— Да я это... — попробовал оправдаться Василий,.— хотел...
— И хорошо, что не уехал, — засмеялся Сергей. — У подполковника одна задумка появилась. Но предупреждаю, — серьезно сказал он, — это, так сказать, отсебятина. И если...
— Вы тогда хорошие слова сказали, —негромко прервал его Василий, — «когда закон бессилен», помните? Я думал на этим и понял, что надо помочь ему, закону, стать сильнее. Ведь не может бесконечно выигрывать Зяблов только потому, что, как говорится, зацепиться не за что. Можете рассчитывать на меня, — твердо заявил он.
— Но ведь и убить могут, — счел нужным предостеречь его Сергей, — а в худшем случае — ив тюрьму посадят.
— Что нужна делать? — спросил Василий.
— Все, — входя спальню Зяблова, Горбун показал усмешке золотые зубы, — хана ментенку. Сегодня или завтра сделают.
— Кто? — спросил Константин Федорович.
— Да встретил знакомых, — неопределенно ответил уголовник. — Вместе в Новочеркасске в крытой были. Гастролеры. Только это, — словно нехотя добавил он, — бабки нужны.
— Возьмешь у Клоуна.
— Они баксы просят, — сообщил Горбун.
— Понятно, что не деревянные, — засмеялся Зяблов. Потом уже серьезно спросил. — Слышал про Руку? — Горбун молча кивнул. — Как ты. думаешь, кто его машину подорвать мог?
— Да кто угодно, — буркнул тот. — Кому-то дорогу перешел, и копец. Тамбовские — ребята еще те. Они вон даже в Питере почти у руля стоят. Скорее всего, засек кто-то Руку, и хана ему пришла.
— Значит, считаешь, что его тамбовские взорвали? — нахмурился Константин Федорович.
— Может, и они, — Горбун пожал покатыми плечами. — А может, кто другой. Возможно, и сами себя трахнули, — неожиданно предположил он. — С Рукой мои парни поехали. А они любители разной хреновиной попугать. Вот и рвануло.
— Ну ладно, — переменил тему Зяблов. — Ты мне вот что скажи: кто будет участкового... — подыскивая нужно слово, нахмурился.
— Мочить что ли? — подсказал Горбун. Константин Федорович поморщился, но кивнул.
— Я же базарил, — напомнил уголовник, — мои...
— Зимин просил узнать, кто будет с участковым заниматься, — найдя подходящее слово, прервал его Зяблов.
— А ему-то это на кой? — подозрительно взглянул на него Горбун.
— Неужели непонятно! — вспылил Константин Федорович. — Майору нужно помочь! Он и так очень ри...
— Так ты хочешь, чтобы я этих бродяг заложил?! — зло прервал его Горбун. — А этого не видел?! — левой рукой ладонью хлопнул по согнутой правой.
— Ты что себе позволяешь! — заорал Зяблов.
— А ты за кого меня держишь?— процедил уголовник.
— Да ты что! — побагровел Константин Федорович. — Забыл, как я тебя из грязи, из гнилого болота вытащил? Если бы не я, ты бы сгнил уже! У тебя руки по плечи в крови! А ты полтора года в дурдоме и...
— А из-за кого я эти руки кровью замазал? — шагнув к кровати, спросил Горбун. — Из-за тебя, суки! Не будь меня, ты бы, козел, давно на параше сидел. Сморщенным задом чинарики на зоне зарабатывал бы/
Перепуганный Зяблов сунул дрожащую руку под матрац. Уголовник его опередил. Взвешивая в руке усмехнулся:
— Я тебя, козла вонючего, сначала... — но вздрогнул и покачнулся. Вконец перепуганный Константин Федорович увидел тонкую струйку крови из угла рта Горбатого. Всхрийнув, уголовник повалился лицом на кровать. Между лопатками, вонзившись в тело наполовину, торчал обоюдоострый кинжал. У двери стоял Рахим. Зяблов тонко закричал:
— Убери его!
Рахим, быстро и бесшумно ступая, подошел к кровати. Ухватив ноги убитого, потащил к двери.. На полу темно-бурой полосой оставался кровавый след.
— Пусть уберут! — с ужасом видев пятно крови на белоснежном пододеяльнике, закричал Зяблов. В спальню вбежал трое парней. Увидев Рахима, замерли. Не оборачиваясь, Рахим бросил ноги Горбуна, сложил руки на груди и посмотрел на Зяблова.
— Горбуна убили! — заорал один из троих. Парни с матом выхватили, пистолеты. Рахим, увидев закрывшегося руками Зяблова, резко, рывком бросил руки назад. Двое парней с воплем схватились за животы, из которых торчали короткие оперенные рукоятки ножей. Заорав что-то, третий вскинул пистолет. Появившийся за его спиной Клоун сцепленными в замок руками ударил его по шее.
— Черт бы вас побрал! — заорал Зяблов. — Устроили здесь живодерню! Пусть немедленно заменят постель! — он вскочил с кровати. Клоун повернулся к двери и что-то негромко сказал. В спальню вбежали четверо парней.
— Не торопитесь, — остановил Рахим. Подойдя к убитым, выдернул из трупов десятисантиметровые лезвия с короткими ручками, из которых выступали пятисантиметровые перья. Вытерев лезвия об одежду убитых, поочередно вложил их лезвиями вперед в рукава халата. Удивленный Клоун махнул рукой:
— Уберите.
— Да замените же постель! — снова потребовал Зяблов.
— Константин Федорович, — в дверь заглянула молодая женщина, — Волошин был в деревне. Утром на своем автомобиле «нива» уехал в районный центр. За рулем сосед его матери.
— Слышал? — Зяблов взглянул на Клоуна. — Пошли людей!
Коренастый парень в расстегнутой до пупка рубашке, почесывая выколотых на груди трех^ богатырей, усмехнулся:
— Да это плевое дело. Хлопнем, и концов не останется.
Дядя Степа толкнул локтем Волошина:
— Что я говорил!
— Только, — парень многозначительно посмотрел на Дмитрия, — за просто так на себя никто жмуриков вешать не будет. Мало ли что...
— Я заплачу, —торопливо сказал Волошин.
— Ты, Толян, не тяни кота за хвост, — поторопил племянника Степан. — Говори, чего надо и сколько.
— Да ничего не надо, — лениво проговорил тот, — кроме бабок.
— Сколько? — в один голос спросили мужчины.
— Как по родственному, — протянул Толик, — я, конечно, перебазарю с братвой. Просто сам понимаешь, все же придется в столицу заруливать. Если где-то здесь найдем, бабки обратно получите. Ну а если москвичи, то...
— Да ты говори, сколько надо! — раздраженно сказал дядя Степан.
— Лимона три, — нехотя проговорил Толик. Волошин быстро отсчитал названную сумму. Заметив, что денег в бумажнике осталось немало, Толик криво улыбнулся: