Бушмин негромко кашлянул в кулак, привлекая к себе внимание.
– Не боись, Володя, свои.
– Ну тебя к черту, Андрей, - шепотком отозвался в темноте Гладкевич. - Напугал до полусмерти… Я вроде задействовал свои органы по максимуму, но тебя все равно засечь не смог. И где это ты так наловчился?
– Жизнь научила, - невесело улыбнулся Бушмин. - В моей шкуре только и остается, что быть невидимкой… Ты один?
– Как и договорились. Мокрушин высадил меня здесь с вещичками, а сам проехал чуть дальше, на развилку.
Гладкевич показал в темноте направление, где в машине его дожидается Мокрушин.
– Да, я видел вас, - сказал Бушмин. - Ну и ладненько… Что нового в городе?
Они находились на берегу отводного канала, почти в полутора километрах от водозабора. Камыши здесь заметным образом прорежены, а земляная насыпь очищена от зарослей ивняка и мелкого кустарника. Аборигены из Дачного летом приходят сюда купаться и загорать. Горожане тоже частенько наведываются на канал, порыбачить или шашлычки, к примеру, на природе спроворить. Ночью, понятно, тут никого не застанешь, так что можно не опасаться чужих глаз и ушей.
– От Ларионова весточка. Каких-то пару часов назад звонил ему твой двоюродный брательник. Все путем, Андрей, твои уже в Севастополе.
У Бушмина при этом известии отлегло от сердца. Кто знает, на что способны его недруги. Будет лучше всего, если родители поживут некоторое время у их дружной и многочисленной севастопольской родни.
Бушмин знал, что братья-морпехи в беде его не оставят. Тот же гвардии полковник Ларионов, к примеру, с которым у Андрея Бушмина, несмотря на более чем десятилетнюю разницу в возрасте, были прекрасные доверительные отношения. Ларионов еще сравнительно недавно занимал должность начальника штаба бригады, а сейчас перешел на преподавательскую работу, заведует кафедрой в "системе". Он да еще двое, бывший и нынешний комбриги, считаются авторитетнейшими людьми среди офицеров морского спецназа Балтфлота.
– Там есть кое-какие нюансы, - продолжил тему Гладкевич. - Похоже, что все это время твоих родителей негласно охраняли.
– Кто?
– Известно только, что сотрудники МВД. Вели себя они по-джентльменски, твои, кажется, так ни о чем и не догадались. Ларионов позже сам тебе подробности выложит. Кстати, под него уже несколько дней подбивает клинья Сухотин - это зам Белицкого, я тебе о нем рассказывал. Складывается впечатление, что они надеются, действуя через Ларионова и вашего комбрига, выйти прямо на тебя.
– Я это уже понял, - кивнул Бушмин. - Но какого черта в это дело лезет УЭП? Это же совершенно не их профиль! Ладно бы гэбисты или следаки из прокуратуры затеяли какую-нибудь провокацию, этих, по крайней мере, можно просчитать, но вот какой интерес может быть у обэхээсников? Ума не приложу.
– Про Белицкого я тебе уже рассказывал, мужик это далеко не простой. У нас в управлении кое-кто за глаза называет его "ставленником Москвы". Когда он вернулся из столицы, в УВЛ большие пертурбации начались, а штаты УЭП разом выросли едва не на двести процентов. Многое делается в обход Ракитина, во всяком случае, среди наших об этом ходят упорные слухи. Не исключено, кстати, что Ракитин вышел из игры. Он сейчас на "больничном", но есть подозрения, что в свой кабинет он больше не вернется. Кто будет вместо него? Возможно, Белицкий, но тогда ему должны присвоить генеральское звание. Или второй зам Ракитина, Малышев, у нас его называют "сапогом". Он из вэвэшников. Скорее всего Малышева и назначат.
– Что нового по следствию?
– Ничего хорошего. - Гладкевич тяжело вздохнул. - Всеми делами сейчас заправляет замоблпрокурора Прокудин, а он повсюду ищет криминальные концы. Вчера, кстати, еще одного владельца автостоянки грохнули… Так что "глухарь" по этим двум эпизодам - еще не худший вариант. Могут так все фальсифицировать и притянуть за уши, что даже после смерти ребята окажутся перемазанными криминальным дерьмом…
– Прокудин? - бесцветным голосом спросил Бушмин. - Придется запомнить и эту фамилию.
– Многие возмущаются, но втихаря. Среди собровцев и омоновцев тоже нездоровое брожение наблюдается. Вроде того что они сами найдут убийц Ивана и Саньки… Может, нам стоит с ними законтачить?
– Нет, - твердо отмел Бушмин. - Никого со стороны подключать не будем. Это сугубо наше дело, морпехов. И ты тоже наш, Володя, хотя и служишь в ментовке… Что еще новенького в нашем "тихом" провинциальном городке?
– Алтуфьев помер, - после небольшой паузы отозвался Гладкевич. - Утром приехал в свой институт, а к полудню у него стало плохо с сердцем. Кончился он на борту "реанимации", по дороге в областной госпиталь.
– Еще один кончик обрезали, - насупился Бушмин. - Я так и думал, что недолго осталось Алтуфьеву топтать землю.
Он судорожно вздохнул.
– Эх, Володя, Володя… Если бы только можно было вернуть время вспять и переиграть все заново! Сейчас я просто поражаюсь собственной беспечности и даже глупости!
– Ребята в тебя верят, - строго сказал Гладкевич. - В случившемся твоей вины нет и доли. А вот я, кстати говоря, лопухнулся, когда не обратил внимания на странное поведение Прохорова и не расспросил обо всем как следует. И Юрок, к твоему сведению, кроет себя, что не просек, как молодежь выражается, "фишку" с Караганом. Но что сейчас об этом говорить, все мы задним умом сильны…
– Ладно, проехали, - перебил его Бушмин. - Заявку мою, вижу, выполнил полностью?
Он приподнял за ручки объемистую сумку, в ней было килограммов пятнадцать веса. Затем поставил обратно на грубо сработанную скамью, а после и сам уселся рядышком с Гладкевичем. Володя тут же передал ему пачку снимков, в основном групповые фотографии:
– Посмотри сначала на это… Узнаешь в ком-нибудь из этих сотрудников своего Филина?
Бушмин посветил себе фонариком. Благодаря наличию светофильтра и точечной фокусировке его луч можно было заметить только с близкого расстояния.
– Вот он… И на этой тоже есть…
– Я так и думал, - сказал Гладкевич, пряча конверт с фотоснимками обратно в карман. - Сотник, старший опер угро. Ты так подробно в прошлый раз его обрисовал, что я сразу на него подумал. Странно… А у него какой в этом деле профит? Он, правда, раньше в УЭП работал, у Белицкого. Может, и сейчас на него завязан? Тогда многое в этой ситуации проясняется.
– О Филине никому из своих в ментовке ни полслова, - предупредил Бушмин. - Но цепочка складывается прелюбопытная: Сухотин, наверняка сам Белицкий, Филин и еще какие-то люди из МВД, которые прикрывали мою семью…
– Я так думаю, что это федералы до тебя достучаться пытаются. У них есть к тебе какой-то интерес.
Бушмин многозначительно хмыкнул.
– Надо поразмыслить над этим. Что есть по "Балтинвесту" и его охранным структурам?
– Здесь я пас, - сказал Гладкевич. - Как и в случае с "Балтией", информация носит закрытый характер. Все, что знал по этому поводу, я уже тебе выложил, и прибавить мне пока нечего.
– В городе есть только две мощные охранные структуры, - задумчиво сказал Бушмин. - Если не принимать, конечно, во внимание государственные конторы. Одну из этих структур, ядром которой являются фирмы "Балтия" и "Хронос", создал под себя Казанцев, она плотно "прикрывает" комбинат, промыслы, ключевых спецов и весь бизнес "янтарного барона" в целом. Другая находится всецело под контролем его тестя Кожухова. У меня была возможность во время службы в "Балтии" понаблюдать со стороны за работой сотрудников безопасности "Балтинвеста". С некоторыми из них доводилось сталкиваться на разных мероприятиях. Кое-что я слышал о них от Карагана, очевидно, ему приказано было постепенно вводить меня в курс местных обычаев и нравов. Короче, между этими структурами да еще местной госбезопасностью существовали очень непростые отношения. Имелись какие-то разногласия и скрытые противоречия, природу которых я тогда слабо понимал, но зато сейчас картинка для меня заметно прояснилась. Короче говоря, помимо собственных фирм, где они вольны создавать СБ и вводить в штат любое количество "консультантов", "вервольфы" имеют еще солидный контингент в охранных структурах "Балтинвеста". Отсюда уже ниточка тянется к предприятию "Водоканал"…
– И что это нам дает? - с сомнением в голосе спросил Гладкевич.
– Возможность поиграть на существующих противоречиях, - после паузы ответил Бушмин. - К сожалению, пока я не знаю, кто у "вервольфов" отвечает за проведение силовых акций, но этого человека выявлю в ближайшие два-три дня. Он обязательно проявит себя, я не сомневаюсь. Возможно, он сидит под легальным прикрытием в любой из коммерческих фирм или в каком-нибудь банке. Караган рассказывал мне, что в "Балтинвесте" в качестве консультантов подвизается несколько иностранных спецов, преимущественно бывшие сотрудники немецких спецслужб. Понятно, что они там не бухгалтерскими расчетами занимаются, а работают по своему профилю. Об одном из них, не называя фамилии и не обозначив его должности, Караган отозвался весьма уважительно. Есть там, говорит, один нехилый мужик блондинистого вида, не только рабочих скотинок, таких, как мы с тобой, шугает, но даже своих коллег-бундесов гоняет как бобиков. Утверждал, что это самый крутой в городе спец. Если, конечно, не считать Скорцени.
Бушмин закурил, привычно пряча сигарету в кулаке.
– Ничего, я этого спеца скоро вычислю. Мне все равно, блондин или брюнет, но огребет он по полной программе…
– Калайда передал тебе две снаряженные обоймы для "вула", найдешь их в сумке. Остальное - строго по заявке. Дрель я проверил лично, работает отлично, - скаламбурил Гладкевич. - Если ты намерен бурить денно и нощно, то двух комплектов батарей должно хватить надолго. Кейс с "винторезом" на дне сумки…
Бушмин покивал. Хотел было попросить Гладкевича, чтобы помог по своим каналам установить владельца "ничейного" дома, для него это не составило бы особого труда. Но тут же передумал - еще неизвестно, к чему может привести эта инициатива. Володя и так здорово рискует, ввязавшись в небезопасное предприятие. Добровольно, естественно, никто его силком не принуждал. Но подставлять лишний раз все же его не стоит.
– Какие будут инструкции, командир?
Бушмин затушил окурок, скатал из фильтра комочек и бросил его в прибрежные камыши.
– Пока будем действовать строго по плану. Мне понадобится еще три, максимум четыре дня, чтобы в полном объеме закончить подготовку. Понаблюдай за Рыжим, только смотри не спугни. Если все сложится, то через пару дней мы ему представление будем показывать… Предупреди ребят, чтобы проявляли бдительность. Хотя у этих тварей вот-вот начнутся свои разборки и у них без нас забот хватает, все же надо быть предельно осторожными.
Он пожал крепкую сухую ладонь Гладкевича, затем повесил на плечо увесистую сумку.
– Пойду я, Володя, а то время поджимает. Хочу лично убедиться в том, что "бобики" прилежно усвоили уроки дрессуры. От этого будет зависеть и то, как скоро мне удастся познакомиться с самим дрессировщиком.