— Он задавал много вопросов, — сказал Хрипатый, — и все очень грубо.
— Отцу нужна охрана в больнице, — негромко сказал Федор.
— С ним Носорог, — ответила Анна.
— А что с хозяином? — спросил Хрипатый.
— Ударился головой, — улыбнулся Призрак. — Так мне сказали.
— Федя, — спросила Валентина, — ты остаешься или поедешь?
— Еду, — кивнул брат.
— С вами Хрипатый, — подчеркнуто вежливо сказал Валентине Призрак, — значит, я...
— Ты останешься охранять меня, — перебила его Анна.
— Ты видел Графа? — выходя из квартиры, спросила Валентина.
— Нет, — ответил Хрипатый.
— Зачем он тебе нужен? — спросил Федор.
— Извини, братик, — Валентина рассмеялась, — но не могу этого сказать, — увидев, что он обиделся, прошептала ему на ухо. — Я страстно влюблена в налетчика Виталия Суворова по кличке Граф.
Коротко выматерившись, Виталий отбросил в сторону лопату. Снял брезентовые рукавицы, вытер пот, оставив на лбу грязную полосу.
— Слышь, москвич, — обратился к нему верзила с волосатой грудью, — мыться пойдешь? Норик душевую сделал.Я живу рядом, — отозвался Виталий.
— А ты классный парень, — здоровяк протянул сильную руку. — Валек. Приятели Вал кличут.
— Виталий, — со скрытым неудовольствием — знакомства с местными уголовниками ни к чему — улыбнулся Граф.
— Ты хоть и москвич, — подмигнул ему Валентин, — но мужик что. надо. Может, занырнем куда- нибудь? — уже по-приятельски предложил он.
— Извини, — виновато улыбнулся Граф, — с дамой на природу идем.
— До завтра, — понимающе кивнул Валентин. Посмотрев ему вслед, Граф выругался. Он вчера по объявлению устроился рабочим на строительство небольшого здания под коммерческий магазин. Наниматель, молодой азербайджанец, производил хорошее впечатление, но был требователен к строителям. Его можно понять. Он платит за работу и платит неплохо. В бригаде из двенадцати человек костяк составляли шестеро местных. Почти все в бригаде имели судимости. Но, к радости Графа, никто его не знал.
Зубр последовал его совету, явившись с букетом роз к Наталье, и остался у нее. Он сгорал от желания познакомить Нату и Виталия. Но Граф категорически запретил. Появление в Пензе Зубра было понятно — приехал к женщине. А Граф, чтобы не привлекать к себе особого внимания, устроился на работу. Стройка была совсем рядом с домом, где он жил, и почти рядом находилась колония строгого режима. От центра было далеко. Железнодорожный и автобусный вокзалы — в сорока минутах езды на трамвае.
Работали с восьми до четырех. Оплата еженедельная — десять долларов. Обедом кормили бесплатно и на удивление сытно и вкусно. В субботу работа до обеда. Воскресенье — выходной. Стройка была огорожена высоким забором и после окончания первой смены заступала вторая. В одиннадцать приходили три сторожа с собакой. Работа, по словам бригадира, пожилого человека, которого все звали Потапыч, займет от силы месяца полтора. Виталий, ознакомившийся с условиями, остался доволен. Правда, немного претило быть наемным работником, но на что не пойдешь ради предстоящей операции. Наедине с собой Граф не любил употреблять лагерный жаргон. Он уже дважды ездил в центр. С видом праздношатающегося цепко и внимательно осматривал здания коммерческих банков. Граф понял, что взять крупный банк не удастся. Нужны по крайней мере пятеро отлично вооруженных дерзких парней. Но на" поиск таковых уйдет время, а его у Виталия и не было.
Зубр — лихой, даже отчаянный человек, но живет просто, не задумываясь о завтрашнем дне. Как подельник для первого дела он устраивал Графа.
Подойдя к дому, Виталий круто развернулся и рванул к остановившемуся трамваю. Вскочил, рассмеялся и тут же выпрыгнул. Потом неторопливо пошел к дому.
Стоящие у подъезда серые «жигули» с тремя крепкими седоками и влюбленная парочка на скамейка справа от подъезда сразу не понравились Виталию, поэтому он и побежал к трамваю. Но если даже это менты, он чист. Виталий спокойно направился к дому.
«Черти, — усмехнулся он. — Неужели думают, что я легавых не узнаю? Кто же так целуется? — Граф насмешливо посмотрел на парочку. — И эти три быка. Наверняка отпускали бы замечания о парочке. А они туда даже не смотрят. Но почему на меня капкан? — удивленно подумал он. — Зубр!» — обожгла догадка.
Остановившись, Граф достал сигареты и, прикуривая, исподлобья рассматривал оперативников. В том, что трое в машине и влюбленная парочка — менты, он не сомневался. Но была непонятна их демонстративная настороженность. Они словно специально показывали, что ждут кого-то и готовы к немедленным и решительным действиям.
Из подъезда вышли трое. Человек, который шел в центре, держал коричневый дипломат. Они подошли к «жигулям». Мужчина с дипломатом, не прощаясь, быстро нырнул в открывшуюся дверцу. «Влюбленные» при появлении троих, мгновенно отпустив друг друга и настороженно, сунув руки в карманы курток, замерли. Девушка смотрела в одну сторону, парень в другую. Как только «жигули» тронулись, девушка уселась на мотоцикл и включила мотор. Парень сел сзади, и они поехали за машиной. Двое сопровождающих быстро, вошли в подъезд.
— Блиндер буду сапоги! — зло пробормотал Граф. — Вот те и легавые? Отстал от жизни, Виталик. Сейчас организованная преступность на высоте. Черт бы вас побрал, нагнали жути, — недовольный собой, Граф пошел к подъезду. — Здесь, оказывается, товарообменный пункт. Привозят товар, берут бабки и расстаются. Мне это не в масть, — поморщился Граф. — Вдруг у них запал или, как пишут, бандитская разборка. Мусора враз мне лапти сплетут. Еще и по делу пустят. Надо менять хату.
— Сувор! — услышал он. Резко обернувшись, ожег подходившего Зубра злым взглядом. Граф запретил Зубру называть его по имени или по кличке, и Антон понял это по-своему.
— Какого надо? — процедил Граф.
-— Дельце есть, — прошептал Антон. — Можно куш неплохой взять. Лимонов пятьдесят.
— За мной, — Виталий быстро пошел к остановке.
— Я сегодня базар Натки с подругой слышал, — догнав его, продолжил Зубарев. — Подруга в госбанке работает. Работягам на ламповый зарплату повезут. Им уже пару месяцев не платят. И сейчас скопом отдадут. Водила, кассир и два охранника с пистолетами.
— Когда? —спросил Виталий.
— Послезавтра, — довольный, что сумел заинтересовать, ответил Алтон.
— Где он, этот ламповый? — взглянул на него Граф. — Его еще искать надо. Узнать, как машина с кассиром едет. Высчитать, где тормознуть легче. Узнать расстояние до ближайшего поста милиции. Найти минимум два пути oтxoдa. Не успеем, — поморщился он.
— Так ламповый вон, — захохотал Зубр и махнул рукой на небольшое огороженное бетонным забором здание. — На вид оно не ахти, — увидев задумчивый взгляд Графа, по-своему понял он, — но от него несколько мастерских по городу разбросаны. А бабки все сюда везут.
— Послезавтра будет пятница. Время?
— Точно не знаю. За это они не базарили, — усмехнулся Антон. — Но что до двенадцати — верняк. Натка с этой шкурой, кассиршей, на полпервого добазарились. К какому-то парикмахеру пойдут.
— Значит, деньги повезет подруга твоей Натки, — заключил Граф. Посмотрев на приятеля, жестко сказал. — Но ее валить придется!
— Да и хрен с ней, — равнодушно отмахнулся Антон.
— А ты после этого с Наткой своей как спать-то будешь? — усмехнулся Виталий. — Совесть не заест?
— Где совесть была, — рассмеялся Зубр, — сам знаешь, что прорастает!
— Но Натка может вспомнить, что они при тебе базарили, — напомнил ему Граф.
— Да они меня не видели, — улыбнулся довольный собой Антон. — Я за сигаретами ходил. Возвращаюсь, они под яблоней чирикают. Я остановился, чтобы меня подруга Натки не засекла. Ты же сам говорил, что чем меньше нас видят, тем больше шансов на воле остаться, — повторил он запомнившиеся слова Суворова. — Прислушался. А она, подруга, как раз и начала про зарплату базарить. Когда они на другое переключились, я потихоньку слинял и сразу к тебе. Ты говоришь, как я с Наткой спать буду. Но мы же с ходу рванем.
— С ходу нельзя, — возразил Граф. — Короче, так. Я все осмотрю и завтра вечером в трамвае, который в центр идет, встретимся. Сколько от тебя сюда трамвай катит?
— Десять минут. Ты велел запомнить время, я уже дважды проверял.
— Вот, значит, в семь садись. В общем, начиная с семи в первый же трамвай ныряй. Садись сзади. С той стороны, где остановка будет. Не увидишь меня — вылазь и жди. Как подойду, в любой трамвай заходи. На остановке не подходи.