работа. Вы заперли меня здесь, в подвале с зарешеченным окном.
— С чего ты это взял?
— Песня. Она пробуравила мне все мозги. «В первый раз...» Я ее до этого не знал. Вы держали меня здесь, а между тем моя невеста обратилась к сыщику, чтобы он разыскал меня. К этому Брессону. Не знаю, как он отыскал меня, но это факт. Он попытался оказать мне помощь, это застало вас врасплох, и вы решили, что он узнал слишком много, чтобы оставлять его в живых. Ну, все правильно?
— Говори, говори... Продолжай. Я весь внимание.