— Георгий, — покачала головой Валентина Анатольевна, — что за слова у тебя? Где ты этому научился?
— В лагере, — виновато прохрипел он. — Я туда, можно сказать, в первый раз по дурости попал. Вы уже простите, что раньше об этом не рассказывал.
— Вот оно что, — понимающе проговорил Зимин. — Интересно, Ивачев про этом знает?
— Конечно, нет, — усмехнулся Зяблов. — Это было давно. Но я когда ее увидел, — он покачал головой, — растерялся. Меня тогда Редин попросил, — начал вспоминать он. — Ему очень хотелось на Аньке жениться, на генеральской дочери. Вот мы и придумали комбинацию, — он самодовольно улыбнулся. — Я, как его друг, ночюал у нее в доме. Чтобы видели соседи, несколько раз в кино водил, в ресторан. Вроде бы по-дружески обнимал. А когда Иван, будто бы проездом, в Москву домой заскочил, с ним еще четверо были. Пока она дверь открывала, я в ее постель забрался. Ох, смеху было. Редин вроде в бешенство пришел. За пистолет схватился. Она в слезы: мол, как ты можешь подумать такое. На меня что-то говорила. Даже пощечину влепила. А те, кто с Рединым был, все за чистую монету приняли. Ухватили Ивана, пистолет отняли. А потом суд. Я, конечно, начал говорить про нашу давнюю любовь.
— А тебе-то это зачем нужно было? — не понял майор.
— Да просто так, — отмахнулся Константин Федорович. — Можно сказать, из мести. Я же действительной к Вальке этой, жене Ивана, подкрадывался. Видная бабенка была, — со вздохом вспомнил он, — и верная мужу. Но на кой черт она ко мне явилась? — задумчиво пробормотал он. — Да еще эта стерва! — зло вспомнил он дочь Редина.
— О Валентине Анатольевне ответить могу, — усмехнулся Зимин. — Да ты и сам знаешь — она из-за Ирины здесь. А вот что ее дочери надо, непонятно. Может, хотела с тобой о том деле переговорить? Ведь ты сам говорил, что она сейчас вместо Редина.
— Может, и так, — согласился Константин Федорович. — Черт бы подрал эту Вальку! — раздраженно буркнул он. — Я имею в виду бывшую жену Редина. Если бы не она, с Валькой, дочкой Редина, можно было бы дела вести. Она...
— Что ты мне все объясняешь, кто есть кто! — разозлился Зимин. — Неужели я сам не могу понять. Но сейчас дело в другом — что ты с ними делать будешь?
— Пока не решил, — ответил Константин Федорович.
— Положим, с решением тебе нужно поторопиться, потому что, как я узнал, в больнице к Ирине старшую Вальку прокурор положил. А он как узнает, что ее там нет, сразу может к тебе архангелов послать.
— Да и черт с ними, — весело улыбнулся Зяблов. — Здесь год искать будешь, черта с два найдешь!
— Ты к пчеловоду кого-нибудь послал? — меняя тему, спросил майор.
— А чего ты так заволновался? — усмехнулся Зяблов.
— Басов куда-то уехал, — сообщил Зимин. — И Феоктистова давно уже никто не видел.
— Да и черт с ними, — равнодушно ответил Константин Федорович. — Это, может, и к лучшему.
— А если Басов уехал к пчеловоду? — быстрым вопросом Зимин как бы смахнул с губ Константина Федоровича улыбку.
— Мне не нравится эта компания, — негромко сказал Филимон курившему на крыльце Графу.
— Мне они тоже не в кайф, — усмехнулся Граф, — только выбор у меня очень маленький. Здесь я хоть одного, но знаю. А вот насчет тебя, приятель, у меня очень большие сомнения. За то, что вовремя влез в дело на турбазе, мерси. Но ты меня в какую-то хреновину втянуть хочешь, а в какую именно — не говоришь. Я даже при самом плохом раскладе в карты втемную не играл. А здесь, надеюсь, ты возражать не станешь, речь идет о моей шкуре. И мне небезразлично, кто ее снимать будет, — замолчав, в упор взглянул на Филимона.
— Покатили купаться! — из дома с шумом, смехом и довольно похабными шутками в адрес троих смеющихся особо неопределенного возраста вывалилась компания.
— Покатили на речку, — сказал Графу Муха. — Возьмем бухары, бабцов еще отхватим. Гульнем путем!
— Зря ты эту катавасию затеял, — неодобрительно заметил Граф. — Мусора враз срисуют. Ведь ты знаешь, я в розыске. А здесь дым столбом. На кой хрен лахудр приволок? — зло спросил он.
— Слышь! — к Графу шагнул здоровенный мужик. — Ты чего зубы кажешь? Тебя как...
— Увянь! — коротко перебил его Муха. — И не вякай. Въехал, Хряк?
— Лады, — легко согласился тот. — Просто я...
— Сдерни, — сказал Муха. Хряк сразу же отошел.
— Да все путем будет, — как-то угодливо заверил Муха хмурого Графа.
— Видно, Граф имеет вес среди себе подобных», — мысленно отметил Филимон.
— Слушай сюда, — Виталий вплотную подступил к Мухе. — Не дай Бог, кто-то из них обо мне вякнет. Я тебя с ходу закопаю!
— Ты это, — разозлился Муха, — думай, чего базаришь! Ведь за это и получить можно. За кого ты нас держишь? Среди нас стукачей не было и не будет, въехал?
— Ты на меня жути не гони, — усмехнулся Граф. — «Получить можно», — ехидно передразнил он хозяина. — Если вы только играете под лихих, то другие в этом время с мусорами стреляются. А вы бабку с картошкой тряханете на рынке, и все, рэкет. Среди твоих корешей с проколотыми ушами нет? — поинтересовался он.
— Ты это! — взвился Муха. — Не...
Оборвав себя на полуслове, замер. Ему в живот чувствительно уперлось дуло револьвера.
— Пусть вся твоя кодла топает в хату, — требовательно проговорил Граф, — и до завтра никуда, понял?-
— Хряк! — крикнул Муха: — Остаемся!
Услышав недовольные голоса, заорал:
— Кому неясно?
— Зря ты так, — проговорил Филимон. — Это может кончиться дракой. А она нам ни к чему.
— Не учи отца с мамой спать, — сунув наган за пояс, усмехнулся Виталий. К воротам подъехала бежевая «шестерка».
— Муха! — громко позвал вышедший из «жигулей» парень.
— Колян? — удивленно сказал хозяин.
— Значит, мне сейчас налево? — спросил Басов.
— Не сразу, — поправил его невысокий мужчина в очках. — Первый поворот будет асфальтированный, дорога в совхоз. Вам после него проехать еще с километр. Там грунтовая дорога налево, вот по ней и поедете. С дороги съедете и вдоль подсолнухов.
«Мать честная, — мысленно выругался подполковник, — уже час пасеку ищу».
— Спасибо, — вслух поблагодарил он очкастого. — Но там точно пасека дяди Степана?
Шугин щелчком отправил окурок в реку. Посмотрев на темнеющую синеву неба, встал.
— Поехали? — спросил поднявший голову Клоун. Он хотел подняться, но мускулистый парень с серьгой в правом ухе, опрокидываясь на спину, нанес Клоуну мощный удар ногой в лицо. Клоун упал. Его ударили в голову с двух сторон. Издав сдавленный стон, он обмяк.
— Добейте, — отворачиваясь, буркнул Шугин. — Что-нибудь потяжелее к ногам, и в воду.
Бросив быстрый взгляд на лежащего без сознания Клоуна, неторопливо пошел к машине.