— О чем они говорят, Призрак?
— Уже ни о чем. Иван Степанович выставил посла с твердым требованием доставить деньги за оружие. Но Дервиш довольно точно описал место нападения. Оказывается, в одной из машин был брат Касыма. И Касым дал на Коране клятву мести. — Переглянувшись, парни усмехнулись.
— Ваш отец, Валентина Ивановна, — словно не заметив этого, ровно продолжил Призрак, — отправляет Адама в Саратов узнать, что известно о случившемся милиции.
— Этот носатый в большом доверии у папани, — зло заметил Фреди.
— Примите добрый совет, Федор Иванович, — спокойно обратился к нему Призрак, — исчезните на некоторое время из столицы. Потому что...
— Запомни, — раздраженно перебил его Фреди, — Федором меня называет только отец. Остальные зовут Фреди.
— Я вам больше не нужен, Валентина Ивановна? — спросил Призрак. Когда он вышел Валентина подошла к брату:
— Андрей дал хороший совет. Если ты будешь здесь, отец сможет тебя раскусить. Не думаю, чтобы ради дела с Касымом он решит пожертвовать сыном, — ее голос и.глаза говорили обратное, —но все же тебе действительно лучше уехать на некоторое время. Кстати, я не видела Штангу. Где он?
— Убит, — опустив голову, буркнул Фреди. — Но мы из машин костер устроили, — опередив возмущенно открывшую рот сестру, добавил он. Личность установить не удастся. Я в этом уверен.
— Отправляйтесь на дачу! — сердито проговорила Валентина. — Через пару дней я приеду. К тому времени наверняка что-то выяснится. Тогда мы и решим, как быть.
Войдя в купе, Граф поздоровался с молодой женщиной:
— Добрый вечер, я ваш временный сосед. Надеюсь, возражений-не будет?
— Здравствуйте, — женщина спокойно посмотрела на него. — Возражать я не буду, хотя бы потому, что вы мой временный сосед.
— С детства терпеть не могу умных, ироничных женщин, — пробормотал Граф.
— Что?— спросила она.
— Это по-китайски, — громче сказал Граф. — Я иногда так говорю, чтобы язык не забывать.
— Вы говорите по-китайски? — женщина посмотрела на него с явным интересом.
«Не приведи Господи — вдруг она базарит по-китайски?» — мысленно ужаснулся Граф, а вслух ответил:
— Не так, как хотелось бы, но объясниться с китайцем без разговорника могу.
Ответить Графу помешал вошедший в купе рослый молодой мужчина в элегантном костюме.
— Здравствуйте, у меня седьмое место.
— Привет, —женщина улыбнулась.
— Салют, — недовольно буркнул Суворов. Что- то не понравилось ему в вошедшем. Тот легко забросил рюкзак наверх и сел.
— Вы до Москвы?. — спросил он женщину.
— Билеты, — в купе вошла проводница. — Постель все брать будут?
Упершись воспаленными глазами в угол, Волошин что-то беззвучно шептал.
— Бабоньки, — мать Дмитрия подошла к группе женщин в черных платках. — Что с Митькой-то делать? То пьет денно и нощно, то, как глупый, уставится в стену и бормочет чего-то. А как на кладбище снесли Сашку с Зинкой, — вздохнув, прижала концы платка к повлажневшим глазам. Он навроде бешеного сделался. Все ночь напролет по двору хаживал. Я ему говорю, мол, поезжай домой-то. Квартиру, чай, обворуют. Ведь он со пчелами уже три года. Сашка ковров накупила, телевизор новый, холодильник.
Здравствуйте, — к женщинам подошел Валерий.
— Дмитрий Сергеевич где?
— В доме он, — явно обрадованная его появлением сказала старуха. — Иди к нему. А то, боюсь, он умом тронулся.
Парень быстро пошел к дому.
— Испереживался весь, — посмотрев ему вслед, заметила одна из женщин.
— Любил, знать, Зинку-то, — вздохнула другая, — а она его к себе не особо подпущала. Ведь он милиционер, лейтенант. Только с училища приехал.
— Говорят, уходит из милиции-то, — сообщила где-то услышанную новость третья.
— Здравствуйте, дядя Дима, — входя, поздоровался Мягков.
Вспомнил я! — воскликнул Волошин. — Все время у меня перед глазами это стояло. Когда я с пасеки уезжал, то через старую дорогу поехал. И там, где машины горели, как раз у этого места «жигули» видел. Номер еще интересный. Как раньше водка стоила. Три шестьдесят два. И еще две цифры. Их сейчас заместо буквенных обозначений ставят. Две семерки.
— Московский номер, —сказал Мягков.
— Вот я и думаю, — Волошин- возбужденно заметался по горнице, — может, они чего видали! Надо в Москву ехать, найти их и спросить. Может, чего видали, — он с надеждой посмотрел на парня.
— Вы номер точно запомнили? — подстраховался Валерий.
— Точно. Я говорю тебе — цена водки в то время, когда я выпивать начал, три шестьдесят два была. И две семерки. Правда, про цвет не скажу, сумерки были. Но номер точно запомнил.
— Я сегодня запрос сделаю, — немного подумав, сказал Валерий. — И про то, что лучше самим поехать, вы правильно решили. Сейчас с милицией откровенничать не любят. Даже если и видели что-то, не скажут.
— А ты, говорят, из милиции уходишь? — спросил Волошин.
— Пока в отпуске, — поморщился парень. — Я рапорт подал. Меня вызвали и говорят: подумай, вот и отправили в отпуск. — Порывисто отвернувшись, неожиданно всхлипнул. — Я бы все одно ушел. Зина говорила, что за милиционера не выйдет.
— Я знаю, — кивнул Дмитрий, — она мне говорила.
— А буквы вы не помните?— спросил Мягков.
— Нет, — Волошин покачал головой. — А чего? Номер-то я помню». И две семерки. Сам говоришь, московские номера.
— Так-то оно так, — хмуро сказал Валерий, — но, бывает, номера и цифровое обозначение совпадают, а буквы не те. — Да все равно надо поговорить с ними. Может, чего видели. — Он выудил из-под стола начатую бутылку водки.
— Дмитрий Сергеевич, — несмело проговорил Мягков, — вы бы не пили. Ведь понимаете...
— Да понимаю я все, — наливая полстакана, вздохнул Волошин. — Но и ты вникни. Страшно это. Вдруг остаться одному. Я же никогда не жил один, — горько признался он. — Сначала с родителями, потом институт кончил, женился. Я обыкновенный смирный человек. Даже в детстве почти не дрался. А когда Саша женой стала... — зажмурившись, он потряс головой. — Она знаешь, каким человеком была. Я ведь и не пил, — Волошин поднял стакан, посмотрел через него на свет. — Дочь родилась. Потом все в один миг сломалось. Я говорю про привычный уклад жизни советского человека. Союз нерушимый республик свободных в один миг перестал существовать. Кругом начали делать деньги. Нет, -— Дмитрий покачал головой. — Я, конечно, понимаю: сейчас всем дали возможность показать, кто на что способен. Я же инженер, — прервавшись, он сделал глоток. Выдохнул, подцепил вилкой надкусанный огурец. — Меня до сих пор во всякие кооперативы приглашают. Я отличным автомехаником был. — Волошин допил водку. Перевел дыхание, зажмурился.