«Зря», — мелькнула в него мысль. Его реакция была ответной на страшное, по лагерным понятиям, оскорбление. Носком левой ноги ударил приподнявшегося второго парня в живот. Наклоняясь за палкой, Граф увидел у лежащего с окровавленным лицом парня за ремнем пистолет. Выхватив наган, присел рядом и упер ствол в левый глаз парня.
— На кого работаете, сучата?! — зло спросил он.
— Гога послал, — открыв левый глаз, испуганно прохрипел тот. — Мы...
— Где мужик? — спросил Виталий. Он понял, зачем здесь эти двое. Чтобы, как говорится, замести пыль после дела. А это значит, что Зубра как-то вычислили и схомутали. Если бы Антона взяли менты, все было бы ясно. Но, судя по всему, вместе с сумкой кассира они хапанули зеленые какой-то мафии, и он хотел знать, насколько все серьезно.
— На турбазе, — простонал парень.
— Кто навел на мужика? — спросил Граф.
— Не знаю. Нас Гога послал. Он...
— На кого Гога пашет? — прервал его Суворов.
— На Тимура, — боясь пошевелиться, хотя ствол, давящий на глазное яблоко, причинял сильную боль, промычал парень. Увидев, что второй парень зашевелился, Граф сильно ударил рукояткой нагана парня в висок. Обеими ногами вскочил на спину другого. Каблук Графа впечатался ему в шею. Голова парня неестественно выгнулась назад.
Граф метнулся дом. Дверь была открыта. Выхватив левой рукой с револьвером правой, Виталий влетел на кухню. Остановившись, закатал желваки. Разломанная полка, разбитая посуда, опрокинутый табурет и пролитое молоко у газовой плиты говорили о том, что здесь была схватка. Увидев вилку с бурыми от засохшей крови зубцами, Граф выматерился.
«Скорее всего эта шалава его сдала, — решил он. — Вспомнила, как с подругой о получке говорила, и цынканула ей. А кассирша — дальше». Граф заволок парней в дом. Обыскав их, нашел два пистолета. Сунул в сумку, нашел у боевиков по запасной обойме, положил их в задний карман. Пятясь задом, дошел до калитки, обрызгивая дезодорантом свои следы.
«Надо сваливать, — решил он. — Мусора на хвосте, да еще и новые русские охоту за мной устроили. Зубра сейчас наверняка спрашивают обо мне. Если он раскололся, то они у меня на хате уже были. Может, и сейчас торчат. На стройке тоже. Так, — Граф остановился и закурил. — Похоже, влип я крепенько.
Лады. Надо пехом выбираться из города. До первой, а лучше до второй железнодорожной станции. Там в товарняк, и пару часов безвылазно. Потом...
Здесь размышления Графа прервались: навстречу шли два милиционера. Виталий, прихрамывая, неторопливо двинулся дальше.
— ...отпинали крепенько, — с усмешкой продолжил рыжеватый сержант. — А он ни в какую. Мол, не я, и все.
«Псина поганая, — зло подумал Граф. — С пьяненькими у вас это лихо получается. А вот когда кого-то брать надо, а он стреляет, то тут вы пас, группа захвата под пули идет или ОМОН». И те, и другие тоже были ментами, но Граф отдавал должное рискующим за зарплату людям. Словно что-то обронив, по-стариковски медленно нагнулся и бросил быстрый взгляд назад. Милиционеры были уже далеко, Граф прихрамывая, двинулся дальше.
— Где он? — влепив полновесную пощечину привязанному к стулу Зубру, спросил Журин.
— Ты, пидар, как баба бьешь! — крикнул Зубр, сплюнув кровь с разбитых губ. — Дешевка. Развяжи меня, сучара! — дернувшись, прохрипел он. — Я тебе, шкура, покажу, как бить надо!
— Смелый, — повернувшись к стоявшему рядом Гоге, усмехнулся Тарас.
— Слушай сюда, — сделав шаг вперед, Гога сильными пальцами сдавил щеки Зубра и запрокинул его лицо. — Я тебе последний шанс даю! Где твой кент? Куда дипломат дели?.
— Ты за кого меня держишь? — промычал Зубр. — Падло! Я вас, козлы гребаные, на зонах...
Сильный удар в нос прервал его.
— Где Граф? — спросил вошедший в комнату Тимур. В налитых кровью глазах Зубра промелькнуло удивление. — Не бери на понт, гребень, — просипел он. — Я вас, козлы вонючие... — Тимур ногой ударил его в лицо. Стул с привязанным Зубром рухнул на пол.
— Чего делать-то? — нервно спросил Журин. — Так мы просто убьем его, и все. Ни фига он не скажет.
— Скажет, — кивнул Тимур. — Просто трогать его пока не надо. Слышь, — шагнув, он легко поставил стул на ножки,
— ты, мужик, сам подумай, — негромко проговорил он, — ты сейчас у нас. Вы не свое взяли. С получкой — это ваши дела. Но там дипломат был. Он наш, понимаешь?
— Как не понять, — проскрипел Зубр. — Вы мне всю плешь за этот угол проели. Но, сукой буду, — выдохнул он, — не знаю я, за что вы базар ведете. Какой-то кассир. И еще угол с баксами мне шьете. Мне чужого не надо. Что мое, то мое. А...
— Вы с Суворовым, — стараясь говорить спокойно, прервал его Тимур, — напали на кассира лампового завода. В машине кассира был дипломат. Где он? — и, не дав ответить Антону, сразу же продолжил. — Сам прикинь: если мы не вернем дипломат, тебе хана. Но убивать мы тебя долго будем. А Граф тем временем уедет со всем, что вы взяли. На кой тебе его выгораживать? Скажи, где дипломат. Мы тебя, если его привезут, отпустим. Получку возьмешь. И еще денег дадим. Где дипломат?
— Смотри-ка какой добренький, — сглотнул кровь Зубр. — Ты не из фонда защиты пенсионеров? — ехидно поинтересовался он. — Может, ты мне и билет возьмешь? И чуву жопастую подкнокаешь?
— Скажи, где дипломат, и все будет по высшему разряду. Мы тебе и документы сделаем. Отсидишься у нас. Ведь сейчас вас милиция разыскивает. Кроме того, помнишь кавказца, которого ты весной ограбил? Если мы тебя им отдадим, они с тебя с живого кожу снимут. Ведь ты киллера по голове треснул. Поверь, они этого...
— Не в курсе я, — громко перебил его уголовник, — за что ты базаришь! Не знаю я ничего!
— Ну что же, — немного помолчав, решил Тимур. — Пока мы тебя мордовать не будем. Мужик ты вроде неглупый. Подумай сам хорошенько, но если потом и скажешь, где Граф, а его там не будет, сам понимаешь — умирать будешь очень долго. Мы тебя на кусочки разрежем и собакам скормим, понял? Может, сразу скажешь, где Суворов?
— Да иди ты! — огрызнулся Зубр.
— В подвал его, — Тимур повернулся к парням у двери. — Вызовите медика, пусть его подлатает. И смотрите, — строго предупредил он, — не трогать его. Своим тоже скажи, — посмотрел он на Гогу.
— Вы зря Наталью сюда привезли, — недовольно заметил Журин.
— Она одному из парней в морду кипящее молоко с макаронами плеснула! — возмутился Гога. — Ее вообще прибить хотели! Мне кажется, это она ему наколку дала.
— Кажется — креститься надо, — буркнул Тарас. — А сюда притащили ее зря! — строже повторил он. —Она все-таки моя родственница. Нужно было этого бандюгу без нее брать.
— Он бы, сука, стрелять начал! — воскликнул Гога. — Хорошо, что до дуры добраться не успел. Она у него под матрацем была!
— Где же Граф? — задумчиво пробормотал Тимур. — Может, он уже ушел из города? Тогда дело швах. Нам заказчики похороны устроят.
— Ни хрена не будет, — спокойно возразил Гога. — Тарас им серебро отдаст, и все.
— Ну да, насмешливо сказал Журин. —Деньги через вас шли, я их не получил. Так что о серебре и думать забудь.
— Но ведь тогда, — крикнул Гога, — нас...
— Это уже ваши дела, — спокойно перебил его Тарас. — Я вам и так подарок сделал, — имея в виду Зубарева, добавил он. — Мне-то вообще...
— А ты подумал о том, — насмешливо сказал Тимур, — что милиции будет очень интересно знать, почему кассир вез тебе доллары.
— Ты никак меня пугать вздумал? — встрепенулся Журин. — Или...
— Я просто спросил, —спокойно ответил Тимур. — А что до того, чтобы пугать, — он усмехнулся, — то это заказчики сделают.
— А ты этому гаду, — кивнув на дверь, в которую вывели Зубра, психанул Гога, — до утра дал время. Надо Графа срочно вылавливать...
— Ваших придурков, — громкий голос вошедшего Панасюка не дал Гоге договорить, — кто-то пришил на хате Натки!
— Что?! — в один голос воскликнули Гога с Тимуром.