— Я его не знаю, — сказал Граф. — Просто много о нем слышал. Ты же сама мне о нем рассказывала. А я только что оттуда, где сидят эти продавцы, — он усмехнулся.
— Извини, —сказала Галя,— я не хотела...
— Все нормально, — успокоил ее Граф. — Я никогда не стеснялся и не гордился своей биографией. У каждого человека своя жизнь, и он должен делать то, что умеет. Даже если это иногда противоречит закону.
— Знаешь, — Галя улыбнулась, — я впервые в жизни вот так просто разговариваю с преступником. И ты совсем не похож на громил из детективов.
— Кино есть кино, — он пожал плечами. — В жизни все гораздо проще. Может, займемся делом, — он приподнял ключ.
— Да, — Галина задумалась, — конечно. Спасибо, Виталий. Ты пришел очень вовремя. Я...
— Когда не вспоминаешь, почему был расстроен, настроение не портится,—прервал он ее.
— Прекрасная мысль!
— Да, — вспомнив о купленных днем для нее духах, смущенно пробормотал он, — я это...
— Что такое? У тебя зубы заболели?
— Да нет, просто я тут... — не решаясь сказать о духах, не зная, как она воспримет их, Граф сунул руку в карман легкой куртки и взглянул ей в лицо. — Короче, — резковато, по-блатному, уже начиная злиться на себя, бросил он. — Вот. — Вытащив небольшую коробочку, протянул ее женщине.
— Это мне? — удивленно спросила она. — Спасибо, — взяв духи, взглянула на отвернувшегося, не знающего как вести себя Виталия.
— Ничего если я, — она улыбнулась, — открою их?
— Делай что хочешь, — стараясь скрыть непривычное для него смущение, грубовато отозвался он. Из комнаты донесся телефонный звонок.
— Извини, — Гадина пошла в комнату. Облегченно вздохнув, Граф усмехнулся:
— Сберкассу ограбить легче.
— Что?! — услышал он встревоженный голос женщины. Некоторое время она молчала. Потом громко сказала. — Я сейчас приеду. — С сумочкой в руке она вышла в прихожую. — Виталий, — с тревогой в красивых темно-синих глазах проговорила она, — извини, я должна ехать. У меня сын в больнице, у него гепатит. Сейчас звонил врач и сказал, что у Павлика сильная головная боль.
— Может, мне с тобой? — предложил он.
— Спасибо, — поблагодарила Галина. — Но не стоит, — они вышли. — Я, наверное, сегодня не вернусь, — закрывая дверь, сказала она. -— И завтра, скорее всего, тоже. Если не трудно, ты с утра посмотри, что там с трубой. — Сунув оторопевшему Виталию в руку ключ, быстро побежала по лестнице вниз.
— Что?! — закричал Редин. — Почему же ты сразу не сказал?! — Он сильно ударил перепуганного Федора по лицу.
— Не смей, — оттолкнув Редина, воскликнула Анна. — Ты что себе позволяешь!
— Уйди! — Иван Степанович ткнул ее кулаком в грудь. Ойкнув, она тут же отскочила. — Ты понимаешь, что ты наделал?! — подступил к сыну Редин. — Если уж сделал это, нужно было сразу, немедленно сказать мне! Почему ты молчал?!
— Я боялся, — пролепетал Федор, — потому что мы убили их совсем рядом с шоссе, на котором...
Господи, — зло процедил Редин, — ну почему ты послал мне сына идиота?! — Шагнув к двери, приказал. — Отсюда никуда! Анна! — позвал он жену. — Поехали!
— Что с тобой? — догнав быстро идущего к машине Редина, спросила она.
— Оказывается, они там убили двух женщин! Теперь понятно, откуда и кто знает номер Федькиных «жигулей»! Он должен был сказать об этом сразу. Я бы принял, меры. А сейчас следствие идет полным ходом. И наверняка это двойное убийство доверили расследовать какому-нибудь только окончившему училище молокососу!
— Но это же хорошо, — попыталась успокоить его Анна, — потому что у него нет опыта и он не...
— Дура! — зло прервал ее Редин. — Сейчас любой знает, что договориться о чем-то с этими начинающими сыщиками невозможно! Знаешь, сколько на этом погорело умных, зрелых мужиков! Только что получивший погоны юнец еще свято верит, что служит справедливому делу и оберегает законопослушных граждан. Только бы этот пасечник не вышел на следователя первым!
Ты думаешь, номер машины Федора запомнил пасечник? — спросила Анна.
А кто же еще, — усаживаясь, буркнул он, — хорошо, что Пират наблюдательный. За все время, что они там находились, проезжали две машины — молоковоз и «нива». А у вагончика на пасеке они видели следы легковушки. Пасечник случайно отметил в памяти номер машины будущих убийц своей жены и, наверное, дочери. Сейчас буду связываться с Богунчиком. Пасечника необходимо немедленно ликвидировать!
Услышав телефонный звонок, Адам что-то зло пробормотал и взял трубку. С его лица тут же слетела сонливость.
— Да! — бодро ответил он. — Я все понял! — Положив трубку, быстро оделся. Шагнул к двери. Филимон прижался спиной к двери. — Кто? — сонно спросил сидевший на кровати с пистолетом Тарзан.
— Это я, — приглушенно отозвался Богунчик. — Звонил Иван Степанович.
— Открой, — отходя от двери, Хирург сунул пистолет в висевший на спинке стула пиджак. Накрыв «ТТ» одеялом, здоровяк пошел к двери.
— Ира, — раздался в темноте тихий голос Веры Николаевны.
— Да, — сразу ответила она, — что, мама?
— А ведь тот человек, у которого убили жену и дочь, прав, — негромко проговорила свекровь, — Это Константин приказал убить Сашу.
— Да нет, — под звон потревоженных пружин Ира села на кровати, — он же ваш брат. И...
— Не успокаивай меня, — перебила ее Вера Николаевна. — Я глаз не сомкнула, все думала. Саша, никогда не был таким пьяным, как тогда, когдаего привезли парни Константина, И в ту же ночь застрелили Валерия. Ты помнишь, как Костя пришел?. Вроде посочувствовать, а сам все выпытывал, не знаю ли, что Валерка Саше говорил. Это он убил Сашу.
— Но, мама, в машину Саши врезался КамАЗ, которым управлял пьяный водитель. Его аре...
— Ира, — негромко сказала Вера Николаевна, — утром пойдем к нотариусу.
— Хорошо, — согласилась Ирина, — а зачем?
— Впрочем, — устало обронила свекровь. — Спи. Прости, что разбудила.
— Не могу, — простонал Волошин. — Я сойду с ума. — Вскочив, отшвырнул одеяло, руками сжал виски. — Саша, — промычал он. — Почему ты меня оставила? За что меня так, Господи? — повторил он вечный вопрос всех, кто страдает. Раскачиваясь из стороны в сторону, обхватил голову руками и заплакал. — Сашенька, Зинка, ну почему? За что вас убили? — шлепая по полу босыми ногами, Волошин прошел на кухню, открыл холодильник и долго смотрел на бутылку армянского коньяка. Хлопнул дверцей и плюхнулся на табуретку.
Адам протянул Филимону бумажку:
Адреса. Его и матери. Старуха живет в деревне, он там на зимовку пчел оставляет.
— Богунчик, — улыбнулся Хирург, — откуда ты такие слова заешь? «Пчел на зимовку оставляет»?
— Запомнил, — засмеялся Адам, — так мне объяснили. И еще сказали, что он после того, как баб похоронил, в городе не показывался, запил. Вот и бухает в деревне.
— Тогда все очень просто, — прикрывая зевок ладонью, кивнул Филимон. — Пьянка и смерть. — вечные спутники. Теперь иди, — он посмотрел на часы. — Парней пришлешь утром.