Перевод с английского : Сергей Мануков
Рисунок: Юлия Гукова
Барбара разбудила меня около двух часов.
– Проснись, – повторяла она снова и снова и трясла меня за плечо.
Поскольку сплю я довольно крепко, то полное пробуждение наступило только через минуту. Наконец я кое-как открыл глаза и увидел, что в спальне горит свет, а Барбара сидит на кровати.
– Что случилось? – спросил я.
– Кто-то колотит в дверь. Неужели ты не слышишь?
Теперь и я услышал громкий стук.
– Кто это, черт побери, может быть в такой час?
– Пойди посмотри, – предложила Барбара.
Совет показался мне довольно разумным. Я встал и подошел к окну. Внизу кто-то стоял, но в темноте было трудно что-либо разглядеть. Я чуть не расхохотался, когда понял, что ночной гость завернулся в белую простыню. В этот момент начал звонить звонок.
– Ну?– поинтересовалась Барбара.
– Отсюда ничего не видно. Оставайся здесь. Я спущусь.
Я вышел из спальни и, забыв включить свет, чуть не упал с лестницы. Никак не привыкну к этой даче. Конечно, я помнил, где находится выключатель, и включил свет внизу. Все время, пока я спускался, непрерывно дребезжал звонок.
Я открыл входную дверь и увидел на крыльце женщину. Правда, она была не в простыне, а в какой-то длинной белой ночной рубашке, которая достигала лодыжек. Или вернее должна была достигать, когда была целая. Сейчас же она была порвана и выпачкана в грязи. Длинные волосы растрепались и закрыли глаза. Ночная гостья всхлипывала и хрипло дышала. Я узнал ее лишь после того, как она воскликнула:
– Боб!
– Марджери! Входи!... Спускайся, дорогая! – крикнул я жене.– Это Марджери Кингстон.
Больше я ничего не успел сказать. Марджери прильнула ко мне, как утопающий, который хватается за соломинку, и уткнулась лицом в мою грудь. Я почувствовал, как она дрожит. Марджери все время что-то шептала, но я не сразу понял, что она говорит.
– Закрой дверь, пожалуйста, – бормотала Марджери.– Закрой дверь! – После того, как я закрыл входную дверь, она попросила: – Задвинь шторы, Боб.
Когда Барбара спустилась, Марджери немного успокоилась и дышала почти спокойно.
Закрыв шторы, я отправился на кухню. Содовую найти не удалось. Я захватил бутылку виски, купленную в понедельник в городе, и три стакана.
Женщины сидели на диване. Не спросив, хочет ли кто-нибудь пить, я просто плеснул в стаканы виски. Марджери выпила виски, словно воду. Барбара принялась медленно пить маленькими глоточками. Я сел в кресло.
– Что случилось? – спросила жена, внимательно глядя на Марджери Кингстон.
– Я убежала.
– Убежала? – удивленно переспросила Барбара.
Марджери убрала волосы с глаз и посмотрела на нее.
– Не стоит притворяться, Барбара. Ты ведь слышала, что меня упрятали в клинику для умалишенных.
Барбара взглянула на меня, но я промолчал. Я помнил день, когда встретился в городе с Фредди Кингстоном. Фредди рассказал, что у Марджери сильное нервное расстройство и он отправляет ее в частный санаторий в Элкдейл. Этот разговор произошел почти три месяца назад. С тех пор я не видел Фредди и не знал никаких подробностей. Когда я встал, Марджери испуганно вскрикнула.
– В чем дело? – встревожился я.
– Не надо никому звонить, Боб, – попросила она.
– А Фредди? Нужно сообщить ему, что ты у нас, чтобы он не беспокоился.
– Только не Фредди. Никому ничего не говорите, особенно Фредди. Неужели вы ничего не понимаете?
– Может, объяснишь, в чем дело? – попросила жена.
– Хорошо, – Марджери Кингстон протянула стакан.
Я налил ей виски. Когда Марджери поднесла стакан к губам, я обратил внимание, что ногти на ее пальцах обгрызены. Она выпила виски и начала торопливо говорить, даже не поставив стакан.
– Понимаете, лучше ничего не рассказывать Фреду. Ведь это он послал меня в Элкдейл. Он наверняка знал, что это за место. Они с Моной Лестер рассчитывали избавиться от меня. У меня была уйма времени, чтобы во всем разобраться. Фред хотел освободиться от меня. Логично?
Я попытался поймать взгляд жены, но она смотрела не на меня, а на Марджери. Затем Барбара мягко сказала:
– Мы слышали, что у тебя был нервный срыв, дорогая.
– Верно, – кивнула Марджери. – Он надвигался давно и был неизбежен, но никто этого не знал. Сама виновата. Я была слишком гордой, чтобы все кому-нибудь рассказать.
– Ну а Фредди?
– Фредди было не до меня, у него была Мона Лестер. Они познакомились в прошлом году в студии и с тех пор живут вместе. Мона фотомодель. Когда я обо всем узнала, он лишь рассмеялся и потребовал развода. Я, конечно, отказалась. Все перепробовала – и спорила, и уговаривала, и соглашалась на любые его условия, но все напрасно. Он перестал ночевать дома. Затем как-то пришел и подробно описал, чем они занимаются с Моной. Вы не можете даже представить, что он говорил и как при этом смотрел на меня. О Моне, кроме меня, никто не знал. Вы ведь не знали? Фред слишком хитер. Он все продумал. Да, Фредди все продумал. Как-то он здорово рассердился и пригрозил, что если я не соглашусь на развод, он будет изводить меня до тех пор, пока я не сойду с ума. После этого он станет свободным человеком и сможет делать, что хочет, – Марджери замолчала, чтобы отдышаться.
– Ты уверена, что нужно об этом говорить? – осторожно поинтересовалась Барбара, закусив губу. – Тебе не стоит сейчас волноваться...
Марджери Кингстон издала звук, отдаленно напоминающий смех.
– Перестань разговаривать со мной, как врач с пациентом,– попросила ночная гостья. – Не смеши меня. Я нормальный человек, а не психопатка. Да, доктора называют больных именно так – «психопатами». Когда они разговаривают с родственниками, то говорят: «умственное расстройство». Со мной действительно случилась истерика, в школе прямо на уроке английского. Бог знает, что подумали обо мне ученики. Нервы не выдержали. Прибежал директор и начал меня успокаивать. Меня отправили домой, дали успокоительного. Потом приехал доктор и оставил таблетки. Фред стал заставлять меня принимать лекарства. Честное слово! Доктор велел принимать не более двух таблеток, а он заставил выпить целых шесть. Всю следующую неделю он так накачивал меня разными успокоительными, что, когда меня отвезли в суд, я была в таком состоянии, что подписала все бумаги. Проснулась я уже в маленькой частной клинике Корбеля.
Я не смотрел на Марджери. Я не мог смотреть на нее. Она продолжала свой рассказ, и с каждой секундой ее голос звучал все громче и громче.
– Это случилось три месяца назад. Я считала дни, часы, минуты. Больше там нечего делать. Фредди ни разу не проведал меня. Меня никто не навещал. Он договорился с Корбелем, чтобы ко мне никого не пускали. Я писала письма до тех пор, пока не поняла, что они остаются в клинике. До меня тоже ничего не доходило. Корбель просто не давал мне письма. Это у него такие методы лечения! Родственники больных платят ему огромные деньги за то, чтобы в Элкдейл никто не мог попасть и никто не мог выбраться. Фред, наверное, потратил целое состояние, чтобы запрятать меня туда, но для него, как и для остальных, игра стоила свеч.
– Для остальных? – переспросила Барбара.
– Для остальных родственников. Я имею в виду родственников остальных пациентов. Понимаете, большинство из них – очень богатые люди. У нас есть там и алкоголики, и наркоманы, но я бы не сказала, что они психи. По крайней мере, они были вполне нормальными людьми, когда их привезли в Элкдейл. Корбель делает все, чтобы свести их с ума. Он разрешает им пить, сколько угодно, принимать любые наркотики и называет все это терапией. Единственное, что ему нужно – как можно скорее убить своих пациентов. Наверное, за это ему выплачивают повышенный гонорар. Особенно жестоко Корбель обращается с пожилыми пациентами. Чем быстрее они умирают, тем быстрее родственники получают наследство и делятся с ним.
– Этот Корбель психиатр? – уточнил я.
– Он не психиатр, а убийца! – выкрикнула Марджери, резко наклонившись вперед. – Можете смеяться, но это правда. Я все слышала. Я не спала по ночам и слушала. Я знаю, что они с Лео забили старого мистера Шейнфарбера две недели назад в гидротерапевтической процедурной. Бедняга Шейнфарбер хотел только, чтобы его оставили в покое... После смерти старика все его деньги достались подлецу сыну с невесткой. Лео мне почти признался.
– А кто такой Лео? – спросила Барбара.
– Санитар. Их двое: Лео и Хьюг. Лео дежурит по ночам, он хуже Хьюга. Этот мерзавец с самого начала не давал мне прохода.
– Почему?
– Неужели непонятно? – Марджери еще раз издала странный звук, похожий на смех. – Он пристает ко всем женщинам. Однажды запер миссис Мэтьюз в изоляторе и два дня не выпускал. Она побоялась сопротивляться. Лео пригрозил уморить ее голодом, если она откажет ему.
– Ясно, – медленно произнес я.
– Ничего тебе не ясно, – Марджери гневно посмотрела на меня. – Вы думаете, что я все придумываю? Но это правда. Я могу все доказать. Я и убежала оттуда для того, чтобы обратиться в полицию. Только не в местную. По-моему, они тут все заодно. Корбель наверняка всех их купил. Иначе ему не удавалось бы выходить сухим из воды. Но в городе меня выслушают. Я заставлю их провести расследование. Больше мне ничего не нужно, Боб. Честное слово! Я даже не хочу, чтобы Корбель понес наказание. Желание отомстить осталось в прошлом. Я лишь хочу помочь беднягам, которые гниют и умирают...
– Хочешь еще выпить? – прервал я. Мне вовсе не хотелось, чтобы она напилась, но необходимо было хоть как-то ее остановить.
– Нет, благодарю. Сейчас со мной все в порядке. Просто от бега...
– Тебе нужно отдохнуть, – кивнула Барбара. – Нужно хорошенько выспаться, а завтра решим, что делать...
– Нечего тут решать, – покачала головой Марджери Кингстон. – Я уже все решила. Я хочу, чтобы вы сейчас же отвезли меня в город. Немедленно пойду в полицию и расскажу все об этой клинике. И мне плевать, поверят они или нет. Главное, чтобы только поехали в Элкдейл и посмотрели, что там творится. Как только полицейские попадут в клинику, они сразу же найдут доказательства. Я покажу, где искать. Вас я прошу об одном – отвезите меня в город.
– Это невозможно, – покачал я головой. – Машина в гараже, но аккумулятор совсем сел. Я как раз собирался вызывать утром механика.
– Утром может оказаться поздно, – испугалась Марджери. – Они немедленно уничтожат все улики,
как только поймут, что я бежала и отправилась в полицию.
– А как тебе удалось выбраться оттуда? – поинтересовался я.
Ночная гостья положила руки на колени и посмотрела на них.
– Сначала я даже не думала о побеге, – ответила она.– Все говорили, что бежать из Элкдейла невозможно. Да и куда бежать? Конечно, не к Фреду и не в местную полицию. Как добраться без денег до города? Затем я вспомнила, что у вас поблизости дача, на которой вы живете летом.
Я вам уже рассказывала об этом ночном санитаре Лео, который не давал мне прохода. Мне все время приходилось отбиваться от него. Когда он дежурил, я никогда не принимала снотворного. Я даже боялась задремать, потому что он мог изнасиловать меня.
Сегодня вечером Лео напился. Я позвала его к себе в комнату и даже выпила с ним, чтобы он сильнее опьянел. Потом я... отдалась ему, – Марджери Кингстон замолчала на целую минуту. Мы с Барбарой терпеливо ждали.– После того как Лео заснул, я вытащила у него ключи. Остальное оказалось проще простого. Сначала я не могла сообразить, в какую сторону бежать, но потом вспомнила, что ручей протекает рядом с дорогой. Я пошла по воде, чтобы они потеряли запах.
– Кто потерял запах? – не поняла Барбара.
– Ищейки! – глаза Марджери расширились от ужаса.
– Ищейки?!
– Вы что, не знаете? – изумилась беглянка. – Корбель держит свору ищеек, чтобы ловить беглецов, если те надумают бежать из клиники.
Я встал.
– Куда ты? – заволновалась Марджери.
– Приготовлю тебе постель, – ответил я.
– Я не собираюсь спать, – возразила ночная гостья. – Не могу. А вдруг Лео проснется? Если он проснется и сообщит Корбелю, то они спустят собак.
– Не бойся, – успокоил я. – Здесь тебе не страшны никакие ищейки. Мы не дадим тебя в обиду, Марджери. Ты переутомилась. Тебе нужно отдохнуть и забыть о...
– О клинике? Ты хочешь позвонить Корбелю?
– Марджери, пожалуйста, попытайся...
– Я так и знала! Я догадалась, когда ты встал. У тебя на лице все написано. Я знаю, что ты хочешь отправить меня обратно! Ты тоже хочешь, чтобы они меня убили!
Марджери Кингстон вскочила на ноги. Мы с Барбарой бросились к ней, но она ударила Барбару по лицу, побежала к выходу, распахнула дверь и скрылась среди деревьев. Через несколько секунд ее белая сорочка растворилась в темноте. Я долго звал Марджери, но она не откликалась.
Через несколько минут я вернулся в дом и закрыл входную дверь. Барбара уже отнесла стаканы на кухню. Мы молча поднялись наверх. Только после того, как я выключил свет и мы легли в постель, жена сказала:
– Бедная Марджери! Мне так жалко ее!
– Мне тоже.
– Знаешь, в какой-то момент я почти поверила ей. Иногда такие фантастические истории происходят на самом деле.
– Знаю, – проворчал я.– Но эта ахинея об убийствах больных в клиниках – самая обычная мания преследования.
– Ты уверен, Боб?
– Конечно, уверен. Должен признаться, я тоже в какой-то момент засомневался. А знаешь, что перевесило чашу весов?
– Что?
– Рассказ об ищейках. Это уж чересчур. Только больной ум способен придумать подобный вздор.
– Все равно у меня неспокойно на душе. Может, все же стоит позвонить шерифу? Или этому доктору Корбелю? Или Фредди?
– Зачем вмешиваться?
– Но бедняжка убежала из клиники и...
– Не беспокойся, ее найдут, – успокоил я жену. – О ней позаботятся.
Постепенно жена успокоилась. Через какое-то время вдали послышался какой-то неясный шум, но я узнал его.
– Что это? – спросила Барбара.
Я сел на кровати и прислушался. С каждой секундой шум усиливался и, достигнув через пару минут предела, начал стихать.
– Что это было? – повторила Барбара.
– Не обращай внимания. Всего лишь бродячие собаки.
Я солгал. Я родился и вырос на юге. Ни один южанин не спутает лай ищеек, идущих по следу, с тявканьем бродячих собак.