Она кивнула в ответ.
- И вы не хотите мне сказать, в чем дело?
- Я не вижу в этом необходимости. А вы скажите редактору, что я ваша клиентка?
- Подчеркивать это не собираюсь, - ответил Мейсон.
В кабинет вернулась Делла Стрит.
- Сейчас соединят, - сказала она.
- Делла, дай мисс Эддар долларовую бумажку, - попросил Мейсон.
Делла Стрит вопросительно взглянула на него.
Мейсон глазами показал на маленький выдвижной ящичек для денег. Делла открыла его, взяла оттуда доллар и с серьезным видом вручила его Элен Эддар.
- Теперь можете считать, - сказал Мейсон, - что Делла Стрит является одним из руководителей Голливуда и в данный момент собирается снимать фильм. Возможно, она захочет, чтобы вы приняли участие в нем...
В этот момент зазвонил телефон. Делла Стрит сняла трубку и передала ее Мейсону.
- Добрый день! - сказал адвокат в трубку. - Я говорю с главным редактором "Гловервиллской газеты"?.. Меня зовут Перри Мейсон. Я - адвокат из Лос-Анджелоса, представляю Голливуд, который заинтересовался делом Элен Калверт, о которой недавно писалось в вашей газете.
- Ну и ну! - отозвались на другом конце провода. - Для нас это, конечно, честь! Значит, мы привлекли внимание читателей не только нашего города...
- Как видите, - ответил Мейсон. - Вам удалось что-нибудь разузнать об Элен Калверт?
- Мы наводим кое-какие справки. Уже получили, например, несколько хороших фотографий, относящихся к тому времени, когда она победила на конкурсе красоты. В честь этого события был организован банкет в Коммерческой палате, остались кое-какие бумаги и фотографии...
- Закройте это дело, - сказал Мейсон.
- Что значит "закройте"?
- Закрыть - это значит закрыть!
- Боюсь, я вас не совсем понял.
- Я сказал, чтобы вы закрыли это дело. Снимите с него ваших людей и забудьте о нем.
- Могу я поинтересоваться, по какой причине?
- Во-первых, потому, что я вам это советую. И если вы не послушаетесь, у вашей газеты будет масса неприятностей...
- Мы не привыкли, чтобы нам звонили по телефону, диктовали свои условия и угрожали!
- Я вам не угрожаю, - ответил Мейсон. - И у меня нет никакого желания вам угрожать. Я просто представляю интересы одного из моих клиентов и делаю первый шаг, который является необходимым для защиты этих интересов, а именно: я говорю вам, чтобы вы забыли об этой истории. Вы, со своей стороны, тоже можете действовать через адвоката, который будет представлять вас. Я предпочел бы иметь дело с вашим адвокатом. Ему я и объясню, на каких с юридической точки зрения законных основаниях я поступаю подобным образом.
- А мне вы не можете назвать хотя бы одну причину, почему вы этого требуете? - спросил редактор.
- Вы когда-нибудь слышали о таком термине, как "право личности на негласность"?
- О чем только не слышат редакторы газет, - прозвучало в ответ. Хотя я представляю себе этот пункт закона довольно смутно, но все же слышал о нем.
- Этот пункт, в частности, предусматривает, что каждый человек имеет право на то, чтобы его имя не афишировали и не склоняли, если он сам того не захочет.
- Минутку, - перебил его редактор. - Я не адвокат, но все же знаю, что этот пункт имеет и исключения. Если человек становится известным или популярным, он уже не подпадает под этот пункт. И если человек сам способствует тому, чтобы стать популярным...
- Прошу вас, не трактуйте мне пункты закона, - сказал Мейсон. - А просто попросите своего адвоката позвонить мне по телефону.
- Вы считаете, что я не прав и хотите обсудить это с адвокатом? спросил редактор.
- Отнюдь нет, - ответил Мейсон. - В своей формулировке вы правы. Но после определенного срока, прошедшего с тех пор, как человек был популярен, он снова приобретает право на то, чтобы его имя не склонялось в газетах.
- Боюсь, что не совсем вас понимаю, - сказал редактор менее уверенно.
- Если кассир крадет из банка сто тысяч долларов, это считается новостью и сенсацией, - ответил Мейсон. - И газеты имеют право опубликовывать фотографии похитителя, отчеты из зала суда и так далее. Но после того, как виновный уже заплатил свой долг обществу, был выпущен на свободу и возвратился к честному труду, упоминать в газетах о преступлении, за которое он уже рассчитался, вы не имеете права. Этим вы нарушаете пункт о неприкосновенности личности.
- Все это понятно, - согласился редактор. - Но данный случай под этот пункт не подпадает. Ведь речь идет о молодой красивой женщине, которой гордится все общество. Разве есть что-либо постыдное в том, что она стала победительницей на конкурсе красоты?
- Вы можете публиковать материалы, касающиеся самого конкурса красоты, но вы не имеете права прослеживать жизнь Элен Калверт начиная с этого конкурса и кончая нашими днями... Я бы все-таки хотел, чтобы ваш адвокат созвонился со мной...
- Нет, нет, нет! - воскликнул редактор. - В этом нет необходимости, мистер Мейсон. Вы придерживаетесь такой позиции, и у нас нет оснований вам не верить. История эта не настолько важна, чтобы ради нее затевать судебный процесс. Вы говорите, что представляете интересы голливудского продюсера... Могу я задать вопрос? Видимо Элен Калверт участвует в создании фильмов, только под другим именем?
- Нет, не можете, - сказал Мейсон.
- Что не могу?
- Задать такой вопрос.
Редактор засмеялся.
- Хорошо. Вы, конечно, заинтриговали меня и внесли в эту историю элемент таинственности. К тому же мы понесли кое-какие расходы, чтобы раздобыть сведения. Например, мы узнали, что мать Элен Калверт вторично вышла замуж за Генри Леланда Берри и по брачной лицензии мы могли бы...
- В первую очередь вы можете навязать себе на шею очень неприятный судебный процесс. И я не собираюсь ни стращать вас, ни пререкаться с вами...
- Меня нелегко застращать.
- Вот и чудесно! - сказал Мейсон. - Пусть ваш адвокат свяжется со мной по телефону. Меня зовут Перри Мейсон, и я...
- Можете не продолжать, - сказал редактор. - Ведь вы довольно известный человек. Целый ряд ваших защитительных речей был даже опубликован в газетах. Мы тоже печатали ваши великолепные выступления в суде.
- Отлично, - сказал Мейсон. - Попросите вашего адвоката побеседовать со мной.
- Забудьте об этом, - сказал редактор. - Мы больше не будем заниматься этой историей... И благодарю вас за телефонный звонок, мистер Мейсон.
- Я рад, что вы поняли меня, - сказал адвокат. - Всего хорошего.