— Как он выглядит?
— А ты-то, милок, кто будешь? — подозрительно спросила она. Взяла очки, протерла стекла, надела их и внимательно всмотрелась в лицо подполковника. Он достал удостоверение, раскрыл и показал его женщине.
— Ты не тычь мне, — строго проговорила она, — дай-ка сюды, — она протянула руку.
— Как выглядел следователь? — с раздражением спросил подполковник.
— Кто, ты сказал? — внезапно осипшим голосом спросил он.
Феоктистов, прижав к глазам морской бинокль, удивленно покачал головой. Перевел его вправо, к воротам, у которых остановилось такси. Сергей запомнил его номер.
— Здравствуй, — пытаясь улыбнуться, Зяблов сделал три шага вперед.
— Зачем ты убил мужа Ирины? — гневно спросила седая женщина. — И смерть ее свекрови тоже на твоей совести. Я знала, что ты подлый человечишка, — она презрительно улыбнулась. Слышала, что по твоему приказу убивают людей. Ты сволочь, Зяблов, — ее голос дрогнул застарелой ненавистью. — В этом я убедилась много лет назад. Но если...
— Заткнись! — крикнул Зяблов. — Что ты о себе возомнила? Являешься ко мне на дачу, оскорбляешь меня. Да как ты смеешь? Да я тебя...
— Я пришла только ради того, — женщина подошла к нему вплотную, — чтобы отдать тебе старый долг.
— Вот как? — насмешливо улыбнулся Константин Федорович. — Что-то не припомню, чтобы я давал тебе взаймы. — Неожиданно хлесткая пощечина заставила его испуганно отскочить назад.
— Рахим! — заорал Зяблов.
— Повторяю, — строго проговорила женщина, — если ты не оставишь в покое Иринку...
— В подвал ее! — взвизгнул Зяблов. Подскочившие парни схватили испуганно обернувшуюся к ним женщину. Она пронзительно закричала.
— Мама? — услышал Зяблов удивленный голос от двери. Обернулся и изумленно застыл.
— Валя?! — изумленно воскликнула женщина.
— Мама, — Валентина бросилась к женщине.
— Доченька, — гладя по волосам обнявшую ее Валентину, прошептала женщина, — милая моя.
Женщины крепко обнялись и плакали.
—- Где обещанный ствол? — увидев ворвавшихся в комнату пятерых парней, процедил Георгий. Что-то прохрипев, бросился навстречу боевикам Зяблова. Надеясь на свою силу и численное превосходство, те, толпясь и мешая друг другу, накинулись на Георгия. Не пытаясь защищаться, не ставя блоков, тот мгновенными быстрыми перемещениями вправо-влево, постоянно оказывался против одного из парней. У троих парней, отскочивших назад, на лицах была кровь. Четвертый, обхватив живот руками, медленно опускался на пол. Пятый с рассеченной левой бровью, из которой обильно шла кровь, шатаясь, сделал три шага назад и упал.
— Уходите! — заорал Хрипатый. Подхватив стул, бросил его в ворвавшихся в комнату еще четверых парней. Хватая со стола тарелки, стаканы, остальные приборы, метал их в пытавшихся приблизиться к нему боевиков. Ударом ноги в пах согнул одного. Отскочил за стол, рывком перевернул его навстречу остальным. Сильный удар в затылок сбил Георгия с ног. Он успел подсечь ноги еще одному и от удара каблуком в висок потерял сознание.
— Прекратите! — в один голос закричали мать и дочь. Сильным ударом кулака один из них отбросил Валентину.
— Что вы делаете! — отчаянно закричала мать.
— Хватит! — властно крикнул вошедший Рахим. Парни сразу прекратили избиение.
— В подвал их! — приказал Рахим. Взяв Хрипатого за ноги, двое парней поволокли его к выходу. Двое других схватили седую женщину и потащили. Схвативший Валентину за плечи парень взвыл — она его укусила.
— Мама! — с пронзительным криком Валентина бросилась за тащившими мать парнями. От сильного удара ногой в живот она упала лицом вперед.
— Где Валентина Анатольевна? — осмотрев палату и выглянув в окно на больничный парк, спросил прокурор.
— Она ушла, — ответила сидевшая ни кровати Ирина. — Сказала, скоро придет.
— Куда? — быстро спросил он.
— Не знаю, — Ирина пожала плечами, — сказала, что ей очень надо.
— Черт возьми, — буркнул прокурор, — я же просил ее не выходить. Как ты себя чувствуешь?
— Спасибо, — Ирина вздохнула. — Мне намного лучше. Вы знаете, — смущенно призналась она, — я как-то вдруг перестала бояться. Спасибо вам.
— Куда же Валентина Анатольевна ушла? — спросил себя прокурор.
— Наверное, за продуктами, — немного подумав, сказала Ирина. — У нас почти все кончилось.
— Я прийду позже, — посмотрев ка часы, решил он, — если Валентина Анатольевна вернется, пусть обязательно позвонит мне.
«Кто же эти трое? — рассматривая в бинокль дачу, подумал Феоктистов. — Откуда гости к Зяблову пожаловали? — не видя ничего интересного, опустил бинокль, лег на спину. — Может, это и есть курьеры? — предположил он. — Вряд ли. Первая женщина никак на роль "извозчика" не тянет. Да и не знают их на даче, — вспомнил он. — Сначала о пожилой ходили докладывать, потом и об этой парочке. И приехали, что она, что пара, на такси. Курьеров или даже знакомых Зяблов обязательно встретил бы или послал за ними машину. Кто же они?»
— Доченька, — присев около лежащей у стены на бетонном полу Валентины, мать осторожно вытирала кровь с ее лица.
— Зачем ты приехала, мама? — дотронувшись до опухшей щеки, спросила дочь.
— Тут одна девушка, — вздохнула мать, — тоже детдомовская, — она взглянула на со стоном усаживающегося на полу рядом с бочкой с песком Хрипатого. — У нее мужа убили. Может, и не убили, — поправилась она. — В общем, он в аварии погиб. Говорят, аварию Зяблов подстроил. Потом мать ее мужа стреляла в Зяблова. Она сводной сестрой ему приходится.
— Вам-то на кой черт все это надо? — спросил почти пришедший в себя Хрипатый.
— Что у тебя с голосом? — быстро спросила Валентина Анатольевна.
— Все, как в классе, — с трудом улыбнулся Георгий. — Помните, как вы нас о каждом, синяке допрашивали? — весело спросил он.
— Я все помню! — сердито сказала Валентина Анатольевна. — А ты, кажется, не изменился, все такой же сорвиголова!
— Вот за что я вас уважаю, — прохрипел Георгий, — в любой ситуации вы классная. Классный руководитель, — поправился он.
— Почему ты уехала из больницы? — тихо спросила Валентина.
— Мне написал прокурор, — вздохнула Валентина Анатольевна, — он...
— Мы читали, — мягко перебила ее дочь. — Но почему ты поехала сюда? Ведь здесь Зяблов. Неужели ты забыла, кто он?
— Это очень трудно забыть, — вздохнула мать, — да и невозможно. Зяблов лишил меня почти всего — мужа, которого я любила, дочку, которую я...
— Прости меня, — прошептала Валентина. — Я тогда была дурой. А когда поняла, кто такой мой любимый папочка, было уже поздно. Ведь Зяблов по его просьбе оклеветал тебя. А я, дура, — заплакала Валентина, — поверила, что ты была его любовницей. Прости, мама, — отчаянно воскликнула она.