— Как же я узнаю-то? — удивился Адам.
— Все равно как, — жестко взглянул на него Филимон. — Хочешь — в деревню кати, а хочешь — в милицию. Но я должен знать к вечеру, жив ли Волошин. — Потянувшись, спросил. — Что Редин говорит?
— Приказал Волошина убрать, — буркнул Адам.
— Вот видишь, — лучезарно улыбнулсяМое желание совпадает с пожеланием шефа, — и тут же серьезно добавил. — Сообщи ему о парнях. Даже если они трупы, то все равно могут возникнуть неприятности. Потому что один из них, кажется, судим. А значит, менты по отпечаткам выйдут на кого-то, кто его знал. И это может привести к шефу.
— Парни из команды Призрака, — не согласился с ним Богунчик. — А он судимых не берет. Не верит он отсидевшим.
— В чем-то Призрак прав, — кивнул Филимон, — но все равно, сообщи Редину. И постарайся поскорее выяснить насчет Волошина и парней, потому что если хотя бы один из них жив, нужно вмешиваться. Если Волошин никуда не денется, то парни могут разговориться, а я этого -допустить не могу. Поэтому чем быстрее ты узнаешь о результате, тем спокойнее будем спать.
— Вы где были? — спросила Ирина вошедшую в комнату Веру Николаевну.
— Ходила в милицию, — женщина устало опустилась на стул, — посмотрела на того, кто Сашу... — не договорив, тяжело вздохнула.
— Мама, — невестка обняла ее за плечи, — зачем вам это?
— Это не он был, — прошептала Вера Николаевна, — я в этом уверена, понимаешь? Я сидела перед убийцей сына и не чувствовала ни ненависти, ни неприязни. Ничего. Этот был просто перепуганный, ничего не понимающий человек. Это не он, — уверенно сказала Вера Николаевна.
— Машина угнана вчера, — краснолицый майор отпил глоток из бокала и посмотрел на Зяблова. —
Судя по всему, это они убили жену и дочь Волошина. Вполне возможно, они же причастны к сгоревшим машинам. У следствия нет никаких зацепок, что «жигули» и «джип» были обстреляны — огонь уничтожил все следы, но тем не менее такая версия существует.
— Послушай, Зимин, — недовольно проговорил Зяблов, — я плачу тебе не за то, чтобы ты оповещал меня о версиях. Мне нужны факты.
— Уж вам-то, Константин Федорович, — обиженно протянул майор, — грех обижаться на меня. Что же касается фактов, то есть один. Вера Николаевна, ваша сводная сестра или как она вам приходится?
— При чем здесь она? — сухо спросил Зяблов.
— Она сегодня, совсем недавно, кстати, приходила в отделение. Уговорила следователя дать ей возможность увидеть убийцу сына. Тот удовлетворил ее просьбу. — Увидев, как насторожился за стеклами очков взгляд Зяблова, усмехнулся. — Вы правы. Она заявила следователю, что человек, которого ей показали, не убивал ее сына.
— Черт возьми, — проворчал Константин Федорович, — Шерлок Холмс в юбке. А какого черта ей дали говорить с водителем? — раздраженно спросил он.
— Мне этого не объяснили. — Не прощаясь, майор быстро пошел к выходу. Зяблов поднялся и осмотрел небольшой видеозал. Кроме него, майора и трех парней его охраны, никого не было.
— Клоун, — негромко позвал он. Высокий парень в камуфляже подскочил и выжидательно уставился на него.
— Водителя надо кончать, — глухо бросил Зяблов, — пока его не перевели в тюрьму. Нужно сделать так, чтобы с ним не успел поговорить прокурор. А он у нас новенький, — зло процедил он, — и законопослушный. Сам не нарушает и другим не дает.
— Понял, — кивнул Клоун. Широкоплечий парень протянул ему телефон.
— Говорите, — взяв трубку, буркнул Зяблов.
— Это я, — услышал он голос Богунчика, — мне необходимо с вами встретиться.
— Сегодня не получится, — поморщился Зяблов. — У меня расширенное заседание спортклуба. Давай завтра, с утречка.
— Необходимо увидеться сегодня, — настойчиво сказал Адам. — Это в ваших интересах.
Войдя в ресторан, Редин внимательно осмотрелся и быстро пошел к сидящим за столиком троим узкоглазым мужчинам.
— Я рад, что вы приняли мое приглашение, — сразу перешел к делу Редин.
— Мы давно шли на сотрудничество, — улыбнулся рослый плосколицый человек, — но вы сами не желали иметь с нами дела.
— Теперь ситуация изменилась, — сказал Иван Степанович. — Мне нужна ваша помощь.
— Мы всегда рады оказать услугу хорошему человеку, — улыбнулся второй, молодой человек в темных очках.
— Надеюсь, вы слышали о моем недоразумении с Касымом? — спросил Редин. Переглянувшись, все трое кивнули. — Не буду задерживать вас долгим вступлением. Мне нужно, чтобы вы покончили с Касымом.
— Мы не станем утомлять вас, уважаемый Иван Степанович, расспросами, — с улыбкой посмотрел на него плосколицый, — но хотели бы услышать ответ на простой вопрос: что с этого будем иметь мы?
— Первую заказанную им партию получите вы, — сразу ответил Редин, — бесплатно. О дальнейших поставках, думаю, договоримся.
— Отлично, — улыбнулся рослый.
— Сразу после Касыма присылайте людей, —давая понять, что разговор окончен, Рёдин встал. Провожая его взглядом, плосколицый довольно улыбнулся:
— Отлично, — по-казахски сказал он, — я давно добираюсь до шеи Касыма. Просто не было времени, а теперь оно пришло.
— Ты куда-то собралась? — спросил Призрак вышедшую из подъезда Валентину.
— К подруге, — улыбнулась она, — мы сто лет не виделись. А она училась в Штатах. Хочу услышать ее впечатления.
— Мне с тобой? — открывая дверцу «вольво», спросил он.
— Со мной поедет Хрипатый, — усаживаясь за руль, ответила она. Призрак взглянул на мрачного, садящегося рядом с ней Георгия и весело спросил:
— Ты чего такой смурной?
Не отвечая, Хрипатый закрыл дверцу.
Галина поставила большую сумку, набитую фруктами, овощами и игрушками. Взглянула на спящего мальчика лет пяти, бросилась к окну, замахала рукой. Стоявшие внизу у заборчика Граф и Виконт вскинули руки.
— Отличная девчонка, — кивнув на закрывшееся окно, сказал Виконт, — если ты надумаешь...
— Хорош тебе, — усмехнулся Граф.
— Ах, да, — засмеялся Виконт, — у тебя же железные правила — бандит не имеет искусственных примет, поэтому у тебя нет ни одной наколки, не пьет во время подготовки и дела, поэтому и трубу чинили всухую, и не обзаводится семьей, Хорошие, в общем-то, правила, — кивнул он, — но, знаешь, если откровенно, то порой подумаешь и не знаешь, на кой живешь. Если только ради того, чтобы воровать и тащить срок, — Виконт горько улыбнулся, — то скучно это. Ведь мужчина должен быть отцом, а потом и дедом. А жизнь проходит, и никто не назовет тебя папой.
— А мне и называть некого было, — усмехнулся Граф.
— Сейчас разговор уже не о твоем безрадостном детстве, — сказал Виконт. — Дело подходит к закату. И понимаешь, — он снова вздохнул, — даже если подыхать на зоне будешь, а не на воле, знать, что ты оставил после себя не только раскуроченные сейфы, но и человека... — Виконт замолчал.
— Ты, похоже, под Макаренко косить собираешься, — сказал удивленный Граф. —Ладно бы, эту песню пел я. Мне ваши блаткомитеты, сам знаешь, до лампочки. Но ты-то козырный.