Кварталы городских домов в районе улиц Александра Невского и Юрия Гагарина были погружены в дремотную вечернюю тишину. Ничего тревожного в округе не наблюдалось: ни тебе милицейских машин с включенными мигалками и сиренами либо без оных, поспешающих по известному адресу, ни крутых тачек, на которых раскатывают подручные Жоры Недзвецкого, ни даже таинственного микроавтобуса марки "Фольксваген", подобно "Летучему голландцу" бороздящего просторы ночного города.
В связи с царящим здесь покоем как-то даже не верилось, что разыскникам удалось-таки взять горячий след. Тишь да гладь - божья благодать. Но тишина может быть обманчивой, ибо существует порода псов, способных нападать свирепо и бесшумно. Даже распластав свое могучее тело в прыжке, они сохраняют грозное безмолвие, вплоть до того момента, пока их хищные клыки не сомкнутся на горле преследуемой жертвы.
Волкодавы.
Пока трое экс-морпехов добирались до гаражей на Полевой, Демченко успел устроить приятелю основательную выволочку.
– Брат, ты неправ во всех отношениях! Если у тебя возникли проблемы, почему молчишь?! А кореша, спрашивается, на что нужны? Только для того, чтобы по праздникам с ними водку трескать?
– Саша, рули налево, - подсказал дорогу Бушмин. Он расположился с сумкой на заднем сиденье "Сиерры" цвета небесной синевы. - За мостиком еще раз свернешь, а там уже гаражи видно.
– Саня, ты же в курсе, что Бушмин, можно сказать, жизнь мне спас? Два раза. - Демченко решил взять в свидетели собровца. - Кто раненого друга на закорках из-под огня выволок? То-то же! А он, видишь ли, заявляет - "это мои проблемы"…
– Надо было тебя пристрелить, - угрюмо сказал Бушмин. - Кончай травить, Ваня, без тебя тошно.
– А за неделю до этого случая, когда меня в техникуме нефтегаза накрыли, помнишь? Сидим мы, Саня, в глубокой жопе, то есть в подвале, я и еще пятеро потенциальных жмуров, разведгруппа, мать-перемать… Рация не фурычит - осколком подавилась, единственный проход "чехи" под плотным огнем держат, сверху нам "цитрусовые" по ступеням катят. Ну все, Иван-дурак, хана тебе, думаю…
– Указывай курс, Андрей, - вклинился в монолог Прохоров.
"Сиерра" свернула с дороги к кооперативным гаражам, возведенным в самом начале восьмидесятых на месте некогда существовавшего здесь болотца.
– Крайний справа ряд, - подсказал Бушмин. - В самый конец, мой будет предпоследним.
– Гаражи охраняются?
– Была такая задумка, но не сговорились.
– Лады, лишние глаза нам ни к чему.
"Сиерру" поставили со стороны торца гаражей, чтобы не мозолила людям глаза. Впрочем, опасаться было нечего, ряды кирпичных боксов погрузились в сонную темноту, лишь в двух-трех местах тускло горят забранные в металлические сетки светильники. Еще несколько лет назад здесь допоздна кипела жизнь, но теперь народ опасается темноты, уже известно несколько случаев, когда в этих местах "бомбили" частников. Отбирали тачки, да еще избивали чуть не до смерти.
Вытряхнулись из "Сиерры", все трое - крепкие рослые ребятки, кого им бояться? Сами голову могут оторвать кому угодно, научены. Одеты в кожаны, Демченко предпочитает черный цвет, остальные двое в коричневых куртках. Осмотрелись по сторонам - покойно, как на деревенском кладбище.
Бушмин поочередно утопил в пазы длинные щупы-ключи, выдвинул хитрый запор, потянул на себя металлические створки. Щелкнул рубильником, под потолком с потрескиванием вспыхнула пара люминесцентных ламп. Еще один светильник - над верстаком с инструментами, - включил и его.
– Прикрой браму, - распорядился Прохоров. - У тебя мощный фонарь найдется?
– Фонарь-то у меня есть, вот только батареи подсели. Могу подключить "переноску".
– Тоже годится.
Прохоров, обнаружив на верстаке пару тонких резиновых перчаток, тут же натянул их на руки. Бушмин подключил "переноску", затем вскрыл "девятку", распахнул все дверцы, включая кормовую.
– Прошу, маэстро.
– Шмонать будем крепко, - предупредил Прохоров, держа руки в перчатках на весу, как заправский хирург. - Иван, зачисляю тебя в ассистенты, будешь светить. Поверхности руками не лапать, не хватало нам еще здесь наследить.
Собровец, на время переквалифицировавшийся в эксперта-криминалиста, сразу же от слов перешел к действиям. Первым делом выбросил на пыльный цементный пол резиновые коврики, буркнув при этом: "Слишком чистые". Затем не поленился снять чехлы, которые Бушмин натянул на передние кресла взамен испачканных кровью, после чего стал скрупулезно осматривать внутренности салона "девятки".
– Гараж, между прочим, оформлен в субаренду, - проинформировал занятых делом приятелей Бушмин. - Мужик, с которым я сговорился, собирался в моря уходить. Он штурманец, работает по контракту на иностранцев, вернется из заплыва бог весть когда.
– И что из того? - покосился на него Демченко. - Тебе все равно придется общаться со следаками. Если ты, конечно, не собираешься удариться в бега. Наверняка попросят предъявить тачку, для порядка, так сказать. Может, у тебя в багажнике труп хранится.
– Типун тебе на язык, - беззлобно отбился Бушмин.
Прохоров потребовал вернуть обратно чехлы и коврики, затем вынес свой вердикт:
– Неплохо для начинающего "мокрушника". В другой раз надо будет прихватить микроскоп. Если в ты сам мне не рассказал, ни за что бы не поверил, что у тебя в машине мужик кровью изошел.
– Другого раза не будет, - сказал Бушмин. В следующее мгновение лицо его приняло откровенно растерянный вид. - Представляете, мужики, я чуть в бардачке права не оставил. Вот была бы хохма, я вроде как за новой тачкой собрался прокатиться, а ксиву оставил в "девятке"…
– Хорошо, что вспомнил, - спокойным тоном произнес Прохоров. Он отлично понимал душевное состояние товарища, поэтому не стал пенять за невнимательность. - Не стоит расстраиваться. Прихвати "корочки", и давай потихоньку сворачиваться. Сейчас мы тебя отвезем на квартиру к родителям Ивана. До утра там перекантуешься, а там что-то придумаем.
Прохоров принялся натягивать чехол на кресло водителя, а Бушмин тем временем обошел "девятку" спереди, забрался в салон и полез в бардачок за водительскими правами. Когда он пошарил рукой на ощупь, пальцы наткнулись на какую-то холодную вязкую массу. Что это еще за фокусы, удивился Бушмин, извлекая на божий свет свою находку.
Обнаруженный им в бардачке предмет представлял собой сравнительно небольшой по размерам сверток, вроде пухлого портмоне-лопатника, упакованный в плотную прорезиненную ткань камуфляжной расцветки. Вес сравнительно небольшой, граммов пятьсот, из них примерно половина приходится на пластилинообразную массу, по форме напоминающую оплывшую свечу, и выпирающий из нароста металлический цилиндрик с черным ободком и двумя короткими шипами.
Бушмин не знал, что в этот момент творилось с его лицом, но он заметил, как стремительно побледнел Прохоров. И еще Бушмин почему-то зациклился на мысли, что с находкой нужно обращаться очень нежно, пожалуй, даже дышать на нее не стоит.
– Так… - протяжно вздохнул Прохоров. Кажется, его тоже поразил столбняк, во всяком случае, он застыл в одном положении, шевелились только губы. - Что это?
– Понятия не имею, - выдохнул Бушмин.
– Значит, не твое?
– Нет.
– Так что это за хреновина, Бушмин?
– Похоже на "ВУ".
– Я вижу, что не мягкая игрушка.
Прохоров, слегка повернув голову, негромко произнес:
– Иван, мы тут "гостинец" обнаружили, так ты сходи пока куда-нибудь, погуляй на природе…
Заинтригованный Демченко заглянул в салон, на мгновение сконцентрировал взгляд на предмете, который бережно держал в руках Бушмин, после чего изумленно выдохнул:
– Ё-моё… Где взяли?
– Исчезни, Иван! - строго сказал Бушмин. - Саня, ты тоже потихоньку выбирайся. Ждите меня у "Сиерры".
– Не дрейфь, Андрей, - поддержал его Прохоров. Он бережно распахнул дверцу, стал медленно выбираться из салона. Бушмин прав, в таких случаях нет смысла проявлять глупое геройство. - Я таких не видел, но скорее всего это радиоуправляемый. Когда будешь вытаскивать, шипов лучше не касайся. Ну все, я пошел…
Бушмин поднял с земли увесистый булыжник, прикрепил к нему комок пластита, затем размахнулся и зашвырнул его на середину заросшего сухим камышом озерка. Вслед за булыжником последовал и металлический цилиндрик.
Утопив в болотце составные части "ВУ", он вернулся к гаражу, где его дожидались приятели.
– Благодари своего Аллаха, Андрей, - криво ухмыльнулся Прохоров, когда Бушмин появился в освещенном боксе. - Ты элементарно мог отправиться на небеса. Считай, заново на свет родился…
Бушмин стиснул губами сигарету, прикурил, сделав подряд несколько глубоких затяжек. Ручонки, слава богу, не трясутся, мотор в груди работает четко, без перебоев, нервы щекочет знакомый ветерок опасности.
Они сгрудились втроем возле верстака, разглядывая находку. Собровец осторожно взял ее в руки, прошелся подушечками пальцев по гладкой водоотталкивающей поверхности, зачем-то поднес к уху - а вдруг там внутри тикает, - осталось теперь только на зуб ее попробовать.
– Откудадровишки? - полюбопытствовал Прохоров, намекая, очевидно, на взрывное устройство, покоящееся нынче на дне заболоченного озерца. - Ночной клиент подбросил?
Бушмин неопределенно пожал плечами:
– Других вариантов нет.
– Ничего не понимаю… - решил вступить в дискуссию Демченко. - Ты ж сам говорил, он преставился по дороге?
– Это медицинский факт, Иван.
– И этот жмур, значит, заминировал твою тачку? А ты это дело прохлопал, так получается?
– Я сейчас над этим думаю, Ваня.
Напрягая память, он стал прокручивать "ужастик" с самого начала, с того момента, как его угораздило подобрать на дороге странную личность, закутанную в дождевик. Клиент подсел на Литовском валу, метрах в двухстах от автоплощадки. Возле Дома офицеров Бушмин едва не влетел в непроходимую для его "жигуленка" глубокую лужу, затопившую всю проезжую часть улицы. Пришлось сдавать задним ходом… Что дальше? Нужно было либо возвращаться на площадь Василевского и добираться до Вагнера другим маршрутом, либо махнуть переулочком в объезд водной преграды… Он выбрался из машины, так ему сподручнее было оценить ситуацию…
Стоп. Именно в этот момент "гостинец" перекочевал в бардачок. Других вариантов не существует. Если его догадка верна, то возникает целая тьма вопросов, и ни на один из них пока не находится внятного ответа.
Пока Бушмин разгадывал головоломки, его приятели вплотную занялись содержимым пухлого "лопатника". В роли застежек в нем использовались "липучки", что во многом облегчило потрошителям их задачу.
Вскоре на застланной старой газетой поверхности верстака были аккуратно разложены внутренности свертка: портативная видеокассета, упакованная в прозрачный пластиковый футляр, металлическая капсула черного цвета размером с тюбик для губной помады, а также тонкая стопка гибких пластиковых карточек, идентичных по своим размерам обычным игральным картам, с нанесенными на обе стороны сложными узорчатыми рисунками и странными символами.
Некоторое время все трое пребывали в полной растерянности, настолько неожиданными оказались результаты предпринятого ими исследования. Первым пришел в себя омоновец Прохоров.
– Дело серьезное, ребятки… Тут попахивает высоким шпионажем. По крайней мере ясно, зачем он приспособил на эту фиговину пластит вкупе со взрывателем. С его стороны это было что-то вроде страховки. Если бы ты добрался с ним по адресу, то вместо платы за проезд тебя могли бы просто шлепнуть. И еще он наверняка был уверен, что при любом раскладе его дружки, те самые, кому он вез "пакет", тебя из-под земли достанут, иначе не сунул бы тебе в бардачок такую ценную вещь…
– Ну а минировать зачем? Мы же могли оба взлететь на воздух.
– Не знаю, Андрей… Самоликвидация, полагаю, не входила в его планы… Ну разве на самый крайний случай, если бы вас, к примеру, тормознула по дороге милиция и устроила шмон под дулами автоматов. Тут он мог бы, конечно, на нервной почве давануть кнопку на пульте и устроить прощальный салют…
– Может, ты и прав, - задумался Бушмин. - Еще надо учитывать, что для него сложилась пиковая ситуация. По-моему, он действовал чисто на автомате: с таким ранением, как у него, долго не протянешь. В таких случаях люди часто поступают немотивированно.
Бушмин потянулся рукой к левой лопатке, показывая, куда был ранен "черный монах".
– Не показывай на себе, - суеверно заметил Демченко. - Что будем делать с "пакетом"? Наверняка здесь содержится ценная секретная информация.
– Предлагаю немедленно утопить в болотце, - сказал Бушмин.
– Кого? - удивленно глянул на него Демченко.
– Не "кого", а "что", - Бушмин красноречиво кивнул в сторону "находки".
– Глупости говоришь, Андрей, - Прохоров осуждающе покачал головой. - А если эти мужики, друзья твоего "знакомого", задумали сотворить какую-нибудь крупную подлость?
– Может, диверсию планировали совершить, да что-то у них сорвалось, - вторил Демченко. - Ты же сам, Андрей, говорил, что упакован мужик был по высшему разряду. А если где-нибудь грохнет не сегодня, так завтра? Как мы будем друг дружке в глаза смотреть?
– При нем были еще упаковки с пластитом, - задумчиво сказал Бушмин. - Взрывателей, правда, не видел, но я не всю "укладку" обследовал, только поверхностно прошелся… Два ствола, один, надо полагать, для работы под водой. Кобуру так и не смог открыть, какие-то хитрые защелки с секретами. Одет в легководолазный костюм, под ним теплое белье…
– Постой, - перебил Демченко. - А если это был "силз"? Ты его хорошенько разглядел?
– Из "боевых пловцов"? - переспросил Бушмин.
– Из нашенских, балтийских, - уточнил Иван.
Бушмин скептически покачал головой.
– Сомневаюсь. Я всех тамошних ребят хорошо знаю: и учения совместные проводили, и за столом не раз сиживали… Что еще было при "черном монахе"… Два тесака: стилет-"баллок" и универсальный штурмовой нож. Респиратор, кислородные шашки, какая-то химия в капсулах и таблетках - маркировка повсюду отсутствовала. Небольшой приборчик неизвестного назначения с жидкокристаллическим табло… Что еще? Некоторые кармашки на "укладке" я так и не смог расстегнуть… Поверх "укладки" перетянут сбруей, полагаю, на ней крепился легкий акваланг… Вот такого, мужики, я подобрал на свою голову клиента…
Все трое невесело рассмеялись.
– А ты говоришь - "выбросить". - Прохоров принялся запихивать все предметы в прорезиненный чулок-портмоне. - Давайте хотя бы кассету прокрутим… А потом уж окончательно решим, что нам делать со всем этим добром: послать "пакет" нашим гэбистам или выбросить находку на помойку.